И пусть Галактика горит огнем. Книга 3: За две минуты до полуночи

12.08.300 ПЗЭ, Планета Большой Вик, система Большой Вик «Если что и показало Восстание Грейджоя, так это то, что Железнорожденные способны отбросить всю свою человечность и деградировать до уровня животных. Но то, что началось дальше, открыло новую истину: мы, вестеросцы, считающие себя цивилизованными людьми, можем упасть еще ниже, едва нам представится такая возможность…» (генерал-инспектор Аксель Флорент, 298 ПЗЭ). *** Война. Всю свою сознательную жизнь Берона не видела ничего, кроме войны. Ей было семь, когда все началось. День, когда на орбите появились чужие корабли, навсегда изменил все. Потом война пришла к ним. Чудовища в силовой броне сравняли с землей деревню, в которой она родилась, потом разрушили и разграбили ее дом, между делом изнасиловав ее маму и старшую сестру, которой недавно исполнилось десять. Затем их, еще стонущих, сожгли заживо. Все это она видела собственными глазами, лежа в укрытии. И оставалась там еще целую вечность, даже после того, как все затихло, пока ее не вытащили оттуда силой. К счастью, это оказались свои. Десять последующих лет Большой Вик жил одной лишь войной. Бесконечный круговорот из боев, погонь, засад, отступлений и налетов, в ходе которых они добывали все необходимое: пищу, воду, лекарства, боеприпасы, взрывчатку и еще много чего. Потом несколько часов отдыха там, внизу — и снова в бой. Не знал их мир другой жизни. Только вечную войну под небом, постоянно затянутым дымом горящих городов, на истерзанной земле, заваленной обломками зданий и техники, среди полей, которые никогда больше не родят урожай, и под дождем, в котором кислоты было больше, чем воды. Но Большой Вик продолжал жить. Жизнь теплилась глубоко под поверхностью, где Сопротивление в старых пещерах, бункерах и шахтах выстроило целые города. Сама Берона с тех самых пор, как научилась держать в руках лазган, появлялась там не то, чтобы часто. Но каждый ее визит под землю дарил ей новую порцию надежды. У них были электростанции, запитанные от геотермальных источников. Были гидропонные фермы, где выращивали еду для маленьких детей и тех, кто трудился во имя будущей победы. Были фабрики, где ковалось оружие, призванное убивать пришедших с далеких звезд чудовищ, оскверняющих их родную землю. Даже прозвище «наземники», которым Железнорожденные оделили чужаков, поменяло смысл. Наземный мир теперь принадлежал им, пока бывшие покорители космоса ютились глубоко внизу. Наземный мир давно стал для них чужим. Линии фронта как таковой не было, потому что наземники контролировали все: крепости, города, дороги и само небо. Каждый, кто находился на поверхности, жил под постоянной угрозой орбитального удара с кораблей, бомбардировочных налетов, артиллерийских обстрелов и рейдов карателей. Для любого, у кого не было рабской татуировки в виде штрихкода, появление на поверхности было смертельным риском. И смерть была лучшей участью из возможных. Солдаты Зверя оказывали такую милость далеко не всем. Берона тоже прекрасно это знала. Как и бойцы ее отряда, многие из которых, будь их воля, остались бы под землей. Нет, они не жаловались и не бросали оружие при первой возможности, но семнадцатилетняя ветеранша понимала, что боевой дух у этих новичков оставляет желать лучшего. Если бы они воевали на какой-нибудь другой планете, наверняка среди них нашлись бы те, кто дрогнул бы и вышел навстречу врагу с поднятыми руками… Но только не на Большом Вике. Здесь сдача в плен приводила даже не к расстрелу на месте, а к началу бесконечно долгой череды пыток. А потом, когда они вытаскивали из пленных все, что могли, их, в лучшем случае, просто казнили. В худшем — отправляли на какие-нибудь жуткие «игры», которые последние лет шесть регулярно устраивал генерал-тиран Клиган. Поначалу мало кто верил, что чудовища, пришедшие с Запада, смогут сотворить такое, но потом стало понятно, что у Зверя, Мантикоры и их подручных запасы зла поистине безграничные. Сотни человек всех возрастов регулярно отправлялись на Арену, где их заставляли либо драться между собой, либо участвовать в «гонках на выживание». Они нашли много записей подобных представлений на трупах врагов — и окончательно осознали, что живыми в руки извергов попадать ни в коем случае нельзя. Никто не мог выдержать больше нескольких минут просмотра этих состязаний. Тот, кто выдерживал дольше, был либо психом, либо мясником, либо психованным мясником. Пленные повстанцы, инакомыслящие или просто мирные жители, оказавшиеся не там, где нужно, не в то время… Этим демонам было все равно. Их всех выпускали на арену, где против них была кислота, реактивные снаряды, огнеметы, лазерные турели, противопехотные мины всех видов, всевозможные ловушки и западни. И они гибли в муках под радостные крики зрителей. Чтобы освободиться, им требовалось всего-то ничего — продержаться три часа. До сих пор никто даже не приблизился к этому результату. Но Берона, как и все ее сослуживцы, были уверены, что даже если кто-то каким-то чудом выживет на этой жуткой полосе препятствий, на финише его просто расстреляют. Старая рация захрипела и зашипела, выдергивая девушку из грустных мыслей. Она тут же приняла вызов и услышала голос командующего рейдом. — Контакт. Идут прямо к тебе. И — в ее жилы словно влили что-то холодное, чуть теплее абсолютного нуля. Берона осторожно поднялась из-за обгоревшего обломка стены, за которым можно было спрятаться и отдохнуть. — Сколько? — Много. Тысячи. «О, нет…» — Девочка, я понимаю, дело плохо. Мы все еще вытаскиваем невольников и запасы. Нам всего-то нужно пару минут, чтобы уйти. И еще желательно какой-нибудь хороший бабах, чтобы они точно отвлеклись. — Сделаю все, что смогу, — ответила Берона. — За свободу и Большой Вик. — За свободу и Большой Вик. То, что мертво… Она отключила связь, не дослушав. А потом кинула камешком в соседний столб, за которым укрывался заместитель командира ее секции. И начала раздавать приказы своим бойцам, которым предстояло подарить остальным эти две минуты — скорее всего, ценой собственной жизни. Взмывшая в небо сигнальная ракета осветила поле битвы, но теперь вражеские солдаты тоже их видели. А потом над их головами пронеслось звено легких бомбардировщиков — и разрывы бомб принялись превращать в мелкий щебень остатки бывшей деревни, ставшей теперь концлагерем, который они сегодня захватили. Бомбили вслепую, но ее секции нечем было отстреливаться. Тяжелое вооружение повстанцы берегли для крупных операций или на случай непредвиженной ситуации. Налет четырех десятков партизан на концентрационный лагерь с целью спасения узников к числу таковых явно не относился. — Вперед, воины! — крикнула она на общей чистоте. — Мы бьемся во тьме… — …И исчезаем до света! — хором откликнулись ее солдаты. Над головами снова загрохотало — теперь это были уже транспорты, высаживающие штурмовиков в тяжелой броне серого, красного и черного цветов. И не только их. К бывшему лагерю уже надвигались зловещие силуэты танков и САУ. И бомбардировщики пошли на новый заход, продолжая утюжить остатки руин. Но они все равно уцелели почти все. Они засели в останках того, что когда-то было поместьем небольшого лорда и большая часть первого этажа выдержала попадание бомб. А враги уже смыкали кольцо окружения. Они понимали, что это конец. Все понимали: и наземники, и партизаны, и сама Берона. — Почему мы не вышли в бой под нашим знаменем? — спросила молодая девчонка рядом с ней. — Да вот… Квеллон как раз его подштопать собрался, ну и… — виновато развел руками совсем юный парнишка. А потом запел песню, знакомую каждому Железнорожденному: — Серый король в варпе кракена запер… Они стали подхватывать его пение, один за другим. А солдаты Зверя тем временем перешли на бег. Многие из них наступали на заранее установленные повстанцами фугасы, но на их место тут же приходили новые. — …Кровью связал их и людям сказал… Взорвавшийся рядом снаряд оставил большое красное пятно на том месте, где только что прятались двое мальчишек. — «Космос есть наш — и Пустотного Бога»… Все, что у них было — это старые лазганы с какого-то заброшенного военного склада. С охранниками концлагеря в их скорлупках они справлялись легко, но вот воина в силовой броне ими завалить… конечно, тоже можно, но только если стрелять всем разом. И в упор. И подольше. И они все равно постарались. — «Звезды по праву принадлежат нам»… Теперь стреляли уже отовсюду. Вспышки лазеров обугливали их одного за другим, а убили ли они хоть кого-то? — Хей, пустотники, выше знамена! Хей-хо! Хей… Берона уже ничего не видела. Куда она бежит, в кого она стреляет, сколько ее братьев и сестер еще могут сражаться. Впрочем, последнее понять было можно — по тому, сколько голосов продолжают петь. Внезапно последний из них замолчал. И она оказалась совсем одна — прямо напротив колосса в тяжелой броне, который шел впереди своих людей, убивая на своем пути всех и разрушая все. Она не могла понять, какого цвета была раскраска его доспеха, потому что он был сплошь покрыт человеческими останками и кровью различной свежести. В следующую секунду его огромная ручища оторвала ее от земли. — ГДЕ МОИ ПРИПАСЫ? — взревел колосс. — КУДА ТЫ ИХ ДЕЛА? ИЗ КАКОЙ НОРЫ ТЫ ВЫЛЕЗЛА? «Зверь…» — Из самого пекла. Могу проводить, если хочешь, — ответила она и дважды выстрелила из мельта-пистолета, который держала на самый крайний случай. Выстрелила не в него — знала, что его броню выстрел не возьмет. Но двое его приближенных, расслабившихся было при мысли о том, что командир все за них сделает, упали замертво. А потом ее рука с оружием взорвалась дикой болью, когда встретилась с торчащим из левого кулака Зверя пиломечом. — ТЫ ДОЛГО БУДЕШЬ УМИРАТЬ, МЯТЕЖНАЯ ТВАРЬ! — она не видела его лица за шлемом. Да его, собственно, никто не видел. Но понимала, что оно, скорее всего, выражает безумную радость. — Надо… было… левую… сначала… — прошептала Берона, нажимая на кнопку детонатора, зажатого в ее левой руке. Почему-то она знала, что когда-нибудь повстречает Зверя лицом к лицу. И подготовилась заранее. Связка плазменных гранат у нее на поясе, настроенных на синхронный подрыв, сработала идеально. Этого должно было хватить, чтобы разрушить даже его проклятую броню. Берона, которую товарищи-партизаны прозвали Несломленой, исчезла в ярчайшей вспышке с улыбкой на лице. Она уже видела, как ее зовут к себе сестренка, мама и не вернувшийся из Пустоты отец. О чем думали десятки головорезов Зверя, которых она забрала с собой, никто не знал. Меньше чем через минуту генерал-тиран Григор Клиган вышел из свежего кратера целый и невредимый.