***
До тошноты дискомфортное возвращение домой затронуло и Леви, и Зика. Неловкость и молчание, пара брошенных слов, которые были только для того, чтобы быть, и бесконечные попытки делать вид, будто ничего не было. Леви ситуация доводила до паники, его трясло, он терялся в мыслях, пропускал вопросы от окружающих в его сторону, тупил взгляд в одну точку. Время тянулось бесконечно, хотелось чтобы этого всего не было. Леви боялся ранить Зика, думал о том, что лучше бы он вообще не заговорил с ним никогда, но время не повёрнуть, а история не терпит сослагательного наклонения. Зик же погрузился в мысли, он не хотел терять Леви, не хотел, чтобы тот ушел, его вовсе не пугало то, что Леви рассказал о себе, но странное чувство скреблось в глубине души. Зик чувствовал себя так, будто был с совершенно другим человеком, будто Леви играл с ним, но все же гнал эти мысли от себя подальше. Зик видел, как Леви смотрит на него, как меняется рядом, как раскрывается перед ним, снимает со своей души доспехи, которые носил годами, чтобы его не могли ранить так глубоко. Раскрылся. Рядом с ним, с Зиком. Леви хотел защитить его, оградив от знаний о себе, но только запутался и пошел на обман. — Ты… Поедешь к себе? — Леви закинул сумку на плечо и робко коснулся пальцами руки Зика. — Да, поеду к себе, — Зик сжал его пальцы в ладони и посмотрел в глаза, будто пытаясь найти ещё что-то, что он не знал, но душа Леви перед ним уже полностью обнажена, Зик может только вглядываться в эту бесконечную пустоту, в самом темном углу которой светился маленький огонек, зажжённый самим Зиком. — Так будет лучше, я прав? Нам нужно подумать обо всем этом. Не знаю, как тебе, но мне — точно. — Да, — Леви опустил взгляд в пол, будто стыдясь того, что Зик увидел в его душе. — Да, ты прав, нам нужно все это переварить. Извини меня. Я скрыл все это, но во всем, что было с тобой я был честен. — Не извиняйся, — Зик обхватил ладонями лицо Леви, снова бегая по нему взглядом. — Я все ещё люблю тебя, мои чувства к тебе не изменились, я клянусь. Дома Леви встретила пустая квартира, только топот лап животных нарушал тишину. Леви уронил сумку на пол, смотря пустым взглядом в сторону гостиной. Ему не хотелось идти дальше, хотелось развернуться и убежать. Казалось, от него оторвали кусок, оставив только уродливую черную дыру на его месте, и тем куском было доверие Зика, которого, как казалось Леви, он больше не заслуживает. Леви громко крикнул и ударил кулаком в стену, попав в стекло, под которым хранилась картина. Осколки со звоном посыпались на пол, на руке выступила кровь, но боли Леви не чувствовал, только смотрел, как крупные алые капли падали на поблескивающее стекло под ногами. Печальный пейзаж упал на пол рядом, пасмурный день смотрел на Леви так же безразлично, как и он на картину. Леви соскользнул спиной по стене на пол, поджимая к груди колени, тихо заскулил, пытаясь почувствовать хоть каплю физической боли, только бы не ощущать душевную, которая рвала на части, резала на куски, отравляла, разъедала кислотой. Леви просидел так около получаса, пытаясь понять, хочет он пойти отдыхать после перелета или остаться здесь в крови и осколках, умереть от обезвоживания или что-то вроде того. Он вытащил сигареты из кармана и закурил. Руки тряслись, пол рядом все больше и больше покрывался багровыми каплями, по щекам Леви сами собой потекли горячие слезы, но он будто и не замечал их, только смотрел в одну точку, медленно вдыхая горький дым. Леви тяжело поднялся на ноги, зажав сигарету зубами, скинул с себя пальто, оставив его лежать в осколках стекла, прошел на кухню, оставляя за собой на полу кровавый след. Бутылка виски, которую Леви когда-то спрятал, пришлась очень к стати. Леви бросил сигарету в раковину, быстро вскрыл алкоголь и завис, рассматривая жидкость под стеклом. Напиться и забыться? — К черту, — шикнул Леви. Он вытянул руку в крови и стал поливать ее алкоголем. Раны отозвались сильной болью, Леви зашипел и сделал несколько больших глотков. Горло обожгло, Леви тряхнул головой и снова посмотрел на бутылку. — Dieu… Он кинул бутылку на пол, та разлетелась по всей кухне, виски брызнул на ботинки и брюки Леви. Было абсолютно наплевать, Леви не испытывал никаких эмоций. Только жгучая боль внутри. Телефон зазвонил в прихожей, Леви вздрогнул и быстрым шагом, наступая на осколки, направился к выходу. — Алло, — голос Леви был хриплый, безэмоциональный, безразличный. — Завтра в пять, — послышался голос Изабель. — Да, я помню. Это все? — Да… А, Леви. — Что? — У тебя все в порядке? — Да, устал просто. Леви положил трубку, не дожидаясь ответа, бросил телефон на комод и упёрся в него руками, глядя на себя в зеркало.***
— Что с рукой? — Эрвин тронул пальцами руку Леви, которая была замотана бинтами. — Порезался. Леви сидел на краю стола напротив Эрвина, который удобно устроился в его кресле, перебирая пальцами бумаги, которые он принес для завтрашнего дела. — Ты пытаешься меня обмануть, Леви, но я всегда на шаг впереди, пора бы тебе это понять. — Отвали, я не хочу с тобой делиться этим. — Брось, — Эрвин придвинулся чуть ближе, устраиваясь у него между ног. — Ты всегда выглядел дерьмово, но так плохо, как сейчас, никогда. — Ты такой милый. — Я не про то, что ты некрасивый. Ты очень красивый, но… — Я знаю… Я понял. — Ну так… — Эрвин положил ладони на бедра Леви, мягко поглаживая. — Я рассказал Зику про… То, чем я занимаюсь. — И он что? — Он… — Леви грустно улыбнулся и потер лицо ладонями. — Он сделал мне предложение, а я вместо ответа рассказал ему все это. Я идиот. Он сказал, что ему нужно подумать. Это конец. — С чего ты взял, что это конец? Эрвин неровно дышал к Леви, но показывать это не хотел. И пользоваться ситуацией не собирался. Он мог быть грубым с Леви, мог делать вид полного безразличия, но на Леви ему не было все равно, и Эрвин не мог спокойно смотреть на то, как тот страдает. — Давай не будем об этом? — тихо спросил Леви, нервно теребя галстук Эрвина. — Что насчёт завтра? — Все просто, — Эрвин чуть отодвинулся и разложил бумаги на столе рядом с Леви. — Вы передаёте животное, я буду рядом, но так, чтобы не светить перед вами. Буду следить, чтобы не было лишних людей. Если все идёт по плану, я его пакую, а вы быстро уходите, пока полиция не приехала. И… Леви, не медли, у тебя будет около недели, чтобы уехать отсюда. — Да, я помню. Спасибо. — За что? — Что позволяешь мне уйти. — Честно… Я не хочу, чтобы ты попал за решетку, Леви, ты не плохой человек, ты не делал ничего ужасного. — Ого, я думал, ты весь такой правильный, соблюдаешь законы, — Леви усмехнулся и закинул ногу на ногу. — Я трахался с тобой, Аккерман, давно пора понять, что у меня… Не такие простые моральные принципы.***
— Как же он меня раздражает, — прошипел Леви. — Он всегда опаздывает, — успокаивал Фарлан. — Я знаю, но каждый раз бесит одинаково. Леви нервно стучал пальцами по переноске с животным внутри. Он знал, что Эрвин где-то рядом, но все же волновался, что что-то пойдет не так, что Эрвин обманет его. Леви верил Эрвину, не знал почему, но верил, но все равно переживал от своей мнительности. Наконец рядом остановилась машина. Ярко-оранжевый Ламборгини, блестящие диски, наполированные до того, что их можно использовать, как зеркало. Двери с двух сторон открылись, оттуда вышел Найл и парень, которого Леви видел в Куршевеле. — Леви, — Найл широко улыбнулся и снял солнцезащитные очки. — Милая Изабель, — он неловко поцеловал ее руку, та сразу смутилась. — Фарлан, — они пожали руки. — Иди сюда, посмотри на свою шубу, — сказал Найл парню, который так и стоял у машины. — Нравится? Тот неуверенно подошёл ближе и сказал: — Хорошенький, — он присел и заглянул в переноску. — С новым годом, рождеством, пасхой и днём рождения, — сказал Найл. — Забирай и проваливай, — шикнул Леви. — Ты такой негостеприимный, Леви, — Найл вздохнул и пошел к машине. — Какого… — начал Фарлан, заметив, как из ниоткуда появился офицер и подошёл к машине. — Тихо, — шикнул Леви. Леви ухватил за запястье парня, который приехал с Найлом, и приложил палец к губам, показывая, что нужно вести себя тихо. — Леви, что за хрень? — прошептала Изабель. — Найл Док, — начал Эрвин, когда Найл вытащил из машины сумку с деньгами, — вы арестованы. — Что? — Найл недоумевающе смотрел на офицера. — За что? — Хранение и распространение наркотиков, — Эрвин указал на несколько блоков, лажещих в машине. — Возможно, что-то ещё. — Леви, — Найл посмотрел на Леви, который тяжело смотрел на него. — Извини, — тихо сказал Леви. — Ты пожалеешь об этом, Аккерман, — Найл прошипел это, когда Эрвин защелкнул наручника на его запястьях. Эрвин увел Найла в полицейскую машину, которая стояла недалеко. — Что происходит, Леви? — Изабель встряхнула его за плечи. — Смит нарыл на меня доказательства, мне нужно было выйти чистым. — Ты решил подставить Дока? — прорычал Фарлан. — У меня не было выбора. — Мистер Аккерман, — окликнул Эрвин. — Мне жаль, — тихо сказал Леви и пошел к Эрвину. Леви быстро подошёл к офицеру. Сердце колотилось, ладони потели, Леви не знал, что сейчас будет. — Эрвин? — Вам стоит убираться отсюда, скоро сюда приедет полиция, — Эрвин тронул пальцами щеку Леви. — И сам уезжай отсюда скорее, пожалуйста. — Да… Меня больше ничего не держит здесь, видимо... — Подальше, чтобы тебя не нашли, — Эрвин медленно наклонился и оставил поцелуй в уголке губ Леви. — Поехали со мной, — прошептал Леви. Отчаяние, непонимание, злость, безысходность. Леви был так одинок, не хотел быть один, хоть с кем-нибудь, но не один. Возможно, Эрвин был бы действительно неплохим вариантом, чтобы скрасить одиночество. Эрвин тихо посмеялся и ответил: — Нет, Леви, я не могу, — он посмотрел Леви в глаза. — Я знаю, что это не просто, но ты должен разобраться в себе, тебе действительно нужно все поменять в своей жизни. Я правда желаю тебе удачи, — Эрвин погладил щеку Леви и сделал шаг назад. — Уходите.***
— Мне нужно уезжать. Я уже спрашивал, но ты не ответил. Если ты хочешь… Мы можем уехать вместе, — тихо сказал Леви. — Dieu, кто вообще слушает голосовые сообщения? В общем… Пожалуйста, если ты все же это услышишь, напиши мне, я ничего не понимаю. Леви положил трубку и упал на кровать. Зик ни разу не позвонил Леви, не написал и не пришел к нему после поездки. Леви перебил всю посуду в квартире, он действительно не понимал, что происходит, а непонимание переливалось в агрессию. Но этап саморазрушения Леви прошел, поэтому в ход шло все, что попадется под руку. Леви не хотел оставлять Зика, не хотел терять его, он привязался, доверился, открылся, Зик стал для Леви особенным, стал частью жизни, стал тем, для кого хотелось что-то делать, для кого хотелось дальше жить. Леви чувствовал себя опустошенным, потерянным, брошенным. Он совершенно не знал, что ему делать, куда двигаться. Нужно ли все же увидеться с Зиком, прийти к нему? Не будет ли Леви навязываться? Если Зик уже все решил и просто не хочется видеть Леви, поэтому и не выходит на связь? Леви снова взял телефон в руку и посмотрел на экран. Ни одного уведомления. Леви проводил так последние пару дней. Собирал вещи, передавал, встречался с Петрой и ждал звонка, сообщения, но… Ничего. — Идиот, — шикнул Леви и быстро поднялся с кровати, движимый желанием, злостью и обидой.