А если..?

      Дальнейшая часть репетиции прошла спокойно. После меткого замечания Ромы, которое смогли понять более чем два человека, утихомирились все. А может и после услышанного наказания от непреклонной учительницы. Ведь даже Катя сквозь усталый вздох воздержалась от дальнейшей провокации разногласий. И когда кульминационный момент настал, и все начали собираться, Антон с Ромой нехотя остались в зале, осознавая свою тяжкую участь. Хулиган сел на одну из ступеней, ведущих на сцену, пока Петров принял решение дожидаться указаний Натальи Николаевны, стоя в том же положении, в центре зала.       Схватив сумочку, Морозова подошла к беловолосому парню, волнительно оглядывая его.       — Что-то я переживаю, Антон... — девичьи бровки сделались домиком, пока она намеренно понизила громкость своего голоса.       — Всё нормально будет, иди домой, завтра встретимся. — проговорил юноша сквозь тяжелый выдох, наполненный неподдельной усталостью. Петров покосился на Рому, вальяжно раскинувшегося на ступеньке. Вытянул свои ноги, откинул голову назад. Его вообще не волнует неустойчивость ситуации в которой они оказались? Повторно выдохнув, но уже более раздраженно, парень вернул свой взгляд на Полину.       — Может всё-таки подождать тебя? Ну, на всякий случай. — заботливо спросила Морозова, немного наклоняясь корпусом вперед.       — Ага, буду я тебе еще из-за своих неприятностей досаждать. Не нужно, правда. — Антон приложил все оставшиеся силы, чтобы выдавить из себя хоть что-то, напоминающее правдоподобную улыбку. Морозова понимающе покивала головой.       — Хорошо, обязательно позвони мне как будешь дома. Иначе я буду волноваться. — лицо Полины украсила ответная улыбка, но с не менее волнительным настроем она всё же покинула актовый зал.       В просторном помещении не было никого, кроме двух парней, которые своими неоднозначными чувствами и противоречивыми мыслями наполняют атмосферу сомнительными импульсами. Рома намеренно не смотрел в сторону Антона, но боковым зрением замечал его мимолетные взгляды, изучающие динамику образа и поведение Пятифанова словно впервой. Но под прицелом этих глаз, с ощущением некого подтекста, хулигану было комфортно. В один из таких моментов он не сдержал собственный нрав: в своем духе резко, но с привычной расслабленной надменностью, Пятифанов повернул голову, сталкиваясь с ответным взглядом. Хитрая, слабая ухмылка показалась на хищном лице, и Петров одернулся, отворачивая голову.       — Ты думаешь, я не вижу? — послышался слегка сиплый голос Ромы, а по интонации точно можно было сказать, что тот улыбается. Антон прикрыл глаза, разочарованно выдыхая.       — Почему ты не можешь оставить меня в покое? — более грубо спросил Петров, возвращая разгоряченный недовольством взгляд на Пятифанова.       — Ты на меня пялишься, а я не могу оставить тебя в покое? — хулиган вскинул бровь, не отводя стойкий взгляд от пастельно-голубых глаз собеседника.       Антон едва заметно сморщился, подаваясь всем телом вперед, но его начатый маршрут, наполненный неподкрепленной ничем уверенностью, приостановила резко открывшаяся дверь. Наталья Николаевна зашла с двумя большими коробками, которые стояли друг на друге. Учительница аккуратно поставила их на пол, пока парни были вынуждены слушать монотонную инструкцию по украшению зала.       — Булавки и скотч тоже там. Снежинки крепите с помощью булавок на шторы, у тех, что есть крючки, вешайте на ручки окон. А остальные просто на стены можно. Мишуру красиво развесьте. — Наталья Николаевна говорила, активно жестикулируя и указывая ладонью на необходимые места. — Когда на шторы снежинки будете вешать, не забудьте, что они должны быть не только внизу. Как-нибудь повыше их закрепите. — учительница вздохнула, уперев руки в бока. — Всё. Приду через час примерно, проверю, пока я не оценю проделанную работу, уходить нельзя! — серьезно взглянув на учеников, женщина вышла из актового зала, громко захлопывая за собой дверь. Послышался звук поворачивающегося ключа внутри замка.       Парни одновременно с этим звуком нахмурились, уставившись на дверь.       — А в туалет через окно ходить? — громко крикнул Пятифанов, но ответа не последовало. Антон лишь небрежно фыркнул, подходя к пыльным коробкам. Не было никакого желания оттягивать порученное учительницей, чтобы по возможности покинуть злосчастный зал пораньше.       Антон открыл коробку и в глаза бросились разного размера снежинки, сделанные из папье-маше. Некоторые были просто белыми, украшенные разными блестящими стразами. Другие едва заметно отливали в нежные цвета, переливаясь перламутровым отблеском. Антон робко взял себе какую-то часть украшений, прихватив коробку со сложенными внутри булавками, и направился к большой, длинной и бордовой шторе. Пятифанов последовал примеру одноклассника. Дождавшись своей очереди, он взял снежинки и скотч, подходя к стене.       За дверью послышался нехарактерный топот, усиливающийся со временем и останавливающийся у двери в зал.       — Ромыч! — послышалось достаточно приглушённо.       — Бля, че, реально заперли, на? — ручка истерично задергалась, пока Рома подходил к двери.       — Ага, хорош ручку ломать. — Пятифанов едва слышно хмыкнул, пока Антон невольно оказался свидетелем шоу, наблюдая за происходящим.       — Ромыч! Я тебя не брошу! Я буду ждать, на! Мы перекурим, я верю! — с присущей Бяше театральностью он начал придуриваться, печально крича и стуча по двери.       — Бросай меня, брат! Спасайся сам! — Рома стал подыгрывать буряту, сдерживая рвущиеся наружу смешки.       — Не-е-е-е-ет, Р-о-омы-ы-ыч.... — Бяша стал изображать рыдание и всхлипы, явно облокачиваясь всем весом на дверь с другой стороны.       — Передавай моей семье, что я буду скучать... — Пятифанов приложил все усилия, чтобы его голос звучал опечаленным.       — Ладно, я обязательно покурю вторую за тебя, на! — внезапно переключился бурят, отходя от двери.       — Ну пиздец, такие вот у тебя братские понятия? — с долей явного недовольства ответил Рома.       — Ну а хули ты мне за дверью закрытой сделаешь, на? — Бяша громко и звонко рассмеялся, явно отбегая от двери.       — Вот выйду, блять, и сделаю.. — Пятифанов сказал это тише прежнего, а на лице красовалась легкая улыбка. Ребята наконец приступили к делу, тактично игнорируя присутствие друг друга.       Петрова устраивал факт того, что далее всё проходило спокойно. Никто не начинал диалог, не устраивал представления и не разжигал мешающую продуктивности действий агрессию. Беловолосый спокойно протыкал булавкой украшение, цепляя ту за ткань. Периодически он отходил подальше, дабы была возможность оценить получавшуюся композицию. Ведь Антон серьезный юноша, и со всем пристрастием отнесся к наказанию, искренне желая оформить зал красиво. По задумке снежинки должны были находиться друг от друга на одинаковом расстоянии, располагаясь будто белые квадратики на шахматной доске. После первых двух рядов стало заметно проще потому, что было понятно примерное местоположение благодаря уже висящим украшениям. Петров ускорился, желая поскорее расправиться с огромной шторой, но именно потому случайно укололся.       — Ай.. — сдавленно произнес парень, оглядывая указательный палец.       Пятифанов заинтересованно обернулся.       — Уже и снежинки нормально повесить не можешь? — сквозь легкий смешок сказал Рома, возвращаясь к своей задаче.       Антон вопрошающе поднял голову, смотря хулигану в затылок. Пятифанов разматывал скотч с характерным звуком, зубами отрывая необходимое количество. Беловолосый юноша был бы в тысячу раз его умнее, воздержавшись от любых комментариев и продолжая работу, но...       Но Петрову в глаза бросилось то, что за это время сделал со стеной хулиган. Потому сказанное им ранее вызывало крайне яркое недовольство.       — Ты вообще видел, что у тебя получается? — Антон еще не успел понять, от увиденного хочется плакать или смеяться, но очевидное удивление присутствовало. Подавив презрительный смешок, парень отвернулся.       Снежинки на стену были приклеены настолько небрежно, что где-то их количество превышало нормальное, отчего получалась куча непонятных кусков украшений. А где-то их не было вообще, потому образовывалось огромное количество пустого места, бросающегося в глаза.       — Чего? — Рома нахмурился, отходя от стены, дабы оглядеть в полной мере собственный шедевр. Понимающе покивав, хулиган решил не сходить с тропы слепого упрямства.       — Ну и че, заебись, такой зал запомнят надолго. — нагло вскинув брови, хулиган оторвался от разглядывания стены и устремил свой взор на Антона. — Я че не сделаю, будет заебись, и не помру от укола булавкой. — Петров поджал губы, слыша бьющее через край нахальство в интонации его собеседника. Это непозволительно дерзкое бесстыдство, которым Рома пользуется и принижает любые заслуги Антона, разжигает под ребрами яркое раздражение.       — У меня хотя бы аккуратно, а на это без слёз не взглянешь! — Антон оглянулся на ухмыляющегося парня, который вальяжно разминал руки, вытянув их перед собой. Беловолосый указал пальцем на стену, подходя к Пятифанову ближе.       — Думаешь они обратят внимание на стену, когда будет шанс посмеяться над твоими танцевальными возможностями? — хулиган решил никоим образом не демонстрировать свою безучастность, накаляя атмосферу тем, что двинулся навстречу Антону.       — Да будь ты на моём месте, ты бы тоже замялся, особенно среди такого количества людей! — вырвалось отчаянное оправдание. Светлые брови хмурились, пока взгляд, преисполненный неприкрытым презрением, был направлен точно во взаимно смотрящие глаза.       — Плохому танцору всегда что-нибудь мешает. — прищурив глаза, сказал Рома, расплываясь в хамской улыбке. — Потому что, как мне кажется, дело далеко не в людях вокруг. — хулиган резко подошел к Петрову еще ближе, оставляя между ними незначительное количество расстояния. — За слова-то ответишь? — выразительные брови игриво вскинулись, пока Рома пробивал своей уверенностью, заставляя в ней задыхаться.       Антон замер, пытаясь понять значение предложения. От подобных людей это признак того, что тебя заставят драться. Но чувствовалось услышанное явно иначе, так что подняв твёрдый взгляд, Петров слепо кивнул, желая любыми способами доказать свою правоту. Даже драка его не пугает, Рома не может упасть в его глазах еще ниже, а физические раны - заживут, затянутся и пройдут, с ущербом на сердце сравнить это невозможно.              Пятифанов окинул Антона вдумчивым взглядом, наполненным сладострастным и ядовитым источником разжигающейся игры. По светлой коже пробежали мурашки, вызывая едва заметную дрожь в плечах. Петров расправился, готовясь к фактической борьбе, но его резко взяли за руку и подняли её в воздух, сцепляя их в парной стойке для танцев.       От заигравшего всеми красками удивления на лице Антона, Рома показательно ухмыльнулся. Петров такого исхода ожидать никак не мог, потому заторможенность его действий была крайне заметной.       — Ну и что, уже не такой смелый? — Пятифанов говорил, явно наслаждаясь полученной реакцией партнера. В интонации его голоса играли разного спектра нотки, подтверждающие его обжигающий темперамент.       — А с чего бы это я партнерша? — раздраженно спросил Антон, разобравшись с руками и наконец поставив их в необходимое положение. Он не скрывал бушующее недовольство происходящим, а может и затмевал этим самым недовольством растекающуюся в груди, будоражащую спрятанные нотки, мягкую усладу.       — А не похуй ли? Людей же нет. — непринужденно сказал Пятифанов, не отводя пылающий взгляд, смешанный с яркой злобой и абсолютным азартом. В ледяных глазах, кажется, уже плясали демоны, водили хороводы и исполняли удивительные пируэты. Или почему Антон вдруг ловит себя на ощущении, что оторваться от них не может?       Петров приоткрыл пухлые губы, желая что-то сказать, но его намеренно прервали первым шагом в танце. Юноша подобрался. Не хотелось подтвердить догадки о его слабости у Ромы, особенно, после того как уже набил себе цену. Именно потому с постепенно иссякающей уверенностью, Антон послушно двинулся по заданному направлению. Их бедра соприкасались друг с другом, взаимно упираясь для опоры и понимания дальнейшего пути, которым по обычаю управляет партнер. Из-за этого Петров и чувствовал последующие движения - неудивительная практика для бальных танцев.       Но было кое-что, что отличало их положение от правильного. Головы должны были быть повернуты влево, создавая объем и динамику стойки, а парни смотрели точно друг на друга. Антон выискивал в наглых глазах партнера причину и объяснение многих вопросов, задавать которые не было никакого желания. А в наглой улыбке, оголяющей заметные клыки, Петров искал намёк на искренность такой эмоции. Противоречиво подтверждал множество воюющих между собой чувств, которые перекрывали своими масштабами здравые мысли. Но Рома никогда не был так прост, ответ не лежал на поверхности, не казался очевидным, даже если задавать максимально примитивный вопрос. Пятифанов пустит в свою обитель, раскроет необходимую смотрящему информацию, только если сам этого захочет.       Антон двигался, чувствуя любые подаваемые партнером импульсы, и потому они медленно плыли по залу под аккомпанемент несуществующей мелодии, но громко играющей в груди. Тело окутывало странным раздражением, которое упиралось и в собственную глупость, которая явно двигала Антоном, когда он соглашался на предложение, и в нахальное поведение Ромы. Хищные глаза скользили по мягким овалам лица, смотрели на выбивающиеся пряди светлых волос, и сталкивались с ощущением, что в них хочется одновременно и зарыться ладонью, и вырвать. А голубые глаза с читаемым презрением одновременно хотелось и заставить искриться от улыбки, и застилать их непроглядной пеленой слёз. Непробиваемая обида нависала в груди, туманила намерения и искажала восприятие реальности. Но то, что точно хотелось, это впиться в мягкие, розоватые губы, оставить на них маленькие ранки от грубых прикусываний, даже если тот позволит себе вырываться из крепкой хватки. Пятифанов едва слышно выдохнул, прокручивая Антона под рукой. Между ними вправду играли языки пламени, толкающие их тела друг к другу поближе, пока те тонут во взгляде другого. Искры хаотично взмывали в воздух, играя отражением в глазах. А по рукам разливалось предвкушение, фантомное напряжение, вызывающе желание ощущения прижать парня к себе поближе, невзирая на шаткость их взаимоотношений.       Настал момент для завершающего движения, которое, будучи на репетиции, Катя проклинала всеми фибрами души. Сейчас сомневаться в собственной безопасности пришлось Антону, который за считанные секунды в полной мере осознал, что предстоит сделать. Но Петров сдержал любой мимический жест, способный выдать его неуверенность. Юноша почувствовал обвивающую его вокруг талии грубую руку, встречаясь с фривольным, отчасти кокетливым взглядом Ромы, который побуждал вспомнить о том, что ему просто нельзя оплошать. Доказать собственные высказывания стало важнее любых принципов, чувств и эмоций. Петров, перед тем как облокотиться на сильную руку, с поддельной решительностью посмотрел на неприлично близко находящиеся глаза, буквально впивающиеся в него, будто выжидающие ошибки. Медленно изгибая спину, Петров откинул голову, всецело ложась на точку опоры. Заправленная в брюки рубашка натянулась, оголяя выпирающие ключицы на бледной коже. Мышцы шеи напряглись, становясь намного заметнее и подчеркивая выпирающий кадык. Рельефы аккуратного тела Антона без труда проглядывались, а с помощью всемогущей фантазии, можно было увидеть, что она действительно просвечивает. Нежные пальцы Петрова аккуратно скользнули по крепкому плечу Ромы, отпуская последнюю связь с партнёром, за которую в случае нежелательного исхода еще можно было ухватиться.       Пятифанов аккуратно нависал над изогнувшимся парнем, утопая в картине, которую ему удалось лицезреть. Взгляд смешался с едва заметным удивлением и заинтересованностью, гулял по извивающемуся на его руке телу, упиваясь тонкой красотой бархатной кожи. Зубы невольно стиснулись, а по хулиганской спине пробежали покалывающие мурашки. Стало душно. Знакомство с этим ощущением проводить Пятифанову не стоит, он прекрасно понимает к чему привели последствия начатой им же игры. Нежная рука ухватилась обратно за плечо, аккуратно соскальзывая и обхватывая хулигана за шею, и Петров резко разогнулся. Парень не ожидал встретиться с лицом Ромы, которое находилось слишком близко. Кончики их носов соприкоснулись, а между ними задрожало непристойное волнение. Пухлые губы Антона приоткрылись, пушистые ресницы разомкнулись, а голубые глаза уперлись в замыленный взгляд напротив. Оба замерли в моменте, позабыв о существующем мире вокруг. Сердце, как назло, заметно ускорило темп, казалось, что второй обязательно услышит его стук и всё поймет. Резонанс замер на кончиках губ, которые обдавались теплым, неритмичным от активных действий, дыханием. Голова вскружилась, унося сознание в иной мир. Лёгкие сжались, выбивая длинный, нарочно сдерживаемый, вздох. Пальцы Антона легонько дрогнули, касаясь горячей кожи около шеи Ромы. Каждый услышал все играющие нотки в сбившемся дыхании, случайно оголяя свою главную слабость, заключающуюся во взаимно замершем парне. Сердца́ обоих давно принадлежали только друг другу, как бы упорно они ни делали вид, что это исключительно их личная собственность. И второй крутит им в разные стороны, доводит до пределов или разрывает на части, наслаждаясь процессом. Утерялся смысл их собственных обид, вдруг забылось то странное ощущение слепого упрямства.       Но лишь на секунду, которая протекла согласно ощущениям намного дольше.       Одновременно выйдя из погружения, оба растерялись, но покрасневшие щеки присутствовали только у Пятифанова. Антон резко отшагнул назад, тем самым утягивая за собой не менее потерявшегося Рому, который в том числе планировал увеличить между ними расстояние, хотя бы возвращая до приличного. В итоге, Петров по абсолютной случайности не удержался из-за резко сменившегося направления, и оба парня рухнули на пол с характерным шумом. А из-за того, что Антон сначала потащил Рому за собой, пошатнув его равновесие из-за некоторого замешательства, тот утащил его себе вслед. И благодаря такому стечению обстоятельств, беловолосый юноша упал на грудь хулигану, пока тот наверняка серьезно ударился поясницей.       Немного нахмурившись, Антон приподнял голову, чувствуя тянущую боль в районе запястья. Пятифанов резко и достаточно грубо встал, немного отталкивая лежащего на нем Петрова.       — Всё, доказал.. — сдавленно проговорил Рома, неловко потирая лоб. Его реакция упиралась во внезапно сократившееся пространство в штанах, так что была вполне себе оправдана.       Антон удивленно посмотрел на резко вернувшегося к стене Пятифанова, который специально повернулся к нему спиной. Покачав головой в разные стороны, Петров встал, возвращаясь к украшению актового зала, чувствуя в груди очень странные эмоции. Чувства были вызваны и такой реакцией Ромы, появившейся после танца, и собственными ощущениями от подобного времяпрепровождения. Его продолжал невероятно злить факт того, что именно этот человек развлекается с ним словно с марионеткой, дергая за ниточки. А Петров ведется, даже не стараясь бороться с собственными позывами доказать что-то Пятифанову, зачем ему это вообще нужно? Как утихомирить пожар, который разгорается до невероятных масштабов, стоит Антону поймать странно-флиртующую и вызывающую суть их диалога? И почему именно сейчас помимо этого в груди бурлит что-то, способное побороться с негативным ураганом чувств? Что конкретно может нравиться в таком подлом человеке, как Рома?       Но, надолго оставлять Антона в бездне размышлений никто не планировал. Спустя минут пять послышалась открывающаяся дверь, и юноша тяжело вздохнул, предвкушая реакцию учительницы на их итоговую демонстрацию зала.       Наталья Николаевна спешно зашла в зал, и когда подняла голову, то удивленно захлопала глазами.       — Вы чего, совсем тут ничего не делали? Почему за полтора часа практически ничего не сделано?! Даже штора до конца не украшена, и то, одна! — учительница развела руки, поворачивая голову на стену, которая пала жертвой от рук Романа Пятифанова. — А это что?! — вскинув тонкие брови, прикрикнула учительница. — Нет, это просто хамство, просто кошмарное поведение! — женщина потерла переносицу указательным и средним пальцем от свалившейся на её голову внезапной боли. — На следующей репетиции опять останетесь, и будете украшать пока нормально не сделаете всё. Сегодня я с вами больше сидеть не буду, мне надо зал закрывать и уходить. — через разочарованный выдох проговорила учительница, указывая ладонью на дверь.       Раздражённо накидывая правую лямку рюкзака на плечо, Антон огляделся на провожающего его взглядом Рому, приподнимающего бровь. Жест выглядел как некая издёвка, но беловолосый парень теперь не мог со всей уверенностью сказать, что ему не нравится это наглое выражение лица. Из зала он выходил с абсолютно непонятным осадком. Сумбурные чувства, казалось, должны были быть однозначно негативными (по его сугубо личному мнению, естественно). Парень, по которому невооружённым взглядом было видно его напряжение, беспардонно врезáлся в идущих навстречу людей. Дойдя до раздевалок, Антон немного остыл, замерев на несколько секунд на одном месте. Произошедшее заметно смутило его. Он боялся, что заметно в том числе и для Ромы.       « — Как вообще можно было поддаться на такую дурацкую уловку? Я ведь пытался всем видом и каждым действием проявить свои отрицательные чувства по отношению к нему. Да ещё и после всех нелицеприятных слов в свой адрес на репетиции... » — Антон не мог смириться с тем, что вышел из этой ситуации дурачком, которого, считай, взяли "на слабо". Несколько секунд тянулись достаточно долго, ввиду количества попыток переварить произошедшее.       — Петров? — парень дёрнулся от неожиданности, поворачиваясь к учительнице биологии и химии, окликнувшей его.       — Ты чего тут один-одинёшенек делаешь? Ждёшь кого-нибудь?       « — А что я тут делаю-то... » — пронеслась мысль в перевернутом с ног на голову сознании, в котором еще присутствовала некоторая растерянность, со свалившимся наконец осознанием всего случившегося.       — Да нет, одеваюсь.       — Ну хорошо, одевайся. — Антон проводил взглядом учительницу, которая в свою очередь перед уходом посмотрела на него так, будто в чём-то подозревает.       Дожидаться тут из-за своей медлительности прихода Ромы не хотелось, о чём ему очень кстати напомнил этот краткий бессмысленный диалог. Парень наскоро оделся, про себя даже благодаря хулигана за благосклонность, выраженную в отсрочке появления последнего на первом этаже. Не мог же он знать, что тот попросту задержался в уборной.       Прохлада улицы по обыкновению временно сгладила только что ощущаемую пылкость. Ветер очень кстати задувал и под куртку через плохо застёгнутый её верх, и приятно охлаждал лицо буквально разгорячённого Антона. Некоторого рода стыдливость всё ещё присутствовала, однако парень, сам того не замечающий, прошёл всю дорогу до дома с улыбкой.       На пороге его встретила сестра, заметившая Антона ещё в окне из кухни. Излучающий тепло человечек бросился брату на шею, не давая ему даже закрыть входную дверь. Проходящая мимо мать одарила их незаметной улыбкой. Антон еле успел расстегнуть куртку, заходясь смехом, и чуть не свалился с ног, когда сестрёнка начала щекотать его. Первой безмолвие всё же нарушила Оля, заваливая брата импульсивным, сбивчивым рассказом о только что прочитанной книге, которую недавно привёз ей отец.       « — Новогоднее чудо затянулось... » — первое, что пришло парню в голову, за чем последовала вполне здравая мысль о том, что лучше ценить ныне имеющееся, чем ожидать привычное плохое. Воспоминания о крайне неудачно прошедшем дне отошли на задний план под "гнётом" положительных впечатлений от последних часов. Попытки убедить себя в том, что позитивом его зарядила именно Оля, вполне исправно работали.       « — Хорошего, как полагается, понемножку » — проговорил про себя парень, когда в идиллию вклинилась вошедшая в привычный образ Карина.       — Где пропадал? Учебное время, к твоему сведению, часа два как истекло. — Антон попытался быстренько прикинуть, что будет звучать хуже: "оставили после уроков" или "гулял с друзьями"?       Время на ответ затягивать не хотелось, и хоть сигаретами от него не пахло, "друзей" кроме Полины и Ромы у него не было... Девушка же могла отказаться прикрывать его чисто принципиально, из-за контекста ситуации, а так хоть можно не говорить, с кем именно его заперли на полтора часа в одном помещении.       — Виноват, в наказание за плохое поведение оставили украшать зал.       — Где на этот раз напортачил, везунчик? — по-прежнему недоверчиво, но ощущая правдивость слов, продолжила допрос недовольная мать.       — Да так, поругались с одним... одноклассником. — впервые парень был рад тому, что мать принюхивается к нему, ведь точно знал, что учуять ничего не получится.       Находящейся в таком приподнятом настроении Оле невозможно было отказать в совместном просмотре мультиков - расстраивать так искренне улыбающуюся мордашку не хотелось от слова совсем. Следующие полчаса ребята вдоволь нахохотались за просмотром "Каникул Бонифация". Уставшая девочка не смогла толком изъяснить своё и без того заметное желание спать. Когда она не смогла больше справляться с усталостью и закрыла глаза, парень аккуратно поднял сестру и отнёс её в кровать, с тёплой улыбкой укрывая одеялом.       Самому же Антону не шибко хотелось спать. Посмотрев на время, парень понял, что его предостаточно и принял решение освежиться и сходить в душ. Взяв чистую домашнюю одежду, парень направился в ванную комнату. Скинув старые вещи, беловолосый опустил первую ногу на холодную поверхность дна ванны, слегка поёжившись. Он постарался насколько это возможно быстро включить горячую воду. Поднимая душ над головой, Антон задумчиво смотрел полузакрытыми глазами на неравномерно стекающую с чёлки воду. Воспоминания об уходящем дне проносились в голове, путаясь и взывая к самым странным реакциям.       И основным фундаментом крутящихся вокруг да около мыслей, являлся никто иной как Рома. Он невыносимо раздражал своим образом, заставлял душу трепетать, но вынуждал со скрываемой опаской соглашаться на любой неопрятно брошенный им вызов. После диалогов с ним хотелось отмыться, содрать с себя кожу, потому что грудь переполняет ощущение чего-то неправильного.       Это чувство присутствовало не только потому, что Петров под буйством собственных эмоций сходит с твердо поставленных ранее принципов, но и потому, что все моменты с Ромой пропитаны чем-то грязным. Острым, колючим, волнительным, но безумно пленительным.       Маленькие струйки воды пробегали по плечам, хаотично разветвляясь согласно рельефам светлой спины. Антон наклонил голову назад, хмурясь от череды мыслей, которые вновь и вновь приводят его к воспоминаниям горящих, голубых глаз с игривой улыбкой, которая открывает взор на острые клыки. В груди бурлит чувство необъяснимого недовольства, ведь Петров ощущает себя в некотором смысле использованным для собственных развлечений. А он, в последнее время, совсем не может противиться чувствуемым импульсам от хулигана, и себя за это устал корить.       Оказаться на деле значительно лучше подлого человека, увидев в самолюбивых глазах заслуженное поражение - вот чего светловолосый юноша мечтает добиться. А в грёзах уже задыхается под навесом сладострастного напора, который Рома в себе очевидно сдерживает. И смешивающиеся обида, злоба, раздражение, но и абсолютное вожделение позволяют проявиться очень странному чувству, которое притягивает своей недосказанностью, приманивает игрой без объяснений, но которую все понимают. И раздражение, испытываемое двумя парнями в равной степени, лишь подталкивает издевательски уколоть посильнее. Но издеваться ребята стали, играя на самых нежных и тонких чувствах. Оба стараются пробудить друг в друге уснувший огонь, чтобы получить полный доступ к эмоциональному состоянию другого. Добиваются показательной реакции, хотят увидеть щепотку слабости, которую кто-то случайно проявит.       Антон тряхнул головой, стараясь вырвать себя из бушующего урагана мыслей.       « — Почему моё сердце так бьётся.. » — опустив голову, Антон ощутил как мокрые пряди волос прилипают ко лбу. Приложив ладонь к грудной клетке, Петров чувствовал, будто сердца стук своими вибрациями касается руки.       Как бы ни была прекрасна такая игра, она утомительна. Ведь Антон так устал от побега от собственных чувств, что было бы проще с концами оборвать любые связывающие их с Ромой нити. Был бы шанс сбежать из унылого посёлка, прощаясь со всеми знакомыми лицами, юноша им бы воспользовался.       Но когда бы он вернулся?       По носу и губам пробежал маленький ручеёк воды, спешно скатывающийся к шее. На кафеле уже появился заметный след от клубившегося пара, собравшегося в осадок.       Всей душой Антон хочет, чтобы ему стало безразлично.       Вот только Рома этого не хочет.       И пока что, противостоять этому Петров не может.       Выйдя из ванной, обессиленный собственными мыслями парень, упал в кровать, стараясь утонуть в мягком одеяле. Их песня еще не допета, но допоют ли они её вдвоем, смотря друг другу в глаза, а не наслаждаясь мнимой любовью глядя в чужие, но повторяя те же слова? Как всё вдруг приобрело подобные обороты, заставляя Антона вооружаться заранее, выжидая ловкого жеста от Ромы в любой момент? И именно Пятифанов в его сознании закрыл собой любые другие важные мысли, заставляя беловолосого юношу напрочь забыть об обещанном звонке Полине.

***

      Сон был крепким, глубоким, и по пробуждении Антон почувствовал себя практически полностью отдохнувшим, готовым к любым неожиданным поворотам судьбы. Школа казалась уже рингом, на котором сталкиваются два парня, разжигающие настоящую войну на почве сокрытых любовных чувств.       Утро в семье Петровых прошло в целом вполне привычным образом: Оля, по обыкновению вприпрыжку, сопровождала Антона по всему дому, что-то весело тараторя, а перманентно угрюмая по утрам хранительница домашнего очага, готовила завтрак.       Немного помятый белобрысый парень с не присущим ему аппетитом уминал омлет, иногда переглядываясь с сестрой и корча ей рожицы за маминой спиной. Та лишь хихикала, прикрывая рот ладошкой. Не чувствуя себя полноценно выспавшимся, Антон даже присел на дорожку. Ну, если точнее - прилёг, чуть было не пропустив крайнее время выхода на учёбу. Ему, сама того не ведая, помогла Оля, включившая телевизор. Парень точно знал, что одна из обожаемых ею программ начинается ровно в то время, когда у него остаётся критически мало времени на дорогу до школы.       Тревожно надев рюкзак, Антон чертыхнулся и скинул его, вспомнив про верхнюю одежду. Стоя в прихожей, беловолосый парень полностью ощутил на себе значение выражения "встать не с той ноги". И эти же самые ноги сейчас сыграли с Антоном злую шутку. Правая оказалась в левом ботинке, а левая, соответственно - в правом.       Заранее вымотанный парень выбежал из дома в надежде успеть до звонка, но запыхался и перешёл на шаг уже метров через сто. Да и к звонку не успел. А если забегать вперёд, спустя два урока даже схлопотал двойку. Но это если забегать вперёд. Сейчас же, не менее помятый чем утром, он вынужден был пытаться не уснуть на первом уроке. Пока учительница биологии писала что-то на доске, парню помахала Полина, всё ещё помнившая про возможность оплошать, рано или поздно чреватую не самыми приятными последствиями в виде замечания. Еле нашедший в себе силы заметить это Антон, с усталой улыбкой махнул в ответ.       Девушка не успела с помощью жестикуляции спросить, что произошло с несчастной причёской парня и почему он задержался. Суровое покашливание учительницы оповестило всех о том, что если они отвлечены, пришло время повернуться на доску во избежание нудных лекций про необъятную значимость учебного процесса. Поговорить парочке удалось только на перемене в коридоре. Гнездо на собственной голове Антон оправдать так и не смог. Когда все непринуждённые темы для разговора закончились, Полина решила напомнить о гложущей её проблеме.       — Антон... — внезапное переключение с уменьшительного «Антоша» всегда заставляло навострить уши.       — Да? — Петров уже привык управлять голосом, делая его невозмутимым.       — Ты вчера мне так и не позвонил. Почему? — обычно подобные фразы звучали с примесью шуточного тона, но девушка, по всей видимости, начала чувствовать себя увереннее и более прямо заявляла свои права на беловолосого парня. Подыскивая наиболее подходящее оправдание, Антон понял, что ощущает себя так, будто его отчитывает мама. Мало кому понравилось бы такое сравнение, но избегающий хотя бы в общении с школьными товарищами домашний быт парень, ощутил резкую неприязнь.       — А мне обязательно оправдываться? — выпалил парень, не успев прежде подумать. Полина ощутила явный укол в свою сторону, и на секунду строптивую и правда получилось укротить. В этот момент между парой возникло ощутимое напряжение, но девушка уже поняла, что за счастье можно и побороться, а в Антона, за которого она уже долгое время борется, она готова уцепиться обеими руками. Петров же сам до конца не понял, что ощущает после сказанного. Облегчение? Дискомфорт? Желание извиниться? Третий вариант парень сразу отмахнул.       — Нет, но можешь попытаться извиниться. — начинался день, безусловно, тоже не "за здравие", но закончится уж точно "за упокой".       — За то, в чём я не виноват? — Антон готов был отстаивать свои честные гражданские права, даже если не был объективно правым. За идею, так сказать. За свободу!       — Ты не виноват в том, что не выполняешь свои обещания? — до конца никто прав и не был, вот только уступать ни один не собирался.       — Я не виноват в том, что забыл. Этот звонок был просто формальностью.       — В таком случае, просто формально извинись. — в кратчайшие сроки оба чуть ли не взбесились.       — Почему я должен исполнять твои странные прихоти? — Петров ничего не смыслил в женщинах.       — Это не прихоть, Антон, а банальное человеческое уважение. — колкие слова парня всё же задевали, но скорее своим вопиющим безразличием, хоть Морозова и пыталась до последнего держать непоколебимо-серьёзный образ.       — Ты ведь попросила позвонить тебе только из вежливости, да? — до этого момента лишь немного влажные глаза Полины наполнились слезами.       — Ты правда ничего не понимаешь? — Петров смотрел на девушку напротив практически бездумно. Чувствовал напряжение, но не знал, что ответить, пока сознание судорожно металось от одного варианта к другому. Слёзы и правда немного напугали парня, пытающегося в этот момент обрисовать картину происходящего. Наивная, но не безнадёжно глупая девушка бегала взглядом по голубым глазам, туда-сюда. Бегала и не могла найти того, что хотела бы. — Я попросила позвонить потому, что волновалась, Антон. — вытирая глаза и щёки краешком рукава рубашки, девушка развернулась и скрылась в лабиринте школьных коридоров, оставив парня наедине с собой и его мыслями.       Стой он так несколько дней, всё равно вряд ли понял бы, что "просто формальные" отношения девушка воспринимает по-другому; и если он спорил исходя из своего упрямства и наплевательства, Полина хотела оголить свою небольшую, но всё же обиду, которая ей и правда была важна и говорила о беспрекословной искренности.       Находясь в некоторого рода прострации, беловолосый юноша не заметил, как пролетел следующий урок. Да и что это был за урок, он толком не понял... В такт состоянию всё вокруг будто перестроилось на медленное, беспристрастное серое нечто. Полина снова опоздала на урок и не оборачивалась к нему со своей передней парты. Смотреть на Пятифанова - уже тошнит. А больше у Петрова ни-ко-го-шень-ки тут и нет. Только Катя тревожила его одиночество, изредка что-то кому-то шепча на ухо вслед за указыванием на Антона пальцем. Разгрузка произошла спустя парочку таких же безликих уроков. Парень наконец пришёл в себя, чуть ли не буквально отмахиваясь от напряжения, которое достало давить на горб. И если выбирать из двух зол (в его случае - из двух людей), выбор, к сожалению, падал на Полину. Понять, почему именно, парень и сам до конца не мог. Ситуации с обоими можно было считать тупиковыми, но там, где хотя бы спокойно и нет шанса пораниться, находилась привычная ему зона комфорта.       Но только к концу учебного дня Антон решился хоть на что-то. Все прошедшие после их с Полиной ссоры уроки парень провёл в противоречивых мыслях о том, поступает ли он правильно - в глобальном смысле. Режущие, неприятные мысли о том, что Рома может оказаться тем, что ему нельзя терять, ни под какими уговорами не собирались покидать черепную коробку. Правда размышления эти сейчас в любом случае не стали бы чем-то бóльшим нежели теорией, на практике - Петров именно при таких условиях не мог поступить иначе. Такого рода "зона дискомфорта" была нерентабельной для его психики во всех смыслах.       В конце концов, сделав единственный возможный выбор, парень вынужден был переступить через себя и извиниться. Масла в огонь подливал и Пятифанов, который по ощущениям издевательски убеждался в конфронтации Полины и Антона, с улыбкой неоднократно проходя мимо одиноко стоящего в коридоре белобрысого парня.       Собираться с мыслями пришлось долго, ведь единственное, что он помнил из их диалога - мысленно проведённая параллель с семейной ссорой. Идти на примирение первым казалось каким-то сюром, ведь своей такой уж масштабной вины он всё ещё не ощущал.       Но выбор уже совершил.       Самым неприятным был тот факт, что среди этого, в данный момент, океана полностью враждебной атмосферы, не было ни одного спасительного островка. Ни одного друга или заочно знакомого, с которым можно поделиться хоть крупицей переживаний. Не в ком найти поддержку, нельзя получить полезный совет. Уверенности в своих действиях парню действительно не хватает, особенно - в свете последних событий.       Парень выследил мрачную Полину, которая своим видом показывала обиду, но явно ждала обратной связи и хоть какой-то инициативы. Скрыть это получилось бы, встречайся она с кем-нибудь, кто плохо её знает. Руки девушки были в недвусмысленном жесте скрещены на груди.       — Полин... — готовящийся к зачитыванию подготовленной речи Петров втянул носом побольше воздуха. — Надеюсь, за прошедшее время ты успела успокоиться и готова выслушать меня. — не дождавшись утвердительного кивка, он всё же продолжил. — Мне важны твои чувства... — какая наглая ложь. — ...и я сожалею... — снова соврал. — ...о том, что так задел тебя своими словами. Если хочешь поговорить об этом, можем обсудить всё по пути домой. — как человек, вообще не представляющий, что ещё можно сказать, Антон очень надеялся на отрицательный ответ. — Но мы можем просто погулять после уроков, чтобы развеяться. — монолог звучал сухим и несколько механическим. Но это можно было списать на волнение, например.       Он был бы рад любому ответу, ведь это внесло бы хоть какую-то ясность в его жизнь. Девушка осознавала, насколько глупо поступает, доверяя ему, но даже за эти незначительные полдня успела сто раз распереживаться и соскучиться.       — Это всё, что ты хочешь сказать? — Морозова подобрала остатки своей гордости, чем заставила Антона кинуть на пол кусочек своей.       — Извини. — ещё неубедительнее сказал он, смотря девушке прямо в глаза. Последнее отдавало явными нотками холодного безразличия, но Полина решила, что ей будет проще обратить внимание на саму обёртку. Выражение лица парня не было даже отдалённо похоже на раскаивающееся. Девушка неуверенно подошла к беловолосому, притягивая его к себе и утыкаясь носом в плечо, где-то на уровне ключицы. Ладони удобно легли на шею парня. Петров облегчённо обвил хрупкую фигуру руками в ответ.       « — Одной проблемой меньше.»       В этот раз в отличие от той-самой сцены под лестницей, Пятифанов встретился взглядом уже с Морозовой, которая расплылась в сладкой вызывающей улыбке, читая в строгих голубых глазах зависть.              В конце дня для этих троих всё вернулось на круги своя, будто со второго по шестой урок время просто замерло. Морозова поворачивалась к Антону лишний раз улыбнуться, на что тот весело улыбался ей в ответ, остальные были заняты предметом или болтали друг с другом. Пятифанов же уныло выводил ведомые одному только ему контуры в исписанной нецензурными словами тетради.       — Эт чё такое, на? — шёпот бурята, раздавшийся из-за плеча, чуть было не напугал хулигана. Даже проговариваемые им на нижайшем уровне децибел слова, казались громкими, что усиливалось неким свистящим звуком.       Вместо ответа Пятифанов лишь развернулся и уставился на друга, приподняв бровь.       Бяша, до этого нависавший над плечом Ромы, вернулся в сидячее положение.       — В тетрадке, говорю, чё у тебя? — недоумённо глянувший на клетчатые листы на своём столе, хулиган понял, что машинально начал что-то вырисовывать.       — Да не знаю я, с ручкой в руке уснул. — огрызнулся парень, отворачиваясь к себе.       Буквально через мгновение он получил лёгкий шлепок по плечу, что вынудило его обернуться снова.       — Э! Ты смотри, на своих-то не гони, на. — полушутя-полусерьёзно отвечал бурят. Ромка поднял руки в примирительном жесте, усмехаясь на пару с другом. Катя, уже уставшая шикать на ребят, только раздражённо поглядывала на весельчаков.       Класс практически моментально умолк, когда дверь в кабинет распахнулась и явила ребятам их классного руководителя. Немного запыхавшаяся Лилия Павловна, прижимающая к боку какие-то бумажки, закреплённые на планшете, рывком кивнула преподавателю идущего урока.       — Галина Михайловна! Можно оторвать моих на минуточку? — преподаватель понимающе закивала, как бы подтверждая утвердительный ответ сопутствующим жестом руки.       — Прекрасно. Так вот! Совсем замоталась, забыла вас предупредить. Вы-то наверное сами ничего не помните, а мне, вон, следи за целым выводком. — обменявшись с Галиной Михайловной многозначительными взглядами уставших рабочих людей, она продолжила.       — У вас завтра день самоуправления. — кто-то начал высказывать недовольство, кто-то наоборот, а некоторые высказывали своё мнение вполголоса.       — Пóлно вам! Поскольку вместе с ребятами из параллельных классов вас получится слишком много, вести уроки вы будете по парам и с "окнами" между предметами. И раз у нас есть такая прекрасная возможность, я решила поставить учеников с бóльшими успехами к менее продуктивным. — она окинула укоризненным взглядом парты хулиганов, прищуриваясь, после чего отвела взгляд и, прокашлявшись, начала.       Каждый ждал своей фамилии как смертного приговора, после озвучивания которой либо облегчённо вздыхал, либо начинал тихо возмущаться соседу по парте - за более ярко выраженное возмущение можно было получить от Лилии Павловны по шапке. Учительница немного замялась.       — Катя, давай без произвола в этот раз. Тебя я ставлю с Бабуриным и возражений принимать не стану. — все как один повернули головы на Смирнову, которая в ужасе не могла ничего сказать. Блондинка буквально застыла, пока еще тянулась за ручкой, так и не добравшись до желанного предмета. Утонченная ладонь замерла в воздухе, пока глазки с читаемым шоком округлились. В этот момент все поняли, насколько Лилия Павловна бессердечный человек.       Но оглашение списка ещё не закончилось.       После озвученной пары из Морозовой и Трифонова людей оставалось не так много, и, по иронии судьбы и из-за невнимательности к жизни учеников, предпоследними оказались...       — Пятифанов, ты у Антона уму-разуму поучишься завтра на химии. А, и на физкультуре вместе будете. — учительница не хотела акцентировать внимание на том, что Петрову тоже есть чему поучиться у хулигана. Полина же, остававшаяся одной из немногих последних неназванных, тщетно желала попасть в пару с беловолосым парнем, заведомо осознавая безнадёжность этого рвения, но надеющаяся на чудо. Учить им друг друга чему-то действительно вряд ли пришлось бы, но кто знает... Последней же парой оказались Бяша с Никитиной.       — Ну чё, как тебе распределение? Демократично, как думаешь? — совершенно удовлетворённый положением дел Ромка решил поглумиться над другом, развернувшись к нему лицом.       — Не сыпь ты соль на меня, Ромыч. Знаешь же, что она меня бесит, на. Сам-то чё такой весёленький? — с этими словами бурят поднял полные печали глаза на Пятифанова. В ответ парень лишь пожал плечами, поднимая брови и опуская кончики губ. Собственное положение казалось ему самым выигрышным из всех имеющихся. Насмотреться на Катю, сидящую с округлёнными глазами, он уже успел. Разочарование Морозовой было очевидно уже после слов про сочетание "успешных и менее успешных учеников", по-братски подстебнуть Бяшу парень тоже успел. Но больше всех не повезло Петрову - они стоят в паре вместе. Это ещё больше раззадоривает хулигана, которому теперь крайне интересно посмотреть на предстоящие страдания одноклассников.       — Всё! Извините, Галин Михална, всё, я убегаю. И чтоб завтра все в парадной форме! — уже уходя, сказала учительница.       Кто-то всё ещё переглядывался, кто-то разделял Катины чувства по завершении этой односторонней нравоучительной "беседы". Антон же сидел и думал о том, что только сумел помириться с Полиной, которая сейчас наверняка уже ненавидит завтрашний день.       Встретившись взглядом в раздевалке, Рома и Антон выдали абсолютно разную реакцию, хоть оба и были, неведомо даже для себя, рады. Проходящий мимо, уже из раздевалки, Пятифанов, толкнул блондина плечом. Когда последний хотел возмутиться и обернулся, увидел будто бы сверкнувший азартом взгляд - это чувствовалось безо всяких подсказок.       По рукам пробежали мурашки.       « — Он меня часом не убить собирается? » — Петров не был до конца уверен в том, что эта мысль шуточная.       Из планов по побегу из страны его выдернула Полина, с которой они разминулись ещё у выхода из кабинета из-за её подружек.       — Чего стоишь на месте? — к его счастью, девушка оказалась не настроена на серьёзные разговоры судя по тому, как она говорила и как себя вела.        — Да, эт самое... — лишние уши могут неблагоприятно повлиять на криминальные планы, поэтому про смену внешности и переезд в Мексику парень промолчал. — Не знаю...       — Ну хорошо. Ты скоро оденешься-то? — несмотря на то, что в раздевалке в сравнении с Морозовой блондин провёл значительно больше времени, даже взять вещи так и не успел, потерявшись в чертогах своего разума.       — Мне недолго. — парень прекрасно понимал, что Полина в любом случае осталась бы его ждать, но дабы проявить фальшивую учтивость, решил первым предложить ей пойти вместе, а получив положительный ответ, до кучи поблагодарил.       Среди душной толкучки из одноклассников и ребят из параллели парочка кое-как влезла в уличные вещи и отправилась прямиком на свежую улицу. Тему утренней ссоры девушка всё же не подняла, что поспособствовало спокойной размеренности прогулки. Отдохнув от школьных будней посредством хотя бы недолгой прогулки на свежем воздухе, ребята решили расходиться по домам. На самом деле девушка всё ещё ощущала осадок, но решила не портить чудесную атмосферу свободной радости. Блондин проводил Полину до дома и двинулся в сторону своего.       Погода была хорошей, благодаря чему появилось желание идти чуть медленнее обычного, смотря на небо, по сторонам, или куда-нибудь вдаль - не столь важно. Даже дома парня ждала более-менее спокойная обстановка, что казалось уже подозрительным: мать в этот день решила не приставать с дурацкими расспросами, а сестрёнка по непонятным причинам уже спала. Только отец портил идиллию, угрюмо ходя из комнаты в комнату, видимо, в поисках чего-то.       Пробежавшись глазами по своим учебникам, Антон понял, что даже рад дню самоуправления. Поняв, что дел у него больше нет, а прогулка по насыщенным чистым кислородом ландшафтам расслабила, блондин принял самое верное решение - лечь спать. Он переоделся и укутался в мягкое одеяло, пахнущее чистым, только-только перестеленным бельём. Сон пришёл быстро и незаметно.

***

      « — Как-то подозрительно спокойно дома » — подумалось Антону, когда он который день подряд без происшествий вышел в школу (и ведь даже по приходе не отхватывал от матери!).       Привычный запах хвои приятно окутал парня, идущего через лес. Он ощущал себя немного тревожно, но несколько лучше обыденного. Крупицы воодушевления всё же были посеяны в его быт, вопрос только - чем именно? Приятная готовность к этому дню подкреплялась общей атмосферой. Практически, как принято говорить, "хрустящая" рубашка сидела тютелька в тютельку по размеру, плотный и вкусный завтрак не только физически насытил, но и в какой-то степени порадовал, из-за чего мотивация куда-то идти и что-то делать оказалась сильнее обычного. С таким, чуть ли не праздничным настроением, блондин зашёл в раздевалку, обнаружив в ней Пятифанова. В этот момент Антон понял, что не всё так радужно, как обещали его окрыляющие ощущения. И невольно столкнувшись с ним взглядом, Петров оглядывал хулигана в белой, заправленной в черные брюки, рубашке. Первая волна неизведанных чувств окутала беловолосого парня, и он резко, более нервно, отвернулся. Рома сдержал какие бы то ни было эмоции на лице, выходя из раздевалки. На сей раз блондин заранее отошёл от прохода, избегая "случайного" или на самом деле случайного столкновения. Пока белобрысый пытался снять с себя правый ботинок, подскакивая на второй ноге, Рома встретил на выходе из тесного помещения Бяшу.       — Ромыч! и ты туда же. — бурят возмущённо развел руками, лицом при этом демонстрируя недоумение и разочарование.       — Чего у тебя опять случилось? — со смешком спросил Пятифанов, протягивая руку для приветствия.       — Да пол-школы сёдня в рубашках припёрлись, на. — паренёк порывисто пожал руку в ответ.       — Дак в парадной приходить говорили. День... самоуправления, вроде. — хулиган задумчиво отвёл взгляд. — Да, самоуправления. — он, скорее для себя, кивнул.       — Еба-а-а-а... Меня ж Лилька убьёт, на. — уже более взволнованно протянул Бяша.       — Ты реально забыл? — Пятифанов уже почти смеялся, смотря на несчастного, выражение лица которого только прибавляло ситуации комичности.       — Чё делать-то теперь... — Бяша перешёл за полушёпот. — Ро-о-омы-ы-ыч. Мне такие кранты-ы-ы-ы... — хулиган, стоящий напротив, уже без стеснения ухахатывался, не в силах собраться и выдержать эту сцену спокойно. — Не ржи надо мной, братан, на! Я чё-то смешное сказал?!       — Фу-ух... — Рома смахнул воображаемую слезу с краешка глаза, пародируя практически уже случившуюся истерику от смеха.       — Прости, Бяш, но... — последний смешок сам вырвался наружу. — Во-первых, твоя реакция - это нечто, братан. Ну, а, во-вторых, тебе реально кранты.       — Та ну тебя, предателя. — отмахиваясь от друга, обиженно проговорил паренёк. Антону, не желающему встречаться с этой парочкой на слишком близком расстоянии, пришлось наблюдать за всем диалогом прямо из своего укрытия, в окружении десятков чужих курток и сапогов.       Он, правда, упустил тот факт, что в любом случае встретится с Ромой в начале первого урока, до которого осталось не так много времени. Под конец их небольшого диалога Антон сам чуть не поддался порыву засмеяться, слыша уже удаляющееся "Да ты б себя со стороны видел...", но всё равно немного расслабился, когда парни начали уходить куда-то в сторону кабинетов. Поднимаясь в кабинет классной руководительницы парень наконец осознал то, чему до этого момента будто не придавал значения - вести уроки он вынужден с тем, кого так старательно избегал всю перемену до первого звонка. Дав всем поручение зайти в библиотеку за нужными учебниками и их список, учительница также продекламировала темы уроков, которые сегодня будут вынуждены преподавать несчастные девятиклассники. Кому-то повезло больше, кому-то меньше, а кто-то - Бяша.       — Так. — это многозначительное наречие сказало больше, чем любая другая возможная фраза. Бяша виновато улыбнулся, оголяя все свои тридцать зубов.       — Где форма? — этот укоризненный прищур знал каждый ученик девятого "В" класса.       — Я... эт... завтра принесу.       — Какой завтра, объясни мне на милость, если нужно сегодня?! — за секунду вспотевший парнишка с ужасом смотрел на Лилию Павловну. — Господи, каких бездарей я учу. Тьфу. — бурят нервно сглотнул. — В течении дня найди форму, не позорь меня, будь уж любезен. Хоть иногда. — напоследок, видимо - для профилактики - она одарила бедного Бяшу очередным презрительным взглядом. Весь на нервах, трясущийся парнишка от страха сразу пошёл в сторону библиотеки. Те несколько людей, что пронаблюдали эту картину - нервно посмеивались, понимая, что на его месте ощущали бы себя точно также.

***

      Первой по расписанию шла химия. Чуть не подравшись за медицинский халат, мальчики всё-таки обнаружили второй на спинке стула лабораторной комнаты, ослабляя хватку сцепившихся взглядов. Рома с пренедовольнейшим видом расправил плечи, приосаниваясь. Как бы то ни было, Пятифанов в медицинском халате выглядел необычно, казалось, что на него ни надень, всё к лицу. Взгляд серьезных глаз Антона сам случайно приковывался к образу хулигана в достаточно непривычной для его стиля одежде.       — Ты правда думаешь, что кого-то кроме тебя волнует эта химия? — устало выпалил Рома.       — Да, я правда так думаю, и более того - полностью уверен. — хулиган приподнял бровь, как бы спрашивая: "Точно уверен?"       — Давай поспорим. — Антон не знал, чего ждать от Пятифанова, но чтобы не сдавать позиций и не выглядеть трусом, заведомо согласился.       — Что на кону? — с аккуратным интересом спросил Петров, едва заметно щуря глаза.       — И даже не будешь ломаться? Я поражён. — скаля зубы в неприятной улыбке, протянул Пятифанов.       В этот момент Антон понял, что пути назад нет. Вне зависимости от дальнейших условий спора, он уже не может отказаться.       — Проигравший проведет весь урок физкультуры в юбке. Коро-о-отенькой такой. Как тебе? — холодок пробежал по спине от одной мысли о таком феерическом позоре.       — Допустим. — беловолосый нервно сглотнул.       — Так вот. Спорим, никто не готовился к уроку? — Антон выдохнул, услышав вполне щадящее условие.       — Да легко. — стоически держа невозмутимое выражение лица, парировал Петров. Даже первым протянул руку для скрепления договора. Состроив гримасу удивления, Рома завершил рукопожатие. Урок ещё не начался, а вот проблем - хоть отбавляй.       Учебников, для удобства юных "учителей", полагается иметь два, что не сильно волновало Пятифанова. Один этот факт заставил Антона сдерживать в себе раздражение, медленно перетекающее в злость. Но когда хулиган одним взмахом руки снёс одновременно несколько стеклянных колб с громким:       — Да блять! — терпение беловолосого лопнуло.       Петров так пустил Рому по матушке, что тот не мог вымолвить и слова, по ощущениям, даже узнав несколько новых матерных обращений. Это продолжалось до тех пор, пока Антон не обнаружил несколько пар глаз, заглядывающих в проём приоткрытой двери. В этот момент несостоявшиеся учителя осознали, что увлечённые ссорой, пропустили звонок на урок и, переглянувшись, вышли в кабинет. Антон неловко переминался с ноги на ногу, ожидая рассаживающихся по местам учеников. Читать нотации после только что произошедшего было бы слишком по-ханжески. А вот хулиган упивался моментом со вполне удовлетворённым лицом. Его, развалившегося и покачивающегося на и без того ветхом стуле, можно было сравнить разве что с Чеширским котом.       — Добрый день, ребята! — наконец собрался с мыслями Антон, проговоривший фразу на нервном выдохе, чем вызвал у Ромы сдавленный смешок. Дикое желание двинуть хулигану в бок не оставляло в покое. Но подать плохой пример он уже успел, пора было переходить к хорошему. Сверившись с учебником, беловолосый парень без лишних прелюдий начал свою речь.       — Я.. - Антон Дмитриевич, и помогать мне сегодня будет... — он указал в сторону Пятифанова. — Роман... — снова переводя взгляд на Рому, парень намекнул, что не знает его отчество, активно играющими бровями. Абсолютно не вовлечённый в процесс хулиган удивлённо посмотрел на Антона, и на ребят в кабинете.       — Э-э... Петрович! — на что "коллега" только фыркнул, веселя самопровозглашённого Романа Петровича. Антон прекрасно понял, что идея именно такого отчества посетила светлую голову хулигана благодаря его фамилии.       — Сегодня мы будем проводить опыт. Кто ознакомился с параграфом дома и уже знает тему урока? — увидев всего одну поднятую руку из всего класса, Антон немного поник, но был рад тому, что уже не обречён на провал.       Победоносно посмотрев на Рому, он вернул взгляд на семиклассников, не придав особого значения ехидному выражению лица хулигана. Беловолосый со всей серьёзностью указал на смельчака. Паренёк неспеша встал из-за парты.       — Антон Дмитриевич, объясните, пожалуйста, что значит "вести себя как мудак"? — Антон застыл на месте, прокручивая в голове свой гневный монолог в лабораторной комнатке, примыкающей к кабинету. Сомнений быть не могло - семиклассник издевается над ним, цитируя одну из сказанных сгоряча фраз. Спустя мгновение седьмой класс разразился оглушительным хохотом детей с ещё не сломавшимися противными голосками. Сзади раздалось Ромкино задорное:       — Хорош, Ванёк! — а в ужасе застывший на месте Петров ощутил на плече властную тяжёлую ладонь.       — М-м-м, уже представляю эту картину. — ухо Антона обдалось горячим дыханием, и он тяжело выдохнул, не желая демонстрировать эмоции перед примерно десятью наблюдающими парами юных глаз. Единственным мальчиком, который поднял руку - оказался явно тот, кто относится к Пятифановской шайке хулиганов, чудесно...       — Так, мы будем проводить опыт, наблюдая за взаимодействием натрия с водой! — резко перевёл тему Антон, обращаясь к классу. Юноша обернулся к доске, взял мел и аккуратно вывел формулу: "2Na + 2H2O = 2NaOH + H2 ↑"       — Перепишите то, что я написал на доске, и внимательно слушайте... — Петров с важным видом пододвинул к себе поднос с необходимыми колбами и материалами.       — У Вас на партах есть подносы, на которых уже стоит готовый стакан с дистиллированной водой.. — беловолосый юноша со статным видом посмотрел на ребят, переводя взгляд и на Рому. Сколько бы Антон ни старался намекнуть Пятифанову, что тот должен принять участие в проведение урока, он намеренно игнорировал его просьбы, продолжая вальяжно сидеть на стуле и грызть бедную ручку. И не стеснялся нагло улыбаться, пристально наблюдая за всеми дальнейшими действиями Антона. — Мы добавим к воде несколько капель индикатора фенолфталеина... — Петров поднял в воздух небольшой стеклянный пузырёк с белой наклейкой: "C20H14O4".       — Они точно уснут под твой бубнёж... — тихо проговорил Рома, отрывая Антона из погружения в мир химических реакций. Блондин недовольно покосился на Пятифанова, моментально возвращаясь к дальнейшему рассказу.       — Прошу Вас заметить, фенолфталеин изменит окраску, когда в растворе появится щелочь. — Петров натянуто улыбнулся, оглядывая направленный на него рой глаз. Не могло не радовать, что хотя бы в некоторых читалось любопытство к происходящему. Видимо, только на практике опытов семиклассники обретают интерес. — Потом мы осторожно возьмём кусочек натрия и сразу же опустим его в воду. Как вы, наверное, знаете, металл бурно взаимодействует с водой. — Антон с остатками светлой надежды на успешность этого урока вздохнул, принимая факт того, что заниматься обучением седьмого класса будет в одиночку. — Я буду показывать, а вы повторяйте. — беловолосый дружелюбно улыбнулся.       — А почему у тебя волосы белые? — послышался звонкий голосочек одного из мальчишек, который таращился на Антона всё время его монолога.       — Я не думаю, что это имеет значение. Природа наделила. — Петров постарался ответить максимально тактично и мягко, дабы не уйти от основной темы урока. — Так, возвращаемся к.. — парень стал продолжать, но его вновь перебили.       — А правду говорят, что у людей с таким цветом волос и ресниц непереносимость солнечного света? — выкрикнул тот же мальчик, слегка подпрыгивая. Антон нахмурился, тяжело выдыхая.       — Давайте вернемся к теме урока, мы же здесь не... — и ему снова не дали договорить. Ванька, хулиганский мальчишка, любую тему подхватит чтобы сорвать урок.       — А у вас везде волосы белые? Вообще везде, да? — Петров от неожиданности даже приоткрыл рот, смотря на семиклассника с читаемым: "У тебя вообще всё в порядке?".       — Блять, Шишкин! — Рома резко встал, повышая тон голоса в попытке утихомирить потерявшего здравую грань Ваню. Только поздно понял, что посмел четко и громко выругаться на весь класс. С повторным, едва слышимым: — Бля-я-ять... Хулиган дал понять, что сделал это абсолютно ненамеренно, но решил мгновенно переключиться, делая вид, будто бы ничего и не было. — У тебя урок идёт, веди себя хотя бы наполовину от возможного - нормально, по крайней мере, пока здесь есть я! — строго закончил Рома, усаживаясь обратно на стул.       Пусть Антон и окатил Пятифанова раздраженным взглядом после услышанного ругательства, не могло не порадовать то, что от его попыток вразумить особо сложного семиклассника - толк был. Иван обиженно надул губы, но спокойно уселся за парту, как и полагается ученику. Даже небрежно руки сложил, пусть и на ближайшую минуту. Петров подавил довольную улыбку, продолжая вести урок.       Проведение опыта началось вполне себе спокойно, спасибо Роману Петровичу, и Антон почувствовал приливающую к плечам волну уверенности. Уже более серьезно и со всем интересом Петров объяснял все тонкости происходящих реакций, поглядывая на часы. Из-за ссоры парней вначале, которая заняла некоторую часть от урока, и ненужных вопросов учеников - времени на всё не хватало. Но, прикинув в голове примерное количество оставшихся минут, требующихся на объяснения некоторых реакций, беловолосый юноша решил, что на то, чтобы закончить опыт - времени достаточно.       Когда Антон закончил с демонстрацией необходимых действий, он заметил, что некоторые ученики не успевали за его темпом. Потому, беловолосый юноша стал ходить меж парт, наклоняясь, чтобы помочь не успевшим доделать опыт ребятишкам. И он готов поклясться, он абсолютно всё время чувствовал на себе этот взгляд. Рома наблюдал, внимательно следя за всеми его движениями и эмоциями, а Антон не подавал виду, что чувствует фантомные ощущения более чем детально. Гуляющий по его образу взгляд стойких глаз наблюдал ведь не из интереса, внезапно появившемуся к уроку химии, да? Наклонившись к тетради семиклассницы, Антон указательным пальцем ткнул в строчку, в которой присутствовала ошибка. Прядь его светлых волос упала на лицо, и аккуратно заправив её за ухо, Петров не смог побороть желание удостовериться в том, что Пятифанов от него глаз оторвать не может. С опаской подняв заинтересованный взгляд искрящихся глаз, как и ожидалось, беловолосый юноша столкнулся со взаимно смотрящим. Руки Ромы лежали на парте, пока он подпирал голову ладонью. В пучине гнёта он утопает в этой связи, и убивают только мысли о светлой макушке. Замыленный взгляд прикрытых глаз хулигана можно было расценить двояко, но они точно знают, что такое любовь. Не сдержав легкую улыбку, появившуюся от такого контакта, Петров вернул взгляд на тетрадь девочки, возвращаясь в разбор её ошибки.       Вот где бурной реакцией расстилался настоящий химический элемент.       А если быть точнее, между кем.       И вроде бы всё хорошо: у каждого семиклассника на парте красуется колбочка с ярко-розовой жидкостью, Антона можно с уверенностью назвать прекрасным учителем, каждому обеспечена твёрдая пятерка, но...       Вдруг по классу эхом разлетелся звонкий шум от разбившегося стекла. Петров, будучи уже за учительским столом, тяжело вдохнул, в очередной раз подмечая, что интуиция снова подсказывала о грядущей неудаче. Антон стал размышлять согласно правилам безопасности, сразу озвучивая мысли вслух:       — Стекло не трогай! Вообще туда руками не лезь, это только в резиновых перчатках собирать можно. — Петров устало потер переносицу, прикидывая, сколько времени понадобится на уборку.       — Ребята, будьте аккуратнее, не... — юноша стал отходить от учительской парты, дабы оглядеть количество осколков на полу, но вдруг раздался звонкий вскрик Вани.       — Отдыхай, рабочий класс! — прокричал мальчишка, замахиваясь и кидая колбу за парты, которая в итоге такого падения тоже с громким звоном разбилась.       Антон вздрогнул от резкого звука, строго вскидывая брови. Дружок прославившегося Шишкина в том числе вскочил с места, держа в руках злосчастную склянку с розовой водичкой.       — Антон Дмитриевич, а что будет если её выпить?! — воскликнул семиклассник, пока от услышанного у Петрова округлились глаза.       — Нет-нет-нет! Что ты.. — подавшись всем телом вперед, несостоявшийся учитель уже проклял эту работу, понимая, что никогда в жизни добровольно бы на неё не согласился.       — Ванька! Ай да кто первый выпьет?! — ученик развернулся на Ваню с горящими глазами, кивая головой. Класс наполнился легкими смешками, подбадриванием или волнительным: " — Какой кошмар.. "       Пока вся феерия продолжалась, Рома не мог успокоиться, продолжая громко смеяться еще с того момента, как под торжественный возглас колба Вани полетела на пол. Но, будучи в повышенном нервном состоянии, Антон не успел найти момент чтобы одарить хулигана недовольным взглядом. Ситуацию спас прозвеневший звонок, побудивший проказников прекратить своё выступление. Вот только семиклассники посмеялись и ушли, а беловолосый юноша не на шутку испугался, учитывая всевозможные последствия, с которыми пришлось бы столкнуться, будь мальчишки более глупыми.       Облокотившись руками на учительскую парту, Антон тяжело выдохнул, смотря на раскрасневшееся от смеха лицо Пятифанова.       — Юбочку-то искать готов? — по телу Петрова пробежал электрический разряд. Он уже и позабыл о том, что предстоит столкнуться с несмываемым позором. По расписанию у них сейчас свободный урок, после которого они должны провести физкультуру. Это достаточное количество времени чтобы найти необходимый элемент одежды Антон проведет с пользой. Молча кивнув, беловолосый юноша снял халат.       — После перемены только, я не хочу ходить в юбке, толкаясь со скоплением ребят в коридорах, которые точно обратят на меня внимание. — Антон устало сел на второй стул, придвинутый к учительскому столу. Казалось, не должно остаться сил чтобы испытывать ярчайшее раздражение, но оно всеми красками играло в груди Петрова.       — Только я с тобой пойду, очень уж интересно, что ты вообще делать собираешься. — на лице Пятифанова заискрилась наглая улыбка, смотря на которую беловолосый юноша испытывал слишком противоречивые чувства.       — Как будто у меня так много вариантов. — язвительно проговорил Петров, показательно закатывая глаза.       — Ну если ты домой за юбочкой матери побежишь, я тебя сопровождать не буду. Из окна посмотрю. — Рома пожал плечами, в привычной ему манере разваливаясь на стуле.       — Ага, так родителям и скажу. Извините, мне нужна юбка мамы, потому что у меня появилось невероятное желание позаниматься в ней на физкультуре! Лучшая идея! — Антон не скрывал собственного напряжения, наполняя свои ответы ощутимым сарказмом.       — Это не худшее из всего, что ты можешь им рассказать, Антон Дмитриевич. — не скрывая самодовольной ухмылки, проговорил Пятифанов. На услышанное Петров презрительно фыркнул, поворачивая голову на собеседника.       — Лучше бы я один химию провёл, от тебя, на самом деле, толку всё равно не было. — беловолосый едва заметно нахмурил брови, складывая руки и упираясь на них на парту. — Только и можешь, что разлечься на стуле и ржать... — кажется, Антона задел собственный проигрыш и подобный настрой Ромы, который нависает практически осязаемо в воздухе. Именно у Пятифанова есть все данные, чтоб передать грубое хамство одним только взглядом.       — Ты мне рад. — уверенно сказал хулиган, издавая тихий и отчасти хриплый смешок. Петров в презрительном недоумении уставился на Рому. — Пиздишь же. Ты мне рад. — непробиваемая уверенность была наигранной, Пятифанов не был уверен в сказанном, но держался непоколебимой стеной.       — Мечтай. Ты для меня персона нон грата. — беловолосый юноша решил сразить своим безразличием, смешанным с недовольством. Но не сказать, что в груди не бушевал фьорд, бьющийся массивными волнами об окружающие водоём скалы.       — Ага, как же. — Рома, кажется, хотел договорить, и по выражению его лица предвещалось что-то невероятно язвительное, легковоспламеняющееся и определенно желанное. Но, коридор окутало трелью звонка, и Пятифанов в предвкушении вскинул брови, поднимаясь с насиженного места и хватая свой рюкзак.       Антон без труда понял намёк, взывающий подняться и его, дабы найти злосчастную юбку. У Петрова был один план - одолжить её у представительницы женского пола, оставив свои брюки ей. И есть самый простой вариант решения проблемы - попросить элемент одежды у Морозовой, но беловолосому парню было невероятно неудобно. Во-первых, Полина не будет рада информации о том, что Антон вдруг поспорил о чем-то с Ромой. Она всегда была достаточно категорична к хулиганской персоне, но если появляется какая-то прямая их связь, подкрепляющая не лучшее мнение о Пятифанове, она включает режим уставшей и строгой матери. А во-вторых, не шибко хотелось позориться перед своей девушкой. Просто заиграла внезапно включившаяся гордость.       Вариантов было немного, и блондин поморщился, понимая, к кому теперь держит путь. Благо, у этих людей согласно расписанию сейчас тоже свободный промежуток без проведения урока.       Антон уверенно вышел из класса, пока рядом, донельзя довольный, шагал Рома. И его злорадство раздражало Петрова еще больше, даже руки вздрагивали от ощущения раздувающейся в груди злобы. Минуя лестничные пролёты, однотипные, и благо пустые - коридоры, парни дошли до нужного кабинета. Рома в удивлении взглянул на Антона.       — Ты сделал достаточно сомнительный выбор, видимо, знание химии не сильно развивает логику. — непринужденно сказал хулиган. Конечно, не ему же сейчас придется, заливаясь краской, выпрашивать юбочку.       Антон не стал отвечать на услышанное, он собирался с мыслями, смотря на закрытый кабинет математики. Резко выдохнув, юноша открыл дверь и зашел, встречаясь с несколькими персонами. Семен сидел за третьей партой, подперев голову рукой. Екатерина ему вряд ли давала возможность даже вздохнуть лишний раз, так что смирившись со своей участью, Бабурин добровольно покинул "учительский состав". За первой партой сидел Бяша, закинув ноги на парту и забыв про просьбу найти рубашку. А Катя с важным видом разбирала какие-то бумажки на учительском столе, пока бурят эмоционально рассказывал о первом уроке, который ему удалось провести.       — Ебать, я серьезно говорю, пацан прочитал не "наложил на себя руки", а "наложил себе в руки", на! — Смирнова презрительно хмыкнула, явно сдерживая рвущийся от этой истории смешок.       — Я успокоиться еще минут пятнадцать не мог, пока Оля меня линейкой не хлестнула по рукам, на. — Бяша, по всей видимости, ушел со следующего их урока, или его выгнала Никитина за подобную реакцию от действительно забавной ошибки чтеца. И чтобы никому не помешать, бурят пришел в ближайший кабинет со свободным уроком, о котором помнил из услышанного расписания.       — О, Ромыч! У вас как дела? — на лице Бяши появилась искренняя улыбка от внезапного появления лучшего друга.       — У нас весь класс в осколках и какой-то красной воде. — со слабым смешком сказал Пятифанов, усаживаясь за парту к буряту.       — Розовой, вообще-то.. — вмешался Антон, который всё еще мялся у входа в кабинет.       — Чего, на? — Бяша был в предвкушении красочной истории, с которой он планирует ржать весь оставшийся день.       — Потом расскажу, сейчас просто смотри.. — Пятифанов аккуратненько толкнул друга в плечо, переключая своё внимание на Петрова.       — А сюда-то вы чего пришли? У меня дел здесь в три раза больше ваших. — Катя явно не была воодушевлена дополнительными одноклассниками в её кабинете, пока на утончённых плечах старосты лежит добродушно положенная матерью ответственность.       — Тебе Антоха сейчас всё объяснит. — медленно кивнув головой, сказал Рома, вынуждая Петрова выйти из инертного состояния. Антон тяжело выдохнул и подошел к Екатерине, тихо говоря:       — Мы можем отойти? — юноша легонько облокотился на учительский стол, надеясь на щепотку понимания в характере Смирновой.       — Здесь говори, сказала же, дел невпроворот! На тебя нет времени, Петров. — Катя даже взгляд свой от бумажек не оторвала, явно выискивая в них определённую.       — Мне нужна.. — еще тише сказал Антон, делая паузу из-за собственной неуверенности. — ..твоя юбка. — Петров потупил глаза в пол.       — Чего?! — воскликнула Смирнова, резко поднимая голову. А в кабинете уже разразился громкий смех Пятифанова. — Юбка?! — зеленые глазки округлились, осматривая юношу с абсолютным недопониманием. — Петров, ты совсем из ума выжил?! — девушка подбоченилась, хмуря тонкие бровки. — Что за нахальство?! Извращенец! — её голос стал заметно громче, пока она ждала объяснений.       — Я понял, ничего, социальный эксперимент, спасибо за участие. — попятившись назад, сказал Антон, стремительно покидая класс. Рома, всё еще смеющийся, резко встал из-за парты, направившись вслед за Петровым.       — Чего, бля? Юбку, на? — послышалось уже из закрытого кабинета, в котором эхом повторялся громкий гогот бурята.       — Я же говорил, хуйня идея. — прозвучало самодовольное замечание Ромы за спиной Антона.       — Ты вообще много чего говоришь.. — съязвил беловолосый, пока Пятифанов уже догнал спешно идущего в неизвестном для него направлении Антона.       Вопросы отпали, когда на горизонте показался кабинет музыки, в котором, к огромному сожалению, уже идёт урок. Но Петрова этот факт не сильно волнует. Юноша аккуратно постучался, заглядывая в класс.       — Полин, можно тебя? — шепотом сказал Антон, ловя на себе вопрошающий взгляд Морозовой. Девушка стояла у доски, на которой была нарисована небольшая схема, связанная с классической музыкой, классикой жанра и стиля. Рядом стоял Трифонов, явно пытающийся хоть что-то понять.       Полина кивнула головой, и обернувшись к классу, сказала:       — Я отойду на минуточку, ребята, вы пока с Александром пообщайтесь. Выразите личностное отношение к музыке, особенно, обратите внимание на национальную. — и выпорхнула из кабинета, пока пряди её волос слетали с плеч.       На её лице играла легкая улыбка с едва проглядывающейся заинтересованностью ровно до того момента, пока она не увидела Пятифанова. Девушка заметно напряглась, более растерянно смотря на Петрова.       — В общем, мне нужна твоя юбка... — уверенно выпалил Антон, не желая оттягивать время грядущего позора. Полина захлопала темными ресницами, пытаясь понять смысл этой просьбы. — Я тебе дам свои брюки, мне на один урок. — парень растерял стойкость, и замявшись, мечтал, что он сможет избежать очевидных вопросов от Морозовой после такой просьбы. Девушка протянула не многообещающее: — М-м-м... — и всё же прозвучал вопрос, избежать которого было бы нереально, но надежда умирает последней.       — Зачем? — Полина вскинула свои бровки, мимолётно поглядывая на Рому, стоявшего рядом.       — Научи своего подхалима осознанности, а то в следующий раз будет весь школьный день в одних трусах ходить. — с нескрываемой злобой отчеканил Пятифанов, чем вызвал раздраженный выдох Петрова.       — Проспорил.. — юноша решил не скрывать истинную причину, как минимум потому, что все остальные причины не кажутся разумными. Морозова понимающе кивнула.       — Ну пошли тогда.. — девушка прильнула к Антону, хватая того за руку и переплетая их пальцы. — Не буду же я в коридоре юбку снимать. — дружелюбно сказала Полина, с губ которой сорвался легкий смешок.       Петров с ощутимым облегчением кивнул. Ему вряд ли избежать расспросов, но они прозвучат уже тогда, когда парочка окажется наедине и в более безопасном месте. А сейчас Антон поддается тянущей его за руку Полине, ведущей в туалет. Рома на такую картину едва слышно фыркнул, неспеша следуя за ребятами.       Но, стоя уже у женской уборной, беловолосый растерялся. Ситуация может стать еще более неудобной, стоит кому-то из девочек зайти в туалет и увидеть там Петрова в юбочке.       — Не думаю, что сейчас там кто-то есть. — Морозова быстро уловила причину его смятений, и аккуратно заглянув в небольшую комнатку, подтвердила своё высказывание.— Никого вроде бы, пойдем. — девушка юркнула в помещение. Петров последовал за ней, попутно внимательно оглядываясь по сторонам. Рома же расслабленно встал около двери в женский туалет, облокачиваясь на стену.       Стоило ребятам покинуть скромную компанию Пятифанова, в поле его зрения появилась уборщица, которая с трудом тащила ведро с водой по лестнице. Рома уверенно подошел к женщине в возрасте, отчаянно пытающейся побороть собственную слабость.       — Давайте я помогу. — хулиган забрал у уборщицы особо тяжелую для неё ношу.       — Ох, спасибо тебе огромное, сразу видно, воспитанный юноша. — женщина разогнулась, искренне улыбаясь. — Поставь у входа в женский туалет, мне туда надо, дальше уж сама разберусь. — уборщица тяжело выдохнула, хватая второе ведро со сложенными в нем перчатками, шваброй и грязными тряпками.        Пятифанов с горечью осознал, что сейчас именно ему придется спасать Антона, натягивающего юбочку в небольшом помещении, не предназначенном для представителей мужского пола. Тяжело выдохнув, Рома принял факт того, что позориться ему придется в любом случае не в той же мере, что и Петрову, так что утешив себя именно такой мыслью, с громким грохотом "случайно" уронил ведро. Вода разлилась по полу, создавая огромную лужу перед женским туалетом.       — Ну какой я неуклюжий! Извините, пожалуйста, мне о-о-очень жаль, давайте я уберу. — Рома говорил специально громче обычного, надеясь, что Антон сможет услышать факт "диалога", и не выбежит на грохот.       Уборщица разочарованно выдохнула, явно забирая слова о "воспитанном юноше" назад.       — Нет, сама уж уберу. Еще чего тут натворишь! — женщина окатила Рому недовольным взглядом, доставая сухую швабру из ведра.       Пятифанов намеренно облокотился на дверь, ведущую в уборную, чтобы открыть её с обратной стороны было затруднительно. Антон ведь не глупый парень, догадается, да? Вот только Петров, подойдя к двери, в полной мере ощутил препятствие, напирающее на неё. И первое, что посетило его светлую голову - Рома попросту издевается. Даже намёка на то, что хулиган пытается спасти его от внезапно появившейся уборщицы - в мыслях не было. И раздражённо постучав по двери, Антон повысил громкость своего голоса.       — Очень смешно! По-твоему мне юбки недостаточно, да?! — Петров пнул дверь, на собственное удивление даже прорычав что-то себе под нос.       Пятифанов попытался перекрыть исходящий звук из туалета собственным голосом. Времени думать над разумными вопросами - не было, потому Рома выпалил первое, что пришло на ум.       — Как у Вас дела? — натянув улыбку, спросил хулиган. Вот только когда по двери Петров начал агрессивно тарабанить, женщина с полным недоумением в глазах подняла голову на девятиклассника. Как только та стала разгибаться, явно держа путь к туалету, Пятифанов прошипел себе что-то под нос, резко открывая дверь и хватая беловолосого за руку.       — Ну что ты еблан-то такой? — злобно проговорил хулиган, уже вытягивая Антона из помещения за руку. Петров, пребывающий в состоянии полной растерянности, послушно поддался рывку и даже не заметил, как они уже сбегали от уборщицы по коридору, сворачивая к лестнице.       Сжав грубую ладонь посильнее, Петров только в этот момент понял мотивы хулигана, которые не основывались на издевательстве, а абсолютно наоборот. Но подумать об этом времени не было. Нужно было быстро реагировать, бежать, но и придерживать подол развевающейся по ветру юбки, которая явно во всех красках желала задраться. И не забыть про очки, которые от слишком резкого поворота головы с радостью покинут привычное место на переносице. Лучи солнца из окна играючи падали сквозь стекло в здание, пока мелькающие под ними фигуры, крепко держась за руку, спешно мчались к более безопасному месту. Пушистые светлые пряди развивались по ветру, небрежно падая около щек. Пробегая по лестнице, Антон понял, что не успевает за темпом бега Ромы, только тогда, когда по инерции рывка его корпус дёрнулся вперед. И уже прикрыв глаза от грядущего падения, Петров уперся в поймавшие его руки.       — Не от укола булавкой, так от лестницы. — отчеканил Рома со слабой, но хищной улыбкой, возвращая беловолосого легким движением рук обратно на ноги.       А ведь они точно знают, что такое любовь.       Спрыгивая с последних ступенек и коротая путь любыми способами, дабы не встретить еще парочку нежелательных лиц, ребята достаточно быстро добежали до спортивного зала. Пятифанов спешно достал из кармана ключ от помещения, пока Петров нервно мялся рядом.       — Уборщицы же не знают наших фамилий, да? — волнительно спросил блондин, уже представляя, что предстоит пережить, если про его игры в переодевание в женском туалете расскажут родителям.       — Да. — кратко ответил Рома. Резко распахнув дверь, хулиган аккуратно подтолкнул в зал потерянного от сложившихся подобным образом обстоятельств Антона.       Убежали от проблем, уборщицы и Полины Морозовой, оставшейся непонятливо смотреть вслед убегающим парням.       Когда ребята оказались в спортивном зале, оба старались реабилитировать сбившееся от бега дыхание, наслаждаясь ощущением безопасности. Пятифанов застыл взглядом на Петрове, пользуясь появившейся возможностью оценить его смену стиля.       Черная юбочка заканчивалась выше колен, потому и открывала вид на бледные, аккуратные ноги юноши. На Полине она выглядела намного приличнее как минимум потому, что рост у нее значительно ниже. А вот Петрову подобный размер приносил некоторое ощущение дискомфорта. Рубашка, заправленная под юбку, подчеркивала аккуратное телосложение Антона, делая акцент на талии. Хулиган невольно стиснул зубы, скрывая любую реакцию, появляющуюся благодаря такому внешнему виду беловолосого. Но и сделать вид, что ему очень смешно от нелепости всей картины, возможности не было. Это выглядело бы не только неестественно, но и глупо. Так что Рома просто стоял, осматривая с нейтральным, немного напряженным выражением лица, новый образ Петрова.       Но, стоять в таком положении длительное время - чревато очевидными выводами Антона, так что резко дернув головой, Пятифанов поправил съехавшую с плеча лямку рюкзака, направившись к раздевалкам.       Петров бегло посмотрел на часы, радуясь свободным пятнадцати минутам до окончания уроков. Опустив голову в пол, юноша стал оглядывать свои ноги. Антон не мог понять, для чего девчонки надевают подобный элемент одежды? Ведь он доставляет огромный спектр отнюдь не лучших впечатлений. Ощущение, будто голый ходишь, еще и без шанса вовремя понять, задралась ли твоя юбка? Тяжело выдохнув, Петров пошел в раздевалку. Ему предстоит бороться с издевками Ромы, который наверняка заберет на себя основное внимание детей, пришедших на урок физкультуры. Но и противостоять разной реакции шестиклассников на его внешний вид. Будут в замешательстве, или последуют примеру Пятифанова и станут громко смеяться? И покоя не дает осознание, что суть всех проблем Антона скрываете в хулиганской персоне. Абсолютно всех. Кинув рюкзак к обшарпанной лавочке, беловолосый поднял голову и встретился взглядом с Ромой, расстегивающим пуговицы на своей рубашке. Нервно отвернувшись, Петров стал доставать из рюкзака белую футболку.       — Готов соблазнять школьников? — сквозь ехидный смешок, сказал Рома, сбрасывая с плеч белую ткань.       — Одного уже... — тише прежнего сказал Антон, мимолетно улыбаясь и вскидывая брови от собственной шутки. Хорошо, что выражение его лица Пятифанов не видит.       — Что? — переспросил хулиган, который не сумел вникнуть в неразборчивый шепот Петрова.       — Говорю, что ничего умнее ты сказать и не мог. — парень пальцами нащупал пуговицы у воротника и принялся расстегивать одну за другой.       — И это твоя благодарность за спасение от уборщицы? — рубашка небрежно упала на лавочку, пока Рома наклонил голову вбок, пытаясь увидеть эмоции Петрова.       — Чего? — Антон резко поднял голову, расстегнув все пуговицы на ткани. — А ничего, что это из-за тебя всё и случилось? — Петров презрительно вздохнул, кивая головой в разные стороны. — Спасибо большое, Роман Петрович, что я буду бегать перед кучей шестиклассников в юбке, и за то, что ты сделал то, что должен был. — в голубых глазах пробежала искра, способная воспламенить всю душу, издавна пропитанную бензином.       — Ага, еще скажи, что я заставил тебя согласиться спорить со мной. — Рома облокотился спиной на холодную стену позади него. — Ты не заебался во всех своих проблемах винить окружающих? — на лице Пятифанова сохранялась доминантная стать, демонстрирующая сделанное из железа нутро.       — Ты разве так много знаешь, чтобы спокойно разбрасываться подобными обвинениями? — Петров прищурил глаза, сбрасывая с плеч рубашку и принимаясь её складывать. — Ты не устал говорить всегда, и даже тогда, когда твоё мнение очевидно непрошенное?! — юноша вскинул бровь, как бы пародируя привычное всем выражение лица хулигана.       — Из всех, кто меня слушает... — Рома намеренно понизил громкость своего голоса, расплываясь в наглой улыбке, которая демонстрирует смотрящему фактическое напоминание о том, что хищником из них двоих является далеко не Антон. — ты слушаешь намного внимательнее, хоть делаешь вид, что тебя сказанное мной не интересует. — Пятифанов достал из рюкзака белую скомканную футболку.       — Ты думаешь только о себе, вот в чем твоя проблема. Слишком много внимания к твоей персоне. — Петров аккуратно положил сложенную рубашку на лавочку. — Только меня твоя персона давно не интересует, если ты не забыл. — Антон сделал тот же жест, что и Рома. Понизил громкость собственного голоса, натягивая самодовольную улыбку. — Мне плевать на тебя. — светлые брови вскинулись, и юноша потянулся к футболке.       — А мне на тебя. — отчеканил Рома, быстро надевая элемент школьной формы для физкультуры. — Абсолютно плевать. — хулиган стал подходить к Антону, лицо которого было спрятано из-за его положения. — Было бы лучше, если бы ты уехал. — Пятифанов развернул Петрова за плечо к себе, впиваясь серьезным, пропитанным ядом, взглядом.       — Иди ты на хуй, Пятифанов. — Антон смог противостоять рвущейся дрожи в голосе, стараясь не продемонстрировать слабину. Вот только глаза, в которые его вынудили заглянуть, всё равно срывают оковы сдержанности с чувств и эмоций, и сделать с этим ничего не получится. — И знаешь, если тебе плевать, тогда не трогай меня! Не смотри на меня, не задирай меня, просто оставь меня в покое, как я тебя и просил! — голос Петрова колеблется от грубого, до несдержанного вскрика, пока Рома, не меняя эмоции на лице, наблюдает. — Если тебе плевать, то не противоречь собственным действиям, не утруждайся, мне без твоего внимания вполне комфортно! — Антон едва заметно поморщился, хмуря брови. — И знаешь, я ник... — Петров остановился, заметив на лице Ромы донельзя напыщенную улыбку, появившуюся в некорректный для неё момент.       Пятифанов шагнул вперед, сокращая расстояние между ними, и шепотом сказал:       — Тебе не плевать, даже слишком. — в его взгляде бушевал чрезмерно торжественный дьявол, кричащий о проигрыше Антона в этой битве. Рома ушел из раздевалки, оставляя Петрова, который сразу смог осознать собственную ошибку, в одиночестве.       Вывел-таки на эмоции...              Поморщившись от колючего осознания, Антон приложил ладонь ко лбу, тяжело выдыхая. Снова заигрался, становясь марионеткой в чужих руках. Беловолосый почувствовал разгорающуюся злобу под ребрами, норовящую перевернуть и разломать все лавочки в раздевалке, раскидать все вещи. Но, парень глубоко вдыхает, стараясь утихомирить бурю этой эмоции.       Он проиграл в этой битве, но не на этой войне.       Вот только каждое поражение воспринимается всеми на свой счёт, и с новой информацией благодаря подобным диалогам или практически незаметным импульсам, оба преисполняются еще бóльшей обидой или злобой.       Антон всё понять не может, почему осознанно ведется на такие искусные манипуляции, без возможности отказать в сладострастной игре разумов. Да, бесспорно, растоптать Пятифановскую гордость, отыграться за предоставленный ущерб - невероятное наслаждение, которого Антон мечтает добиться. Хоть падать до уровня слепой мстительности всегда ему казалось уделом глупых, несостоявшихся личностей. Но, это ведь не всё, так?       А Рома не может понять его прогрессирующую злобу по отношению к нему, ощущая нарастающую обиду, которая и движет им, побуждает совершить издевательский жест, выводя на реакцию, оголяющую истину. В том числе хочет задеть за живое, получив из этого свою пользу, ведь на добровольный диалог Петров не идёт, а значит, можно попытаться заставить показать спрятанную от самого себя часть души? Бесится от факта присутствующей в жизни Антона Полины, с ума сходит от его "безразличия", и прикрывается непробиваемой маской уверенности, хоть давно не уверен в чувствах Антона. Но всё подает под призмой собственного темперамента, незаметно для самого себя начиная между ними негласную игру.       Но каждый ей наслаждается.       Даже если прогоняет от себя наваждение, кричащее, что в океан получаемых чувств от этих вызовов, хочется запрыгнуть и утонуть.       Наслаждается и умирает, злится и довольствуется.       И для завершения эмоциональной картины, всё подаётся с приправой, которую привыкли называть: "Гормоны".       Антон спустя время обуздал свою злобу, сводя её к возможному минимуму. Осталось лишь раздражение, которое истерично дергалось где-то за пределами ощущаемых эмоций.              Заправив белую футболку в юбку, Петров вышел из зала, автоматически обращая внимание на подтягивающегося на турниках Рому. Нарочито отвернувшись, юноша подошел к небольшой комнатке в которой находился спортивный инвентарь. Видимо, кроме Антона никто и не планирует думать о занятии шестиклассников на уроке. Глаза разбежались, но юноша не рассчитывал на то, что будет придумывать нечто невероятно запоминающееся. Взяв волейбольный мяч, парень направился обратно в зал, не желая длительное время проводить в небольшой темной комнатке, с наверняка образовавшимся большим слоем пыли. Перед Петровым стояла еще одна не менее важная задача - натянуть сетку. Кинув мяч куда-то на пол, Антон стал подходить к центру зала, пока его не отвлёк дергающий за все ниточки голос.       — Не-е-е, нихуя, никакого волейбола. Это скучно, надо баскетбол. — Рома уже подошел к Петрову, пытающемуся распутать сетку.       — Нет, волейбол. — кратко ответил Антон. Откуда в нём столько упрямства, разжигающегося до уровня целенаправленной принципиальности?       — Да ты ёбнулся? Я практически уснул на химии, чтобы и на физре спать, блять? Нет. — Пятифанов слепо упёрся в свою позицию, не желая слышать никаких возражений.       — У нас даже на химии всё полетело к чёрту! Здесь что? Шестиклассники убьются, пока будут драться за мяч? — Антон сложил руки на груди, отрывая своё внимание от сетки, и устремляя свой взор на Пятифанова.       — Ты на химии там хуйню мутил, я на физре, в чем проблема-то? — Ромин голос смешался с недоумением и злобой, пока Петров на услышанное только фыркнул.       — В том, что из тебя, если честно, до ужаса плохой преподаватель, а в баскетболе больше шансов получить травмы! — Антон поднял с пола волейбольный мяч.       — С какого это хуя он опаснее?! — Пятифанов в недоумении развёл руки, хмуря выразительные брови.       — Мяч как минимум твёрдый, в нос прилетит кому, перелом обеспечен! — Антон, выражая презрительное удивление от такой заторможенности в примитивных выводах, покачал головой в разные стороны.       — По себе людей не суди, ты убился бы даже в пустой комнате с мягкими стенами! — Рома раздраженно хмыкнул, уходя из поля зрения Петрова. Беловолосый похвалил себя за такую маленькую, незначительную, но победу! И расслабившись, услышал трель звонка.       Подумав, что прошлый урок только закончился, Антон принял решение, что за перемену ему надо успеть натянуть сетку, но..       В зал вдруг стали заваливаться ребята, пробегая в раздевалки. Некоторые успевали встретиться взглядом с учителем, и шокировано округляли глаза, ненадолго задерживая на Антоне Дмитриевиче свой взгляд. Петров уж и забыл, что находится в юбке, и реакция шестиклассников послужила хорошим напоминанием. Тяжело выдохнув, Антон облокотился на стену, прокручивая в руке мячик. Он не имеет ни малейшего понятия, как будет объясняться перед учениками, но думать об этом совсем не хочется. Если спросят, что-то да скажет, плевать.       Быстрее предполагаемого ребята стали выстраиваться в шеренгу. Кто-то таращился на Петрова с неприкрытым удивлением, кто-то лишь непонятливо оглядывал, сразу переводя взгляд. Антон встал напротив выстроившихся в линию примерно тринадцати ребят.       — Здравствуйте, ребята! — натянув дружелюбную улыбку, начал проговаривать свою речь Петров. — Я Антон Дмитриевич, и сегодня мы будем играть в волейбол! — резко хлопнувшая дверь переключила внимание временного преподавателя. Рома вальяжно подошел к Антону, держа в руке баскетбольный мяч.       — А я Роман Петрович. Мой помощник ошибся, сегодня мы будем играть в баскетбол. — Пятифанов встал рядом с Петровым, косясь на него с очевидным раздражением.       — В волейбол, ты хотел сказать, помощник. — парировал Антон, наклоняясь корпусом вперед.       — Нет, в баскетбол. — спокойно ответил Пятифанов, не планируя сдавать позиции.       — В волейбол! — вторил Антон, хмурясь сильнее.       — В баскетбол! — повторил Рома, сделав уверенный шаг к Петрову.       Дети с еще бóльшим недоумением смотрели на разжигающийся спор, молча переводя взгляд с одного на другого учителя. Ребята переглядывались между собой, пытаясь понять, что вообще происходит и где их временные преподаватели обронили здравый смысл. А на фоне до бесконечного продолжалось:       — Волейбол!       — Баскетбол!       — Волейбол!       — Баскетбол!       — Волейбол!       — Стоп! — оборвал нескончаемую череду бессмысленного спора Рома, повышая голос до грубого крика.       — Малышня, поднимайте руки, кто хочет в баскетбол? — Пятифанов перевел взгляд на ошарашенных ребят, молча стоявших в шеренге. Напуганные дети и понять не успели, что от них требуется.       — Так, а теперь, кто хочет в волейбол? — лучезарно спросил Антон, юркнув из-за спины Ромы, и подходя к детям поближе.       Один парень поднял руку, недоуменно смотря то на Антона Дмитриевича, то на Романа Петровича.       — Это, блять, издевательство... — шепотом проговорил Пятифанов, бросая баскетбольный мяч к стене. Пока Петров развернулся, чтобы посмотреть на него хитрым, довольным торжественной победой, взглядом.       — Прекрасно, Роман Петрович натянет сетку, а я пока проведу вам разминку. — отмахнувшись рукой, Антон как бы намекнул тому молча делать дела, а не разводить драму. Хрипло и шумно выдохнув, хулиган пошел к другому концу сетки.       — А почему Вы в юбке? — вдруг спросил шестиклассник, не сумевший побороть свой интерес.       — Ему нравится воровать вещи из маминого гардероба. — ответил Рома, не скрывая дальнейших смешков. Ребята ответили ему скромным смехом, но Антон не разделял их забаву.       — Наглядно показываю, почему девочкам нельзя заниматься в юбке. Попросить сделать это девушку - было бы некорректно, вот такие вот просьбы у наших учителей, представляете? — с театральным весельем сказал Антон, упирая руки в бока. Петров и сам поразился своей находчивости. Детей повеселил такой ответ, и кажется, им удалось расслабиться, пусть они и стали свидетелями абсолютной глупости их преподавателей.       — Но мы не будем тратить время, да? — беловолосый юноша отошёл от выстроенных в линию ребят. — Встаньте подальше друг от друга, чтобы не задеть случайно. — заботливо сказал Антон, жестами раскидывая примерное местоположение каждого. Ребята послушно вставали на указанное учителем место, поражая Петрова своим воспитанием. Прошлый класс этим похвастаться явно не мог.       Вообще, Антон попросил натянуть сетку именно Рому, основываясь на том, что там придется нагибаться, но вовсе не подумал об очевидном факте: На разминке тоже нужно... Но, утешив себя тем, что нагибаться он будет стоя к ребятам лицом, Петров отогнал волнительные мысли.       Разминка начиналась с достаточно простых движений. Повороты головой, вытягивание рук, но вспоминая последующее движение, Антон едва заметно поморщился, представляя нелепость всей картины. Расставив ноги на уровне плеч, Антон выпрямил колени, собрал руки в замок за спиной, и стал корпусом наклоняться в разные стороны к собственным ногам. Юбка не задиралась слишком сильно потому, что скованность движений из-за этого элемента одежды появлялась от нежелания возникновения еще более триумфального позора, но приподнималась до очень опасного уровня.       И еще более неловко стало тогда, когда Петров вновь почувствовал на себе ёрзающий взгляд, точно не принадлежащий кому-то из учеников. Повернув голову через правое плечо, Антон увидел Рому, облокотившегося спиной на стену. Хулиган приложил кулак к губам, дабы скрыть играющую всеми красками улыбку. Хотелось воскликнуть, повадно Екатерине: "— Наглец! Извращенец!". Но Пятифанов не смотрел так, чтобы подобные выражения казались уместными. Хулиган будто бы и смущался, одновременно с тем нагло наслаждался, но и удивлялся, легко хмуря брови от непонятной Антону эмоции. В выражении его лица смешалось множество чувств, потому дать четкое определение было трудно. Петров поджал губы, давая понять Роме, что его реакция и факт того, что последний неприкрыто пялится, ему не приносит удовольствия. Хулиган лишь пожал плечами, непринужденно игнорируя посланные Антоном знаки. Тяжело выдохнув, беловолосый парень решил, что будет проще закончить разминку, чем смотреть на бессовестную ухмылку Пятифанова.       Хотя..       Если будет возможность увидеть раскрасневшееся, смущенное лицо Ромы, который будет вынужден стыдливо прятать взгляд, не будет ли это прекрасным поводом ответно поиздеваться над хулиганом?       Была не была!       Усомниться в верности своего решения не вышло, как минимум потому, что Антон приступил к активным действиям сразу же. Сменив вектор направления корпуса, Петров стал наклоняться вперед, выгибая спину и натягивая руки, находящиеся сзади. Для растяжки упражнение, между прочим, неплохое. А вот подойдет ли для того, чтобы раззадорить Романа Петровича?       Чувствуя потягивающую, слабую боль в мышцах бедра, Антон прикрыл глаза, наклоняясь посильнее. Он не уверен, что понимает как конкретно это выглядит со спины, но точно чувствует еще прикрывающую все опасные зоны ткань юбки. Полина вряд ли бы одобрила проявленную инициативу для издевки над Ромой в подобном ключе от своего парня. Но вот Антон, в последнее время, почему-то совсем о ней не думает.       Повернув голову в то место, где ранее находился Рома, Петров встретился с его затылком - хулиган непринуждённо поправлял сетку. Дедуктивные способности привели к двум выводам. Первый заключается в том, что Пятифанов не заметил данного движения, отвернувшись после немой просьбы перестать бесстыдно глазеть. Что, кстати, маловероятно, зная характер хулигана. Во второй входило предположение, что Рома отвернулся, почувствовав надвигающуюся на него естественную реакцию организма, которой и хотел добиться Антон. Победа уже в руках Петрова, если второй вариант действительно является правильным, но в этом Антон со всем пристрастием возжелал убедиться.       — Всё, с разминкой закончили! Роман? — окликнул хулигана Петров, желая оценить итог его трудов, который отпечатался бы на выражении лица.       Пятифанов обернулся, вскидывая одну бровь. Не сказать, что очевидные признаки желаемого настроения присутствовали, но щеки приобрели на какую-то степень более красноватый оттенок. Конечно же, смахнуть это всё на то, что это от натягивания сетки - можно, но Петров в это верить не будет. Довольно улыбнувшись, Антон сказал:       — Подели их на команды. — и легонько улыбнулся краешками губ. Рома едва заметно нахмурил брови, проглядывая в этой реакции какую-то уловку.       — Ты и ты. — Рома резко повернулся к ученикам, указывая пальцем сначала на резвого мальчишку, потом на более собранную девочку. — Будете командирами, выходите сюда и набирайте команду как хотите. — Пятифанов махнул рукой и посмотрел на Антона, который не оценил такого небрежного отношения к их общему делу.       Но, выбранные ученики достаточно быстро среагировали, собрав около себя желанных товарищей по команде.       — Роман Петрович! — воскликнула командирша. Рома любезно присел на корточки, чтобы выслушать девочку, находясь с ней на одном уровне. — У нас не хватает одного человека. — Пятифанов понимающе покачал головой, задумчиво прикусывая нижнюю губу и хмурясь.       — Э, Дмитриевич! — крикнул хулиган, обращаясь к Петрову. Вопрошающе обернувшись, Антон подошел поближе. — Будешь в команде с ними играть, у них человека не хватает. — беловолосый не оценил такого утверждения.       — А почему я? Ты не можешь? — Антон посмотрел на девочку, неловко переминающуюся с ноги на ногу.       — У них команда с доминирующим количеством девочек, как видишь, в юбке тут ты, делаем вывод, что ты и будешь с ними играть. — Пятифанов поднялся с корточек, расправляя плечи. Девочка убежала к своей команде, мимолетно улыбаясь учителям. — Да и у меня разминки не было, где вообще видано, что без такого важнейшего занятия можно приступать к более активным действиям? — Рома упер руки в бока, смотря на то, как дети расходятся по залу на необходимые для игры места.       — Ага, ты вместо разминки чем-то другим занимался. — Антон говорил абсолютно спокойно, будто бы не поднимал достаточно щепетильный момент.       — Да, сетку вешал. — ответил Рома тем же, сбивая с толку своей уверенностью. — А тебе бы включаться в игру, то твоя команда благодаря твоему отсутствию торжественно проебёт. — слегка подтолкнув Антона вперед, Пятифанов остался стоять у стены, наблюдая за начинающейся игрой.       В свистке никакой необходимости не было, Рома и без него справлялся отлично. И кинув мяч одной из команд, громко свистнул, оповещая о начале игры. Петров не слишком проникся командным духом, так что стоял, скорее, для вида, пока мяч метался из стороны в сторону. Начало для команды с Антоном было многообещающим, девочки резво реагировали, правильно били по мячу, поддерживали между собой связь и хвалили друг друга. Пока пацаны, которые по факту хуже не были, вели себя слишком несобранно, потому и проигрывали. Пятифанов каждый раз сердито закатывал глаза, когда со стороны мальчиков на пол с громким шумом падал мяч.       Когда он вспомнил себя в шестом классе, в памяти отчетливо всплывало довольное лицо физрука, который никогда не был скуп на похвалу Ромы. Они с Бяшей всегда были невероятно активными и готовыми к любым физическим нагрузкам, но у бурята не так быстро получалось научиться различным движениям. И за упорство в этом плане он всегда получал заслуженные пятерки.       Когда счёт гласил: 10 - 3, Рома вышел к пацанам, собирая их в кучу.       — А че с вами вообще? Вы делать что-то будете?! — строго спросил Пятифанов, оглядывая недоумевающих ребят.       — У меня рука болит!       — А у меня голова!       — А я в туалет хочу!       Начался гул в небольшом скоплении мальчишек. Рома с неприязнью нахмурился. Ей богу, ноют как девчонки.       — Понял. — кратко сказал хулиган, хватая одного более слабого паренька за подмышки и усаживая на лавочку. — Рука болит, значит сегодня отдыхаешь. — похлопав того по плечу, неизвестно, больной ли руки, Рома вышел на сторону к мальчикам. Оглядев их, Пятифанов громко заявил о дальнейшем плане действий. — Я с вами буду, наглядно будете учиться! — переведя взгляд на Антона, хулиган улыбнулся, вскидывая брови.       Вот теперь у Петрова в груди синим пламенем загорелся интерес.       Рома смотрел на Антона сквозь сетку, молча бросая очередной вызов.       И беловолосый юноша поймает его, равнозначно мячу, который разрезая воздух, уже взлетел ввысь.       Включившийся в весь процесс Антон аккуратно отбил мяч, передавая его девочке перед собой. Шестиклассница мягко ударила по нему, и тот, плавно перелетел через сетку, после чего послышался оглушительный удар. Рома...       Отбил мяч, даже не подпрыгивая около сетки, да так, что тот с характерным свистом пролетел мимо, ударяясь об пол. На лице хулигана появилась самодовольная улыбка, устремленная только на Петрова. Кивнув головой, блондин ответил той же эмоцией, сохраняя зрительный контакт. Вот только мальчиков, которые ринулись вперед чтобы отбить мяч, бестактно оттолкнул Пятифанов, даже того не заметив. И на их настроение это повлияло.       Следующим подавал мяч Рома, и Антон подобрался, более внимательно следя за движениями рук хулигана. Подкинув предмет школьного инвентаря в воздух, с достаточно хорошо взятого размаха, Пятифанов ударил по мячу. Антон изначально заприметил то, что уж слишком стремительно мяч летит в его сторону, и резко отскочил от его предполагаемого маршрута. От такой скорости девочки со слышимым визгом разбежались, останавливаясь только за пределами игровой площадки. Петров признает, что в физическом плане отстает от Ромы, но в скорости и реакции - нет. А волейбол, к счастью, не баскетбол, в котором имеет большое значение твое телосложение и фактическое развитие мышц. Мяч с громким шумом ударился об пол в примерное местоположение Антона до этого. Блондин злобно нахмурился, выражая недовольство от таких маленьких, но всё еще низких, жестов.       Нет, он не хочет играть по правилам Ромы, стараясь выжить.       Он хочет играть на равных.       Вот только все шестиклассники уже уселись на лавочки, оставив поле битвы единственным на ней воюющим. Мальчикам не хотелось, чтобы их отталкивали, забирая подачу. А девочки испугались вероятного попадания мяча в них, летящего на такой скорости.       Вскинув брови, Пятифанов поймал кинутый ему мяч. По правилам, чтобы подавать - нужно выиграть, забирая заслуженный балл. Петров твёрдо решил, что вне зависимости от скорости мяча, летящего на него, он отобьёт его. Да пусть хоть загорится, Антон подставит руки.       Наклоняя голову по очереди то к правому, то к левому плечу, Рома разминал шею, и выглядел при этом абсолютно расслабленным. Перекинув мяч из руки в руку, Пятифанов все же встал в необходимое положение, готовясь подавать. Антон едва заметно нахмурился, прикусив нижнюю губу. Пусть хулиган и не был невероятным спортсменом, который может похвастаться своими заслугами, у него было кое-что, создающее преимущества: сила и вовлеченность. И всевозможные обиды, скопленная злоба - смешались, оставаясь на мяче оглушительным ударом, сделанным через приглушенное рычание.              Антон следил взглядом за летящим мячом, резко подаваясь вперед. В груди трепетом разлилось чувства предвкушения, Петров никоим образом не хотел оплошать, особенно после того, как смог заметить желание принести ему физический вред таким способом. Очень удобным, к слову. Ведь Пятифанов никого руками не трогал, просто играл в волейбол, и в это с радостью поверят. Но не Антон, в подобные случайности можно поверить только слишком наивным персонам. Быстро сцепив пальцы в замок, юноша отбил мяч кистями. На запястьях осталось жгучее ощущение, которое очень удачно можно было сравнить с ощущениями после удара крапивой. Едва заметно нахмурившись, Петров поднял голову, следя за следующим путем мяча. Тот послушно перелетел через сетку, пока Рома, сделав небольшой рывок, подбежал к предполагаемому месту его падения. В глазах молнией сверкнуло наслаждение от попытки Петрова играть на равных.       Ведь Пятифанов точно знает, что сможет благодаря любым маневрам оказаться на пьедестале, а когда сам Антон возжелал победить, поражение будет сокрушающим для него.       Подбежав к сетке, Рома подпрыгнул, вкладывая безжалостную силу в удар. Стоящий около сетки Петров успел лишь голову поднять, перед тем как мяч попал ему в переносицу, и с сопровождающим звуком Антон упал на поясницу. Очки с громким звоном слетели, по спине пробежало вязкое ощущение резкой боли. Поджав губы, блондин громко выдохнул, поднимая расфокусированный из-за отсутствия очков взгляд.       Не было никаких сомнений - хулиган улыбался.       И это разжигало еще большее чувство злобы.       Тетрадь, рисунок, юбка, теперь и непрямое нанесение телесных повреждений?       Антон провел указательным пальцем над губой, встречаясь с небольшим скоплением алой жидкости.       Рома Пятифанов точно из тех людей, которыми движет только пристрастие к собственной возвышенности. И плевал он на то, благодаря каким махинациям будет выигрывать.       Даже если пользуется такими жалкими способами в отношении более слабых, в которых априори не нуждается.       Сдерживаемая за весь день злоба разлилась по грудной клетке, оставляя дрожь в руках и плечах. Антон резко встал, напрочь позабыв о лежащих на полу очках. Перед глазами застыла одна, самая важная цель - Пятифанов, по отношению к которой блондин воспылал чистейшей агрессией. Юркнув под сетку, Антон уже оказался впритык ухмыляющемуся хулигану.       — Как же ты заебал меня, Пятифанов... — понижая свой голос до уровня шепота, прорычал Антон. Рома от увиденного лишь вскинул свою бровь, выражая не беспречинную несерьезность к злости Петрова. Хулигану и впрямь он кажется абсолютно безобидным, особенно, в сравнении с ним. И это только разжигает в блондине неподдельное желание доказать обратное.       Антон толкнул Пятифанова в грудь, напирая корпусом на него. Немного пошатнувшись, Рома сменился в выражении лица.       — Слышишь, блять, так ты можешь вести себя со своими подружками, но нихуя не со мной. — более раздраженно отчеканил хулиган, ответно толкая Петрова в плечо. Но агрессия застелила блондину разум, заставила сжать ладони в кулаки.       И незаметно для самого владельца, подрывая собственное стабильное психологическое состояние, Антон разрезал воздух резким движением руки, попадая кулаком Роме куда-то в скулу.       От неожиданности Пятифанов отшатнулся, прошипев себе что-то под нос. Но когда он поднял свой серьезный, пропитанный хладнокровной убийственностью взгляд, в груди Антона все же что-то сжалось, но он не планировал демонстрировать мимолетно пробежавший страх человеку напротив. Плечи Ромы напряглись, и дабы взять контроль над соперником, пресечь всевозможные другие действия, Пятифанов сбил его с ног, приступая к внезапно начатой борьбе между ними. Закончилась она, очевидно, так же быстро, потому что противостоять более крепкому противнику Антон не сможет как минимум из-за комплекции. Адреналин бил в виски, но не смог помочь обрести внезапный прилив сил. С грохотом Петров вновь упал на спину, пока Рома, оказавшись сверху, держал его за шею. Милость, ранее присутствующая в глазах Пятифанова, разбилась на несколько частей и испарилась. Он прощал Антону многое, но такую, по его субъективному мнению, внезапную наглость, прощать не будет. Рома и так похоронил свою гордость однажды, но не планирует падать в грязь настолько.       Антон пытался вырваться, пока на спасательное отвлечение общего внимания не пришла резко открывшаяся дверь в спортивный зал.       Учитель физкультуры достаточно спокойно зашел в помещения, пребывая явно в приподнятом настроении ровно до того момента, пока не поднял взгляд.       Перед глазами расстелилась сомнительного содержания картина: напуганные шестиклассники уставились на схватку двух "преподавателей", сидя в форме на лавочке для освобожденных. Антон, у которого под носом застыло какое-то количество крови, в юбке лежит под злобным Пятифановым, вжимающим его в пол.       — Пятифанов, Петров! — рыкнул Геннадий Николаевич, на что ребята, резко отстранившись друг от друга, вскочили. А у учителя физкультуры даже слова не складывались воедино, чтобы передать спектр чувств, которые он испытал от такой безобразной картины. — Вы какой пример детям подаете?! Бесстыдники! Почему шестой класс не занимается, а на лавочке сидит? И почему ты в юбке, боже упаси! — Антон опустил голову в пол, пока Рома едва слышно хмыкнул.       — Я пытался его отговорить, Геннадий Николаевич. А он уперся, сказал, что ему внимания не хватает, вот юбочку-то и украл у матери. — ехидно сказал Пятифанов, отчего Петров вновь дернулся в его сторону.       — Отставить такое поведение! — вскрикнул учитель. — Оба переодеваться! Лилия Павловна узнает всё в кратчайшие сроки, и будете на пару наказаны! Бессовестные. — покачав головой в разные стороны, Геннадий Николаевич махнул рукой в сторону раздевалки.       Парни послушно направились в указанное место под сопровождающий их осуждающий взгляд учителя физкультуры. По пути Антон поднял одиноко лежащие на полу очки, мысленно радуясь их невредимости.       Оба достаточно быстро переоделись, взаимно игнорируя присутствия друг друга. Но напряжение, нависшее между ними, чувствовалось и без особого вмешательства в их личную жизнь. После третьего урока всему девятому "В" классу было велено подойти к кабинету литературы для построения и доклада своих успехов в проведении уроков. Вот только у Антона с Ромой успех закончился с самого начала дня. Петров решил не терять время на то, чтобы выцепить Морозову до встречи у кабинета литературы, и заменил юбку своими спортивными штанами, которые подготовил для физкультуры. Блондин даже представить себе не может, каким образом они в паре будут продолжать вести уроки после случившейся драки. Перевернут все парты на химии? Будут кидаться друг в друга колбами? Сорвут доску и кинут в другого?       Прозвеневший звонок заставил оторваться от играющей всеми красками в груди агрессии и практически выбежать из раздевалки, расходясь с Ромой в абсолютно разные стороны хотя бы на краткий промежуток времени. Блондин успел зайти в туалет, умыться, подышать, но и то не помогло ему окончательно прийти в себя.       Стоя уже у кабинета литературы, Антон специально отошёл подальше от скопления людей, желая остаться в заслуженном одиночестве и выдохнуть. Дополнительным напряжением послужили волнительные взгляды Полины, пока по коридору эхом раздавались разные смешные истории одноклассников, случившиеся с ними за это время. Петров их радости не разделял, любая информация чревата нарастающим раздражением, именно сейчас, блондина из себя выводит абсолютно всё. А особенно обостряет агрессию мысль, которая буквально кричит, разрывая душу. Кричит о виновнике всех проблем в жизни Антона, вопит, докладывая владельцу о том, что хулиган абсолютно заслуженно встречается с таким предвзятым отношением.       А когда и Рома подошел к кабинету, от одного его образа гневные чувства лишь усилились, вынуждая резким движением головы отвернуться.       В коридоре раздался торопливый звук от каблуков, и, найдя своего партнера, каждый встал рядом с ним в шеренгу около стены. Всё же встретившись взглядом с Пятифановым, блондин не почувствовал еще бóльшего наплыва раздражения, возрадовавшись хотя бы этому. Стоп...       Взгляд Антона, ранее наполненный колючим безразличием вдруг наполнился интересом. Ему не становится хуже, потому что во взаимно смотрящих глазах он не видит играющего гнева? Видит лишь легкое напряжение, смешавшееся с привычным для Петрова презрением. Но не замечает того, что ожидал. В голубых глазах напротив все еще присутствует та искра, побуждающая беспрекословно наполнять сердце бушующим азартом, странным соблазном, который Антон объяснить никак не может.       И что, получается, опять блондин двигается исходя из полученного настроя от Пятифанова?       Одна эта мысль поселила в груди отвратительный скрежет, подкрепляющийся всё тем же осознанием того, что иначе он поступить просто не может.       — По очереди один из пары рассказывает о проведенных уроках! — отвлёк от гляделок строгий голос Лилии Павловны, появившейся для них двоих слишком неожиданно.       Первой свой рассказал начала Екатерина, четко проговаривая всё, за что её определенно стоит похвалить.       — Контрольная работа была проведена, списки я разобрала и урегулировала, отсутствующих отметила, тетради проверила, класс за собой убрала, завучу отчиталась, домашнюю работу у всех проверила. — спинка старосты была натянута, словно тростиночка. Голова горделиво приподнята, руки сложены по швам. Но классная руководительница в полной мере не оценила её труды. Лишь кивнула головой, воспринимая подобные заслуги как должное. Может, когда она узнает, что натворили Рома с Антоном, пересмотрит свое мнение на этот счёт.       Следующими были Никитина с Бяшей. Оля, последовав примеру своей лучшей подруги, в той же манере перечисляла сделанную ими работу.       — Шестой класс поочередно прочитал необходимое произведение, седьмой класс написал диктант, успели разобрать параграф. — Лилия Павловна удовлетворенно кивнула, переводя выжидающий взгляд на следующую пару. Полина подобралась, немного волнительно начиная свою речь.       — Разобрали сюжеты и образы духовной музыки, поговорили о национальных произведениях, ребята выучили новые понятия, выразили свое мнение по поводу актуальных сейчас мелодий. — мягко, но по-своему серьезно, проговорила Морозова, едва заметно улыбаясь по окончанию своего монолога.       Антон с Ромой, под стать собственным заслугам, стояли в самом конце, но очередь дошла до них быстрее ожидаемого. Поймав на себе требовательный взгляд классной руководительницы, Петров тяжело выдохнул.       — Мы...       — На хи...       Одновременно начали парни, в тот же момент повернув головы друг на друга. Рома беспечно кивнул головой, намекая, что по понятной причине уступает Антону место рассказчика.       — Провели опыт на химии в седьмом классе, в шестом... — Петрова перебил резкий голос завуча, нервно подошедшей к построению.       — Лилия Павловна! Что за беспредел натворили ваши на уроках? Где такое вообще видано?! Позор для нашей школы! — стоило женщине заговорить, замыкающие шеренгу сразу поняли, что речь идёт именно о них. Классная руководительница с читаемым в глазах удивлением посмотрела на завуча, молча пытаясь выяснить, про кого же говорит их многоуважаемая заместительница директора.       Женщина пробежалась глазами по выстроенных в линию ребят, а встретившись с зачинщиками бурного беспорядка, указала на них ладонью.       — Вот же, Пятифанов и Петров, правильно? — завуч покосилась на Лилию Павловну, но не дожидаясь хотя бы утвердительного кивка, продолжила. — Помимо того, что они после себя на химии оставили кучу осколков на полу, с разлитой повсюду водой, они на физкультуре не дали детям в волейбол поиграть! Прогнали их, те расстроились естественно, нажаловались! И это еще не всё.. — покачав головой в разные стороны, строго продолжила женщина, пока Антон от услышанного желал слиться со стеной. — Ваш этот.. Петров.. В юбке пришел на занятие! Так они еще и подрались на уроке, спорили постоянно! — кто-то из общего сбора одноклассников удивленно смотрел на самую "яркую" пару, кто-то едва слышно смеялся, пытаясь подавить смех, пока Бяша уже сложился пополам, громко гогоча от абсурда всей ситуации. Его не смог успокоить строгий взгляд Лилии Павловны, и он вышел из строя, пока от его заразного смеха пару смешков пропустил и Пятифанов.       — К директору, живо! Родителей ваших вызывать будем! — повышая голос до грубого крика, наказала Лилия Павловна, сопровождая свое утверждение резким движением руки, и указывая на кабинет директора.       Петров стыдливо выдохнул, встречаясь с волнительным взглядом Морозовой. А Рома был, как и полагается главному хулигану, абсолютно спокоен. Ему этот кабинет уже как родной, так что разделить легкой нервозности Антона он не сможет.       И одновременно посмотрев друг на друга, каждый увидел абсолютную противоположность их настроению.       В глазах Петрова блестело явное недовольство, ведь в очередной раз проблема для него становится в разы существеннее из-за проделок и характера Ромы. Теперь это затронет еще и семью, в которой за такое продолжительное количество времени всё стало немного лучше. Видимо, вот момент, когда всё "хорошее" подойдет к своему логическому завершению, и ситуация в их семье вернется к привычному, накаляющемуся состоянию.       А Рома едва заметно улыбался, приподнимая выразительные брови.       Продолжает играть в свою игру.       И Антон сыграет снова.