***
Аннабет появилась у него на пороге ранним утром. В мягким розовых лучах слепого утреннего солнца ее лицо блестело от слез, растрепанные волосы торчали из-под капюшона теплой серой толстовки с эмблемой какого-то бейсбольного клуба, старенькие джинсы второпях заправлены в угги. В руках Чейз нервно мяла пачку шоколадного печенья. По всем законам жанра должен был случиться бессмысленный разговор из дежурных фраз, вроде: "Как жизнь? Вот это да, сколько не виделись! Я так скучала!" и еще целый набор пустых реплик. Этого так и не произошло. В полумраке комнаты гирлянда на стене отбрасывает мягкие рыжие огни на золотистые локоны девушки, свободно разметавшиеся по подушке. Ее тонкие пальцы то и дело касались его лица, будто проверяя реальность всего происходящего. Он только закрывал глаза от каждого прикосновения. Как будто они снова впали в детство. Это было когда-то так привычно – лежать вместе на узкой неудобной кровати у него в комнате лицом к лицу и тихо отмерять часы вдохами-выдохами. Он смотрел ей в глаза, наслаждаясь этой странной близостью. В двух серых водоворотах, мягко укрытых рассеянным туманом, наконец заиграли солнечные блики. Густая влага плескалась, грозясь вырваться наружу. Лишь стальное кольцо кое-как удерживало эту бурю чувств. Время замерло, а звезды взорвались, но они и не заметили. – Ты правда настоящий? – впервые нарушает размеренную тишину Аннабет. Нико чуть заметно кивает, не сводя с нее потемневших глаз. Чейз чуть заметно улыбается, сильнее поджимая под себя ноги. – Злишься? – облизнув пересохшие губы, спросила она. Ди Анжело резко перевернулся на спину, заломив руки за голову и глубоко вздохнул. Сразу стало как-то холодно и неуютно. Даже сквозь теплую толстовку проскальзывал нездоровый озноб, неприятно поразивший Аннабет. Ей захотелось вдруг притянуть к себе парня за длинные вихры и сильно-сильно прижаться лбом ко лбу, разделяя все мысли на двоих. – Ты всего лишь исчезла, малышка Бети, – горько усмехнулся он, иступлено изучая потолок. Аннабет поежилась. – Растворилась, не сказав мне ни слова. – он помолчал, подбирая слова. – Я долго бежал за вашей машиной. Ты сидела на заднем сидении и смотрела куда угодно, но только не на меня. Я почти догнал вас на светофоре, но... – Я попросила отца ехать быстрее, – вдруг вырвалось у Аннабет. – Так и думал. – небрежно передернул плечами ди Анжело. – Я никогда не хотела делать тебе больно. – Чейз сглотнула вдруг появившийся в горле липкий ком вины. Если бы она могла все как следует объяснить... – Никогда. Но так было лучше для всех. – Для тебя. – Ты все переворачиваешь с ног на голову, терапевт. – А ты – эгоистичная стерва. Как нам жить в этом мире, если и дальше будем вешать друг на друга ярлыки? – парень холодно усмехнулся. Аннабет отвернулась, уязвленная колючим "стерва". – Не знаю, Нико. Зря я вернулась, да? Ди Анжело в один короткий рывок притянул подругу к себе и крепко-крепко стиснул в объятиях, зарываясь лицом в ее волосы. Знакомое покалывание на коже от его горячего дыхания успокоило Чейз. Веки дрогнули и блаженно сомкнулись. – Никогда не смей так говорить, слышишь? Никогда! – он коротко поцеловал ее в висок. – Я просто идиот. – Стоим друг друга. – они рассмеялись. Легкими цветными бабочками разлетелась эта спокойная мелодия, согревая пространство.***
– Два латте и клубничный чизкейк, – привычно проговорила Силена, устало плюхаясь на барный стул. Ноги гудели, голова раскалывалась пополам, а желудок слипся голодным заморышем, так и не дождавшись от хозяйки перерыва на обед. Зато легкие получили порцию никотина в избытке. – Будет сделано, Капитан. – Кали весело подмигнула подруге и потянулась к кофемашине. Ее карамельно-золотистая коса задорно раскачивалась за спиной. Силена усмехнулась. В последнее время жизнерадостная и склонная к всякого рода креативу Кали слишком уж увлеклась латте-артом. Колокольчик над дверью трепетно звякнул, оповещая о новом посетителе. Силена мучительно выдавила из себя вежливую улыбку и повернула голову, готовясь выдать привычное "Я могу вам чем-нибудь помочь?". Видимо, Кали тоже заинтересовалась новым гостем.Фарфоровая чашка, невинно-белая, с трагическим звоном выпала из тонких пальцев Калисы и разлетелась вопящими осколками, столкнувшись с паркетом из темного дерева. Кали несколько секунд беспомощно переводила взгляд с мелких порезов на руках на испорченную юбку. Горячие дорожки эспрессо сбегали наперегонки по тонким чулкам девушки, перетекая на новые туфли. Лицо ее покрылось неровными красными пятнами размером с крупные вишни, глаза предательски блестели. Она попыталась было что-то сказать, но, поймав взгляд Силены, замолчала и с громким стоном поспешно скрылась в подсобке, громко хлопая дверью. Немногочисленные посетители с интересом наблюдали за необъяснимой сценкой, которая быстро вошла в амплуа маленького спектакля. Силену такое простодушное любопытство раздражало. – Что я сделал? – недоуменно спросил Перси и подозрительно покосился на Силену, будто она виновата с этом инциденте. Борегард быстро отвесила другу подзатыльник, как нашкодившему коту. Взгляд у Джексона и вправду был почти виноватый. Она бы даже поверила, если бы не так хорошо его знала. – Она сохнет по тебе с пятого класса, Перси. – Силена суетливо принялась подбирать с пола осколки. – А ты даже имени ее не знаешь! – Пенни. – Кали. – Почти угадал, – беззаботно откликнулся Джексон. Краснеющая девица, которая сходит по нему с ума – это давно не новость и нисколько не удивляет. Особенно маленький осколок вонзился Борегард в ладонь. Девушка закусила губу и поморщилась. – Что ты вообще здесь делаешь? Перси стукнул себя по лбу, быстро расстегнул перекинутый через плечо синий рюкзак и со значением продемонстрировал пластиковый контейнер, внутри которого томились треугольный кусочек грибной пиццы и жаренная картошка. – Я принес тебе обед. – контейнер плавно перекочевал в руки Силены, которая даже не успела ничего сказать. Ее маленький ярко накрашенный рот удивленно приоткрылся. – Картошка еще теплая, а пиццу можно есть и холодной. Хотя, здесь же есть микроволновка? – Если бы мы встречались, ты был бы просто идеальным парнем, Джексон! – невольно съязвила Силена, кисло рассматривая пиццу. Грибы она терпеть не могла и Перси это прекрасно знал. – Но я всего лишь твой скромный друг, который боится, что ты моришь себя голодом. Силена быстро отвела глаза, понимая, что разговор переходит в опасное русло. И устремленных на нее пронзительно глубоких глаз цвета морской волны она не выдержит. В них всегда плескается слишком много чувств, прочесть которые для понимающей Борегард не составляет труда. И если она заметит хоть намек на сострадание, то ее бумажное самообладание вспыхнет, распадаясь горьким пеплом. – Тревис и Коннор звали к себе вечером. Придешь? Силена отрешенно кивнула, уставившись в одну точку. Ее ладонь еще болезненно сжимала осколок, чувствуя, как выступает кровь. Перси мягко погладил девушку большим пальцем по щеке и крепко поцеловал в лоб. – Ты сильная Борегард, только сама еще об этом не знаешь. Прохожие, изредка заглядывающие в витрины разных магазинов и кафе, бросали слегка заинтересованные взгляды на застывшую в странном оцепенении молодую красивую девушку у барной стойки кофейни «Ζέφυρος» на Пятой Авеню. Им не было дела до того, что творится у незнакомки в душе. И больнее всего то, что и самой девушке было абсолютно наплевать.***
Праздник – первое, что пришло в голову Аннабет, как только она переступила порог дома Стоуллов. Вернее, это даже нельзя было назвать домом. Бар и несколько спален. Большая люстра, или вернее будет сказать импровизированный дискобол, отбрасывала маленькие квадратные блики на стены и пол. В воздухе кружились разноцветный мелкие блестки, пол был усыпан конфетти. Откуда-то доносился приторный запах ванили. Братцам просто фантастически повезло с богатым папочкой, который не переставал спонсировать своих беспокойных детишек, лишь бы они не путались у него под ногами. – Странно, но я совсем не помню обстановку! – Аннабет окинула удивленным взглядом высокие стены теплого закатного цвета и ужасную яркую мебель самых разных оттенков: от лаймового до морковно-рыжего. Да, вкус близнецов оставлял желать лучшего. Нико усмехнулся и многозначительно подмигнул Талии. – Ты была слегка не трезвая. – Врешь! – запротестовала Чейз, скрестив руки на груди. Талия закатила глаза и дернула подругу за рукав свитера. – Это единственное объяснение того, почему ты теперь одеваешься, как монашка. Замаливаем грехи ушедших дней? – ди Анжело усиленно закашлялся, словно захлебнувшись смехом, и незаметно показал Талии большой палец. – Мне просто идет черный цвет. – Успокаивай себя этим. – Грейс фамильярно похлопала хмурую Аннабет по спине. Одного язвительного друга на ее голову вполне хватало, но судьба, словно издеваясь, решила познакомить Талию Грейс и Нико ди Анжело. – Ну и где хозяева? Нико с загадочным блеском в глазах прижал палец к губам и покосился в сторону огромного шкафа рядом с дверью, затем с силой пнул ногой одну дверцу и резко распахнул другую. Из шкафа, чертыхаясь и вопя, вылетел некто и рухнул обнаженным торсом прямо на холодный пол. Аннабет машинально отметила, что на светлой деревянной поверхности остался грязный отпечаток армейских ботинок Нико. – Всегда на своем месте, – удовлетворенно прокомментировал ди Анжело, даже не пытаясь помочь несчастному встать. – Привет, Кати! – Нико легонько постучал по дверце шкафа. Ему вторил такой стук, но уже изнутри. Кати Гарднер – угадала Аннабет и вдруг вспомнила, что это было их особое приветствие много лет назад. В частности, у их компании. Золотые ребята. Глупые и самонадеянные детки богатых родителей. Никого не волновало, что самой младшей из них было тринадцать. Аннабет была одной из самых важных составляющих их компании. Самопровозглашенная элита школы, о которой наивные заискивающие младшеклассники слагали легенды. Хорошо, что они не видят, какими жалкими стали их кумиры... Аннабет с грустью припомнила лицо одной своей поклонницы из начальной школы. Кажется, девочку звали Пайпер. – Я убью тебя, Мрачный Мальчик! – пропыхтел Коннор, с усилием поднимаясь на ноги. В его курчавых темно-рыжих волосах застряли два синих индейских пера. На лбу красовалась одна выведенная черным маркером емкая и красивая фраза: "Донор позитива". Аннабет успела заметить на щеке парня след от помады вишневого цвета. Из шкафа до ее чуткого слуха долетел печальный женский вздох. Чейз изо всех сил старалась не засмеяться в голос. – Где твой брат, несчастный? Коннор с усилием наморщил лоб, словно пытаясь переварить услышанное. – У меня есть брат? – наконец собравшись с мыслями, выдавил озадаченный новой информацией парень. Даже не понятно было – глумится он или нет. – Тревис. Твой брат-близнец, – вкрадчиво, с ядовитой ласковостью кобры, которая уверяет наивную птичку, что собирается только подержать ее на языке, пояснил Нико. – Ты сколько уже выпил? – Помню только, когда мы начали, а вот сколько... – Коннор виновато потупился, как будто ди Анжело был его строгой мамочкой, застукавшей пьяного сына, когда тот пробирался в свою комнату. Но у беззаботного и ветреного Коннора чувство вины испарилось быстро. – Эй, хватит читать морали! День Рождения бывает только раз в году! Взгляд именинника, до этого рассерженно сверливший Нико, оценивающе скользнул по лицу Аннабет и нахально просканировал фигуру Талии. – Впрочем, если эти очаровательные создания и есть твой подарок, то можешь орать на меня всю оставшуюся жизнь. Талия с хитрым видом покосилась на Нико, который заметно напрягся и неосознанно сжал ее прохладную узкую ладонь. За неделю знакомства у него успел образоваться собственнический инстинкт по отношению к Талии. Грейс ловко вырвалась, как бы случайно царапнув его ногтями. – Только попробуй! – из шкафа раздался злой девичий голос. Романтический пыл Коннора в одно мгновение остыл. В смешливых карих глазах застыл неподдельный ужас. Парень тряхнул головой, отгоняя страшные мысли. Его взгляд снова уткнулся в лицо Аннабет. Узкий лоб прорезала морщинка. Он явно пытался ее вспомнить. – Я тебя где-то видел. Ты случайно не подруга Силены Борегард? Кали? – попытался угадать парень. Аннабет напряглась, услышав сразу два знакомых имени. Когда-то она действительно была подругой Силены. А Кали училась младше их года на три, кажется... Но это было давно. Еще в то время, когда она, просыпаясь утром, совсем не помнила вечера. – Напряги зрение и извилины, – Нико приобнял блондинку за плечи. – Не узнаешь Аннабет Чейз? Ну вот и все. Аннабет внутренне сжалась. Имя произнесено вслух. Фитиль подожгли, секунды тикают. Взрыв прогремит в любую минуту. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Коннор недоверчиво сощурился, подозревая, что его разыгрывают. Местная легенда. Тайна, навсегда сокрытая под теплым небом Калифорнии. Яркая искра прежних дней манхэттенской элиты. Все это сокращалось до двух простых слов. Слов, которые так легко и безжалостно произнес Нико. Аннабет зажмурилась, готовясь ко всему: от насмешки до унизительного вопроса "А кто это?". Она ожидала чего угодно, но уж точно не удивленного возгласа, крепких дружеских объятий и мимолетного поцелуя в щеку. В другое время девушка чувствовала бы себя неуютно, так крепко прижатая к обнаженному по пояс парню, но сейчас она только счастливо выдохнула ему в плечо. – Малышка Бети наконец-то дома, – по лицу Коннора расползлась, как плохо зашитый шов, глупая улыбка. Чейз неопределенно повела плечами, не соглашаясь, но и не опровергая. – Поверить не могу... Талия со скучающим видом прошла мимо хозяина дома в гостинную, наплевав на все правила приличия. Она не страдала излишней сентиментальностью и эта мыльная опера ей порядком поднадоела. Из гостинной доносились пьяный смех и громкая музыка. Вечеринка была в самом разгаре. Нико с беспокойством проводил ее взглядом и отправился следом, предварительно вручив имениннику подарок. Аннабет сделала вид, что понятия не имеет о содержимом плотного бумажного пакета. Ей просто хотелось отдохнуть и хоть не на долго окунуться в прежнюю... Стоп. Чейз поморщилась. Опасные мысли. Слишком опасные. Нельзя поддаваться искушению, как бы велико оно не было. Эту истину Аннабет усвоила давно. Жаль, следовать ей пока не получалось. Коннор еще раз стиснул ее в объятиях. Их взгляды на мгновение встретились. Совершенно трезвые стеклянные глаза парня заставили Аннабет отшатнуться. Коннор понимающе кивнул и, прижав палец к губам, с горькой усмешкой забрался обратно в шкаф, плотно прикрыв за собой дверь. Уже через несколько секунд послышалась какая-то возня и характерные для поцелуев звуки. Аннабет вздохнула, одернула свитер и скользнула взглядом по своим светлым джинсам. Поправила волосы. Сосчитала до десяти. Резко выдохнув и высоко подняв голову, направилась в гостинную. Потом она долго проклинала этот момент. Момент, в который, как ей казалось, все и началось. Дверь с треском распахнулась как раз в то мгновение, когда Чейз собиралась войти внутрь. Аннабет с размаху врезалась в чью-то широкую грудь, от неожиданности прокусив губу. Девушка машинально вдохнула свежий запах мяты, исходивший от незнакомца. Аннабет, стараясь не краснеть от стыда, пробормотала самое неискренние извинение в мире и подняла голову. Воздуха вдруг стало слишком мало. Серые глаза встретились с синими. Беспощадная сталь и мягкий соленый океан, на поверхности которого беззаботно играют солнечные блики. На секунду, всего лишь на одну жалкую секунду, Аннабет показалось, что она заблудилась в зрачках парня. Но это заблуждения быстро прошло. Память услужливо подсунула ей все те минуты, когда она терялась в этих глазах, смотревших теперь на нее взглядом полного не узнавания. На нее накатил ужас. Леденящий душу, сжимающий сердце и замедляющий кровотечение, ужас. Холодная змейка обвила позвоночник, когда она поняла, чьи руки поддерживают ее за талию. В горле пересохло, когда она осознала, кто приветливо ей улыбается. А Перси Джексон пока еще не понял ничего.