Эндрю Баратеон I
22 ноября 2022 г. в 17:38
05.07.300 ПЗЭ,
Система Масгудхолл
Десять лет прошло с того дня, как лорд Корвин Масгуд то ли в награду, то ли в наказание получил от короны придуманный для него титул генерал-обсервера системы Одинокий Светоч — на самом-самом краю Галактики.
Тогда Эндрю едва исполнилось три года. Сейчас ему было тринадцать и он по-прежнему не разбирался во всех тонкостях политики. Но чувствовал, что назначение на той холодной и негостеприимной планете с населением в двадцать пять миллионов душ точно не было наградой.
Не позволить Железнорожденным подняться вновь и держать Закатный войд под контролем, было делом очень трудным и очень затратным. И оно легло на плечи дома Баратеонов еще одной непосильной ношей — ведь их экономика так до сих пор и не восстановилась после Восстания Роберта. А уж какой тягостью оно оказалось для Масгудов, которые и в лучшие времена были намного слабее и беднее Баратеонов… Теперь их немногочисленный флот был в одном шаге от полного развала. Единственный их линкор с 296 ПЗЭ находился в ремонте — и мало кто уже верил, что он он покинет док целым, а не распиленным на металл. «Лавровый Венец» — один из первых звездолетов легендарной серии «Гнев бури», считался старым ветераном флота еще тогда, когда Бейлону Грейджою только пришла в голову мысль объявить войну всему Вестеросу. И с тех пор он не знал ни нормального техобслуживания, ни опытного экипажа. Во время последнего варп-перехода он едва не разломился надвое прямо в процессе выхода в реальный космос. А в док на ремонт его пришлось вести уже на буксире.
Отец говорил, что бедствия, постигшие дом Масгудов, не исчерпывались участью их флагманского линкора. Второй по мощи боевой корабль их дома, броненосец, использовался сейчас в качестве орбитальной базы на орбите Одинокого Светоча. Просто потому, что его варп-привод был в ужасающшем состоянии. Два года назад на ремонт встал также один из двух линейных крейсеров их дома — и еще около девяти месяцев требовалось на то, чтобы продлить жизнь корабля еще хотя бы на десятилетие. Из трех тяжелых крейсеров два стояли на приколе, ожидая запчастей, на которые у Масгудов банально не было золотых драконов. Легкие суда находились в аналогичном состоянии.
Всего у дома Масгудов в строю осталось восемь боевых кораблей: один линейный крейсер, один тяжелый крейсер, один легкий крейсер, четыре разведкрейсера и один легкий носитель с тридцатью штурмовиками и перехватчиками на борту. Семь из восьми вымпелов сейчас несли службу в Железных секторах, лишь один легкий крейсер делал вид, что охраняет систему. Так «честь», дарованная Императором, медленно, но верно, убивала их флот. И все же Масгуд, несмотря ни на что, оставался преданнейшим сторонником Джона Коннингтона, величайшего идиота Шторма, которого им приходилось называть Лорд-сегментумом.
И все же беда лорда Корвина вдохнула новую жизнь в дом Баратеонов. Внезапно оказалось, что многие технические узлы и запасные части для звездолетов, производились только на Штормовом Пределе. И Коннингтону пришлось, скрепя сердце, разрешить возобновить производство на некогда мятежных мирах. Это во-первых. А во-вторых, почти «пустая» система была просто идеальным местом для тайных встреч, где лорду Грифона и в голову не пришло бы искать изменников — все знали, насколько сильно Масгуд верен новому правящему дому Шторма.
Нет, ну что вы, какие из Баратеонов предатели, Семеро вас упаси! Ну встретился сейчас разведкрейсер «Стремительный» с таргариенским линейным крейсером «Дыхание Дракона» — что в этом такого? Вполне себе обычная процедура. Конечно, Адмиралтейство не отказывалось время от времени проверять проверяющих — то есть тех, кто патрулировал пространство сегментума от пиратов и контрабандистов. За последние пару месяцев у них было с десяток подобных встреч и почти ни одна из них не выявила каких-либо нарушений. Как и сегодняшняя, где все необходимые документы были заверены лично принцем Саммерхолла и адмиралом Драконьего Камня. И лишь самые высокопоставленные лорды или адмиралы могли позволить себе хоть как-то усомниться в его приказах. И никто из них, разумеется, и не подумал бы сунуться в эту глушь. За несколько минут корабли разошлись в сторону и тактический экран единственного легкого крейсера Масгудов уже не мог засечь меньший из них.
Эндрю вздохнул, выпустив наружу все накопившееся волнение. То, чем он занимался, было не так скучно, как официальные визиты на родную планету к отцу и матери, но и не столь захватывающе, как он представлял себе. Посмотрев еще раз на звезды за обзорным экраном, он повернулся к сидевшей за тактическим столом старшей сестре.
— И что он нам предложил?
Ширен подняла голову от стопки лежащих перед ней инфопланшетов, ее голубые глаза, как ему показалось, совсем не выглядели удивленными. Яркий свет на мостике позволял ему хорошо разглядеть границу между естественной и синтетической плотью на ее лице. Она вынуждена была сделать эту операцию несколько лет назад, после того, как болезнь сожрала часть ее тела и едва не забрала саму ее жизнь. Сейчас Ширен, начав входить в пору зрелости, становилась настоящей красавицей, но красота эта была какой-то жутковатой, как ему казалось.
— Чего предложил? Да то же самое, что и остальные драконы-изменники, — сестра и не думала скрывать своего пренебрежения к сегодняшнему визитеру и ко всем его предшественникам. — Восстановление имперской десятины до уровня 280 года, отмена всех введенных за последние двадцать лет дополнительных податей и контрибуций, снятие Коннингтона с поста Лорд-сегментума и его отдача под суд за все «подвиги». Естественно, восстановление дома Баратеонов в исходном статусе. А еще репарации за все понесенные потери, за военнопленных, которых они казнили без суда или отправили на Стену, и освобождение всех, кто еще содержится в заложниках на Кингсланде. И вишенкой на торте — субсидии для восстановления промышленного и военного потенциала Штормового Предела. И передача под наш контроль нескольких систем, которым предстоит остаться… бесхозными.
Ширен выпрямилась, поправила свои длинные черные волосы, а затем с коротким выдохом метнула нож в портрет Императора, который, согласно закону, должен был висеть на мостике каждого военного корабля, служащего Железному Трону. Портрет и без того был весь истыкан — и в этот раз лезвие влетело в середину груди изображенного монарха.
— Ну да, согласен. Ничего оригинального. — Эндрю взял еще один нож и тоже метнул его, угодив нарисованному Императору в левое плечо. — Только принц Визерис, как я понял, не собирается отдавать нам голову своего одержимого брата, в отличие от других претендентов?
Ширен улыбнулась.
— Принц Саммерхолла не так кровожаден, как принц Джоффри или принцесса Рейнис, когда обсуждается судьба Рейгара… В этом вопросе он предлагает ограничиться пожизненным заключением или высылкой в какую-нибудь глушь.
— Какой кошмар, — искренне ответил Эндрю. Он не понимал, как можно относиться с достоинством к монстру в человеческом обличье, погрузившему Вестерос в кровавый хаос?
— Согласна, — кивнула Ширен. — Но я все, конечно, передам отцу… И он даст ответ, когда решит, что обдумал все достаточно.
— То есть он и этому согласится помочь?
— Согласиться — не значит помочь. Пусть все они помогают нам, а мы будем помогать только себе, — третий метательный нож, отправленный в полет лучшим броском из всех, что когда-либо видел Эндрю, вошел Рейгару на портрете точно между глаз. — Да, брат. Пора Таргариенам объяснить, что у них нет монополии на предательство…