Малышка

Наверное, это был ее самый неловкий момент, когда она почувствовала губы Саске на ее виске. Он просто поцеловал ее, возможно по-братски, возможно как-то иначе. Но, тепло и очень нежно. Ей нравилось это и одновременно сильно пугало. И совершенно не смущал тот факт, что она сама сейчас обнимала его. Прикасалась к кому-то кроме Итачи и Кристин и ее не уничтожало чувство, словно кожу пробивает болезненный разряд молнии. Сейчас ей было просто тепло… — Мы не помешали? — Равнодушный голос Итачи прервал этот момент и Хината резко подскочила, отпрянув от младшего Учихи и украдкой утирая слезы. Саске, вытерев щеки рукавом своей шелковой рубахи, поднялся вслед за Хинатой с кресла и обернулся на только пришедших Итачи и Карин, мгновенно вставая чуть впереди и беря Хинату за руку. — Мы беседовали о нашем прошлом. — Прохладно отметил младший Учиха. — Не желаете присоединиться? — Судя по вашим лицам, беседа была непростой. — Кивнул Итачи прожигая взглядом брата. — У нее вообще бывают глаза сухими? Все время плачет, это какой-то новый современный способ для немых общаться? — Фыркнула Карин почти перебивая своего супруга. — Или мужчины сейчас без ума от подобного? Старший Учиха пристально посмотрел на жену, пронизывая ее ледяным взглядом насквозь. — Ты вообще в своем уме такое говорить? — Почти прошипел он. — Я говорю только то, что считаю нужным. — Горделиво вздернула носик бывшая Узумаки. — Нет, сейчас ты извинишься перед Хинатой и уйдешь отсюда. — Он говорил это так грозно, что казалось, сейчас его слова превратятся в острые ножи и проткнут ее насквозь. — Еще чего! — Фыркнула она. — Хотя, пожалуй, уйти будет правильным — не могу лицезреть эту вечно рыдающую самозванку. — Карин! — Грозно вскрикнул Итачи, хватая ее за предплечье. Но, она выдернула руку из его хватки и, развернувшись, горделивой, но быстрой поступью отправилась наверх в спальню. — Прости за нее… — Прошептал Саске, который все это время стоял чуть впереди, загораживая Хинату от ее прямого взгляда. — Мне кажется, от жизни в японском квартале она немного тронулась умом… Девушка вздохнула, выпуская из легких ставший вдруг невероятно тяжелым воздух. Слова Карин были неприятны, как и в принципе ее любое присутствие, ведь в каждое пересечение с кузиной та спешила напомнить ей, какая Хината самозванка и просто меркантильная тварь, решившая обокрасть ее семью. Но, Хинате не была свойственна меркантильность. В отличие от самой Карин. Однако, что могла немая девушка против такой острой на язык и очень дерзкой кузины? Разве что просто сжать зубы, вытереть слезы и гордо смотреть в глаза обидчице. Она обязательно наберется сил, чтобы это сделать. — Прости за ее поведение. — Тихо сказал Итачи, почти те же слова, что чуть ранее произнес Саске. Она только сейчас осознала, что держит младшего Учиху за руку. Резко отступив от него на шаг, Хината втянула носом воздух, плотно сжала губы, а потом, кивнув, развернулась к братьям Учиха спиной, чтобы взять с ротангового плетеного кресла свою книжку и броситься прочь с веранды подальше от этих двоих в свою комнату, где можно было укрыться от посторонних.

***

— Саске… — Тихо и довольно размеренно сказал Итачи, когда остался с братом наедине. Старший Учиха махнул рукой на кресла, в одном из которых были замечены совсем недавно Хината и его младший брат. — Ты хочешь о чем-то меня спросить? — Саске вальяжно расположился в кресле, прожигая взглядом брата. — Верно, я хотел бы уточнить, что сейчас видел на террасе. — Кивнул Итачи. — Ты целовал ее. Саске мгновенно вспылил, ощетинившись. — Я целовал ее в висок, Итачи! — Кажется, он разозлился. — Мы разговаривали о прошлом, и она обняла меня. Я просто поцеловал свою кузину. Потому, что мне нужны были ее объятия, а ей в этот момент нужно было утешение, потому что я разбередил старые раны… Старший брат невозмутимо смотрел на него и, кажется этим вызвал еще больше негодования. — Это все, что мне нужно было уточнить. — Итачи удовлетворенно кивнул. Но, кажется, Саске этого уже было недостаточно. — Ты ревнуешь, брат? — Он чуть прищурил глаза, глядя на брата. — Не забывай, отото, она моя нареченная. — Почти бесцветно произнес старший Учиха. — Она была ей, аники. В прошлом. Итачи тяжело вздохнул, понимая, на что намекает ее брат. Сейчас Карин Узумаки являлась его официальной супругой, а значит, у него больше не могло быть нареченной. К тому же, по документам Хината Хьюга — нареченная Учихи Итачи, умерла много лет назад. — Саске, я задал тебе вопрос о том, что сегодня видел на террасе не для того, чтобы в чем-то тебя обвинить, или заподозрить. — Он все еще продолжал невозмутимо смотреть на младшего брата. — Однако, скажи мне честно. Ты что-то испытываешь к ней? Младший брат замер, шокировано уставившись на старшего. Ему было невероятно сложно ответить правдой на этот вопрос. Потому, что он сам пока не знал ответа. — Я не знаю, Итачи. Я до сих пор живу в вине за то, что не смог спасти кого-то в ночь пожара… И у меня, наконец, появилась возможность попросить прощения… — Он плотно сжал губы, борясь с вновь подступившим к горлу комом слез. — И возможность его получить, Итачи… Прощение… Старший Учиха поднялся с кресла и протянул руку младшему, внимательно глядя ему прямо в глаза. Когда же Саске принял руку и поднялся тоже, Итачи заключил его в крепкие братские объятия. — Тебе не за что просить прощения. — Тихо сказал старший брат. — Ты ни в чем не виноват, отото.

***

Хината не могла больше читать эту книжку, все ее мысли занимал тот самый момент, когда губы Саске коснулись ее виска, а руки прижимали к себе. Тот момент, когда это увидел Итачи. Она почувствовала неловкость и стыд. Девушке совершенно не хотелось, чтобы такую довольно откровенную сцену видел старший Учиха. И Хината очень переживала по этому поводу, чувствуя, что сегодняшней ночью спать она не будет от переполнивших ее сердечко разных чувств. Сегодня она ощутила ту самую ниточку привязанности к Саске, которая, казалось, была утеряна в том пожаре. Сегодня она почувствовала, что не одна со своей болью… Однако, то, как это выглядело со стороны… Хината совершенно не хотела, чтобы Итачи думал о ней неправильно. Саске для нее был есть и будет ее кузеном. Тем самым, которого она лишилась в пожаре и который сегодня показал ей, что она все еще дорога ему. А вот Итачи… Он… Хината вздохнула, чувствуя, как заходится ее сердечко. Он был заботлив и нежен, молчалив и трогателен… Он был совсем другим, не таким, как Саске. И украдкой Хината все еще теплила надежду, что, когда ее имя вернется ей, их с Карин брак будет расторгнут… Что она вновь сможет стать кем-то в его жизни… Потому что несмотря на то, что все шесть лет она провела в страхе того, что семья Учих затеяла зло, сейчас она осознавала, что совершенно ошибалась. Потому что чувствовала, что они искренни с ней. И поэтому те чувства, похороненные под грудой черного пепла на обгоревших останках ее дома, они вновь стали прорастать, согретые теплом и заботой ее бывшего нареченного. Она тяжело вздохнула, сев на подоконник и глядя в окно, где открывался потрясающий вид — ночное звёздное небо, восходящая луна, оставляющая на темно-синей воде бледно-желтую дорожку. Все это было каким-то сказочным. На миг девушке захотелось, чтобы ее кто-то обнял. В дверь тихонечко постучались. Чуть вздрогнув, она поспешила подняться и посмотреть, кто же так поздно решил ее побеспокоить. Хотя, конечно, она догадывалась… — Прости. — Это был Итачи. — Я так и думал, что ты не спишь. Можно я войду? В его руках была баночка с мазью — пряно пахнущей, той самой, которой она должна была смазывать свои шрамы. Хината совсем забыла сделать это сегодня. Девушка отступила назад, освобождая ему путь. — Сегодня был длинный день, и я едва не забыл об этом, прости. В течение всего месяца он ежедневно наносил эти мази ей на кожу. Заботливыми и ласковыми движениями втирая густую субстанцию на испещренный тонкими бороздками розово-красный шрам. Хината зажгла небольшую лампаду на прикроватном столике и послушно села на кровать, вспоминая о том, что еще не переоделась в ночные одежды. Он заботливо расшнуровал нетугой корсет и приоткрыл ей спину, чуть звякнув крышкой стеклянной склянки, Итачи набрал в руки мазь и, растерев ее не ладонях, бережно начал наносить от шеи вниз по спине. Впервые от его прикосновений сегодня у нее по коже словно электрические разряды. Это было невероятное чувство — сегодня он касался ее с какой-то еще большей нежностью, и она это чувствовала. Хинате очень хотелось сказать ему спасибо. Открыть рот и произнести хоть слово. Но, она не могла. Не получалось выдавить из себя ни звука и в этот момент она в очередной раз почувствовала себя совершенно немощной. Он закончил процедуру, вновь нетуго зашнуровав ее корсет и Хината отвернулась к нему, хватая его ладони в свои руки. «Спасибо» Она снова начертала это на его ладони своим тоненьким пальчиком. А Итачи просто молча поцеловал ее в лоб, чуть прижимая к себе. В этот самый момент она готова была раствориться в его руках, в этом моменте, в этом миге нежности, которой была лишена столько лет. На миг ее сердечко сжалось. Кажется, она снова влюбляется в Итачи Учиху, бывшего некогда ее нареченным…

***

Кажется, Карин ненавидела эту девчонку! Хината Хьюга, внезапно появившаяся в ее жизни, она просто отвратительно влияла на обоих Учих. Мама была права, с ней нужно было что-то делать. Но вот что? Если ее внезапно убрать с дороги прямо сейчас, это вызовет слишком много подозрений. Это будет серьезный риск навредить ее семье. И если Хината восстановит имя, часть средств Узумаки уйдет ей. Ерунда, если Карин так и останется супругой Итачи, бедность ей не грозит, как и ее семье. А значит, нужно приложить все усилия, чтобы этот брак сохранился. У нее был пока только один единственный план — забеременеть в браке. А значит нужно всеми правдами и неправдами затащить Итачи в постель. Хотя, на крайний случай у нее есть вариант затащить туда Саске. В таком случае, никто кроме братьев и ее самой знать о том, что она забеременела не от супруга не будет. А ребенок родится похожим на старшего Учиху, потому что братья были очень похожи между собой. А если правда вскроется, тогда Саске придется взять ее в жены. Он слишком благороден, чтобы оставлять своего собственного наследника бастардом. Теперь нужно как-то воплотить этот коварный план в жизнь. Тогда она точно не останется выброшенной. А какие ее будут ждать дальнейшие отношения с мужем — плевать. Она никогда не любила Итачи. Особенно охладела к нему после того, как он отказался заниматься с ней сексом, оскорбив ее молодое, ухоженное и красивое тело отказом. Сейчас ей важны были роскошь и богатства, которыми обладали Учихи. И статус. Она хотела получить статус главной семьи. Точнее, будучи в браке, она уже принадлежала к главной ветви. Теперь оставалось лишь передать его родителям. А на это нужно было время.