Закон Мерфи

В субботу ситуация начала выходить из-под контроля. Несмотря на усилия дяди Вернона, в дом попали целых двадцать четыре письма для Гарри — кто-то свернул их и засунул в две дюжины яиц, которые молочник передал тете Петунье через окно гостиной. Молочник не подозревал о содержимом яиц, но был крайне удивлен, что в доме заколочены двери. Пока дядя Вернон судорожно звонил на почту и в молочный магазин и искал того, кому можно пожаловаться на случившееся, тетя Петунья засунула письма в кухонный комбайн и перемолола их на мелкие кусочки. — Интересно, кому это так сильно понадобилось пообщаться с тобой? — изумленно спросил Дадли, обращаясь к Гарри. Гарри, однако, и сам был бы рад это узнать. Но, к сожалению, у него все никак не получалось заполучить в свои руки даже конверт, что и говорить о содержимом писем… Единственное, что несколько радовало, так это толстая рожа Дадли, которому — должно быть, впервые в его райской жизни — тоже отказали в возможности даже прикоснуться к письмам. Кузен ныл, кричал, устраивал фирменную истерику с катанием по полу и даже пару раз попытался стукнуть дядю Вернона тростью, но впервые его родители остались непреклонны. Поскольку привычный завтрак был сорван неприятным происшествием с яйцами, пришлось сначала обойтись бутербродами с чаем, что, разумеется, нисколько не добавило Дурслям настроения, а затем Гарри послали в магазин за яйцами, молоком и еще кое-какими продуктами. Далеко Гарри, впрочем, не ушел. Стоило ему только отойти немного от дома, как прямо над головой послышалось уханье совы — и на плечо мальчику совершенно неожиданно приземлилась здоровенная сипуха с большим пергаментным конвертом, привязанным к лапе. Раньше Гарри, разумеется, с удовольствием бы принял совершенно неожиданного (еще бы, ведь совы — ночные птицы и почти никогда не показываются в городской черте!) почтальона. Тем более, что конверт с виду не отличался от тех, что были доставлены в дом Дурслей. Но не сейчас… Гарри вообще сторонился птиц. Любых — от голубей до воронов, которых было полно в Литтл-Уингинге. А все потому, что у него в последнее время совершенно неожиданно возникла острая аллергия на пух и птичьи перья. С небольшого расстояния он, конечно, мог разглядывать птиц и даже относительно спокойно мог ходить по городской площади, усиженной голубями. Но никогда старался не прикасаться к птицам и уж тем более — не кормить их с рук. А тут — такая подстава. Гарри мгновенно стало плохо. Глаза покраснели, стало трудно дышать. Мальчик пытался всячески отогнать от себя птицу, но та, похоже, была очень хорошо выдрессирована, а потому всячески отказывалась удаляться, пока получатель не заберет письмо. Птица отказывалась отлетать далеко даже когда Гарри от удушья свалился на асфальт, больно ударившись головой. Горло, казалось, горело огнем, сделать вдох не получалось. Сипуха улетела только тогда, когда Гарри уже не дышал. Когда, наконец, на пустынной в это время дня улице нашелся прохожий, который поспешил вызвать медиков, было уже слишком поздно.

***

— Ну нахер… — Жнец! — Не, ну ты видел? Видел?! Какого лешего?! Откуда, блядь, у него взялась сраная аллергия?! — Не кричи, пожалуйста, — попросил Смерть. — Так бывает. У детей, особенно в самом начале раннего переходного возраста, иногда временно появляется аллергия. — Да ну елки-палки… Чего еще я о нем не знаю? Аллергия на птиц уже проявилась. Что дальше? Инфаркт в тринадцать лет? Эпилепсия на пенной вечеринке? Подавится монетой в рождественском пироге? Превратится в рыбу и утонет? — Рыбы не тонут, — напомнил Смерть. — Зная Поттера — его это не остановит. Ну ты видел?! — я покачал головой. — Это уже почти двухсотый случай. А ведь он, на секундочку, еще даже в Хогвартс не поступил. Ты себе не представляешь, что будет… — Ой ли? — хмыкнул Смерть, силой воли вызвав себе здоровенную папку, толщиной, наверное, как десять томов «Британской Энциклопедии». — Вот, полюбуйся. — Ого! А это еще чье? — Одного доброго, но до ужаса недальновидного дядьки… Тоже волшебник, кстати… — И за сколько это? — За сто с копейками годиков, — вздохнул Смерть. — Жалко будет, когда он окончательно кони двинет. Такая коллекция… — И как зовут этого везунчика? — А ты сам почитай, — Смерть кивнул на папку. Я не смог сдержать любопытства, подошел к старшему жнецу, уставился на обложку. — Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор…