Управление мёртвыми. Дело № п/п 1

      Пятнадцатисантиметровая линейка стоит в стаканчике с ручками и карандашами. Маловато. В себе я чувствую уверенные восемнадцать. Короткие лобковые волосы колют бритые половые губы. Нужно не так активно насаживаться на член. Мои джинсы валяются на столе, туфли я сбросила сразу же, как вошла в лаборантскую. Сейчас на мне только белая майка с тонкими бретельками и мужичок, присосавшийся, как маленький ребёнок, к сиськам.       — Блять… это пиздец, Наташ…       — Я не поняла, — перемещаю взгляд с окна на серо-голубые глаза, — тебе что-то не нравится?       В этот раз выбор пал на кресло: оно большое, спокойно выдерживает двух человек, к тому же трахающихся. Чё ты одеваешься, как старик? Какие-то дешёвые рубашки, потрёпанные ремни и дедушкины шерстяные жилетки. Я реально чпокаю какого-то деда. У тебя денег нет, или твоя жена не имеет вкуса? Сейчас на Стасе рубашка с галстуком и трусы с брюками, свисающие с колен. В тот раз он всаживал мне сзади, в этот раз я скачу на нём.       — Стас, не слышу ответа, — зато хруст безе отлично слышен — в виде щёлкающих челюстей трахеля.       — А я слышу, как твоей киске хорошо.       Секс хуже наркоты. Вторая доза убивает медика. Руки управляют моей задницей, но пальцы норовят выебать меня в очко.       — Руки убрал с жопы, — душу его галстуком, — иначе я тебя чпокну кое-чем интересным и толстым.       — У тебя много членов дома? — Стас кладёт ладони на ручки кресла. — Как же ты их прячешь от родителей?       — Я одна живу, — как же бесит сиреневая рубашка в толстую белую полоску. Блять, Стас потеет, и пятна на груди и под мышками не дают мне ебаться и ни о чём думать. — Расстегни рубаху. Хочу пощипать тебя за сосочки.       — Меня? — он поспешно выполняет мою просьбу; обручальное кольцо мне не нравится, твои пальцы должны быть без украшений. Кожа покрыта пóтом, тело жилистое, но кости не выпирают, проглядываются кубики, но когда Стас встанет, пресс будет выглядеть лучше. Да, фигурка что надо.       Он позволяет трогать себя. Тёплый и твёрдый. Одной рукой держусь за спинку кресла, другой ощупываю мужское тело. От моих длинных ногтей содрогается его живот, а когда перемещаюсь на тёмный сосок, не удерживаюсь и жму грудные мышцы. Именно мускулы привлекают меня. Стас обнимает за талию, прижимает к оголённому телу и тянется поцеловать.       — Стас, не надо, — чтобы остановить его нежность, быстрее насаживаюсь на член.       — О-о, — он сползает на кресле вниз и просовывает руки мне под бёдра — хочет сам меня трахать. — Держись за плечи.       На полусогнутых ногах, практически как в деревенском толчке на корточках — видела бы сейчас меня бабушка. Его шея напрягается, его плечи твёрдые, его хер на всю длину входит снизу. Колени затекают. Боль от неудобства позы и бешенный оргазм от мужчины. Мои выделения брызжут ему на голую грудь. Стас подаётся вперёд, сажая меня на пах, и раскрытым ртом поглощает мои сиськи. Большой размер, девочки, учитесь.       — Станислав Валерьевич, — студентка стучится в лаборантскую.       — А-а-а, — препод прячет сбившееся дыхание, — я сейчас занят. Приходите на следующей перемене.       Как хорошо, что все двери закрыты. А кто об этом позаботился? Естественно, не Стас. Его волновало только то, что штаны испачкаются от смазки и спермы, поэтому он стянул их до колен, чтоб наверняка. Под разговоры студентов за дверью мы продолжаем трахаться. Я держусь за шею, а длинный член поступательными движениями поёбывает шейку матки.       — Я поговорю с женой и подам на развод.       — Ты — дурак? — держась за подбородок, поднимаю его голову на себя.       — Наташ, она мне не нужна.       — И ради кого ты собрался разводиться?       — Ради тебя, конечно.       — Зачем? Чтобы через год на мне жениться?       — Почему через год? А, то есть, после твоего выпуска? Можем расписаться летом. Или ты хочешь полноценную свадьбу?       — Стас, — сажусь на член, надоело траханье, — мы не поженимся. Я не хочу за тебя замуж. Понимаешь? — серо-голубые глаза искрят печалью. — Никаких «мы». Нас связывает секс. Хочешь правду? Я с первого курса мечтала тебя выебать. И вот ты ебёшь меня во второй раз. Стас, нет никакой любви.       — Но я хочу быть с тобой, хочу… э-э-м… встречаться. Ты мне нравишься. Разве нас связывает только секс?       — Захлопни свои чувства. Тебе нравятся мои ноги, жопа, сиськи, пизда и рот. Я — отличная кукла для ебли, а на мой характер всем насрать. Вот и ты насри.       — Это не так! Я хочу узнать тебя.       — Стас, тебе — 48 лет, мне — 24. Какая нахер любовь? Не смей думать о разводе, а если задумаешься, я больше никогда не приду в лаборантскую трахаться.       — Мы так и будем в лаборантской заниматься сексом не в полную силу? Вот так? — он смотрит на пизду, в которой спрятан член. — Затыкать друг другу рты, чтобы за дверью не услышали стоны?       — Если тебе и такой расклад не нравится, — приподнимаюсь — член выскальзывает и головкой ложится на низ кубического живота, — значит мы перестаём трахаться.       — Тебе в кайф быть моей любовницей?       — Твоей шлюхой, Стас. И, пожалуйста, не будь дураком и бери то, что тебе дают.       Встать с мужских ног удаётся, но не более. Стас притягивает меня за руку: горячий член трётся о лобок, а губы зацеловывают левую щёку. Мне приятны такое внимание и подобное чувство, но в ответ я не могу дать любовь Стасу. Преподаватель силой сажает меня в кресло и, подтягивая трусы с брюками под ягодицы, встаёт передом, тыча в лицо стояк.       — Не хочешь по-нормальному? Не веришь мне? — Стас хватает за волосы на затылке и насаживает ртом на член. — Значит, тупо соси, мразь.       Он не убирает руку. Половой орган длинный — поступает глубоко в рот. Много слюней выделяется. Начинает конкретно тошнить. Второй рукой Стас держит за горло, чтобы ощущать, как тяжело мне сосать. Придурок. Он реально делает из меня шлюху.       — Дура белобрысая! Как ещё вдолбить, что, кроме тебя, мне никто не нужен? — ладонями я упираюсь в бёдра — отталкивать не имеет смысла, ведь он не отступит из-за обиды. — Ты чудесная и очень нравишься мне, но ты такая дура!       Стас высовывает член, полностью облепленный моими слюнями, и кладёт его на нос, пихая в рот яйца. Дрочит и собирается кончить.       — Дура! Ты — дура! А я — дурак, потому что надеюсь с тобой на серьёзность!       Стас вставляет хер в рот до конца — волосы на лобке неприятно царапают губы. Я задыхаюсь от количества слюней и готова выблевать сперму, что течёт по гортани. В такие моменты главное не плакать. Обиду можно выплеснуть в туалете. Хуй, о котором я мечтала многие годы, горчит. Ещё пятнадцать минут назад было блаженство, а сейчас женская обида. Стас сделал меня сентиментальной.       Оральная пытка прекращается, и начинается следующая, гораздо мучительная. Стас встаёт на колени, берёт меня за лицо и впивается поцелуем в губы. И сперма, и слюни — всё смешивается. Много языка — он вылизывает мне рот, засасывая и перекрывая кислород. Его чувства настоящие.       — Я же люблю тебя, дурочка. Ради тебя, Наташ, я готов распрощаться с прошлой жизнью, которая так ненавистна мне.       Он покрывает моё лицо робкими поцелуями и с огромной болью даёт мне возможность встать с кресла. Джинсы, кофта, туфли. Халат и шапка торчат из сумки.       — Я больше не приду, Станислав Валерьевич. Забудьте всё, что было.       Пользуясь непосредственной дверью в коридор, а не в аудиторию, выбегаю на лестницу. Уже в пролёте меня настигают слёзы. Женский туалет на четвёртом этаже.       «Ты где? Выйдешь курить? Я купила тебе бутер».       «Прийди, пожалуйста, ко мне на четвёртый этаж».       Крайняя кабинка больше остальных. Здесь окно и подоконник. Отличное место, чтобы скрыться от всего вокруг.       — Эй? — она скребётся в дверь.       Я впускаю подругу. Нелли кладёт на подоконник купленный батон с сыром и ветчиной и садится на унитаз, перед этим опустив крышку.       — Он обидел тебя?       Упаковка бумажных платочков и потёкшая тушь на лице говорят, что в моей жизни происходит пизда.       — Хочет развестись с женой из-за меня. Говорит о свадьбе в следующем году, возможно, летом. Вытрахал мой рот, а после мы сосались, как в последний раз, но, Нелли, это был наш первый поцелуй.       — Ты плачешь, потому что события быстро разворачиваются?       — Я не хотела его влюблять в себя. Нелли, разве я — роковая девка, от которой мужик может потерять голову?       — Лесть. Ты не думаешь, что это порыв? Да, ты свела «Стасика» с ума двумя трахами. Рано говорить о любви, к тому же секс не перетекает в любовь, не в Вашем случае. Лета просто обдолбан тобой, вот и несёт всякую чушь. Сбавь темп, подруга, а то у него будет передоз.       — Нелли, он не шутит. Стас реально готов порвать с женой.       — А ты не хочешь.       — Мне не нужен мужик, муж. Я живу для себя. Окей, потрахаемся ещё несколько раз, и всё. Он мне нахрен не сдался. Но что делать, если при этом Стас будет разведён? Я не приючу его у себя. Разведённый мужик, с которым мне наскучил секс. На себя плевать, Нелли, я не хочу рушить его жизнь.       — Ты мечтала выебать препода — и вот, куда всё это привело.       Но я ведь не жалею о сексе. Мне нравится быть с судмедэкспертом, чувствовать его внутри, трогать и… целоваться. Пускай я выгляжу, как шлюха, и порой веду себя соответственно, но рушить жизнь Стаса не собираюсь. Поиграли — довольно.       Мой телефон на беззвучном режиме. Аппарат лежит на подоконнике, на экране высвечиваются оповещения — беседа раздолбаев ВКонтакте.       — Какую очередную хуйню обсуждают Кир и Серёга?       — Серёжа хвастается, что «Эдичка» разрешил ему не брать больничный, а пропустить один день с запиской от мамочки.       — Блять, бедрастый, наверное, обкончался от радости. Он звонил куратору или писал?       — Писал. «Эдичка» же предупреждал, что не любит звонки.       Я беру бутерброд, разламываю пополам и делюсь с Нелли. Меньше десяти минут на перекус. Оповещения не перестают высвечиваться на экране мобильника, но одно сообщение я всё же открываю.       «Прости меня».       Ты знаешь, что я не шлюха. Догадываешься, что я абсолютно не такая, какой кажусь. Прошу, не влюбляйся в меня, потому что я влюблюсь в ответ.