***
Итачи вскоре отправил ответное письмо отцу и матери, однако не смог ничего написать для Саске. Рука не поднималась. Потому, что на этот ужас, что описал младший брат можно было ответить лишь криком боли и горестным воплем. Но, точно не словами, запечатанными в конверт… Он хранил его письмо, перечитывая десятки и сотни раз, но Итачи не смог найти подходящих слов, чтобы поддержать Саске. Потому, что не умел. Он умел хвалить его, радоваться его успехам, но никогда в жизни не переживал с ним то, что произошло недавно. И никто не может дать Итачи совет… Родителей рядом нет, как таковых друзей он здесь пока не нашел. Через неделю после письма Итачи получил газету, в которой рассказывались самые громкие новости Франции за прошедший месяц. И, конечно же, новость о том, что наследие клана Хьюга в Японском поселении Прованса сгорело дотла, было расположено на первой полосе. Новость украшала огромная фотография мемориала, на котором на японском были выгравированы имена погибших. Хьюга Хината, Хьюга Ханаби, Хьюга Неджи… В одночасье он потерял слишком много близких ему людей. Получив эти газеты, многие студенты выразили свои соболезнования Учихе. Они знали его принадлежность этому месту и не очень разбирались в традициях, но были уверены, что Учиха лишился близких ему людей. Были в прочем правы. Но, он совершенно не хотел этой жалости.***
Саске замкнулся в себе. Отчасти он винил себя за то, что никто не спасся. Ведь, это его отправили за помощью. Будь он немного быстрее, возможно, кто-то выжил бы в этом пожаре… Ведь, в ту ночь ему не спалось и он вышел прогуляться по улочкам квартала. Проходя мимо дома Ханаби, ненароком вспомнил, что в их клане большой праздник и все его друзья сейчас там. Захотелось посмотреть, спят ли его кузины и кузен и возможно присоединиться к их ночным шалостям, о которых Хината и Ханаби рассказывали с упоением, а Неджи, который просыпался с акриловыми красками на волосах, или с ажурной шапочкой на голове, никогда не считал это уж очень милым. Но, вместо света в окне, когда Саске обошел дом, увидел густо валящий из спальни Ханаби дым и пляшущие языки пламени. Он растерялся. Не сразу бросился за помощью, скованный ужасом увиденного. А потом бросился домой, чтобы разбудить отца. Наверное, будь он смелее и войди в дом… Кого-то можно было бы еще спасти… Саске было совершенно все равно на то, что творится вокруг. Возможно, ему нужна была помощь и поддержка кого-то из взрослых, но он ни за что этого не признал бы. Он часто стал огрызаться и любые попытки с ним поговорить грубо пресекал. Особенно, когда это пыталась сделать Карин. — Я же теперь стану твоей нареченной. — Капризно топала она ногой, когда Учиха в очередной раз попытался отделаться от нее. — Отвяжись уже от меня. — Рыкнул Саске, пытаясь побыть в тишине. — Ну уж нет! Ты стал совсем не свой! Я переживаю за тебя! — Она гневно топнула ногой. — Хватит уже страдать! Сколько времени прошло, а ты хоронишь себя вместе с ними! — Дурная девчонка! Еще месяца не прошло со дня трагедии, а ты готова плясать возле их могил?! Саске вспылил. Ему хотелось ударить наглую Карин. Конечно, это было не в его принципах, но она вывела его подобными заявлениями. Борясь с желанием хорошенько ее тряхнуть, он захлопнул книгу и пулей вылетел из гостиной своего дома. Как же его достала эта девчонка! Почему она вечно ошивается вокруг него?! Карин превратилась в какое-то удушающее облако, занимающее слишком много места в его легких. Она теперь постоянно была с ним, больше, чем даже родители и брат. Это раздражало и совершенно выводило из себя. Особенно, когда эта девчонка превращалась в какую-то истеричную избалованную особу, которой все и все были должны. Саске не поднимал с ней темы трагедии, но почему же она посчитала, что имеет право об этом говорить? Он злился. Отчасти потому, что она была права, что хоронить себя заживо было совершенно неправильным. Но, пока найти сил, чтобы снова улыбаться он не смог.***
Итачи вернулся в свою колею, замкнутый, стремящийся к учебе и знаниям, он много занимался, чтобы добиться успеха во всем. Со временем студенты перестали бросать на него взгляды сожаления и спрашивать его о его самочувствии, чему он был очень рад. Излишнее внимание раздражало и вызывало желание лишь сильнее замкнуться в себе. Но, ему несказанно повезло — среди его однокурсников нашелся точно такой же замкнутый молодой человек, как он. Грегори Гилберт — наследник дома Гилбертов, статный, купающийся во внимании окружающих, но как-то ловко это внимание игнорировавший. Он нашел в Итачи родственную душу и часто пересекался с ним в библиотеке. Они мало разговаривали, просто иногда помогали друг другу информацией, или книгами, пока месяц после трагедии тот не обнаружил Итачи в совершенно подавленном настроении. — Идем, я знаю один способ улизнуть из кампуса. — Заговорщически произнес Грег, сбрасывая с себя маску безразличия. От того интроверта, коим он был в окружении студентов не осталось и следа. И не дожидаясь отказа, жесткой хваткой потащил Итачи куда-то в сторону прачечной. Там, на заднем дворе кампуса были кованые ворота, которые стояли прикрытыми, но не затворенными. Прошмыгнув мимо них, Грегори ускорил шаг и Итачи, не желая ощущать себя волочимым за руку, просто нагнал его. Любопытно, что же он задумал. — Сегодня два повода отлично напиться. Один грустный, другой веселый. — Заявил он, когда они подошли к таверне, расположенной в паре километров от кампуса. — Какие? — У тебя — месяц со дня трагедии. У меня — двадцать второй день рождения! — Он ткнул себе в грудь большим пальцем и слегка повел бровью. — О. Мои поздравления. — Честно говоря, Итачи совершенно не желал никого поздравлять, ему хотелось обратно в кампус. — Не стоит. — Фыркнул Грег. — Сегодня мы просто молча напьемся. Ты не против? Это был первый раз, когда Итачи испытал сильное алкогольное опьянение. Оно не развязало ему язык, нет. Но, развязало Грегу. И тот без умолку болтал, позволяя Учихе гонять в голове свои мысли, изредка поддакивая собеседнику. Со временем мысли из головы Итачи улетучились и вот он обнаружил себя внимательно слушающим разговорившегося сокурсника. Наверное, он даже проникся к нему в тот момент. Потому, что его мировоззрение довольно сильно походило на мировоззрение самого Итачи. Возможно, они даже смогут стать друзьями.