***
– Тебе плохо? – Аннабет обеспокоенно заглянула в лицо подруги, когда их очередной раз порядочно тряхнуло. Талия изо всех сил выдавила беззаботную улыбку, незаметно вцепившись в подлокотник кресла. Сердце билось в груди с бешенной скоростью, умоляя выпустить его из-под контроля безрассудной идиотки, которая совсем забыла о своем обещании никогда не садиться в самолет. Конечно, все хорошо. Все просто замечательно. Лучше и быть не может. Просто потрясно. Настолько хорошо, что... до летучих мышей в животе, раздирающих органы, и маленьких дрелей в голове, которые вот-вот превратят в кровавое месиво ее разум... Все ужасно. – Отвыкла... летать. – с каждым разом ложь удается человеку все лучше и лучше. В случае с Грейс искусство лжи превзошло все пределы. Почти час во время полета ей удавалось сохранить более или менее нормальное выражение лица (не считая взлета). Но турбулентность – это уже не смешно. Небо за бортом проглядывало черничной полосой без малейших проблесков света. Жуткая тряска. Тошнота. Сбившееся дыхание. Отлично. Аннабет с силой сжала ладонь Талии, слегка поглаживая шероховатое запястье... Ну-ка... Сердце судорожно забилось, готовое в любую секунду остановиться. Воздух вдруг подозрительно смял легкие, как целлофановые пакеты. Губы мелко задрожали. – Опять за старое?! – лихорадочный шепот почти пересек границу с истерикой. Талия попыталась вырваться, но хватка у Чейз была железной. Она грубо завернула рукав ее черного свитера и с нажимом провела тонкими пальцами по алым царапинам, так опасно граничащим с голубоватыми ручейками вен, слишком выпирающими под тонкой светлой кожей. Зрачки Талии расширились, а взгляд виновато заметался по салону самолета, пытаясь придумать хоть какое-то оправдание, словно утопающий, хватающийся за последнюю соломинку. Почему здесь так жарко? В самолетах всегда так душно? Кислород закончился? Сколько они уже летят? Почему вдруг эта дурацкая воздушная лихорадка прекратилась, не оставляя ни малейшие возможности притвориться больной и плохо соображающей жертвой собственных фобий? – Анни, я не... – тяжелый, обжигающий сварочными искрами, взгляд накаленной стали мгновенно парализовал все попытки языка шевельнуться. – Все не так, как может показаться, честно! Это не то, что было год назад, поверь... Я больше не... Аннабет слабо разжала пальцы на запястье Грейс. Ее грудь все еще сводила судорога, а в горле разразилась гребанная пустыня. Как не во время... А на что она, глупая, надеялась? На новую жизнь с лучшей подругой без старых привычек? Очнись, Чейз. Ничего ты не изменишь. Даже твоя идиотская мечта о чем-то постоянном и вечном рассыпалась в прах. Хотя... Даже смешно. Ее жизнь – дерьмо. Постоянное и вечное. У кого-то... там наверху... отличное чувство юмора. – Тебя чуть откачали. Ты обещала, Талс. – Аннабет с силой сжала виски, чувствуя пульсирующую жилку под кожей. Уши заложило (интересно, у нее одной такое ощущение, что мозг сейчас вытечет через нос?). Внизу живота свело нечто важное. Слегка похожее на слабое чувство самобичевания. А ей ведь казалось, что она помогла ей выбраться из той истории... Самомнения не занимать. – Я... Я не хотела, честно... Я... – одним резким жестом Чейз прервала бессмысленный поток слов, тяжело оседающих на маленький пепельный клочок эфемерного существа внутри, который любят называть душой. Сейчас ей не нужно никаких объяснений. Талия тяжело откинулась на спинку сидения, закрывая глаза и нервно покусывая губу. Мысли слиплись в одну кучу бессвязной серой массы, как шарик из старой жвачки. Еще два часа полета они провели молча. Только легкий янтарный лучик восходящего солнца, протянувшийся сквозь иллюминатор, словно переплетение нитей из жженого сахара, потягиваясь, скользил по лицу и волосам обоих. Солнце уже светило им кричаще-пылающим огнем Нью-Йорка, притягивая двух ничего не подозревающих мотыльков на борту самолета Virgin America* в самое сердце пожара.***
Она никак не могла надышаться. Судорожно вдыхала воздух снова и снова, пытаясь вспомнить давно позабытый запах родного города. Немного тяжелый с непривычки, он заполнял ее легкие и кружил голову. Ей этого не хватало. Все вокруг слилось в какой-то яркий и расплывчатый ненужный фон, проплывая мимо. Машины, рекламные щиты, спешащие куда-то люди – сейчас все это казалось страшно не нужным. Были только запахи и звуки. Шум. Городской шум, заставляющий разум блаженно растекаться лужицей ртути. Цветной коридор осторожно, стараясь не касаться ее, расступался после каждого ее шага. Со стороны это наверное выглядело странно, но Аннабет было плевать. Она шла, восторженно оглядываясь по сторонам, словно несмышленый ребенок, только начинающий познавать мир. Она жадно впитывала в себя солнечный свет, который уже пытались заслонить ревнивые свинцовые тучи. Все казалось сейчас потрясающим до невозможности. Витрины магазинов, кафе и даже светофоры вызывали странные, казалось бы давно выброшенные из души за ненадобностью, эмоции. Так забавно. Быть там, откуда ты когда-то уехал. Вроде бы все должно было измениться и хоть маломальское волнение было бы правильным, но все осталось по-прежнему, да и ничего кроме дурацкой улыбки она не могла из себя выдавить. Когда тонкие прохладные пальцы сжали ее ладонь, мир внезапно стал хрупким и ярким. Аннабет вздрогнула, поворачиваясь к Талии, которая до этого плелась на пять шагов позади в компании двух больших чемоданов – своего рода искупление вины. – Прости. Вот всегда она так. Обычное «прости» и ничего больше. Даже если бы она ограбила банк, то в суде в свое оправдание смогла бы только с обворожительной улыбкой, пожимая при этом плечами, выдавить: «Простите». И ей бы простили. Аннабет тоже всегда ее прощала. Верхний Ист-Сайд совсем не изменился. Выцветшая и заметенная пылью времени картинка постепенно восстанавливалась в памяти по кусочкам. Она, наверное, если долго подумать, могла бы даже вспомнить имена нескольких соседских ребят, с которыми играла в детстве. Помниться, близнецы Стоуллы хотели открыть свой магазинчик с приколами, когда станут взрослыми. Гроувер Ундервуд всегда любил ботанику. А Силена Боргард мечтала стать моделью. Аннабет горько усмехнулась. Она помнила эти пустые мечты в прокуренном подвале дома одного старого друга. Прекрасно помнила глупые смешки тех ребят. Согнувшуюся по полам Силену с косяком в руке. Коннора, допивающего сомнительного состава энергетик. Себя саму в такой грязи, что хочется выбросить все эти воспоминания в мусорный бак и поджечь. Она и сама не знала, зачем проигрывала в сознании давно забытую пластинку из стертых годами лиц и улиц. Просто она не могла не делать этого. Не сейчас, глядя на закрытую на замок дверь. Она, конечно, предполагала нечто подобное, но все же... – Извини за это, – сипло выдавила Чейз, переводя взгляд на Талию. Та только усмехнулась, присаживаясь на чемодан, и подперла кулаком подбородок. Пронзительные голубые глаза, казалось, потемнели вместе с небом над головой. – Ничего страшного. Подождем ее здесь.– иногда Аннабет завидовала ее беззаботности. Сама она не могла избавиться от жуткого чувства внутри... Обманутая жертва? Наивная дурочка, которая опять поверила в невозможное. Вторая пощечина за день. Могла бы и догадаться. Она не ждала теплой семейной сцены в аэропорту. Не насторожилась, как другая бы на ее месте, когда ловила такси, стараясь не ошибиться адресом. Ни слова не сказала, когда на ее смс-ку не последовало ответа. Но что бы вот так... Не встретить родную дочь после пятилетней разлуки дома и вообще запереть дверь, не оставив ключа... Даже для ее матери это было слишком. Зря она вернулась. Но этого уже не исправишь. Реальная жизнь не кино, которое можно всегда поставить на паузу или перемотать назад. А жаль. Тогда многое было бы проще. – Нет. Я не могу ждать ее весь день. Она сама виновата. – А вещи? – Грейс насмешливо вздернула брови, чуть сморщив нос. Аннабет безразлично пожала плечами. Сейчас это волновало ее меньше всего. Она почти всегда четко представляла себе план действий. На сегодня оставалось еще два места, куда ей просто необходимо было попасть. Еще два пункта назначения, без которых она не чувствует, что наконец вернулась. Глупость, если честно, но все же... – Оставим здесь. – Чейз намеренно не заметила ехидства, хитрой змейкой проскользнувшего во взгляде подруги. Талия тряхнула головой, поднимаясь на ноги. – Не боишься, что украдут? Аннабет только покачала головой, обеспокоенно вглядываясь в стремительно сгущающиеся тучи и неосознанно застегивая молнию коротенькой куртки цвета кофе с молоком. По коже пробежал табун мурашек, когда холодная шерсть жадно обвилась вокруг шеи. Девушка окинула недоуменным взглядом длинный кремовый шарф грубой вязки. Над ухом раздался короткий смешок Талии. – Не заболей, Анни! У меня большие планы на этот город, – с придыханием прошептала она, дразняще выводя подушечками пальцев непонятные круги на ладони Аннабет. В ее стиле. – И ты должна быть рядом со мной! Аннабет засмеялась, на щеках появились ямочки. Впервые за этот день легко и мечтательно. Талия всегда могла заставить ее улыбнуться, даже если этого ей совсем не хотелось. – Мне нужно в одно место, – все еще улыбаясь, вздохнула Чейз. – Можешь пойти со мной или... – судя по выражению лица Талии, её больше привлекал вариант «или». – Хочу прогуляться! – оборвала она и многозначительно подмигнула. – Новые лица и все такое... Аннабет только покачала головой. Даже светлые завитки ее волос, свободно разбросанные по плечам, неодобрительно качнулись в сторону Грейс. – Я потом найду тебя, не выключай телефон, ладно? Наглая ухмылка, промелькнувшая на бледном лице Талии, холодным осколком врезалась в узкую спину Аннабет, когда она уже заворачивала за угол дома.***
Среди неукротимого потока бурлящей энергией жизни Манхэттена изредка попадались крошечные островки покоя, где царила неестественная для большого города атмосфера уюта и умиротворения. Там никто никуда не спешил. Время замирало, и даже стрелки часов, казалось, совсем не двигались, а циферблаты превращались в размытую тусклую картинку. Маленькая кофейня «Ζέφυρος» на Пятой Авеню была одним из таких местечек. Сюда заносило лихим западным* ветром случайных прохожих, которые даже не обращали внимания на бледно-бежевого цвета вывеску с витыми черными буквами, обычно проходя мимо, уткнувшись в свои телефоны. Аннабет когда-то любила приходить сюда по выходным. Она надевала свой любимый толстый синий свитер, в котором ее тоненькая фигурка буквально тонула, выбирала наугад первую попавшуюся книгу из семейной библиотеки и бежала сквозь обезличенную толпу по знакомому маршруту. За пять лет здесь ничего не изменилось. Стоило Чейз переступить порог, как ее сразу окутало ласковое тепло и самые невообразимые запахи, словно из детской мечты о пряничном домике. Пряный аромат корицы странным образом переплетался с горькой дымкой кофейных зерен, а потом смешивался со сладким шлейфом... парного молока? Все это заставляло полностью перестать думать, лишь поддаваясь невероятным ощущением блаженства. Сочетание темно-шоколадных и сливочных тонов отвлекало взгляд еще больше, полностью погружаясь в медленное забытие. Тихая, чуть с шершавой хрипотцой, музыка пронизывала насквозь. ... They will see us waving from such great heights... * Блондинка слегка дернулась. Песня слишком знакомая. – Я могу вам чем-нибудь помочь? – мягкий девичий голос выдернул Аннабет из состояния Нирваны. Перед глазами замаячило приятное молодое лицо. Впечатление портили только тяжелые круги под глазами и неровно накрашенные алой помадой тонкие губы. Черты полустертые из сознания, но как будто знакомые... Впрочем, не важно. – Нет, спасибо, я сама найду столик. – Аннабет немного запоздало выдавила из себя слабое подобие на вежливую улыбку, но девушка, цокая тонкими шпильками по темному паркету, уже продвигалась между небольшими рядами круглых столиков к барной стойке. Конский хвост темных волос раскачивался у нее за спиной. Аннабет окинула взглядом маленькое пространство. Народу было немного. Всего человек шесть, свободных мест полно. Чейз, не раздумывая, двинулась к столику в самом углу, у окна. Взгляд неосознанно уткнулся в пол. Она не из застенчивых, нет. Просто... стыдно? За что? Почему именно сейчас? К черту... Что-то металлическое врезалось ей в ногу. От неожиданности Аннабет вскрикнула. – Вы не ушиблись? – немолодой вежливый голос почему-то смутил неожиданным вопросом. Если учитывать ее дурацкий порыв, поддавшись которому, она неслась, ничего не замечая вокруг... Пылающий смятением взгляд замер. Инвалидная коляска. О которую она и споткнулась. – Нет, ничего страшного. Вы простите... – она подняла глаза. Уже преклонного возраста мужчина в твидовом пиджаке. Жиденькие, почти обесцвеченные волосы, когда-то были темно-каштановыми. Открытое доброе лицо, пронизанное сеткой морщин. Пронзительные, светящиеся той искренней мудростью, которая свойственна тем, чья работа была связанна с детьми, темно-темно карие глаза. Зачитанный томик Рэя Брэдбери "Вино из одуванчиков". Дыхание слегка участилось. По телу разлилось то невообразимое умиление, смешанное с удивлением и недоверием. Сладость запахов в кофейне и общее сонное тепло только усиливало это ощущение. – С вами все хорошо? – мужчина участливо заглянул ей в лицо. В маленьком душном кабинете стояла возбужденная атмосфера. Ученики нетерпеливо ерзали на своих местах, впитывая каждое слово учителя, в страхе пропустить хоть что-то. Он сидел на своем столе, болтая ногами, которые пока еще не были прикованны к инвалидному креслу, и беспокойно вертел в руках шариковую ручку. Рядом валялись пластмассовые мечи из детского мира и прочая бутафория. Древняя Греция, пожалуй, самая веселая тема. Ну... может, за исключением Римской Империи. А вообще, на его уроках никогда не было скучно. Даже маленькие лоботрясы-пятиклассники не могли не поддаться искреннему обаянию нового преподавателя истории. – Ну, кто знает правильный ответ? – шальные бесенята, прыгающие в глазах только подзадоривали детей. Гул двадцати двух звонких голосов слился в сплошной ультразвук, пока учитель не поднял вверх руки, наигранно сдаваясь, и залился заразительным смехом. – Ладно-ладно! – чуть отдышавшись, выдавил он. – Давайте выберем кого-нибудь одного! Поднимите руки. Все без исключения ладошки тут же рассекли воздух, как по команде. Учитель нарочито серьезно переводил взгляд с одного ученика на другого, пока не остановил свой выбор на белокурой девчонке с огромными глазами, делающими ее похожей на Совенка, которая подпрыгивала от волнения и кусала губы. – И... Аннабет Чейз! – Да, конечно. – Аннабет поспешно кивнула и нерешительно покосилась на место напротив. – Не занято? На лице мужчины появилась вежливая, хотя и слегка изумленная, улыбка. Девушка с готовностью опустилась на мягкий светлый диванчик. Сердце у блондинки громко замурлыкало пушистым белоснежным котенком. Встретить кого-то после стольких лет в до боли любимом месте... Жизнь ведь не дурацкая мыльная опера, верно? Тогда какого черта все это с ней сейчас происходит? Именно сейчас. После еще одного разочарования в собственных силах. После очередной предательской пощечины от матери. Плевать, почему. Может она хоть раз в жизни просто довериться случаю? – Вы меня, наверное, не помните, мистер Браннер, но я когда-то у вас училась, – поспешно выпалила Аннабет, неосознанно барабаня пальцами по столу. Взгляд мистера Браннера пристально впился в ее лицо, на лбу прорезалась глубокая морщинка. Верный признак того, что человек честно пытается вспомнить что-то. В глазах промелькнула искра узнавания. Девчушка, лет тринадцати, и уже довольно пожилой мужчина сидели за столиком в кафе и что-то яро обсуждали. Рядом с девочкой стояла опустошенная чашка капучино, а мистер Бранер так и не притронулся к любимому греческому кофе, который успел остыть. В руках он держал небольшую книжечку в порванном переплете, которую то и дело передавал собеседнице. – По-твоему, Холден* поступил глупо? – он выжидательно вглядывался в выражение лица Аннабет. Девочка неопределенно повела худенькими плечами, которые ласково укрывал толстый мешковатый свитер. Волны светлых волос были небрежно подхвачены в слабенький пучок. На лице – ни грамма косметики. Взгляд отрешенный, но не пустой, как обычно, а скорее... не напряженный. Только в такие моменты она снимала привычную маску. Наверно, Аннабет все бы отдала, чтобы эти встречи с учителем истории были как можно чаще. И не важно, какую книгу они будут обсуждать в следующий раз. Достаточно того, что с ним не нужно притворяться. Можно быть взрослой и безо всякой напускной мишуры. Достаточно того, что внутри. Ее мыслей, над которыми он один не смеялся. Глупо, но все же... Если иногда закрыть глаза, то можно представить, что мистер Браннер... ну... ее отец? – Я считаю, что он слишком запутался, но в этом не только его вина. Люди могут быть отвратительными. Они и есть отвратительны, по сути. Не все конечно, – поспешно добавила она, заметив его ироничный взгляд. – Но большинство. – Не скажу, что ожидал чего-то иного. В вашем возрасте многое выглядит неправильным. Но мир не так ужасен, как кажется на первый взгляд, Аннабет. Совсем не так ужасен. – Ну да, – сухо кивнула девочка. – Он еще хуже. – Аннабет Чейз, – лицо мистера Браннера озарила широкая улыбка и Аннабет не смогла не улыбнуться в ответ. Еще один кусочек пазла под названием «Дом» встал на свое место. Один самых лучших и приятных кусочков. А в это время где-то в Центральном Парке встретились еще две части ее жизни. Жизни до и после. Так обычно все и начинается. Со встречи новых старых друзей.