Лорд-сегментум Джон Аррен I
23 ноября 2022 г. в 06:35
06.07.300 ПЗЭ,
Планета Аррен, система Орлиное Гнездо
— Когда-нибудь, отец, ты проснешься, и поймешь, что твой сегментум развалился на части, пока ты спал!
Слова его сына могли бы показаться убедительными, если бы к концу фразы он не сорвался на фальцет и если бы эта гневная тирада не оборвалась пронзительным кашлем. Должно быть, Робин так поспешил высказать ему свое мудрое мнение, что опять забыл принять лекарство. Но даже сейчас мальчишка мог бы выйти из ситуации достойно… Чего он, конечно же, не сделал, убежав обратно к матери, ожидавшей его у огромных двустворчатых дверей небесно-синего цвета.
И ладно бы она просто дала ему лекарство… Но нет, Лиза нежно обняла этого шестнадцатилетнего дылду, вытерла ему слезки и долго гладила по грязным соломенным волосам. Леди Лиза Аррен, урожденная Талли, больше не кормила Робина грудью — ее все-таки удалось заставить это сделать лет десять назад, но Джону казалось, что ей очень хочется сейчас расстегнуть платье и… Нет, до этого не дошло, она просто шептала ему на ухо какие-то ласковые слова и он с такого расстояния не мог слышать, что именно. Да и возраст, простите, уже не тот… Однако лорд Аррен мог читать по губам — и видел, что она говорит: «Это не ты виноват… Твой отец не понимает… Я горжусь тобой…»
Жалкое зрелище. Абсолютно жалкое зрелище.
Джон Аррен, Лорд-сегментум Вейла, бессильно обвел взглядом стражников Небесной гвардии, рассредоточенных по трапезной. Его сын только что в очередной раз унизил себя перед теми, кем ему в скором времени предстояло командовать.
«Может, если бы я назвал его Робертом, как хотел… Он бы не вырос таким?» — мысленно спросил себя он.
И ладно бы, если бы он ударил своего сына, или накричал на него, или дал хоть какой-то вменяемый повод ныть и жаловаться… Тогда Джон, возможно, и смирился бы с такой слабостью. Но Робин просто взял — и влетел в трапезную, когда он заканчивал ужинать, и за те пять минут, что он здесь находился, лорд Орлиного Гнезда не то, что не проявил к нему ни малейшей агрессии, но и вообще не сказал ни слова.
Нет, возможно, если бы он дал сыну другое имя… Быть может, его судьба изменилась бы. Но с другой стороны, он был не единственным человеком в Галактике, который полтора десятка лет назад вынужден был смириться с тем, что имя «Роберт», мягко говоря, стало не очень популярным. Даже Нед не осмелился игнорировать эту простую истину — и сократил имя своего первенца до Робба. А Вейл… Он был к столице куда ближе, чем Север.
— Этот разговор еще не окончен, отец! — ну надо же, он снова осмелел. Пожалуй, он бы сам гордился отвагой своего сына, если бы Робин при этом не прижимался к груди матери и не шмыгал носом, утирая слезы.
После этого грозного обещания Робин вместе с Лизой вышли из трапезной. И как только дверь закрылась, он услышал, как иронично фыркнули двое или трое стражников. Гвардейцы Вейла относились с пониманием к особенностям семьи своего лорда, но подобные выходки выводили из себя даже их.
— Скажи мне, Вардис, чем я согрешил, раз боги так наказали моего сына? — спросил он генерала Игена, командира его личной стражи.
На публике сир Вардис Иген никогда бы не издал ни звука, который мог быть истолкован как оскорбление достоинства его лорда и всего дома Арренов. Но с глазу на глаз, когда сам Лорд-сегментум задавал ему прямой вопрос — это было совсем другое дело.
— Вам стоило забрать его у матери, когда ему было лет пять, милорд, не позже, — прямо сказал воин, несколько раз спасавший жизнь лорду Джону во время Восстания. — Эта женщина — живая угроза нашему дома, она каждый раз была рядом, чтобы дать мальчику костыли вместо того, чтобы научить его стоять на собственных ногах. И продолжает это делать. Она делает его слабым.
Последнее слово он произнес таким тоном, словно Вардис читал заупокойную речь. И хуже всего было то, что ему нечем было возразить. Джон почувствовал, как в его груди сжалось сердце. Он должен был что-то сделать, но вся та решимость, с которой он громил собственных вассалов, ставивших верность трону выше верности Вейлу, куда-то исчезла, когда дело касалось его собственной семьи.
— Он… Он был слаб здоровьем в детстве… И у меня не хватило решимости отдать его на воспитание в другой дом… — он поймал себя на том, что оправдывается. И понимал, что теперь менять что-то слишком поздно. Даже если он прямо сегодня решит отправить старшего из своих оставшихся сыновей на воспитание к другому лорду, которому он полностью доверял, то Робин не протянет и двух недель, прежде чем его друг откажется от этой безнадежной задачи и не вышлет его с позором обратно в Вейл. Он пытался дать сыну хотя бы базовую военую подготовку, но его физические данные не позволяли даже этого.
— Вы дали ему лучшее лечение из всех, что доступны людям, милорд. И я осмелюсь напомнить о том, что ваша дочь Алисанна получала в детстве такой же уход, но с ней все в порядке.
Джон иронично усмехнулся, но в этой иронии не было радости. В словах Вардиса нетрудно было нащупать второй слой. И у Робина, и у Алисанны в первые годы жизни были одинаковые проблемы со здоровьем — которые они унаследовали от него. Но об одном из своих детей мать заботилась, а о другом — нет. Нетрудно было угадать, кто из его детей с малых лет воспитывался на Анкоре — и кто в итоге оказался лучше подготовлен в военных и космических делах, даже несмотря на пол. Конечно, он понимал, что его дочери никогда не стать воином, но это не отменяло того факта, что лорд Матос рассыпался в похвалах, когда речь заходила об ее управленческих и законотворческих способностях. А ведь девочке было всего четырнадцать… И она была несравненно лучшим ребенком, чем Робин когда-либо мог стать.
— Но хуже всего было позволить ему отправиться на Кингсланд.
— Да, это было ужасной ошибкой, — кивнул ему генерал.
Иногда Джон ругал себя за то, что слишком часто соглашался с женой. Иногда старался утешить себя тем, что и сам никогда не надеялся на то, что Робин станет достойным его наследником. Седьмое Пекло, если быть честным — а лорд Аррен всегда старался быть честным, особенно с самим собой — Робин не тянул даже на наследника планетарного или рыцарского дома, чего уж говорить о титуле Лорд-сегментума.
И ведь он оказался не только болезненным. Он был еще и доверчив сверх всякой меры. Нескольких приятных слов от наследного принца — Джона дрожь пробирала при одной мысли о том, что это чудовище когда-нибудь взойдет на Железный Трон — и Робин уже поплыл. Даже Графтоны и их союзники, должно быть, просто ошалели, узнав о том, что у них появился такой союзник в самом логове врага. Конечно, Таргариены накачивали лояльные им системы деньгами и ресурсами на восстановление разрушенного в ходе Восстания флота и инфраструктуры (думая, что лорд Аррен об этом не узнает), но заполучить на свою сторону самого наследника Орлиного Гнезда… Это определенно меняло правила игры.
Джон Аррен посмотрел на тарелку перед собой. Мясо успело остыть, а грибы с овощами выглядели совершенно неудобоваримыми для его старого желудка. С другой стороны, он не мог отделаться от мыслей о том, что ситуация в сегментуме, которым он правил, в ближайшие месяцы не ухудшится. Если в столице полыхнет, дома лоялистов поднимут свои знамена за наследного принца — и среди них наверняка окажется его сын, который не скрывал своего восхищения Эйгоном Таргариеном. А на другой стороне окажутся десятки системных и планетарных домов, которые вспомнят годы Восстания и примкнут к Старкам, Маллистерам и вообще ко всем, кто жаждет напиться драконьей крови.
Да, Вардис очень точно и лаконично описал ситуацию, в которой он оказался. На секунду-другую Джон даже почувствовал зависть к Неду — его бывший подопечный, несмотря на все свалившиеся на него невзгоды, получил любящую жену и детей, которые не приносили ему и половины тех проблем, что вываливал на его седую голову Робин. Но зависть ушла так же быстро, как и появилась, поскольку Эддард в полной мере заслужил все эти блага потом и кровью, пройдя через череду болезненных потерь. Да и их жены приходились друг другу родными сестрами — и ему просто не повезло взять себе худшую из этих двоих, которая оказалась совершенно неспособной воспитывать детей.
— Если Робин сядет на Соколиный трон после моей смерти, дом Аррен не протянет и года, — впервые он нашел в себе смелость произнести это вслух. Это было больно. Очень больно. Но при этом он ощутил какое-то странное облегчение.
— Вам рано говорить о смерти, милорд, — заметил Вардис. — Вы все еще в добром здравии. Но я все равно остаюсь при своем мнении — из Робина не выйдет достойного лорда Гнезда в ближайшее время. Поэтому вам следует оставаться в мире живых еще хотя бы лет пять-шесть.
— Элберт и Денис… — имена двух сыновей, которых он пережил, тяжело отозвались в мертвой тишине трапезной. Даже Вардис затих и побледнел. — Вы помните эти имена? Нравится мне это или нет, война может разрушить любой великий дом. Когда пушки начинают свою разрушительную литанию, им все равно, кто перед ними.
Он щелкнул пальцами и секунд через десять появившаяся из-за гобелена служанкаа отнесла тарелки обратно на кухню. Как только она исчезла, Аррен продолжил:
— Я не могу больше так рисковать. Слишком долго я оттягивал вопрос с наследником. Время уходит… И война снова на пороге.
«И в этот раз она не ограничится восстанием против безумца, нет. Это будет кровавая баня, резня всех со всеми, где у каждого сегментума и даже сектора будут причины ненавидеть своих соседей… И Вейл эта бойня тоже не обойдет стороной».
— Завтра же я отправлю своих самых доверенных капитанов на Стронсонг, Рунстоун, Редфорт и Анкор. Подготовьте все необходимое — и, главное, держите все в секрете.
Он не сомневался в том, что об этой встрече рано или поздно узнают. Но он добьется, чтобы это случилось поздно. Никто не собирался облегчать задачу императорских шпионов. Они считали себя умными и хитрыми, внедряясь в структуры Талли и других бывших мятежных домов, которые «раскаялись» и попросту закрывали на это глаза. Здесь же… Здесь им придется сполна отрабатывать свое жалование.
— Конечно, милорд, — сказал ему Иген. — Вторая флотилия разведкрейсеров как раз готовится к новому рейду против горцев… — он говорил о жителях бедных миров, покрытых скалами и находящихся вдали от торговых трасс, которых не удавалось окончательно замирить со времен Андальского вторжения. — И мы можем присоединиться к ним, не вызывая подозрений.
— Хорошо, сир Вардис. Так и сделаем.
Генерал коротко поклонился и вышел, оставив своего лорда размышлять о будущем.
Если бы только Денис был жив… Возможно, он бы и не женился снова после Восстания. Если бы только Элберт не оказался на том роковом пиру на Кингсланде… Если бы не его неблагоприятная наследственность, если бы не эпидемии, если бы не война, забравшие столько жизней его кузенов, племянников и прочей родни… Слишком много «если бы». Но прежде чем заставить себя перестать об этом думать, он задался вопросом, а что, если бы Роберт победил? Если бы Воитель взял Кингсланд, сверг весь дом Таргариенов и сам сел на Железный Трон, в каком мире они бы сейчас жили — в лучшем или в худшем?
«Да чего тут думать? Как будто может быть кто-то хуже Рейгара!»
Лорд-сегментум зевнул, бросил на стол салфетку и отодвинул кресло перед тем, как встать.
Политике и проблемам, связанным с ней, придется подождать до утра. Время было позднее и он слишком устал.
Однако перед тем, как лечь в постель, он нашел в себе силы зайти в маленькую отделанную мрамором септу возле своих покоев. Он понимал, что никогда уже не найдет умиротворения. Все, через что он прошел за последние два десятилетия, все смерти и разрушения, которые он причинил, будут преследовать его до последнего вздоха.
«Не так уж и долго…»
Поэтому Джон Аррен, Лорд-сегментум Вейла и Хранитель Востока, молился не о прощении. Он просил Семерых о том, чтобы они дали ему еще несколько лет мира — чтобы успеть спасти то, что осталось от его семьи.