Этюд в волшебных тонах

Дамблдор всегда оставался для меня загадкой. Временами он был просто эксцентричным директором, не более обременённым, чем я или вы. Но бывали и особенные моменты, в самое неожиданное время, в течение самых обычных разговоров. В эти секунды его глаза не были просто глазами директора. Как отставному военному врачу, мне было не впервой видеть этот взгляд. Во время моего пребывания в Афганистане некоторые солдаты приходили ко мне, в мыслях всё ещё оставаясь на поле битвы, с телами мертвых товарищей на руках. Нужно просто обратиться к врачу, казалось им, и всё должно закончиться хорошо. Когда наконец приходило осознание и они понимали, что ещё один из них ушел, они иногда обвиняли себя. Мысль о том, что их стараний было недостаточно, преследовала их. У этих солдат были такие же глаза, как у Альбуса Дамблдора. — Отрывок из «Этюда в волшебных тонах». Джон Уотсон, доктор медицины *** В ежемесячном журнале для волшебниц эту книгу высоко оценили. В их публикуемом два раза в год рейтинге «Десять лучших историй о любви для чтения в холодные ночи» её называли триумфом современной литературы. Потрепанный экземпляр этого столь обсуждаемого романа, «Теплый ветер в волосах волшебника», лежал на столе Альбуса Дамблдора. «Нелепо», — пробормотал он, задаваясь вопросом (уже не в первый раз), почему он продолжает читать эту чепуху. Писатели уже не создают таких историй о любви, как прежде. По крайней мере, в этот раз у антагониста, графа Грегори, был прописан характер. Граф пускал в ход свои шутки и уловки, чтобы вскружить дамам головы. Лихой и жизнерадостный, он искусно играл эмоциями, мастерски обводя вокруг пальца невинных красавиц. Его смелый взгляд на моду прекрасно сочетался с довольно неплохим характером. Дамблдор не одобрял этого, но он не мог не восхититься человеком столь хитроумным. Разумеется, в конце все тщательно разработанные графом Грегори планы были обречены на провал. Как всегда, они были разрушены упорными усилиями протагониста. И это обычно считалось хорошим делом. Для многих оно таким и было. Но каково было от этого самому Грегори? Никого, даже автора, это не заботило. Дамблдор торжественно взял лимонную дольку, словно поднимая тост в честь книжного графа. Он отправил конфету в рот и с неохотой переключил внимание на более важные мысли. Большинство этих мыслей касались Мальчика-Который-Выжил. Многие считали пожилого директора загадочным и непогрешимым, но Дамблдору было лучше знать. Он, конечно, не отрицал «загадочности», но не питал иллюзий насчет непогрешимости. Он просто скрывал свои ошибки лучше, чем другие. Весь трюк был в том, чтобы сделать последствия ошибки минимальными и тем довести до уровня, на котором никто не заметит её существования. Но старые трюки в сторону. Дамблдор знал, что ходил по краю проблемы, касавшейся Мальчика-Который-Выжил. Этот край и так был опасно близок, а теперь он почти в буквальном смысле балансировал на лезвии ножа. Гарри был поразительно умён не по годам, даже больше, чем директор на это надеялся. Эта часть плана сработала, и теперь должна была наступить новая фаза. Но оставалась одна проблема. Дамблдор потер переносицу и не смог воспротивиться мыслям, вернувшимся к той ночи, когда всё началось. Когда Северус Снейп зашёл в кабинет директора в тот вечер, Альбус ожидал многого: дезинформации, откровенной лжи и плохо скрытых угроз. Он не ожидал раскаяния. Снейп был Пожирателем Смерти. Само по себе это не было таким уж секретом. Большинство это подозревали (даже если были не в силах это доказать). Одаренность в области тёмных зелий прекрасно вписывалась в этот образ, даже почти на уровне клише. Озлобленный, талантливый человек, с более чем просто мимолетным интересом к Тёмным Искусствам. И всё же вот стоял он, принёсший ужасные вести и просящий директора о помощи. Волан-де-Морт знал пророчество, и он выбрал семью Поттеров. Простой факт, но такой, что заставлял Дамблдора ощущать свои годы тяжелым грузом на его душе. Пророчество было его самой сокровенной тайной. Значительное предсказание, сделанное никому не известным провидцем, обнажающее самые нити загадочной материи будущего. Предсказание могло относиться только к двум семьям — древним родам Долгопупсов и Поттеров. У обеих семей были новорожденные, а предсказание гласило, что один из этих детей однажды победит Тёмного Лорда или будет уничтожен сам. Дамблдор знал слова пророчества уже долгое время, и он был уверен, что однажды потомок Долгопупсов осуществит их. Все доказательства вели в этом направлении. В течение войны Волан-де-Морт пропагандировал превосходство чистокровных волшебников. Чистокровных, вроде Долгопупсов. Зачем бы Тёмному лорду снисходить до Гарри Поттера? Мальчик, испорченный кровью маглов со стороны его матери, едва ли выглядит как угроза в глазах этого ценителя чистой крови. Было непостижимо, что Волан-де-Морт может счесть незначительного полукровку способным победить такого волшебника, как он. Естественно, вопреки всему, к чему готовился Дамблдор, Волан-де-Морт выбрал Гарри Поттера. *** 31 октября, 1981, Годрикова Впадина Дамблдор не помнил, когда ему последний раз приходилось бегать. Он предпочитал трансгрессировать. Или в крайнем случае пройтись размеренным шагом. Сейчас же он бежал со всех ног. Вперед, по лужайке, в дом через сломанную входную дверь, в спальню Лили и Джеймса Поттеров. Перед ним предстала ужасная картина, которую старый волшебник будет помнить в мельчайших деталях десятилетиями. Он прошел внутрь, и время словно замедлилось. На полу лежали Лили и Джеймс, искалеченные и безжизненные. Рядом с ними лежал маленький, всё еще дышавший Гарри Поттер. Посреди этого хаоса стоял человек, если монстра можно назвать человеком. Он с удовлетворением оглядел то, что его окружало. Так художник смотрит на свой шедевр. Волан-де-Морт услышал, как вошел директор, но не обернулся. В тот момент внимание Волан-де-Морта было обращено лишь на Гарри Поттера. — Сегодня всё будет кончено, Том, — произнёс Дамблдор. Его слова прозвучали твердо и без капли эмоций. Волан-де-Морт обернулся; в его глазах плясали огоньки сумасшествия. В этом взгляде пылал огонь, дикое пламя, жаждущее поглотить всё вокруг. Альбус видел, как оно пытается овладеть и им, сломать его и сжечь, как и столь многих раньше. — Вы как всегда неправы, директор. Сегодня всё только начинается. Тёмный Лорд повернулся было к Гарри, но остановился. Альбус вытащил свою палочку и направил её на один дюйм выше уровня сердца сумасшедшего. — Вам известно пророчество, — с насмешкой произнес Волан-де-Морт. — Не притворяйтесь, будто у вас есть «силы остановить Тёмного Лорда». Да у вас всегда была кишка тонка, чтобы совершить подобное. Волан-де-Морт развел руками. — Это и есть тот момент, когда вы начинаете свою проповедь? Давайте, в честь старых добрых времен. Скажите мне, что ещё не поздно повернуть назад. Директор взмахнул палочкой. За Волан-де-Мортом, слева от его головы, на стене возникла обугленная дыра. Тёмный Лорд вздохнул и опустил руки. — Такая мощь, и в то же время такое бессилие. Он повернулся и направил палочку на неподвижного Гарри Поттера. — Авада Кедавра. Прошла секунда, затем другая. Волан-де-Морт медленно обернулся, и на его лице отразилось удивление. Дамблдор смотрел, держа в вытянутой руке всё ещё мерцавшую зеленым палочку, как мертвый Тёмный Лорд оседает на пол. Позже директор простит себе. Он скажет себе, что это было ради блага, из лучших побуждений. Но тогда, окруженный смертью, он чувствовал себя отвратно. Он пересек комнату и взял Гарри Поттера на руки. Прошептав «Инсендио», он поджег комнату. С оглушительным треском оба бесследно исчезли. *** Мало кто ходил в Запретный лес с какой-либо целью. Это было пугающее место, пропитанное особенной магией, едва ли подходящее даже для созданий, которые могли бы назвать этот лес домом. Почти всякого из волшебников, дерзнувших зайти в него, ждала скорая и ужасная гибель. Альбус любил этот лес. Он упивался его магией и своим уединением. Сюда он ходил, чтобы размышлять. Он оказался на тихой прогалине, заставив множество мелких лесных созданий испуганно разбежаться по сторонам. Он положил Гарри в наскоро наколдованную корзинку для пикника и стал ходить вокруг, создавая защитные заклинания. Пророчество было предельно ясно. Очевидно, что Гарри Поттер, а не сын Долгопупсов, был ключом к победе над Волан-де-Мортом. Пусть Тёмного Лорда теперь нет, но Дамблдор ни на минуту не сомневался, что он вернется. Обязательно вернется. Дамблдор лишь выиграл время, но не войну. Мысли роились в голове, и Альбус зашагал быстрее. Всё сводилось к пророчеству. Его знали больше людей, чем того хотелось. Он рассказал о нем МакГонагалл, а если его знал и Снейп, то логично предположить, что и Пожиратели Смерти знали тоже. Нет, против пророчества нельзя пойти, но… У директора появилась идея. Да… Может быть, он выиграл не только время. Если он правильно разыграет свои карты, может, он выиграет тем и мир. Если ему удастся убедить всех, что Тёмный Лорд навсегда исчез, Пожиратели Смерти разделятся и падут. Это будет серьезным ударом по шансам Тёмного Лорда на его возвращение, и это даст Дамблдору средства и время найти связи, защиту и силу. Исполнение пророчества было легко подделать. Как там говорилось? «И Тёмный Лорд отметит его как равного себе». Дамблдор дотронулся кончиком своей волшебной палочки до лба младенца. — Прости меня за это, Гарри. *** Минерва МакГонагалл проверяла сочинения, когда патронус Альбуса приземлился на её стол. Прозрачный серебряный феникс открыл клюв и заговорил голосом директора. — Мой кабинет. Новости насчет войны. МакГонагалл направилась к кабинету директора, настроившись на худшее. Пропала ещё одна семья? Ещё один ученик получил Чёрную Метку? Вскоре она была перед кабинетом Дамблдора. Она расправила плечи и открыла двери. Директор сидел за столом. Он грустно улыбался, а рядом с ним стояла большая корзинка для пикника. — Новости? — спросила она. Впервые за долгое время МакГонагалл заметила в глазах директора свойственный лишь ему блеск. — Боюсь, есть плохие новости. Но есть и хорошие. МакГонагалл промолчала. Она уже давно не слышала хороших новостей. — Лили и Джеймс… Они мертвы. МакГонагалл побледнела. — Как?! — Волан-де-Морт. МакГонагалл вздрогнула, услышав это имя, но сдержалась, пусть и со слезами на глазах. — А Гарри? Дамблдор кивнул в сторону открытой корзинки для пикника. Со вздохом облегчения она наклонилась над корзинкой и заглянула внутрь. Охнув, она протянула руку к лежащему внутри ребенку и тут же отдернула. Гарри Поттер мирно спал, но на его лбу краснел похожий на изломанную молнию шрам. — Что с ним произошло? — спросила МакГонагалл. — Мы можем лишь догадываться, но я нашел три трупа в доме Поттеров. Лили, Джеймса… и Волан-де-Морта. МакГонагалл рухнула в кресло. — Мертв? Волан-де-Морт? — Да. Гарри — единственный выживший. Дамблдор откинулся, сложив пальцы рук. — Это не простой шрам. Такие отметины остаются от заклятий… очень тёмной природы. По какой-то причине, которой я не в силах понять, заклятие, которое Волан-де-Морт наложил на Гарри, обернулось для него самого гибелью. От изумления МакГонагалл сжала ручки кресла. — Он мертв?! Дамблдор слегка улыбнулся. — Да, Волан-де-Морт мертв, и пророчество исполнено. Но ведь это не конец… Минерва? МакГонагалл перевела дух и в ожидании посмотрела на директора. — Гарри нужно скрыть, — произнес Дамблдор. — Никаких полумер. Мы должны спрятать его в мире маглов. — Но ведь лучше… Дамблдор поднял ладонь, пресекая любые возражения. — Так надо. Слишком многим известно пророчество. Слишком многие догадаются, как умер Волан-де-Морт. И они будут искать мести. — Но среди маглов… — Это последнее место, где можно ожидать найти Гарри Поттера. Поверьте мне, Минерва. Прошло несколько напряженных секунд, и профессор и директор переглянулись. Дамблдор с облегчением заметил, что её поза стала более расслабленной. МакГонагалл скрестила руки на груди. — Я полагаю, у вас есть кто-то на примете? — Да, я склоняюсь к определённому кандидату. Простое заявление, за которым, однако, скрывалось многое. Дамблдор давно строил запасной план — точнее, планы — на случай, если пророчество будет раскрыто. Одно время он хранил их. Теперь же один из этих замыслов подойдет для Гарри Поттера. Кроме Дамблдора, немногие знали о родственниках Лили Поттер из мира маглов. Если бы Альбус мог закрыть глаза на последнюю волю Лили и Джеймса, то опекунами Гарри становились Дурсли. Дамблдор был уверен, что они хорошие маглы. С любящими родственниками мальчик, без сомнения, получит простое и прекрасное детство. К его собственному сожалению, директор не мог этого допустить. Ему хотелось, чтобы всё было по-другому, но пророчество нельзя отменить. Оно было начертано на самой материи магии. Однажды уничтожение Тёмного Лорда целиком и полностью ляжет на плечи Гарри Поттера. Убить или быть убитым, и третьего не дано. Чтобы выжить, мальчику придется пойти на жертвы. Но на первую жертву надо пойти ради него прямо сейчас. Дамблдору был нужен человек особого нрава. Некто хладнокровный. Жесткий. Интеллектуальный. Хранитель, который дал бы возможность способностям мальчика развиваться, и сделал бы это лучше, чем простая любящая семья. Бесконечные поиски и наблюдения выявили единственного человека, подходившего под эти требования, по крайней мере в Англии, и его имя было Шерлок Холмс. Результат будет положительным, Дамблдор был уверен в этом. Но даже несмотря на это, директор внезапно ощутил внутри себя что-то хрупкое и теплое. Оно словно спрашивало, нет ли другого, не столь жесткого пути. Неожиданно ему отчетливо вспомнились лица Лили и Джеймса и всех других, чьи жизни забрала война. Затем он услышал слова Волан-де-Морта. «Такая мощь, и в то же время такое бессилие». Альбус Дамблдор ощутил, как это теплое и хрупкое нечто скатилось из глаз на стекло его очков.