***
Его прибытие встретили аплодисменты. Квирелл пригнулся, поднял палочку и осмотрелся. Пространство разума было большой белой комнатой. Она была абсолютно чистой, стерильной — можно сказать, искусственной. Это напомнило ему палату в больнице Св. Мунго. Металлическая решетка разделяла комнату на две части. С одной стороны был, очевидно, Шерлок Холмс. С другой, рядом с Квиреллом, стоял волшебник. Он хлопал в ладоши, а на лице его была насмешливая улыбка. Квирелл заметил змееподобные глаза волшебника. Такие глаза, должно быть, не раз лицезрели тёмную магию и глубоко погружались в нее. — Поздравляю, — сказал волшебник, — я думал, что эта хитрость пройдет без проволочек. — А вы?.. — спросил Квирелл. Волшебник предостерегающе погрозил пальцем: — Что за формальности. Знаете, ничего не стоит быть приятным в общении. Профессор согнул колени, немного сдвинув свой центр тяжести. — Отвечайте. — Его имя Волан-де-Морт, — произнес Холмс. Квирелл не сводил взгляда с волшебника перед ним. Он даже не мигал. — Это правда? Волшебник вытянулся в полный рост: — Да, легилимент, это я. Ты стоишь перед величайшим волшебником нашего… — Легилименс. Глаза Волан-де-Морта расширились. Он попытался отвести взгляд, но слишком поздно. — Глупец! — вскрикнул он. — Ты… Гримаса боли исказила лицо Тёмного лорда, превратив его черты в маску агонии. Он упал на одно колено, закрыл глаза и болезненно, тяжело задышал. Затем он закричал. Потоки крови полились из ушей Волан-де-Морта, капая на блестящий белый пол. Его крики становились все сильнее и громче, а Квирелл продолжал смотреть на это немигающим взором.***
— Мадам Помфри!!! Дверь приемной с треском распахнулась, стоило Помфри услышать полный паники крик. Целительница подбежала к койке, на которой лежал Шерлок Холмс, и оттолкнула ширму. Профессор Квирелл стоял согнувшись над Шерлоком; оба мужчины замерли с широко открытыми глазами и застывшим взглядом. Гарри прижимал покрывало с кровати к ушам профессора; с ужасом Помфри увидела, как белая ткань стремительно становилась красной, а кровь просачивалась на пальцы мальчика. — Отойдите! — воскликнула Помфри. Она отстранила Гарри и дотронулась кончиком палочки до головы Квирелла. — Фините Инкантатем! Из ушей Квирелла продолжала идти кровь, и Гарри пытался разнять двух мужчин. — Он использовал легилименцию! — Дивизо Ментатем! Кровь тут же перестала идти, как вода из резко закрытого крана. Квирелл пошатнулся и рухнул у кровати. Прежде чем он упал, Гарри ринулся к нему, приняв профессора в неловкие объятия. Помфри помогла положить Квирелла на пол, и в глазах Гарри просияла надежда, когда глаза профессора открылись. Они были ужасно налиты кровью, и Квирелл улыбнулся искривлённой улыбкой: один из краев его рта чуть дернулся, но не приподнялся. — Знаете… Кажется, я его убил. Гарри взглянул на неподвижное тело Шерлока, и надежда на его лице погасла, обернувшись липким ужасом. Квирелл вяло и болезненно усмехнулся: — Ваш отец не тот, кто бы мог так просто умереть… Он будет в порядке. — И вы тоже, — ответил Гарри, отчетливо проговорив каждое слово. — Убедитесь, что… остальные… будут готовы… Квирелл закашлялся, задрожал и застыл без движения. Помфри пригнулась, провела палочкой над залитой кровью головой мужчины и побледнела. Она покачала головой, не в силах посмотреть в глаза мальчику с окровавленными руками и разбитым сердцем.***
Второй раз за столько часов Альбус Дамблдор оказался в больничном крыле. Помфри объясняла, что случилось, и чем дольше она говорила, тем сильнее он ощущал свои годы. — Он не справился, — заключила она, покачав головой. Дамблдор вздохнул: — А Шерлок Холмс? — Всё ещё без сознания. Он не пострадал, но… Дамблдор понимающе кивнул, и его глаза ещё сильнее потускнели. — Но разум — это вещь очень хрупкая. Помфри кивнула, и они вместе подошли к койке Холмса. Гарри Поттер сидел рядом, бережно гладя Буклю и смотря куда-то в пространство. Дамблдор положил руку на плечо мальчика: — Гарри? Гарри поднял на директора пустой взгляд. — Мы сейчас попытаемся пробудить мистера Холмса. Может, ты хочешь подождать снаружи? Гарри встал, не сказав ни слова, и, подойдя к постели Холмса, крепко сжал его ладонь. Дамблдор вздохнул и поднял свою палочку: — Хорошо. Очнитесь. Мадам Помфри задержала дыхание. «Прошу вас, очнитесь, — произнесла она про себя, — мальчик сегодня уже настрадался». Гарри был первым, кто почувствовал пробуждение Шерлока. Ладонь, которую он держал, сжалась чуть не до хруста, затем снова расслабилась. Шерлок открыл глаза, спокойно оглядел комнату и вновь закрыл глаза. — Сначала трубка. Потом разговор. Гарри предпринял мужественную попытку сдержать слезы, но всё-таки не сумел. В глазах Дамблдора появился слабый огонек, и, запустив руку в карман мантии, он вытащил зажжённую пенковую трубку. Мадам Помфри даже не моргнула, когда Шерлок сделал первую долгую затяжку. Завтра она отчитает их обоих за табак в больничном крыле; все, что она может сегодня, — не принимать в этом участия. — Как вы себя чувствуете? — спросил Дамблдор. Шерлок смотрел, как дым медленно поднимается вверх. — Вполне хорошо, учитывая все обстоятельства. — Возможно, достаточно хорошо для нескольких вопросов? — Конечно. Поппи была готова возразить, но Альбус смерил её суровым взглядом: — Прошу вас, Поппи. Всего несколько вопросов. Целительница оценивающе посмотрела на Холмса, обратила внимание на его бледность и дыхание, и нехотя кивнула. Дамблдор кивнул в знак благодарности и повернулся к Холмсу: — Я немного обеспокоен, мистер Холмс. Как вы прошли сквозь защитные чары? — Защитные чары? — Маглы не могут просто так подойти к Хогвартсу. До этого дня никто не нарушал барьер защитных чар, окружающий эту местность. — Я уверен, с вашими защитными чарами всё в порядке. Потому что тем, кто прошел сквозь них, был не я. — Прошу прощения? Дым окутал сыщика и стал подниматься к сводчатому потолку. — Думаю, вам стоит присесть, директор. С тенью тревоги на лице, тот наколдовал три мягких кресла, и три слушателя сели. — Прежде чем я начну, — произнес Шерлок, — я полагаю, что эти чары влияют на разум человека, не так ли? Дамблдор кивнул: — Принуждающие чары, как и несколько других. Они заставляют маглов вспоминать вещи, которые им нужно срочно сделать. — Изящно, — подтвердил Шерлок. — Но на мой разум ничего не воздействовало, просто потому что не я контролировал его. Слабая тревога директора переросла в явное беспокойство, пронизавшее его с ног до головы. — Что вы имеете в виду? — Я имею в виду, что в мой разум вселился волшебник, хотя он настаивал, что это нужно называть по-другому. — А кто был этот волшебник? Шерлок сделал ещё одну глубокую затяжку и медленно выпустил дым. — Волан-де-Морт. Мадам Помфри охнула, а Дамблдор закрыл глаза. Воцарилась напряжённая тишина, тяжелая и не желавшая уходить. Её прервал лишь следующий вопрос директора. — Что произошло? — Квирелл, — сказал Гарри. Трое взрослых перевели внимание на мальчика, и Гарри медленно продолжил: — Ты вел себя странно. Ты вел себя не так, как ты, и я попросил моего преподавателя по защите от тёмных искусств взглянуть на тебя. Он использовал заклинание под названием «легилименс». А потом… — Легилименс? — спросил Холмс. — Высшая степень взаимодействия с разумом, — объяснил Дамблдор. — Особенно могущественные волшебники способны, например, проектировать свое сознание в разум другого человека. — Этот Квирелл, — спросил Шерлок, — он средних лет? В фиолетовой мантии и в тюрбане? — Именно. Но как… — Он был здесь, — Шерлок дотронулся до своего виска, — и боролся с Волан-де-Мортом в моей голове. — И он победил? — Одним заклинанием. Дамблдор наклонился поближе: — Каким заклинанием? — Легилименс. Дамблдор побледнел и обмяк в своем кресле. На лице Помфри отразилось недоумение. — Я думала, легилименция не может привести к летальному исходу? — Не может, — ответил Дамблдор, — как правило. Но вновь создать «легилименс», когда вы уже в разуме другого человека… Это просто самоубийство. — Я не понимаю. Как? Дамблдор ещё глубже осел в кресле и продолжил монотонным бормотанием: — В своей развитой форме легилименция полностью отделяет разум чародея от его тела и погружает его в сознание цели. Но создать заклинание снова, когда у разума больше нет тела, от которого его можно отделить? Директор покачал головой. — Невыразимцы* пытались проводить исследования в этой области, но остановились уже на стадии эксперимента. Сознания обоих — и создателя заклинания, и его цели — были полностью разрушены.***
Под конец беседы Гарри не захотел отходить от Шерлока. Мадам Помфри была вынуждена уступить и поставить небольшую койку рядом с кроватью Шерлока. Всю ночь отец и сын тихо беседовали. Не было ни плача, ни восхвалений столь самоотверженного самопожертвования. Они говорили об обыденном и повседневном, забыв о тёмном покрове смерти и оставив в стороне утрату жизни. Рано утром Шерлок задал последний вопрос: — Профессор Квирелл — какой он был? Он ждал. И был уверен, что Гарри уснул, пока тот не ответил усталым голосом: — Как ты.