XX
16 февраля 2023 г. в 20:29
Привычная духота, стоявшая в полицейском участке, сейчас отнюдь не раздражала. Несмотря на всю череду событий, произошедших за последнюю неделю, в душе царил мир и покой. Создавалось впечатление, что после всего пережитого уже просто не осталось сил на хоть какие-то эмоции, и получалось выделять только безразличие. Впрочем, так оно и было.
Удивление вызывал один маленький факт. Как Юля осмелилась прийти на работу после такого? Об этом свидетельствовала приоткрытая дверь её кабинета и еле слышимый шум кондиционера — на улице стояла тридцатиградусная жара, а это, между прочим, только первая неделя июня. Выпускные уже прошли, скоро пройдут и экзамены, а затем учителя наконец выйдут в отпуск. Последняя мысль была особенно сладкой.
Замерев напротив двери в кабинет Юли, Лера призадумалась. Как можно заставлять людей так быстро менять мнение о себе? Пару недель назад Юлю она принимала если не за подругу, то хотя бы за нечто большее, чем просто коллегу по работе. А сейчас не было ничего. Ни ненависти, которую Лера испытывала на первых парах после того, как злосчастный клубок наконец удалось размотать; ни грусти от глупого чувства, будто её предали; недопонимание в сторону Юли тоже исчезло — причина, по которой та поступала именно так, до сих пор была неизвестно, но это мало волновало.
Безразличие, пожалуй, самая страшная из эмоций. Когда человека ненавидят, это, в каком-то смысле, доставляет удовольствие. Это значит, что о тебе думают, и, хоть и проклинают, но всё же помнят. И в таком случае появляется рычаг давления — заставляешь человека ненавидеть себя ещё сильнее, а потом лепишь из него то, что нужно, словно из глины. Но если человеку всё равно на тебя, то и управлять им не выйдет.
Дверь поддалась, легко открывшись и обдавая Леру холодным воздухом. Из-за резкой смены температур по телу прошлись противные мурашки.
Вот она, сидит за столом, увлечённо что-то делая. Со стороны входа может показаться, будто Юля занята чем-то важным, но Лера слишком хорошо её знает. Выучила наизусть, можно сказать. За стопкой бумаг спрятан телефон, а в нём, должно быть, включён какой-нибудь фильм, который Юля даже не смотрит. Сейчас её внимание всецело привлекла Лера.
Наверное, было бы проще, будь Юля типичной раздражительной бывшей, которая только и делает, что мешает отношениям главных героев и всех бесит потому, что она стерва. Без предыстории, без всего прочего. Вот просто стерва и всё.
Лера же, как бы не убеждала себя, что Юля ей совершенно безразлична, думала о ней. Пыталась найти причину для таких поступков. А также пыталась найти оправдание самой себе, ведь в отчёте о раскрытии дела она повернула всё так, что Юля оставалась невиновна. И сейчас, глядя на эту девушку, она наконец-то поняла, почему сделала это. Чтобы услышать оправдание из уст самой Юли, посмотреть, будет ли та испытывать хоть какие-то эмоции при рассказе. Узнать историю от живого человека, а не прочитать сухой отчёт с листа бумаги.
Когда Шостакова села на стул напротив, вдруг поняла, что испытывает вовсе не безразличие. Она надеется. Верит, что после того, как Юля всё объяснит, она сможет простить её. И забыть поступок той как страшный сон.
— Спасибо, — Юля, сжав губы в тонкую полоску, смотрела на Леру, но в то же время сквозь неё.
Уязвимость была таким несвойственным Юле качеством, что за всё время общения с ней это был второй раз, когда девушка показывала их так явно. Первый произошёл во время их расставания, и продлился от силы минуты две. Юля не скучала по Лере, ведь та по-прежнему была рядом.
Они привыкли друг к другу. Это нельзя назвать чем-то платоническим, скорее принятым порядком. Привычка всё время быть рядом, привычка поддерживать некую дружбу, привычка просто быть рядом. Никакой любовью здесь и не пахло, что уж говорить о времени, когда они пытались построить отношения.
— Но почему? — в глазах напротив по-прежнему было раскаяние.
— У меня к тебе такой же вопрос, — Лера сделала усилие над собой, сохраняя бесстрастное лицо.
После долгих секунд тишины последовал усталый вздох. Юля спрятала лицо в руках, слегка оттягивая волосы, пытаясь расслабить голову.
— Ты меня не простишь.
— С чего ты взяла, что мне это нужно? Я хочу понять мотивы. Ради этого идут на такую работу, разве нет?
Непонятно, пытается ли Юля своим раскаянием манипулировать, или же оно настоящее. Впрочем, это уже не имело значение.
— Только не подумай, что я приревновала к… Жене? — от воспоминания о последней весь ураган внутри вмиг успокоился. Внешне Лера оставалась спокойна, и лишь сдержанно кивнула, побуждая Юлю продолжить. — Женя… красивое имя. Нет, это мне вообще никак. Я давно отпустила это всё, и…
— Может ты перейдёшь к сути? Зачем ты покрывала его? И почему сразу же не сдала полиции? — Лера прервала поток извинений то ли от непривычки видеть Юлю такой, то ли просто из жалости.
— Давай договоримся? — Юля, сразу же заметив, что её так специально прервали, натянула маску жизнерадостности. — Я тебе расскажу предысторию, а ты объяснишь мне финал? Потому что официально я узнаю его не раньше, чем через месяц, а до тех пор меня сожрёт любопытство.
— Идёт.
— У нас с ним разница в возрасте больше десяти лет, поэтому, когда я ещё училась, он уже работал и добился кое-какого звания, — увидев, как Лера недоумённо нахмурилась, Юля поспешила оправдаться. — Нет, мы не встречались, не подумай. Даже не дружили, — потерев переносицу, она прикрыла глаза, погружаясь в воспоминания. — Курсе на третьем я влипла в одну историю. Езда в нетрезвом виде, зная твою любовь к официозу, — даже в такой момент Юля не могла не поддеть. И после этого она сама задумалась о причине своего поведения. Скрывается ли она за ним, или и правда относится к жизни наплевательски? — Я… не скажу, что была невиновна, меня никто не спаивал и за руль не садил. Просто было слишком много эмоций. Вот с тех пор, наверное, я и… — последние слова так и не слетели с языка. Впрочем, Лера поняла и без слов. — Кажется, её звали Ирой. Я сбила её, не насмерть, но покалечила. Перелом ребра и ноги. Учитывая, что я ехала под сто пятьдесят километров, это довольно мало. Не хочу описывать, что происходило в первые минуты после аварии, но мне помог Синицын. Он тогда оказался рядом со своим другом, и именно он всё замял. Друг был адвокатом, он полицейским, будь они не такими добрыми, я бы точно попала под суд. Они уговорили эту Иру не подавать в суд, вызвали скорую, что-то наплели и им. Что именно — не знаю, учитывая моё состояние тогда, удивительно, как я вообще что-то помню, — Юля замолчала, делая небольшую передышку. Несмотря на внешне спокойный вид, Лера понимала, что та волнуется, но не показывает этого. — Зачем он это сделал? Спросишь у него на следующем допросе. Иногда я думаю, что это был чётко продуманный план, но не мог же он наперёд знать, что ему пригодится помощник из полиции. Тогда я просто решила, что он был в похожей ситуации и ему не помогли, поэтому в нём проснулось желание помочь мне. Может, подумал, что молодой девушке судимость ни к чему. С уверенностью могу сказать лишь, что без помощи Невского тут не обошлось. Он всегда был более… лояльным в их дуэте. Кстати, я очень удивилась, когда они меня просто отпустили. Я уж было подумала, что они попросят денег, или, в крайнем случае, моё тело, но этого не произошло.
Повисшее в комнате молчание показалось Юле смущающим. Лера смотрела в одну точку, обдумывая услышанное, так что по её лицу невозможно было что-то прочитать. Поэтому Юле ничего не оставалось, кроме как смотреть на свою собеседницу и самой думать над рассказом. Ведь именно сейчас, после всех тех раз, когда она прокручивала его в голове, всё вдруг стало понятно. Причина, почему Юля относится ко всем так холодно и почему пытается делать вид, будто не испытывает эмоций вообще. В тот злосчастный день она перенесла слишком много эмоций — начиная со счастья, слишком быстро омрачённого разочарованием, и заканчивая испугом, чересчур быстро сменившимся непониманием, а вследствие и благодарностью к незнакомым людям. Именно тогда она с дуру решила, что именно чрезмерная эмоциональность и вспыльчивость являются причинами всех её бед, и с тех пор просто заставляла себя не чувствовать ничего. Но ведь чувства приводят к бедам ровно настолько же, насколько заставляют нас быть счастливыми.
— И что? Он через столько лет попросил вернуть должок?
— Да.
— Но почему так тупо?! — от нахлынувшего непонимания Лера невольно повысила голос. — То есть, просто, если бы я заметила это чуть раньше… да ты могла хотя бы намекнуть! Почему ты всё время молчала? Неужели не могла сдать его, чтобы больше ничего не…
— Он сам так попросил. Мне нужно было не включать кое-что в отчёт, а написать, что это был труп Невского. Как видишь, такая глупость сошла с рук. И причина в невнимательности. После того случая он больше никого не убивал, а я просто решила, что могла сидеть в тюрьме, если бы не он. Звучит ужасно, но это правда, и я не хочу её скрывать.
— А я целый год жила в страхе преследования! Да ты хоть представляешь какого это, бояться закрыть глаза, потому что тебя могут зарезать посреди ночи?! — выплеснув эмоции, Лера опомнилась. Во время вспышки гнева она успела подорваться с места и наклониться через стол, будто желая достать Юлю, хоть в этом не было никакой нужды. — Всё равно, почему ты не сказала раньше? Он же не контролировал тебя после того случая? — утвердительный кивок. — Так почему?
— Просто боялась. И почему-то верила, что он тебя не тронет, — Юля приподняла руку в успокаивающем жесте, не позволяя Лере прервать её. — Именно из-за этого я сказала, что ты не простишь меня. Скажешь, что глупо и что я испортила тебе жизнь, и это действительно так, но я не могла. Просто… страшно было не тебе одной, — глаза Юли заслезились. Лера отметила про себя, что это действие было настоящим. — Но ведь благодаря этому ты встретила Женю. Я-я… прости меня. Правда. Знаю, что это невозможно, но всё же. Я надеюсь, что ты не ненавидишь меня, — поразмыслив секунду, Лера отрицательно махнула головой, пока не передумала.
— Почему Невского убили наоборот?
— Не знаю. Можешь считать меня сумасшедшей, но с тех пор мы не связывались. Моей задачей было лишь соврать в отчёте – я её выполнила. И первые месяцы меня, как и тебя, трясло от страха. Я всё думала, что сейчас из-за угла выпрыгнет Синицын и зарежет меня к чертям. Но спустя полгода отпустило.
— Отпустило? — тон, которым был задан вопрос, заставил Юлю вздрогнуть. Поджав губы, она отвела взгляд, слишком явственно ощущая свою вину за произошедшее.
Устремив взгляд в окно, Лера думала над своим отношением к Юле. Честно говоря, делала она это неохотно, то и дело прерываясь на более приятные мысли. А именно — на Женю. Закусив губу по старой привычке, Леры скрыла улыбку.
Она повернула голову на Юлю, почувствовав на себе чужой взгляд. Глаза той были усталыми. От озорства, что плескалось в них, когда Лера только пришла, не осталось и следа. Тем не менее, по девушке пробежала тень улыбки. Она явно догадывалась, о чём думает Лера.
— Я попросила в детдоме адрес этой женщины, о которой рассказала психолог из того же детдома. Квартира находилась в доме, что стоял на окраине города. Он был нежилым, и якобы готовился под снос, но никто не собирался этим заниматься. Ехать проверять одна я не решилась, поэтому мы туда отправились сразу с группой захвата. Ну и, в подвале этого дома нашли Синицына. Знаешь, что напугало меня больше всего? Несмотря на сырость и грязь, что царили там, он был одет в идеально выглаженный костюм. Не сопротивлялся, позволил себя арестовать, и улыбнулся мне. Самой обычной улыбкой. Я не увидела в ней улыбки психопата. Там же нашли орудие убийства, а за домом рос мох. Даже странно, как просто всё развернулось.
Подождав ответа с пару минут, Лера поднялась со стула, отряхивая невидимую пыль с брюк. Пряжка ремня громко звякнула, когда девушка случайно зацепила её циферблатом часов, заставив Юлю прийти в себя. Та всё ещё молчала, лишь её усталый взгляд проводил Леру к выходу, а после так и замер на двери.
Когда Лера вышла в коридор, её эмоции были слишком противоречивы. С одной стороны, она не держала на Юлю зла. Внезапный порыв воодушевления вытеснил из её души все негативные эмоции, заставляя думать более менее трезво.
Тем не менее она не понимала Юлю. Всё сходилось, рассказ про страх перед Синицыным был правдивым, и Юля нигде не соврала, хотя могла бы — ответы на парочку своих вопросов Лера и так знала. Наверное, именно в этом и заключается вся суть человеческая. Мы можем понять и полюбить одного, а второго, сколько ни пытайся, никогда не постигнешь.
И было нечто прекрасное в том, что Лера смогла найти своего человека, смогла понять её и сблизиться, воплощая в реальности то, о чём мечтала, будучи подростком.