***
По возвращению домой у самого порога ее встретила мать. Элизабет скрестила руки, презрительно задрала подбородок, пронзительным взглядом посмотрела на дочь. Шарлотта выпучила глаза, метнулась от силуэта мамы в сторону, и снова к ней. Она замерла, не зная, что сказать или сделать. — Поешь и спускайся в музыкальный зал, — коротко бросила она, постепенно разворачиваясь к дочери боком, а потом и вовсе скрываясь за стеной. Палисман выпрыгнул из сумки ведьмы, стал обтираться о стройные ноги хозяйки. Шарлотта, почти не замечая ласки, взяла пушистика на руки и ушла на кухню. Уже там она отпустила животное, подошла к столешнице. Аккуратно зажгла свечу, так как в помещении был лишь холодный полумрак. Но свеча упрямая, не хотела поддаваться действиям девушки. Она тяжело вздохнула, отодвинув предмет подальше. Выбирать еду долго не пришлось, из-за усталости Эстебан взяла первую попавшуюся тарелку с едой и вылила голубое содержимое стеклянной бутылки в стакан. Стоило Шарлотте только развернуться, как она встретилась с хищным взглядом палисмана матери. Такой же строгий, как и у Элизабет. Она сидела неподвижно, лишь виляла пышным хвостом и чуть прищурила глаза, почти рычала. Гладкая шерстка палисмана всегда была причесана и блестела, как и темные волосы ее хозяйки. Шарлотта пыталась даже не дышать, только невинно хлопала ресницами и стояла на месте с посудой в руках. Долго ли, коротко ли стояли они, играя в гляделки и молчанку. — Ха-ха, — бард нервно усмехнулась, приподняла уголки губ и поставила еду обратно на столешницу, — Ты голодн... А! — вопрос Шарлотты резко оборвался. Она, словно ошпаренная, отскочила назад, отдернув руку, так и не соприкоснувшись с шерстью палисмана. Животное прошипело сквозь острые зубы, оскалилось. Она спрыгнула со стула, фыркнув. Ведьма еще пару секунд проследила за вальяжной походкой палисмана, пока тот не скрылся за стеной. Шарлотта вяло, переминаясь с ноги на ногу дошла до стола, села на стул. Навязчивые мысли переплетались, превратились в вязкую кашу. Кусок в горло не лез, а аппетита не было еще с утра. — Два дня... — прошептала она, ковыряя вилкой еду.***
— Используй все легкие! — строго звучит голос Элизабет через звонкое пение Шарлотты, — Не торопись, — уже более спокойно произнесла она, пробивая слова через вокал дочери. А она по-прежнему улыбается, показывает свою искренность. Разводит руками в сторону и игриво приподнимает брови. Но как позорно выглядело то, как она осеклась. Голос дрогнул, стал высоким, писклявым. И, словно запнувшись, Шарлотта падает на колени, придерживаясь за шею. Бардовая густая жидкость прыснула на пол, запачкала края рукавов рубашки. — Ай-ай-ай, — мать девушки разочарованно покачала головой, сделала пару неспешных, но уверенных шагов в ее сторону, — Не можешь справиться с таким легким заданием, а на носу итоговый экзамен. Шарлотта отчетливо слышала легкую насмешку в ее голосе, словно издевается. Тихими, размеренными шагами Элизабет приблизилась к ней, остановилась. Девушка взглянула на нее из-под лобья, жалобным, уставшим взглядом. Словно жертва и охотник. — Вставай, — грозно, но сохраняя самообладание приказала она, смотря на дочь с высока. Так влияюще и спокойно. Но та не могла и пошевелиться, шептала, что не может. Кажется, еле дышала. — Вставай! Женщина схватила ее за руку, встряхнула. А Шарлотта, всхлипывая и пытаясь скрыть выступившие слезы, попыталась выскользнуть из цепких рук матери. И в итоге у нее получилось, Элизабет просто бросила дочь обратно на пол. — Титан, — ведьма оскалилась, — Не будь размазней. Девушка снова прокашлялась, сплюнула сгусток крови во рту. Она потихоньку теряет сознание, в глазах мутнеет. Воздух уже почти не поступает в легкие, от этого становится еще хуже. — Хватит притворяться, вставай, — снова приказывает Элизабет, стоя над Шарлоттой, и наблюдая то, как она задыхается. Девушка уже чуть ли не расплывается по полу, но держится. В чувство ее привела ледяная вода, которую вылила на нее мать. Даже бровью не повела. Вода смешалась с кровью и окрасилась в бардовый, стекая с платформы вниз.***
Девушка замкнула двери на замок, плавными движениями стянула с себя одежду, почувствовала свободу. Дернула ручку крана вверх, и прозрачная вода стала заполнять дно ванной. Когда вода дошла до краев, Шарлотта выключила кран, аккуратно залезла в ванну. И как только пальцы ног дотронулись до водяной глади, ведьма почувствовала тепло. Эстебан полностью расслабилась, откинула голову назад, прикрыв уставшие веки. Пенка тихо шипела, с крана еще капали оставшиеся капли, с бульканьем пропадали в воде. Поначалу все было хорошо, и Шарлотта даже на пару минут смогла забыть о тревожных мыслях. Но стоило только подумать о проблемах, как брови нахмурились. Бард попыталась отбросить мысли о своих проблемах, но с каждым разом поглощалась во тьму, а вскоре и вовсе повязла в страхе. И, как посчитала девушка, самым лучшим решением стало погрузиться в воду. Она резко задержала дыхание, зажмурила глаза сильнее и просто скрылась на глубине. Вода заглушила все звуки, в том числе и мысли. Казалось, словно время остановилось. Волосы медленно извивались в воде, и пусть Шарлотта не видела этого, она прекрасно чувствовала. Воздух в легких закончился, но девушка не замечала, продолжала лежать на дне. Все же, она слишком долго находилась там. И, откашливаясь от воды, ведьма с огромными всплесками вынырнула. Набирая грудью воздух, Шарлотта зализала мокрые пряди, дабы не мешались. Грустная и без настроения, Шарлотта вышла из ванной, держа путь прямиком к своей комнате. Закрывая двери на замок, она погружается в полумрак. Медленно оглядывая комнату, тонет в собственных мыслях и заботах. «Зачем мне эта ваза?» — спрашивает себя девушка, встряхивая головой. Она сама не поняла, как она оказалась в руках. Шарлотта не заметила того, как усталыми шагами подошла к столу, аккуратно обхватывая узорчатую вазу, и как пару секунд разглядывала хрупкий предмет, скользила взглядом то вверх, то вниз. Отложив фарфор в сторону, бард направила свой взор на туалетный столик с зеркалом. Эстебан, разум которой затуманен мыслями, взяла первую попавшуюся вещь. Она осмотрела ее, внимательно, но быстро. Девушка стала вырисовывать алой помадой буквы. Она водила ею, оставляла красные следы на зеркале. Сначала вывела неаккуратную букву «К», следом шла менее кривая «Т». Буку «О» оказалось нарисовать куда быстрее. Небольшой пробел, следом еще одна буква. «Я». И вопросительный знак. «Кто я?» — мысленно прочитала Шарлотта, осмысливая собственные слова, написанные на отражении. Стало не по себе. Разглядеть себя в мрачной комнате, освещенной только попадающими лучами луны было сложно, но она увидела, как смазалась помада на ее губах и фиолетовые синяки под глазами. Даже не замечая этого, ведьма провела несколько длительных, казалось, бесконечных часов в своей комнате, абсолютно ничего не делая. Раскидывала книжки, предварительно осматривая содержимое, швыряя одежду как тряпки. Зачем-то рассыпала бардовые лепестки роз, наблюдая как они не спеша падают на кровать. Перечитывая одну книгу вновь и вновь, она стала сравнивать себя с героями произведений. Шарлотта подошла к своей скрипке, подергала струны. Они мелко дрожали под воздействием ее пальцев, издавая звуки. Девушка обратила внимание на прикроватную тумбу, на фото в рамке. Обхватив его пальцами, приблизила к себе, рассматривая детали. Мамины холодные руки держали маленькую Шарлотту на руках, ярко улыбаясь в камеру. А малютка, по приказу папы, повторила действие матери, прижимая близкую на тот момент ведьму. Слезы сами потекли рекой. Внутри стало как-то пусто, безразличие сменилось печалью и обидой. А после внезапно хлынула злость, накатилась огромной волной. Шарлотта так сильно сжала фото, что стекло в рамке треснуло на тысячу мелких осколков. «Ты никогда меня не любила. Ты всегда хотела видеть мои лучшие результаты, при этом обращая внимание только на недостатки. Ты хотела сделать из меня идеальную куклу. Я страдала, все эти годы провела в пустую, нехотя шла в музыкальную школу, и все это для тебя. Ты заставляла меня, угрожала и била. Я добилась совершенства, я воплотила твои мечты. Я превратилась в того, кого хотела видеть ты, а не в ту, кто я на самом деле. Ты видишь лишь достижения, но не видишь меня. Я ненавижу тебя, мама!» Руки стали истекать кровью и капли медленно падали на пол, окрашивая белоснежный ковер. Эмоции переполняли Шарлотту, кровь в венах закипала. Похоже, что сегодняшняя репетиция стала последней каплей. Впоследствии гнева ведьма разбила вазу. Попавшаяся под руку книга полетела в зеркало, что мгновенно треснуло. Трещины разошлись по стеклу, разделив его на крупные и мелкие стекла, упавшие на пол. Остальные книги были разорваны в клочья.***
Шарлин, что готовила себе ужин на первом этаже и виляла бедрами в танце, услышала звук разбитого стекла, словно где-то уронили вазу. Да, это точно была ваза. Ведьма насторожилась, затихла, стала прислушиваться к звукам. Маленькими шажками они приблизилась к источнику шума — комната ее сестры. — Лотта, с тобой все хорошо? — Шарлин постучала три раза, прислонилась к двери. Всхлипы смешались со звуками рвущейся бумаги. — Сестра...? В следующую секунду что-то очень тяжелое упало на пол, и этого чего-то было очень много. В один миг разбилось еще что-то. Руки Шарлотты дошли и до скрипки. Она крепко обхватила ее шейку, подняла над собой. Что было сил замахнулась и ударила музыкальный инструмент о деревянный пол. Скрипка разлетелась на щепки, издавая свои последние расстроенные звуки. — Шарлотта! — старшая сестра стала тарабанить по дверям, волнуясь за девушку. Горячие слезы стекали по щекам, а от скрипки не осталось почти ничего. Хныканье переросло в истощенные крики. — Погоди, у меня где-то должны быть ключи... — тихо, судорожно сказала за дверью Шарлин, убегая в свою комнату. Девушка упала на колени, а потом и вовсе села на холодный пол. Через плывущие перед глазами искры Шарлотта разглядела осколки. В голову пришла дурная идея. Дверной замок щелкнул, дверь распахнулась, чуть ли не срываясь с петель. — Шарлотта! — от увиденной картины Шарлин обомлела. Старшая ведьма подбежала к сестре, упала на колени, вырвав осколок из рук Шарлотты. — Ты сумасшедшая?! — выкрикнула Шарлин, треся девушку за плечи. Ее лицо искривилось от ужаса и удивления, — А если бы ты порезалась?! Шарлотта пуще прежнего залилась слезами, но теперь уже от крика сестры. — Титан, прости, — старшая осознала свою ошибку, растеряно прижимая сестру к груди, — Прости, не хотела пугать. Шарлин осмотрела комнату, полностью разгромленную. Ничего не осталось в целости. Зеркало было разбито в дребезги, как и ваза. Скрипка в деревянные щепки, кровать и пол в лепестках роз, бумаге и краске. Впрочем, люстра тоже не осталась обделенной, слегка покачиваясь. В углу лежали стебли роз в воде, а рядом помада. — Ох, что же ты наделала... — прошептала девушка, поглаживая спину сестры.