* * *
Сознание уплывало от боли. Издали, сквозь непрекращающийся звон в ушах, доносился громкий разговор. Саске-кун редко повышал голос, редко выходил из себя, но сегодня кричал. Что-то тёплое коснулось пересохших губ, солоноватая влага, такая желанная. Пить хотелось неимоверно. Ещё больше — сдохнуть. Сакура потянулась за жидкостью, что хлынула в жилы золотистыми реками, убаюкивающими, словно наполненными песчинками золота. В этот успокаивающий поток хотелось погрузиться и нежиться, забывая о боли и страхе. Хотя страх и без того не успел набрать обороты — всё случилось слишком быстро, чтобы Сакура смогла что-то осознать и запаниковать. «Вернулась?» — раздалось у самого уха. Сакура со стоном разлепила веки. Над ней склонилась Карин, перевязывающая руку выше запястья. На бинтах красным проступили очертания укуса, быстро скрывшиеся за последующими слоями. Карин зубами рванула хвостик бинта, затягивая узел, а после подрегулировала роликовый зажим на трубке капельницы. Капельницу поставили Сакуре. Больно… Было больно пару мгновений раньше. Или часов, Сакура потеряла счёт времени. Вроде только что находилась в комнатушке постоялого дворе в Инарису, но где она сейчас? Откуда операционная лампа? Что за потолок, увитый корнями, пронизанный обеззараживающим ультрафиолетовым свечением? От кровопотери её качало, будто она плыла. Хотя точно лежала на узком столе, жёстком и неудобном, как гробовая доска, хоть падай. Это так себя чувствовали её пациенты? Карин что-то нажала, выдвигая лопасти для фиксации рук. Опять наклонилась, вытирая Сакуре пот со лба. Очень сильно пахло кровью. Ниже пояса от боли всё занемело, ног Сакура не чувствовала вовсе. «У тебя полная отслойка плаценты, знаешь? — Карин натянула маску на нос, дальше послышался треск разрезаемой одежды. — Тебе с этим не справиться». «Догадываюсь… — вытолкнула из себя слабый ответ Сакура. — Ещё рано… Мне рожать в конце весны». «Ты уже рожаешь». «Мы как раз возвращались в Коноху… Шли через ваши земли… Я думала, я сильная, мне всё по плечу…» «По плечу, ну даёшь! Как можно так наплевательски относиться, таскаться за Саске с пузом! О себе ты позаботишься, а кто позаботится о малютке, а? Ты за неё в ответе, больше некому! Допрыгалась? Потеряешь её, и это будет на твоей совести. Рано вам детей, вы сами ещё дети! Вот твой организм и не справился». Сакура прикрыла глаза. За стеной о чём-то ругались, жаль, слов не разобрать. «Спаси её», — отчаянно попросила она. «В таких случаях правила ирьёнина диктуют спасать мать. Да и Саске однозначно заявил, что только твоя жизнь имеет значение, и он тут шкуру со всех спустит, если Змей выберет жизнь ребёнка. У старика же бзик на шаринганы. А ещё, — глаза Карин за очками лихорадочно блеснули, — за мной должок. Ты меня вытащила с того света, ну и я тебе откинуться не дам, — и сказала в сторону. — Орочимару-сама, всё готово». «Прис-ступаем». «Саске, а ну брысь!» И сознание снова уплыло. Когда Сакура пришла в себя, в голове ещё шумело, а мысли путались. Рука машинально легла на живот, и шок от осознания заставил широко распахнуть глаза. Почему её живот опал? Где её дочка? Что с ней? Внутри Сакуры не было привычной огненной ки, на формирование которой уходили все силы. В носу защипало. Рядом обнаружился помятый, растрепанный, с лихорадочным румянцем и подозрительно красными опухшими глазами Саске-кун. Он тихо ей улыбнулся, так, как мог лишь он, редкое зрелище. И очень аккуратно, как хрупкую статуэтку, положил рядом на подушку сморщенную, зажмурившуюся и потешно хмурую доченьку. С двумя тонкими, но уже иссиня-чёрными волосёнками на макушке. Сарада… Совсем крошечная, намного миниатюрнее младенцев, которых Сакуре доводилось видеть. Но вопреки всему живая и невредимая. Карин после навещала, вела пациентку. Подсказывала, как обращаться с младенцем, а на вопрос: «Откуда такие познания?» — смеялась. «Нас тут втроём с Суйгецу и Джуго отрядили нянчить кое-кого, так что набалатыкалась». И похвасталась, что Сакуре повезло, Саске вовремя доставил её на Сусаноо, а она, Карин, вместе с Орочимару просто кудесники, потому что обошлись даже без гистерэктомии несмотря на сильнейшее кровотечение. — Хотя ситуация была, конечно, паршивая, — жаловалась Карин, при этом так ласково смотря на Сараду, словно проникаясь нерастраченной нежностью к малютке, которую спасла, которую первой взяла на руки и которую, наравне с родителями, тоже отчасти привела в этот мир. Ведь если бы не Карин… И её целебную чакру Сакура впитала тогда вместе с укусом, и эта же чакра поддержала и Сараду, ведь в тот момент энергетические системы матери и дочери были едины. И Сакура вдруг поняла, что Карин зла им не желает. И обиды не держит. И что ей можно доверить доченьку. Сакуру и Карин разобщала общая на двоих любовь к Саске-куну. Их парадоксально сблизила любовь к Сараде. И, как ни странно, но пугающий непонятный Змей не забрал глаза новорождённой, не потребовал компенсаций, не приписал Сараде гражданства Звука со всеми вытекающими обязательствами. Словно потерял всякий интерес, отвлёкшись на нечто другое. Может, на своих Мицуки, о которых Сакура тогда знать не знала? Единственное, что он ей оставил в память о тех днях — аккуратнейший, почти косметический шов внизу живота, который со временем превратился в незаметный шрам — тонкую полоску более светлой кожи.* * *
Двойные двери венчали круглые оконца наверху. Операционные. Сакура заглянула внутрь — пусто. Оборудование устарело, наверное, здесь, в северном блоке, операционные редко использовались. Зная Орочимару, тот явно разжился новыми игрушками. Сакура скользнула под окнами, свернула направо, отдала приказ Кацую. Та конвульсивно дёрнулась, распадаясь, подобно теневому клонированию Наруто, на мелкие копии себя, которые расползлись во все стороны. Чакру Мицуки Кацую знала, приходилось лечить парнишку после того, как тот пострадал от Урашики при нападении Ооцуцуки на Коноху. Пол шёл под уклон вниз, плитка потрескалась, приходилось смотреть под ноги, чтобы не хрустеть осколками и не наделать шума. Стены из земляных превратились в скальные. Сакура продвигалась вглубь горы. И несмотря на постоянный приток свежего воздуха из систем вентиляции, леденящий открытые участки кожи, обстановка давила. Будто масса земли и камней могла схлопнуться в любой миг, похоронив под собой самонадеянных шиноби. Всё-таки не место людям под землёй, лучше открытая местность, солнечный свет и ветер. Как Саске-кун прожил в таких условиях неполных три года? Вскоре обнаружилась ловушка, незаметная простому смертному, но не опытному ниндзя: лазерная красная точка от луча, протянувшегося через коридор. Сакура подпрыгнула, переносясь над лучом, и тут же поперёк талии и вокруг шеи её сковала золотая цепь. Хотелось захрипеть, но Сакура не проронила ни звука. Вцепилась руками в звенья, чтобы разорвать, но цепь не поддалась, лишь тускло засветилась. Что это… Сюрикен мелькнул прямо у лица, Сакура отшатнулась, продолжая отодвигать цепь от передавленной шеи, чтобы вдохнуть хоть грамм кислорода, бросилась на стену, на потолок, проносясь над противником, что тенью мчался с кунаем туда, где только что Сакура стояла. Она упала за спиной нападавшего, замахнулась в свою очередь кунаем с нанесённым мгновенным снотворным. Замахиваться пришлось всем телом, так как локти были прижаты цепью к талии. Нападающий подпрыгнул на добрых полтора метра над оружием, попутно ногой метя Сакуре в лицо. Та увернулась, но капюшон с головы слетел. И в тот же миг кунай врага со звоном упал на пол, а чужая рука заткнула рот и приложила головой о стену, пряча Сакуру в тень под кондиционером и прижимаясь вплотную. От тени знакомо пахло горько-пряными духами — смородина и фиалка. Сакура распахнула глаза. Ещё до узнавания она успела вогнать кунай противнице под рёбра. Карин тряхнула косой чёлкой, давление цепи ослабло. Сакура глянула виновато, втянула носом воздух, рот ей по-прежнему затыкали. Карин повела плечами, сбрасывая напряжение с мышц. Сакура уловила свечение зелёной чакры снизу. Рана от куная зарастала. И Сакура, чувствуя грешок, прикоснулась ладонью к чужому животу, добавляя регенерации. — Что ты здесь делаешь? — прошептала Карин, сдвигаясь в бок. Сакура не сопротивлялась — Карин точно знала, как уйти в слепую зону камер. Руку от губ убрали. — Пожалуйста, Карин, не поднимай тревогу! — Значит, тебя не приглашали. Что за яд был на лезвии? — Снотворное из огнеягодника. — Глупо. У подручных Орочимару иммунитет к ядам. Сакура досадливо нахмурилась. Теряет хватку. — Повторяю вопрос: зачем ты здесь? — Я зла не желаю. Просто отпусти меня, и через пару часов вы меня не увидите. — Не увидим тебя, а что ещё после твоего визита не увидим? — Это вам не навредит! Это вообще не касается политики и всяких таких вопросов. Э… Я по личному делу, всего-то! Цепи предупреждающе ползли по телу. Они уже не давили, но намекали, что всё ещё здесь. Несокрушимые цепи чакры, так это, кажется, называлось? Давненько Сакура подобного не видела. — Сакура, если ты не ответишь, что здесь забыла, я тебе не отпущу. Ты же понимаешь… джонин Конохи на территории Скрытого Звука, а я джонин Звука. Сакура опустила глаза. Поможет, нет? А если попросить? Их дружба, несмотря на редкие встречи, ещё в силе? — Если я скажу, ты мне не поверишь… — А ты попробуй, — прищурилась Карин. Сакура благодаря доченьке очень хорошо знала эту привычку щуриться или распахивать глаза, общую для людей с неважным зрением. — Я подозреваю, что ваш Мицуки — не Мицуки, — движение цепей остановилось. — Внутри него сознание другого человека. Это не сюжет фантастического фильма, скорее, результат дзюцу… пожалуйста, не перебивай! Я хочу разделить их! Сделать так, чтобы Мицуки стал собой, а тот другой — тем другим. — Насколько мне известно, — презрительно хмыкнула Карин, — таких техник в традиционной медицине не существует. — Да понимаю я, шаннаро! — вспылила Сакура. — Но ведь Орочимару… ты ж его знаешь! Он выжжет мальчику мозги и сделает всё, чтобы спасти тело Мицуки. Ведь это тело — его ДНК, его плоть и кровь. Оно ему дороже. А на другого ребёнка плевать. А я хочу сохранить обоих. Тот другой — из иного мира, я не уверена, но пока с ним не поговорю, не выясню. И если всё подтвердится… Я вытащу его из лап Орочимару! — Иной мир, говоришь… — протянула Карин. — Это бы многое объяснило… — Звучит безумно, я в курсе. — И как ты хочешь делить этих сиамских близнецов? Тактика лечения имеется? Сакура почувствовала, что сказать ей нечего. И что она тонет в зыбком болоте. — Расспрошу не-Мицуки, вдруг он внесёт ясность? А если ничего не придумается… открою портал в его мир, столкну мальчишек лбами. Потому что мне думается, что личность Мицуки сейчас в теле того паренька. — И кто отвечает за портал? До нас доходили слухи, что Саске потерял риннеган. А ведь это были секретные сведения… — Боруто должен суметь. — Точно? Повисло молчание. Карин смотрела прямо в глаза. Оценивала. О чём-то думала. — Он сможет. Ведь это касается его друга, — и Сакура надавила: — Узумаки не бросают друзей. — Ладно… — цепи пропали, Карин бесцеремонно накинула на Сакуру капюшон, ткань снова пошла рябью маскировки. — Ладно! Отведу тебя к Мицуки. И лично послушаю его ответы на твои вопросы. Но пообещай одно. Если всё окажется именно так и не иначе, если ты отправишься в иной мир возвращать пришельца, ты перенесёшь туда и меня. — Что? — опешила Сакура. Она не ожидала, что ей так быстро поверят. Она не ожидала, что ей вообще поверят! Что наводило на нехорошие подозрения. Но чтобы Карин выдвинула ультиматум её сопровождать? — Ты согласна или нет? Решай уже! Впрочем, ты не в том положении, чтобы говорить «нет». — …Зачем тебе это нужно? — Тебе не кажется, что здесь я вправе задавать вопросы, а не наоборот? — По рукам, — буркнула Сакура. Что она теряет? Карин шебутная, но когда доходит до дела — надёжная, как кремень. Карин провела Сакуру на ближайший склад, усадила между застеклённых стеллажей со старыми колбами. Сакура предпочитала молчать, и обычно разговорчивая Карин была с ней солидарна. Не до болтовни. И нельзя упускать удобный случай сбежать. Карин могла бы и одна, но спутник-шиноби такого уровня лишним не будет. Этим утром, буквально за час до прихода Сакуры, она притащила в убежище Джуго. И пока тот приводил себя в порядок с дороги, Карин извелась. Беседа с Орочимару становилась неизбежной, а Карин так и не решила: выложить всё как есть или промолчать от греха. Если скажет, ей помогут… возможно… но какую цену затребуют? Поэтому хотелось рассчитывать только на свои силы, но план не складывался. А сейчас бредовая идея, но в принципе вполне рабочая, сама сверзилась на голову. Разве что… — Ты одна здесь, без Саске? — утончила Карин, открывая сейф и кидая что попало на развёрнутый свиток. Предметы исчезали в центре круговых письмен по взмаху руки. Что-то в сердцах отшвыривалось прочь, что-то не отыскивалось в недрах сейфа, и мысли лихорадочно прыгали туда-сюда, не давая сосредоточиться. — Одна, — шепнула Сакура. — Что ты делаешь? — Собираюсь в путь, — Карин скинула окровавленную рубашку, не стесняясь рассекать перед Сакурой в чёрном бюстгальтере и кожаных напульсниках. Грудь у неё была небольшой, но Карин гордилась: что выросло — всё её. Сакуре тоже похвастать нечем, забавно даже, может, это типаж Саске? Ранение под рёбрами затянулось, но отдавало тупой тянущей болью, оно бы превратилось в серьёзную травму, если бы не мгновенное ирьёниндзюцу и хвалёная регенерация Узумаки, что исправно сглаживала любые изъяны на коже, от подростковых прыщей до растяжек, дольше всех, правда, эта регенерация провозилась с укусами, слишком много и часто, чтобы заживить вовремя. Но сейчас следов унизительного прошлого почти не осталось. Карин переоделась в чёрную рубашку, выуженную из шкафчика, широкую, чистую, но пропахшую наряду со стиральным порошком йодисто-водорослевой чакрой Суйгецу. Водрузила на складной стул медицинский чемоданчик, достала шприц: — Сарада в безопасности? — Да, она в Конохе, всё хорошо. — Слышала, она была в самом эпицентре гражданской войны Тумана. — Обошлось. — Замечательно. Я сейчас отлучусь на десять минут, потом зайду за тобой, и двинем к Мицуки. Дай-ка мне твоё снотворное. Смешаю с одной вытяжкой. Карин выскочила в коридор, спокойно направилась к лифтам, под мелодичный перезвон закрываемых дверей нажала кнопку с этажом пункта охраны. По ощущению адреналина в крови она соскучилась, лучше этот живой огонь, чем натянутое нервное состояние, выпивающее силы как пиявка. Кстати, о пиявках — их чакра продолжала оседать склизким вкусом тонких нитей, липко повисших по всему убежищу. Едва уловимое чувство, но неприятно царапает, а сплетаются нити в единый командный центр. На который Карин и пошла, ёжась, пытаясь сбросить с себя фантомную слизь, чтобы в итоге напороться на Сакуру. Чакра Джуго тоже не была особо вкусной, скорее, дикой, первобытной. Как проигрывает по аромату сырое мясо хорошо прожаренному стейку. Но раздражала рецепторы стабильно, ровным фоном. Чакры от Сакуры не регистрировалось вовсе, наверняка благодаря той пиявке, повисшей экзотическим украшением на плече. Головой понимаешь, что есть объяснение, но для сенсора видеть человека и не ощущать вкуса его ки противоестественно. Ненормально. Орочимару находился далеко, на верхнем ярусе, и казался застывшим льдом с запахами поздней осени. То ли релаксировал, то ли погрузился в исследования, что для него одно и то же. Но из жизни однозначно на время выпал. От Суйгецу доносилось и вовсе слабое эхо за пределами лаборатории. Опять слинял. Мицуки-старшему в последнее время поручили оттачивать медитацию на природе, слышать её, сливаться с ней. Готовили к Режиму Мудреца? Он как бы растворял свою чакру, вкусную, как ломящая зубы родниковая вода, в окружающей первозданной, и поэтому для сенсоров исчезал, и это напрягало. Больше в лаборатории никого не наблюдалось, кроме Мицуки-младшего, но его экранировало защитное поле. Сидеть в охранке не считалось важным занятием. Это, как и всё остальное в убежище, вменялось в обязанности Суйгецу, но тот саботажничал и как сам говорил, если видеонаблюдение засечёт движение лиц, не внесённых в реестр, сразу сработает сигналка. Иногда, но не каждый день, сидеть на камерах пригоняли генинов из Ото, для повышения квалификации, так сказать. И вот те реально работали, по струнке ходили в вотчине Великого и Ужасного. Сегодня на камеры отрядили свободного Суйгецу, но раз тот сбежал, а в охранке властвовала чакра Джуго, значит, их водяной друг запросил подмены. А Джуго и рад стараться, как был безотказным парнем, так и остался. Карин тихо толкнула дверь, зашла в помещение, полное экранов и пропахшее какао. Дурацкий напиток! Опять происки Суйгецу, вот же подсадила его на эту дрянь новая заместительница Ямато! — Орочимару-сама меня вызывает? — обернулся Джуго, успевший сменить грязный плащ на свободную рубашку навыпуск. — Пока нет, — Карин остановилась за вращающимся креслом, на котором восседал приятель, сложила руки на спинке. — Куда смылся Суйгецу? — Ответ испортит тебе сюрприз. Карин второй раз вспомнила, что у неё сегодня день рождения. Первый случился утром. По правде, она ничего не ждала от этого числа: такое же, как и все другие. Разве что досадно, что стала на год старше. Да и отмечать не приучена, и к искреннему вниманию со стороны других не привыкла. Но всё таки лестно, когда помнят… Джуго проворчал: — Он забирает твой подарок с почты. Мой давно готов. — А ближайший почтовый пункт у нас теперь на базе Ямато, а не в Отогакуре? — хмыкнула Карин, подкручивая кресло Джуго. — Потому что мокрая задница Суйгецу торчит там. Тебе не кажется, что он зачастил к этой бабе с какао? Ямато — ладно, простой как кирпич, даже забавно его провоцировать и заигрывать. Но его зам-ка мне категорически не нравится! Ну же, прыгай на крючок! Погружайся в размышления! Уходи в свои мысли! — Её подослали намерено, — невозмутимо ответил Джуго, не отрываясь от экранов. — Имя ложное. Под стать семье Хозуки. Суйгецу — «отражение луны в воде». Брат Мангецу — «полная луна». Двоюродный дед, наш агент в Тумане, Хангецу — «луна в четверти». Заместительница Ямато — Мэйгецу — «сияющая луна». Суйгецу клюнул. Но он не дурак, тайн не выдаст. Не бойся. А почему ты прыгала и упражнялась с оружием в северном крыле? Увидел-таки! Чихать Джуго хотел на подозрения в адрес Мэйгецу, он гнул свою линию. Карин чуть было не ответила, что испугалась крысы, но крыс поблизости не водилось стараниями местных змей. — Неаккуратно прошла мимо полоза. Он напал, — и поймала себя на мысли, что отвечает лаконичными рублеными фразами, как Джуго. Нельзя отвлекаться, наоборот, это ей следует его отвлечь! Чем же? Бить по больному — самая верная ставка, но бередить рану другу не хотелось. — Со змеями надо держать ухо востро. А ты бегаешь по указке одного, как собачонка. Самому ещё не надоело, а? — Между нами есть отличие? — запрокинул голову Джуго. Заинтересовался. Прости, прости… На ноутбуке, примостившемся с краю стола, включился режим блокировки. На экране замелькали слайды фотографий тончавой Исариби на фоне морских закатов. И Карин досадно кольнуло, что у соратников тут личная жизнь цветёт и пахнет, а у неё… Впрочем, сейчас не об этом. Вздохнула, вытаскивая из волос Джуго веточку. Глупый, глупый лучший друг… — У нас отношения деловые, — раздражённо сказала она, невзначай проводя веточкой по чужой шее. План действий менялся на ходу, подстраиваясь под ситуацию. — Я начальник южного кластера, не забывай. И подчиняюсь Орочимару, как подчиняется мой филиал — головной лаборатории. Но ты-то? Кто стоял за смертью твоей семьи? Джуго посмурнел, но ответил не задумываясь, твёрдо: — Клан Джуго заслужил. Кто бы их ни убил, Орочимару или иные. Неважно. Они сами убивали людей. Сходили с ума и рвали чужую плоть. И я стал бы таким, но мне дали иной путь. Научили усмирять зверя. Я выбрал меньшее зло. Понятно. Крепко же ему в своё время мозги промыл Кимимаро со своей политикой смирения. Хотя, возможно, это мысли самого Джуго, и он прав, если разобраться. Но подчиняться тому, кто лишил тебя семьи, тому, из-за кого ты не получил традиционного имени в отрочестве и вынужден всю жизнь существовать под фамилией? Впрочем, не это Карин было нужно. Она наклонилась и вкрадчиво прошептала на ухо: — А ты их вспоминаешь? Родных? — и всадила укол в могучую шею. Друг не поймёт, не отличит от царапания веточки. Снотворное Сакуры, замешанное на синтетической парализующей сыворотке под кодовым номером 8.0875.789 должно было не усыпить Джуго и не парализовать, а заставить застыть в безвременье, погружённым в собственные грёзы. Словно он на миг предался воспоминаниям, выпадая из действительности. А за это время Карин успела щёлкнуть по камере, показывающей сидящего на полу Мицуки, нажать стоп-кадр. Когда Джуго выплывет из воспоминаний детства, какое-то время он будет думать, что наблюдает прямую трансляцию, а там его позовёт Орочимару, потому что не случайно он ему понадобился, и там вернётся на пост Суйгецу, который займётся чем угодно, но только не камерами. Карин была уже на полпути за Сакурой, когда сработала сирена. Засияли красным светильники, а вой динамиков прерывался каждые пять секунд, что означало бегство подопытных. И почему-то Карин на девяносто девять и девять десятых процента знала, что удрал именно Мицуки. Сакура подорвалась на ноги, когда взвыла сирена и освещение сменилось на кровавое. А в следующую секунду на склад ввалилась Карин. — Это часть твоего плана? — выпалила Сакура. — Какой к демонам план! — заорала Карин. — Понятия не имею, кто там сидит в Мицуки, но этот паразит нам всё похерил! Переходим к плану Б, за мной! Сакура метнулась за Карин. Одна догадка в мозгу сменяла другую, и все критические. — Что за план Б? — бросила на ходу. Не было смысла спрашивать, куда они — Кацую подсказывала, что в том направлении маячила взявшаяся откуда ни возьмись чакра Мицуки. — Как и все планы Б, — Карин, буквально кидая своё тело набок, резко обогнула крутой поворот. — Рвём когти, и вся недолга! Сакура едва поспевала. Сказывалось отсутствие тренировок. — Ты знала, что так будет? Всё подстроила? — Да нет же! — выдохнула Сакура. — Ничего я не знала! Только догадывалась на основании анамнеза членов семьи… что у него диагноз… тьфу ты! шилозадости! — Прэлэстно! Только невменько мне и не хватало. Стоп! — Карин даже притормозила, и Сакура едва не врезалась ей в спину. — Ты знакома с паразитом внутри Мицуки? — Не то чтобы знакома, но могу представить, — Сакура сбилась с подсчёта поворотов. Они неслись по настоящему лабиринту, как ориентироваться в этом безобразии? — Кацую! Обратный Призыв! Сможешь? — Готовлю координаты, — мелодично пропела Кацую, будто вокруг не творилось светопреставление. — Расчётное время до открытия портала — шесть минут. — Много! — взревела Карин. — Орочимару нас раньше нагонит и в фарш нарубит. Улитка, давай быстрее! — А будете ругаться, уважаемая госпожа, вообще рассчитывать не стану, — откликнулась Кацую. — Кацую, пожалуйста, забери нас отсю… — Сакура осеклась на полуслове. Впереди в мерцающем алым коридоре бежал навстречу Мицуки. Вот только таких круглых испуганных глаз у сокомандника дочери Сакура никогда не видела. Она даже не подозревала, что тот способен на такое выражение лица. Мицуки тоже их заметил, затормозил, по инерции проезжаясь вперёд. — Только не на чёрную плитку! — взвизгнула Карин, но было поздно. Мицуки стоял на искомой плитке, ничем не выделявшейся в орнаменте пола. А потом сверху обрушился силовой кокон, заперший его, как муху под стаканом. — Мицуки! — ахнула Карин. — Госпожа Кусакаге? — ахнул в ответ Мицуки, потом обернулся к Сакуре, шмыгнул носом и бросился в защитную стену, распластавшись, как по стеклу. Смотрел во все глаза. И наконец шепнул: — Ты?.. Вот так, просто «ты», без ожидаемого «мама» и прочих сантиментов. Обижен? Или его уже просветили насчёт того, кто он такой в этом мире и каковы отношения его родителей? У которых… не сложилось?.. Да и какая разница теперь, если вскоре они все разделят участь перешедших дорогу Орочимару. Страх прошёлся холодком вдоль позвоночника. — Я, — Сакура сглотнула, — мы за тобой… с Кусакаге, — она покосилась на удивлённую таким обращением Карин. — Веришь? Отойди, пожалуйста, — хотя куда ему было отходить на пятачке два на два метра? — Я разобью кокон, — она сжала кулак. — Нужен сконцентрированный в точке поток чакры, я уж догнал, — Мицуки склонил голову. — Я таким образом раздолбал защитное стекло темницы. Его ещё и в темнице держали, шаннаро! — А дальше чё? — вопросительно вскинулся Мицуки. В голосе тихонько дрожала надежда. — Поймают же. И вам я зачем? У вас тут своя жизнь, а меня нет, я вам не нужен. — Нужен! — запальчиво возразила Сакура. — Ты что же, сложишь лапки? А твои родители так бы поступили? Или цеплялись бы за жизнь до последнего? Ещё бы и всех в округе спасли! Ну? Бежишь с нами? — Тогда вы отойдите, — выдохнул Мицуки. Отставил руку, закрыл глаза, нахмурился, собирая чакру в единой точке, закручивая в вихрь. Сакура ожидала чего-то подобного. Но всё равно оказалась не готова, что сын змеиного саннина бешено сверкнёт золотым взглядом и «раздолбает» преграду с криком: — Расенган! — Живо, живо! — поторопила Карин. Вот это самообладание! Наверное, работа на Орочимару закаляет. Карин в прыжке ногой выбила вентиляционную сетку, буквально взлетела в шахту, Сакура и Мицуки — за ней, в грязь и пыль. Пахло от мальчика неприятно, как от каждого, кого держали в плену, но и Сакура ведь не по кущам Чистого Мира порхала, а сутки месила дорожную грязь. Тут бы тонуть в эмоциях от встречи, а в голову всякая дурь лезет! Слева в темноте зашипела змея, Сакура размозжила её кулаком. Не до сожалений. Не сейчас, когда (она не видела, но знала!) погоня наступает на пятки. Карин вынесла наружную ржавую решётку, и все трое кубарем скатились с пригорка. Погода после дождей стояла чудесная. На сердце клубились грозовые тучи. — Кацую, миленькая, — Сакура по странному наитию поддержала Мицуки, чтобы тот не споткнулся, — что с порталом? — Ещё две минуты и двадцать четыре секунды, Сакура-сан. Карин то ли всхлипнула, то ли усмехнулась истерично. — Побыстрее, я прошу! — Спешка в расчёте координат чревата ненужными дополнительными проблемами. — Нам очень-очень надо… — начала было Сакура. — Без толку, приплыли уже, — выплюнула Карин. Прямо перед ними на дороге стоял взрослый Мицуки. В чёрном плаще и со шрамом на щеке.