Управление мёртвыми. Дело № п/п 1

      — Все готовы, — заявляет мне с порога лечащий врач. — Ждём Вас, чтобы вывести Анну из сна.       Просторный кабинет, площадью сорок квадратных метров. Практически однокомнатная квартира. Допросная со стеклом в виде огромного аквариума с рыбками. Они нас не увидят.       — Всё обставлено так, как в кабинете Льва Гаврииловича, — врач указывает на интерьер.       Два мягких кресла друг напротив друга, кожаный диван, массивный стол с компьютером, шкафы с открытыми полками: книги, статуэтки, вазочки с цветами; журнальный столик и тумбочки. Обои — фальшивка, настоящие обои Льва стоят дорого. Распечатали картинки на цветном принтере. Пол — фальшивый ламинат. Нашли похожий. Ты не смотришь на доски под ногами, когда перед тобой ковёр из мягкой шерсти самого льва. А коврик-то настоящий. Ручная работа, между прочим.       Девушка с короткими волосами сидит в кресле. Она накрыта покрывалом, ноги подняты коленями к подбородку. Она спит.       — Как Вы оцениваете её состояние? — мы стоим с врачом за стеклом и ждём появления третьего человека.       — Увы, нестабильное. Она пришла в норму после задержания, но слишком часто теряет сознание, погружаясь в глубокий сон. Анна теряет память. Если мы будем медлить, то воспоминания окончательно сотрутся из головы.       — Весь этот спектакль… — показываю руками на обустроенный кабинет. Окошко и то фальшивое.       — Анна будет разговаривать со Львом Гаврииловичем, своим другом. А где ещё беседовать, как не у него в кабинете? Она не знает, что находится в психиатрической клинике.       — Адвокат подведёт её к правде?       — Да, и довольно жёсткими и грубыми методами.       Лучший адвокат в стране: не проиграл ни одного дела за свою карьеру. Льву нет равных — все говорят ему правду, какой бы ужасной она ни была.       Пищит сотовый. Врач удаляется в допросную проверить пациентку. Звонит мой сын.       — Да, Илюш?       — Пап, я пообедал в школе и теперь иду домой.       — Отлично. Как у тебя дела?       — Ну-у… пап, я порвал штаны на физкультуре.       — Ладно, ничего страшного, я зашью. Захочешь есть, в холодильнике еда — только разогреть. И не забудь покормить собаку сухим кормом.       — Окей, понял.       Помимо голоса десятилетнего сына я слышу за спиной шаги взрослого человека: мужчина в тёмно-синей тройке с белыми полосками встаёт рядом и кивает — кивок в ответ.       — Про маму помнишь? — шепчу; это слишком личное.       — Да, я сделаю укол.       — Молодец. Люблю тебя.       — И я тебя, пап.       — До вечера. Постараюсь вернуться к ужину.       Слёзы скрывать гораздо легче, чем сарпающий нос и угнетённое настроение. Сын не знает, что я плáчу каждый день, а следы мальчишечьего горя отец находит по утрам на подушке перед тем, как разбудить ребёнка. Илья у меня не плакса, просто это тяжело — видеть, как умирает твоя мать.       Лев. Почему? Потому что рыжий. Короткие, но взъерошенные волосы — его фишка. Борода длинной в сантиметр на подбородке и щеках, но его фишка — усы, как у Сальвадора Дали, концы приподняты. Скорее, кот, чем лев, причём голубоглазый.       — Думал, что прибудет Ева, — голос хрипатый, немного гортанный, но вполне притягательный; Лев протягивает руку с серебряным браслетом, и я её пожимаю. Какая разница, что он — гей?       — Расстроены?       — Нет, нет, вполне не расстроен. Рассчитывал увидеть знакомое лицо, — от него пахнет сигаретами — только что курил. — Разве криминалист лучше профайлера?       — Ева знает, что Анна не лжёт. Она не хочет огорчаться в подруге.       — Да, — его рост ниже моего: 175, но комплекцией мы похожи: худые, — я тоже не хочу огорчаться в подруге. Наш разговор с Анной фиксируют камеры видеонаблюдения, — Лев показывает на мониторы на столах, — зумированную картинку вы с врачом сможете наблюдать. Если что-то пойдёт не так, мой телефон во внутреннем кармане.       Человек в белом халате делает девушке укол. Человек в костюме-тройке расхаживает по кабинету. Эксперимент начнётся через пару минут. Розовая рубашка, чёрный галстук, сладкий парфюм, маникюр — и как такой адвокат защищает отбитых на голову убийц и преступников?       Мини-бар привёз! Врач покидает допросную и присоединяется ко мне. Лев садится в кресло напротив Анны и ждёт, когда она очнётся.       — Сколько потребуется времени?       — Минут пять-десять, — отвечает врач. — Лекарство скоро подействует.       — За сколько же Вы переоборудовали допросную?       — За три дня. Сначала поклеили обои и положили пол, затем Лев Гавриилович на двух грузовиках привёз свой кабинет. Вы не представляете, как мой персонал намучился прикручивать люстру к потолку.       Восемь мониторов: общий план, Анна издалека, Лев издалека, взгляд сверху, адвокат вблизи, пациентка вблизи, вид сбоку, из двух углов. Анна открывает глаза, и мужчина в костюме начинает эксперимент.       — Привет, — здоровается он и улыбается «кошачьей мордой».       — Привет, — она потирает глаза. — Что я делаю в твоём кабинете? — на ней джинсы, кроссовки и футболка — фальшь, потому что в психиатрической клинике такую одежду не носят.       — В данный момент просыпаешься, а до этого мы собирались поговорить.       — О чём? — Анна окончательно пробуждается, но до конца не понимает происходящего.       — Хотелось бы узнать у тебя. Ты позвонила мне, сказала, что желаешь поделиться чем-то интересным, зашла в кабинет, — Лев показывает на дверь, — села в кресло и заснула, — смотрит на наручные часы с кожаным ремешком. — Прошло два часа. Будить тебя не хотел, — наклоняет голову вбок и облизывает нижнюю губу, — ты так сладко спала.       Я узнал, что Лев — гей от Евы. Никогда бы не подумал, что лучший адвокат страны — гомосексуал. Ничего не выдаёт. Голос? Нет манерности, обыкновенный мужской голос, а профайлера он заводит. Лев не говорит в открытую о своей ориентации, но от друзей не скрывает. Ева так огорчилась, узнав, что рыжий красавец «не по девочкам». «Прокуренный тенор» — так описывала друга Анна. Я всегда считал, что Лев — метросексуал: он хорошо выглядит, предпочитает классическую одежду и дорогой парфюм. Разве плохо, что мужчина следит за собой? Только вот порой адвокат поглядывает на представителей своего пола.       — Предлагаю начать издалека. Кто я?       — Лев.       — Это хорошо, — он посмеивается. — Кто я для тебя и всех остальных?       — Лев Гавриилович Вайнер. Ты — адвокат и мой друг. Тебе — 55 лет, жены и детей нет. Левая нога короче правой на шесть сантиметров, — он носит специальную обувь на больной стопе — на толстой подошве, чтобы ходить было удобнее. — Ты знаешь мою семью и дружишь с моим отцом более тридцати лет.       Они работают в разных сферах, но тем не менее общаются. Лев получил известность в зрелом возрасте: он медленными шагами поднимался по карьерной лестнице.       — А кто ты?       — Анна Витальевна Отина, преподаю психологию в педагогическом колледже. Мне — 31 год, я замужем, детей нет. Моего мужа зовут Сёма, Семён. Мы поженились три года назад.       — Ты в этом уверена?       — В чём именно?       — Где сейчас твой муж?       — На работе. Он работает менеджером в магазине электроники.       — Я попрошу тебя ему сейчас позвонить, — Лев кивает на тумбу, где лежит сотовый Анны — настоящий.       Как в ни в чём ни бывало девушка с короткими рыжими волосами залезает в свой телефон и набирает мужа. Адвокат встаёт с кресла, чтобы налить Анне чай.       — Э-м, не понимаю… — она сбрасывает и снова набирает.       — Что такое? — Лев ставит напротив Анны белую кружку и садится на место, закидывая ногу на ногу.       — Телефон отключён, хотя Сёма никогда его не выключает.       — Может, он не на работе? Какой сегодня день?       — А-а-а… четверг… Я помню, что вчера была среда.       — Немного не так: сегодня вторник. Твой муж ездит на работу на метро?       — Нет, на машине. У нас Ниссан.       — Хорошо. Назови своих трёх лучших друзей.       Анна берёт в руки кружку с чаем и касается губами ободка:       — Лев Вайнер, Ева Мелина и Анастасия Сазонова. Тебя я знаю с детства, Настю — со школы, а с Евой мы познакомились на работе, ей была нужна консультация психолога, мне — секреты профайлера.       — Что произошло в мае этого года?       — В мае?       — Да, полгода назад. Не помнишь?       — Нет, что-то не припоминаю.       — Дотронься, пожалуйста, до своей головы. Проведи рукой по волосам, — он показывает на себе, зализывая взъерошенную причёску.       Её рука останавливается на секунды, когда пальцы нащупывают отросший ёжик. В глазах страх. У тебя раньше были длинные волосы. Рука продолжает двигаться по голове, а кружка с напитком трясётся.       — Что с моими волосами? — зелёные глаза слезятся.       — Ты их отстригла полгода назад.       — Нет… я не могла так сделать! Я люблю свои рыжие волосы!       — И всё же сделала, — правая стопа, та, что в воздухе, дёргается, а руки сжимают кожаную обивку кресла. — Ты начала стричься в мае месяце — разом сбрила волнистые локоны. Они отрастают — ты бреешься. И так в течение полугода.       — И как отреагировал муж на бритоголовую жену?       — С пониманием. Семён окружил тебя заботой, но ты его за это «своеобразно» отблагодарила. Номер 213 в отеле тебе о чём-то говорит?       Анна Отина громко вздыхает, будто задыхается, будто сейчас погрузится под воду, и роняет кружку на пол, чай разливается по липовому ламинату, ручьями касаясь ворсового коврика. Камера фиксирует мимику Льва: зрачки увеличиваются, губы напрягаются — не ожидал, что твои вещички пострадают? Наверное, много денег заплатил за «круглого льва»? Адвокат подрывается с места, вытаскивая из нагрудного кармана платок, и садится на пол к Анне — они вместе оттирают коричневое пятно на оранжевой шерсти. Два рыжеволосых человека.       — Извини… Боже, прости, я испортила твою вещь, — поверх слёз бормочет Анна.       — Нестрашно, это ерунда, — Лев трёт сильнее по краям и аккуратно касается середины изделия. — Ты не поранилась? — осматривает женские руки на полу.       — Меня… Лев, меня изнасиловали в мае месяце…       Врач поворачивается ко мне и кивает — она помнит, она не может выкинуть из головы этот момент. Бритая голова падает на плечо рыжего мужчины. Он перестаёт оттирать коврик и приобнимает за плечи плачущую подругу.       — Ну… ну… — Лев по-отечески прижимает к груди Анну, но руки с её плеч не убирает на спину — она не выдержит мужского касания, пускай и гомосексуального. — Я с тобой, я тебя не брошу. Я не причиню тебе боль.       — Он изнасиловал меня… — Анна шепчет ему в ухо, — он изнасиловал меня в номере 213… Он прислал конверт через курьера. Мне доставили на порог дома конверт с… с моими волосами!…       Конверт не был обнаружен на месте происшествия. Я прошерстил весь загородный дом Анны, но ничего подобного не нашёл.       — Тихо-тихо, — Лев гладит её по отросшему ёжику.       — Он узнал мой адрес… Он изнасиловал меня, отстриг прядь рыжих волос и спустя пять месяцев прислал подарок… Он не оставит меня…       — Кто? О ком ты говоришь?       — Сёма, — она смотрит в голубые глаза Льва и мнёт пиджак на бицепсах. — Мой муж оказался насильником и убийцей. Он убил всех, кто был до меня, но свою жену оставил в живых, чтобы потом мучить.       — Анна, Семён мёртв.       — Его убили? — она спрашивает так, будто хочет, чтобы это было правдой.       — Анастасию Сазонову, твою лучшую подругу, тоже убили.       Лев не уточняет, что события развернулись неделю назад.       — Но она не рыжая… — Анна отстраняется ото Льва.       — Муж изменял жене на протяжении года с её подругой. Анна, тебя могут обвинить в убийствах Семёна и Анастасии. Это произойдёт, когда полиция обнаружит трупы, которые ты спрятала.       Она спиной упирается в кресло, подтягивает ноги к подбородку и мотает головой. Не верит. Труп женщины обнаружен на заднем дворе загородного дома — ей свернули шею. Труп мужчины нашли в подвале — пятнадцать ножевых ранений. Сначала Анна убила мужа, а потом пригласила в гости лучшую подругу.       — Этого не было… я никого не убивала… я убегала от Сёмы, потому что он гнался за мной.       — Ты узнала о его изменах. Ты решила покончить и с ним, и с ней. Ты была обижена на них обоих.       — Нет… всё не так…       — Тогда расскажи мне, как всё было на самом деле. Для этого ты сюда пришла. Ты позвонила мне и сказала, что убила двух людей. Я — лучший в стране адвокат. Я спасу тебя, чего бы мне это ни стоило.       Анна самостоятельно встаёт с пола и садится в кресло. Лев поднимает с коврика мокрый платок и занимает место напротив девушки, закинув длинную ногу на короткую. Она не замечает фальшивость кабинета. Всё рухнет, когда Анна обратит внимание на окно — на пейзаж, который не меняется с каждой минутой.