***
Рубеус Хагрид был первым лесничим* в истории Хогвартса, и вопрос, зачем вообще школе нужен был лесничий, то и дело всплывал всерьез. Древние чары регулировали высоту травы, сохраняли дорожки и сдерживали вторжение Запретного Леса — разве этого было мало? К счастью для Хагрида, всякий человек выше восьми футов росту рано или поздно может найти, куда приложить свои силы. А то, что он был наполовину великан, ещё больше играло на руку, особенно в глазах одного небезызвестного преподавателя зельеварения. Время от времени Северус Снейп наполнял несколько пузырьков кровью гигантского лесничего. Можно сказать, он был единственным человеком в Хогвартсе, кто по-настоящему ценил Хагрида. Другие люди просто не осознавали, насколько дорогой может быть кровь великана. Когда профессору требовалось сделать зелье, включающее в свой состав настоящую кровь великана, было гораздо эффективней заменить её кровью полувеликана, просто удвоив её количество. Когда Снейп смотрел на Хагрида, то воспринимал его не просто как эмоционального человека с простоватой речью. Он видел сосуд, из которого можно было бесконечно черпать всегда свежий ингредиент. Не подозревая, как дорого ценил его преподаватель зелий, Хагрид заканчивал свой ежедневный обход. Сначала пройти вдоль периметра леса, проверить, что чары действуют (что они и делали со дня их наложения), а потом можно пойти испить чаю. Хагрид уже был на краю леса и решил, что ромашка с примесью тыквы будет прекрасна в этот тёплый день, — как вдруг он наткнулся на ужасное зрелище. Прямо на краю леса, на аккуратно подстриженном газоне, лицом вниз лежал мужчина, и на нем была отнюдь не мантия волшебника. Человек был одет как магл. Стоило Хагриду подойти поближе, как он почувствовал запах крови. — Разрази меня гром, — пробормотал он, затем нагнулся и аккуратно перевернул лежащего. Неизвестный был весь в глубоких порезах и едва дышал. Через разрывы на одежде Хагрид заметил вздувшиеся зеленоватые вены. Не обратив внимания на свою собственную запачкавшуюся одежду, Хагрид поднял раненого мужчину на руки и ринулся к замку.***
Мадам Помфри перебирала свои лечебные настойки, когда дверь больничного крыла едва не слетела с петель. Целительница с раздражением обернулась. В дверном проеме стоял Хагрид, покрытый потом и сжимавший в руках нечто похожее на кучу окровавленного тряпья. Помфри машинально вытащила палочку и подошла к ближайшей койке. — Сюда, — сказал она, сразу начав накладывать диагностические чары на того, кого держал Хагрид. — Возможно, отравление ядом акромантула, — произнес Хагрид, положив человека на матрас. Простыни тотчас же намокли. — Он лежал на краю леса. Не знаю, как долго. Помфри прищурилась. Её чары установили не самый лучший диагноз. Нужно было действовать быстро. Одним взмахом палочки она наколдовала целую армию флаконов и шприцев из шкафчиков по всей комнате. Они летали вокруг целительницы, как воздушные шарики, и она поймала один из шприцев. Затем произнесла «скорджифай»** и сделала инъекцию в руку мужчины. Другой рукой она схватила флакончик. — Скажите директору, что у нас здесь неизвестный в критическом состоянии. Возможно, магл.***
— Шоколадный смешок. Шоколадный смешок, давай, открывайся! Горгулья, охранявшая вход в кабинет Дамблдора, отпрыгнула в сторону и с опаской посмотрела на полувеликана. Когда над тобой нависает человек весь в поту и крови и с мускулами размером с башню, усидеть на месте просто не получится. Преодолевая по три ступеньки за раз, Хагрид в мгновение ока достиг кабинета Дамблдора. Он осторожно постучал, помня о своей силе, и оставил на дереве всего лишь несколько вмятин в форме кулаков. — Входите. При появлении Хагрида, с которого капала кровь, Дамблдор непринужденно встал. Только его едва сжатые губы выдавали, что его спокойствие было нарушено. — Что произошло? — Сэр, я делал обход и нашел человека на краю леса. Мадам Помфри его сейчас осматривает. Она говорит, он в критическом состоянии. Альбус прошел до двери, и Хагрид последовал за ним, не прекращая говорить: — Кажется, его покусали пауки, да и ещё незнамо кто. Всё дело в том, профессор, что я и Помфри думаем, что это может быть магл. Несмотря на его широкий шаг, Хагриду вдруг стало тяжело успевать за директором.***
Находясь вдали от этой экстренной медицинской ситуации, Гарри Поттер изо всех сил пытался не чихнуть. Тщетная попытка, учитывая состояние совятника. В воздухе повсюду летали пыль, пух и перья. После его разговора с профессором Квиреллом Гарри понял, что хочет проведать своего отца. Оба мужчины казались до жути похожими друг на друга - они были как две стороны одной медали. Всего одно движение ручки — и письмо было закончено. Гарри привязал пергамент к лапке Букли и погладил сову по голове: — Шерлоку Холмсу. Букля осталась на месте. — Пожалуйста? Букля взлетела и тут же опустилась на землю у входа в совятник. Она пару раз клюнула землю у двери. Заинтригованный, Гарри подошел к двери и открыл её. Букля пролетела несколько ярдов по коридору замка и уселась на доспехи. Она оглянулась и нетерпеливо ухнула. Следовать за Буклей по коридорам Хогвартса было необычно, но Гарри был больше удивлен, чем взволнован. Пока не вошел в восточное крыло. «Факты… — напомнил он сам себе, — ждать фактов». В восточной части замка располагалось больничное крыло.***
Мадам Помфри краем глаза взглянула на директора. Как только он ворвался в больничное крыло и увидел только что поступившего пациента, Дамблдор побледнел и сел. Теперь он непрерывно рылся в мешочке с лимонными дольками. Наконец Дамблдор приостановил свое конфетное пиршество и в упор посмотрел на Помфри: — Он выживет? — Он стабилен, — ответила Помфри. — За исключением яда, большая часть повреждений была довольно поверхностной. Дамблдор кивнул и закрыл свой мешочек с конфетами. — Вы проверили его уровень магии? Целительница кивнула. — И? — Ноль целых две десятых. Даже у сквибов не бывает так мало. Я не знаю, что сказать, Альбус, но этот человек — магл. Мадам Помфри стала заламывать руки: — Сейчас он в состоянии стазиса, но что нам делать? Оповестить Министерство? Вызвать стирателей памяти? — Успокойтесь, — произнес Дамблдор. — Вот, возьмите лимонную дольку и присядьте. Он встал, проводил слегка сопротивлявшуюся целительницу к своему стулу и аккуратно усадил её. — Вот так. Поппи, вы сделали хорошее дело. Очень хорошее. И не волнуйтесь насчет стирателей памяти: этот человек не представляет угрозы для Статута о секретности. — Вы его знаете? Дамблдор со вздохом указал на пациента: — Я был бы рад сделать это в более приятных обстоятельствах, но всё же позвольте мне представить вам опекуна Гарри Поттера, мистера Шерлока Холмса. Не успела мадам Помфри успела ответить, как разговор был прерван ворвавшейся тучей белых перьев. Целительница с удивлением увидела, как большая белоснежная сова опустилась на спинку кровати Шерлока. Помфри раздражённо махнула на неё рукой: — Улетай, ну! Давай! Сова повернула голову и смерила целительницу злобным взглядом. Помфри ответила тем же. Дамблдор повернулся к входу в больничное крыло и совсем не удивился тому, кто стоял там. Гарри Поттер медленно вошел, двигаясь с почти механической, полной сильного самоконтроля точностью. Не проронив ни слова, он приблизился к койке и уставился на неподвижного Шерлока: — Состояние? Помфри положила руку на плечо мальчика: — Он будет в порядке. В какой-то момент дело висело на волоске, но теперь всё стабильно. Сейчас он в состоянии стазиса. — Вообще, — произнёс Дамблдор, — мы как раз собирались вывести его из него, не так ли, Поппи? Мадам Помфри кивнула и сделала несколько движений палочкой над пациентом: — Фините инкантатем. Шерлок шевельнулся, и его веки задрожали. — Где? — пробормотал он, повернув голову, и его взгляд упал на Гарри Поттера. — Гарри? — спросил Холмс, к которому понемногу возвращался голос. — Я скучал по тебе, Гарри. Ложь На лице Гарри промелькнула странная эмоция — и тут же исчезла, словно облако, на миг закрывшее собой луну. — Я тоже, отец. Шерлок поднял глаза к потолку: — Прошу вас, директор, можно ли побыть с Гарри наедине? — Конечно, — сказал Дамблдор. — Приятно, что вы пришли в себя, мистер Холмс. Директор обернулся и дал знак Поппи, чтобы та следовала за ним в приёмную больничного крыла. Шерлок проследил их движение по комнате, прежде чем вновь повернуться к Гарри. — Иди сюда, сынок. Готовый обнять Гарри, Шерлок протянул руки. Ложь — Мне нельзя. Целительница считает, что ты всё ещё можешь быть заразен. — Ах, — понимающе кивнул Шерлок, — что ж, обнимемся позже. — Конечно, позже, — в глазах Гарри снова мелькнула та странная эмоция. — Раз теперь я знаю, что ты в порядке… — он виновато посмотрел в пол, — то есть я хочу сказать, у меня скоро начинается следующий урок, и… Шерлок слабо улыбнулся: — Я тоже когда-то был учеником, сам понимаешь. Иди. Мы наверстаем упущенное вечером. Гарри холодно кивнул и подошел к дверям больничного крыла. Он помахал Шерлоку и осторожно выскользнул из комнаты. Потом он побежал. Ложь. Ложь. Ложь. Ученики оборачивались, смотря, как Мальчик-Который-Выжил буквально летел по коридору. Вскоре он ворвался в знакомый кабинет. — Профессор! Профессор Квирелл посмотрел на Гарри из-за своего стола и аккуратно отложил перо. — Мистер Поттер, эта дверь древняя. Гарри широкими шагами подошел к столу профессора, и Квирелл обратил внимание, что у мальчика едва заметно дергалась мышца челюсти. — Проблемы? — спросил Квирелл. — Мой отец в больничном крыле. — …И? — И с ним что-то не так. — Так я и предполагал. — Я говорю не об этом! — вскричал Гарри. Профессор нахмурился, и Гарри сделал глубокий, успокаивающий вдох. — Он не похож сам на себя. Весь его характер другой. — То есть? — Он попытался меня обнять, — сказал Гарри, как будто бы это могло что-либо прояснить. Судя по взгляду Квирелла, это действительно не объясняло ничего. — Шерлок Холмс никогда меня не обнимал, — добавил Гарри. Квирелл пожал плечами: — Нет ничего необычного в том, что у больных порой появляются легкие отклонения в поведении. Даже если так, я не понимаю, чего вы ожидаете от меня в этой ситуации. — Не могли бы вы взглянуть на него? Сегодня после уроков? — Мистер Поттер, я преподаватель по защите от тёмных искусств, а не официальный целитель. — Я знаю. Просто я… можно ли, сэр? Взглянуть всего один разок? Квирелл потер переносицу. Чего только не сделаешь ради эмоциональных первокурсников. — Хорошо. Я загляну в больничное крыло после обеда. В шесть часов.