А если..?

      Вечер прошёл без особых изменений, разве что Антон всё время пролежал в кровати, словно обессиленный.       Рома же наоборот – его сердце всегда стучало в ускоренном темпе, хотелось чем-то заняться, за что-то ухватиться, лишь бы не слышать собственных упрёков. Начинать разговор с Антоном не хотелось, ведь в смешанных чувствах пусть и присутствовал стыд, но в мир парень ненароком выносил всё раздражённо. Так и прошла очередная более грустная ночь. Рома вышел из дома даже раньше привычного, ведь ему не хотелось видеть Бяшу, которому он хотя бы объяснить свои поступки не сможет. Себе-то не получается, как найти нужные слова для кого-то ещё? Закурив очередную сигарету, высокий парень нехотя поплёлся к школе через более длинные пути. Может, прогулка слегка проветрит его сознание, пребывающее на эмоциональном пике? Рома дошёл к школе как раз вовремя: Бяша, видно, не дождавшись парня у дома, принял решение ждать у входа в школу.       — Здоров, Ромка! — резко выдал бурят, который, как и всегда, был в приподнятом настроении.       — Угу... — лишь промычал ему в ответ его лучший друг.       — Чё за тёрки-то были, на? Ты с вчерашнего вечера помятый! — Бяша не то, чтобы волновался, но был всё же заинтересован.       — Безгранично рад твоему вмешательству! — отрезал Ромка и направился ко входу. Бяша насупился, но мирно последовал за другом.       Зайдя в школу, Пятифанов ловил на себе странные взгляды – все обсуждали что-то с его участием, перешёптывались. Интрига продлилась недолго. Один из двух стоящих неподалёку парней из 10-ого класса вальяжно, привлекая внимание, подошёл к Роме и окинул его презрительным взглядом.       — Ну чё, стрела тебе, после этого в зале на втором, — провоцируя своим излишне уверенным видом, проговорил Пахом. Такова была его кличка, возможно, из-за фамилии, но точно этого не знает никто, кроме его одноклассников. Бяша после услышанного звонко загоготал.       — Вы ваще, на! Забыли, кому стрелу бьёте? — он отмахнулся рукой, мол, ну вы и несмышлёные! Рома остановил его возмущения в издевательской форме над новым храбрецом, подняв ладонь и задержав её в воздухе.       — Ну ничё, лады, — пугающе непринуждённо сказал парень, за которым устойчиво закрепилось звание лидера во всей хулиганской шайке.       Подобный вызов можно было воспринимать как попытку публичного унижения и, проиграв, Ромка бы потерял свой авторитет и власть, а звание лидера упорхнуло бы в чужие руки. Распространялось его влияние, очевидно, не только на Бяшу, его подопечных было куда больше. Со стороны можно было периодически наблюдать, как кто-то подбегает к Роме, узнаёт что-то, получает не сильно заинтересованные в деле указания и убегает дальше. О чём-то это явно говорило. Да и, безусловно, страх и опасение остальных при подходящем к ним Пятифанове были обоснованы. Бяша, хоть участия в ней и не принимал, был, скорее, очень приближённым к власти, являлся неотъемлемой частью главаря.       Парни разошлись, вся школа ожила, услышав новость. Такие крупные, как кажется, события интересуют всех. Рома не волновался совсем, что нельзя было сказать о Пахоме и его друге. Они давние и единственные противники лидера, которые не лезли в открытый бой, а длительное время изучали поведение и повадки их врага.       Антон в то время уже находился в школе, но не слышал новостей. Когда все шустро начали собираться в классе, хмурый хулиган и растерянный отличник случайно взглянули друг на друга, хотя изначально задумывали специально не обращать на другого никакого внимания. Стоило взору одного из них задержаться на втором, спустя несколько секунд можно было поймать ответный взгляд, а после смущённое резкое одёргивание и совсем невнушительная иллюзия занятости. Школьный день пропускали два одноклассника наших героев, потому Рома с Бяшей пересели вперёд, оказавшись сзади Кати и её подружки. Первая девушка восприняла это как судьбоносный знак, попытавшись сблизиться с объектом воздыхания. Она старалась спрашивать о его решении насчёт Петрова, о грядущей потасовке и аккуратно добавляла вопросы по мелочи, пытаясь узнать более личные подробности. Рома отвечал сухо, голова была забита далеко не болтовнёй с какой-то девочкой, прославившейся как главная сплетница. Антон, сидящий довольно близко, намеренно старался не слушать их разговор, но подсознательно вслушивался в каждый слог, стараясь достроить предложения. А дабы отвлечься, рисовал что-то в тетради.       «Снова он... Ну почему всегда получается он?..» — Петров не был удивлён или разочарован, скорее, смирился с неуправляемыми руками, которые вырисовывали всегда один и тот же стойкий взгляд.

***

      Урок закончился, его время было наполнено звуками рисующего карандаша на задней парте. Всё равно сфокусироваться на уроке Антону не удавалось. Все резво разбежались – парень обратил на это внимание и выстроил некоторую аналогию, услышав от Кати о какой-то «стреле» в коротком диалоге с Ромой. Он не хотел принимать в этом участие, но вышло так, что в итоге он оказался на втором этаже в актовом зале. Как? Антон давно понял, что это место в определённые дни недели можно назвать тихим, безлюдным. Если никто не проводит никакие репетиции перед праздниками или отсутствует учительница по музыке, там можно свободно сесть на лестнице около подоконника, ведущей к небольшой сцене, любуясь снежными просторами. Юноша пытался зарисовать увиденное несколько раз, но, не удовлетворившись результатом, забросил это занятие. Только сегодня он услышал оттуда невнятный гул и свист, увидел собирающуюся толпу ребят контрастно разного возраста.       Присутствовали многие: от шестого до одиннадцатого класса. И если до этого Антон не знал, кто будет в главной роли, то сейчас увидел собственными глазами. Через густое скопление людей можно было увидеть очертания Ромы, какие-то детали, которые принадлежали только ему. Антон мог похвастаться ростом лишь выше среднего, – может, около ста восьмидесяти? – потому всё происходящее было сложно разглядеть. Парень медленно и аккуратно протискивался в первые ряды, покуда была такая возможность. Стояли они в виде круга, невоспитанно пихались и создавали ощущение давки. Пробравшись, Антон немного округлёнными глазами смотрел на Рому, а тот пока его не заметил.       Противник Ромки был слегка крупнее него в плечах, но за подвигами девятиклассника были и такие, как: "чем больше шкаф, тем громче падает", так что его это абсолютно не напрягало. Да и вообще, его хоть кто-то мог запугать? Раздавались свисты, люди хлопали, в первых же рядах можно было увидеть и Бяшу, что лишь поддерживал Ромку своими выкриками.       — Ну чё, не догнал ещё, кому стрелу забил? — ухмыляясь, Рома вскинул свои выразительные брови.       — Не кипишуй, ближе к делу, — отчасти нервно выдал его оппонент, принимая бойцовскую стойку.       Рома выглядел расслабленным, он лишь принял зеркальное положение, стратегически ожидая от противника начального шага. Как только тот начал двигаться к нему, Рома уже готовился к своему первому удару.       Оглушительнее остальных те удары, что выполнены по инерции с двух сторон – смышлёный хулиган эту закономерность вычислил уже давно. Резко ринувшись вперёд, он попал противнику в бровь, а тот, не потерявшись, тоже приступил к активной атаке, и впоследствии ребята сцепились, словно бились насмерть. Антон немного испугался зрелища. Он был главным объектом насмешек их трио, и иногда даже получал от Ромы пару синяков, но чтоб так – никогда... Это и понятно, Роме в целом никогда не доставляло удовольствия издеваться над кем-то, кто его слабее, ещё и просто так. Это было скорее психологическим трюком, проделываемым им над остальными, небольшое напоминание о том, кто он такой, поддержка его статуса. Причиной, конечно, также выступал и Семён, неугомонно твердящий, что подобных Петрову надо травить.       Антон от увиденного рефлекторно шагнул назад, он не хотел, но до сих пор таких драк он не видел своими глазами никогда. После неуверенного шажочка назад стоявшие сзади люди вытолкнули его в противоположную сторону, и парень упал на руки прямо к центру происходящей бойни. Как оказалось, в спешке он и не заметил, что рюкзак не был полностью закрыт. С громким ударом парень приземлился, а за ним выпали некоторые тетради и учебники. Антон ощутил явное неудобство из-за привлечения лишнего внимания к собственной очень уж неаккуратной персоне. Юноша принялся нервно собирать выпавшие книжки и, на секунду подняв глаза, встретил на себе удивлённый взгляд Ромы. Падение привлекло его внимание, и тот обернулся на шум. Принимая участие в ожесточённой драке, Рома столь сильно не ожидал увидеть Петрова во время такого действа, что нехотя застыл, впиваясь во взаимно ошарашенные глаза. От потери хода событий Пятифанов получил удар по щеке, который вернул его к осознанию того, что сейчас не время для лишних мыслей. Антон быстро собрал всё и покинул особо шумное место. Он снова оказался в центре внимания не в лучшем свете из-за своей неуклюжести. Так ладно, если бы просто упал...       Юноша ушёл к нужному кабинету, зная, что исход драки всё равно понаслышке поймёт, а в глубине души знал и верил, что победителем выйдет Ромка. А драка разгоралась, набирала обороты. В очередной раз Рома ронял противника на лопатки, позволяя тому встать, чтобы продолжать честную драку. Длилось это до того момента, пока избитый, запыхавшийся противник подняться не смог и тихо прошептал себе под нос: "всё, всё..." Толпа закричала, засвистела, Бяша вылетел к своему другу и начал одобряюще хлопать его по плечу, перекрикивая всех.       — ПО-БЕ-ДИ-ТЕЛЬ! — в ответ Рома лишь гордо, но сдержанно, кивнул головой. Люди быстро подхватили торжественные возгласы, а побитого парня на ноги поднял его друг, приводя в адекватное состояние.       Толпа расходилась, а Бяша с Ромой вышли быстренько перекурить, даже не накидывая курток. Всю дорогу бурят, не отходя от куража победы, говорил что-то восхваляющее своему другу.       — Ну ты его и уделал, на! Фуфло гнать каждый может! А против тебя вышел и всё, пропали понты, на! — в это Рома не особо вслушивался, лишь задумчиво оглядывался по сторонам. Будучи уже в курилке, ребята потянулись за пачками, но наличие своей Рома не обнаружил.       — Бля, походу выронил в зале, — провозглашённый победитель закатил глаза.       Бурят резво достал ещё одну сигарету из своей пачки и протянул Ромке.       — На, Ромыч! Покурим и заберём твою пачку, на! — высокий хулиган в олимпийке одобрительно кивнул и принял любезно протянутую сигарету.

***

      Антон в это время стоял у окна. Он видел, как ребята вышли покурить, и по возбуждённой жестикуляции Бяши было ясно, что проигравшим оттуда Ромка не вышел. Небольшая улыбка появилась на лице парня, но поток приятных мыслей прервала внезапная Полина.       — Привет, — аккуратно сказала девушка. — Даже поздороваться не успели, что-то сегодня слишком насыщенный день для нашей школы, — она аккуратно обняла Антона, прижимаясь всем телом к нему. В последний раз попрощаться нормально им не удалось.       — Привет... — без энтузиазма ответил парень, но, пожалуй, объятие сейчас повлекло за собой появление нового чувства. Юноша почувствовал некоторую поддержку, мягкость её рук, искренность её лица, прижимающегося к груди Антона. На секунду расслабившись, он в ответ прижал её к себе.       — Как у тебя дела? — спросил Антон, не разрывая объятий, а девушка была более чем не против. Они мило побеседовали, находясь какое-то время в таком положении. Полина вдыхала опьяняющий запах Антона, ей казалось, что ноги подкашиваются, и сейчас она упадёт без сознания на руки к объекту обожания. Давно она не чувствовала такой взаимности с его стороны, а может даже ощутила её впервые.       Рома с Бяшей уже вернулись и зашли в зал за потерянной пачкой сигарет. В глаза быстро бросилась выделяющаяся светлая пачка на тёмном паркете. Подойдя, Рома нагнулся за ней и заметил у стены немного помятую тетрадь. На какой-то момент он застыл – видимо, пытался телепатически выяснить, кому она принадлежит. Парень расслаблено подошёл и, подняв желанное, увидел подпись на обложке тетради: «ученика 9 «В» класса Антона Петрова». С некоторой обидой он сжал тетрадку в руке сильнее. Пятифанов из простого интереса открыл тетрадь и быстро пролистал в одной руке.        «Ничего необычного, просто его тетрадь. И каким образом мне её вернуть?» — задумался Рома, прежде чем увидел... рисунок. Он остановился, теперь уже двумя руками раскрыл тетрадь на нужном месте и увидел вступление.       «Классная работа. Ага. Дата сегодняшняя...» — но ниже было пусто, ничего не написано, лишь рисунок.       На наброске было изображение парня, сидящего за партой в немного потрёпанной тёмной олимпийке. С выразительными скулами и бровями, смотрящий куда-то вниз. Немного хмурясь, он подпирал свою голову рукой, развернувшись лицом в сторону автора. Аккуратные пухлые губы, уставший взгляд. Рисунок можно было похвалить за его заполненность деталями и реализм. Рома застыл с тетрадкой в руках: кажется, он не мог оторваться и поверить.       «Он... нарисовал меня? Сегодня...» — пронеслась хрупкая мысль в голове. Она украла у парня дыхание, участила его сердечный ритм. Погружение в странствие по своим чувствам прервал подходящий к нему Бяша.       — Чё застыл, на? Чья тетрадь? — Рома быстро закрыл тетрадку и непринуждённо развернулся к буряту.       — Да Петрова, посеял, походу.       Оставив тетрадь в руке, парень с той же непоколебимой стойкостью направился к выходу из зала.       — Ну, пошли, вернём белоснежке пропавшее, на! — звонко рассмеявшись, сказал Бяша.       Рома не хотел сейчас отдавать тетрадь – ему было необходимо ещё раз взглянуть на рисунок, убедиться, что это точно он.       — Ага, щас, пусть сначала поймёт, что потерял, уроком будет, — Рома хитро хмыкнул.       — Мы же, вроде, корешились, не? — удивлённо выпалил Бяша.       — Корешились, верно. Не помешает профилактика его внимательности.       Ударив локтём по плечу товарища, Рома разорвал возможное развитие темы, и они вернулись к обсуждению сегодняшнего дня.       Остаток школьного времени прошёл как и всегда, но на последнем уроке Антон заметил пропажу тетради. Сначала он копошился в рюкзаке, хмурясь и на мгновение задумываясь. А Рома властно наблюдал за этой картиной. Первое время Антон и не понимал, что это тетрадь, в которой красовался рисунок главного хулигана, а с приходом осознания пришёл и не щадящий его стресс. Теперь он очень нервно искал желанную вещь, чувства стали красочнее, и сумка казалось юноше бездонной. Пятифанов прикрывал рукой едва заметную улыбку, не отводя взгляд. Хулиган хотел, чтобы тот узнал о его находке. Антон уже начал выкладывать всё содержимое из рюкзака, нервно ища тетрадь даже в листах учебников. Руки опустились, когда парень не обнаружил её у себя.       «Потерял... Вылетела в зале тогда!» — с отвратительным, тревожным разочарованием проговорил про себя Петров.       Юноша зажмурился и старался чаще дышать. Через несколько секунд Антон вышел из состояния уединения с собой. Тревога не прошла, но теперь он видел насквозь пробирающий взгляд Ромы. Никто не разрывал зрительный контакт, Пятифанов лишь медленно принимал позу, изображённую на наброске, словно давая подсказку. Их непрерывный разговор без слов заполнялся внутренними рассуждениями:       «Тетрадь у него? Что за ухмылка? Он издевается надо мной или это попытка намекнуть, что надо поговорить?»       Мысли слоились, падали друг на друга, как листы металлической бумаги. Размышления, что выводили на лучший исход, сразу обрывались худшими: что тетрадь у него, что он увидел рисунок! Антон заметил схожесть принятой Ромой позы и позы с его утреннего рисунка, но намеренно не давал себе напомнить об этом, заставлял себя всё забыть, чтобы не верить в ужас произошедшего.       Слова в данный момент казались бесполезными – их переглядывания, их глаза говорили нечто большее. В словах они не выражали такой глубины, сами пока не понимая и не принимая этого. Это был не тот момент, в котором ты контролируешь своё выражение лица, скрывая истину.

      Да и о какой истине может идти речь, если никто из них для себя ничего ещё не понял?

      В ухмылке хулигана, в его немного насмешливом взгляде читалось сожаление, глубокий романтизм, попытка своей грудью закрыть Антона от этого злого мира. В слегка напуганных, робких глазах парня напротив была страсть близости с ним, протянутая рука помощи. Урок закончился, заявив о конце гляделок, которые каждый воспринял по своему, не поняв верный смысл возможностей.       Рома быстро направился к выходу из класса. Он специально остановился у дверного проема, подождав, пока Антон снова взглянет на него. Получив желанный контакт, он улыбнулся одним краем своих губ и спешно удалился к раздевалке.       «Что происходит? Он действительно ждёт меня где-то?» — сопровождаясь такими мыслями, тревожащийся юноша направился к раздевалке. Он подумал, что Рома будет ждать его в курилке, и торопливо направился в назначенное место встречи. Никого там не обнаружив, Петров решил, что он от природы наделён стойким терпением и остался ждать.       Хулиган знал, что в свете последних событий он мог не так расценить его хищные взгляды, потому специально ушёл в абсолютно другую сторону.       Спустя минут тридцать Антон принял, что дождётся скорее нового учебного дня, чем Пятифанова. Рома не планировал с ним общаться. Что же... Это означало худший из всех возможных исход. Отвратительное чувство кома застыло где-то в горле – зачем же так издеваться над ним? Пусть хулиган не вкладывал подобный насмешливый посыл в свои действия, так действительно могло показаться. От этого Антону стало ещё больнее. Юноша пытался прокрутить в своей голове дальнейший исход событий.       «А если он завтра расскажет всем, что я со странностями? Или, что намного хуже, сам в это поверит? А если это будет причина очередных издевательств?» — подобные мысли мучали его всю дорогу.       Будучи дома, он не стал распинаться в подробностях своего дня перед Олей, выдал лишь однозначное:        — Привет. Я устал...       И тут же растворился за громко закрытой за собой дверью в комнату.