***
Впервые с тех пор, как перед ним открылся мир волшебников, у Гарри появилось время поразмыслить. Профессор МакГонагалл вела его по улицам Лондона, быстро шагая сквозь толпы людей. Как она сказала ранее, они были на пути к вокзалу Кингс-Кросс, где он должен сесть на Хогвартс-экспресс. Гарри воспользовался затишьем и вспомнил посещение Косого Переулка: Шерлок одобрял восстановление событий в памяти. Так, Гарри вспомнил весь свой день и поёжился. Увиденное, услышанное, сам смысл произошедшего — всё поражало его. Всего за один, ещё даже не кончившийся день он испытал целый букет эмоций — больше, чем он мог бы испытать за неделю на Бейкер-стрит. Несколько сбивающий с толку, но всё же не абсолютно неожиданный результат. Шерлок Холмс не одобрял эмоций вообще. Они были прекрасным материалом для наблюдателя и отличным способом откинуть завесу с людских мотивов и действий. Но для глубоко мыслящего человека позволить подобные вторжения в его хрупкую и четко организованную природу было бы риском. Всё это может запросто бросить тень сомнения на выводы. Великий сыщик считал наименее вредоносными из всех эмоций юмор и сарказм, но даже им он предавался мало и редко. Такой взгляд на вещи был вообще присущ Холмсу во многих аспектах повседневной жизни, от эмоций до технологий. Ему они были совершенно не нужны, потому что в его душе царствовала лишь одна страсть — изучение природы преступников. Всё остальное было вторичным. В современном мире Холмс не слишком старался идти в ногу со временем. Он не отказывался от прогресса, но всегда был настороже. Технология обеспечивала большие удобства и одновременно порождала большую зависимость. Даже мысль быть зависимым от чего-либо, кроме себя, внушала сыщику презрение. Гарри часто слышал, как его отец высокопарно рассуждал об этом, но суть его слов было несложно понять. "Наука", — утверждал Холмс, — "никогда не перестает развиваться, но умы и побуждения людей всегда остаются одинаковыми". После событий сегодняшнего дня Гарри стал замечать заметное сходство между технологией и магией. Обе были могущественны, и, если заклинания могли на это указывать, к обеим было легко пристраститься.***
Поднимаясь по лестнице к станции Кингс-Кросс, МакГонагалл оглядела собиравшуюся массу маглов вокруг неё. Она не заметила ни пелены, словно покрывшей глаза Гарри, ни того, как он бросил краткий, оценивающий взгляд на толпу. На одну долю секунды она могла бы заметить, как на его лице промелькнуло то самое выражение, с которым Шерлок Холмс расследовал дело. Зайдя на станцию, МакГонагалл вытащила маленькие карманные часы и нахмурилась. — Я немного опаздываю. Вы сможете сесть на поезд без меня? Гарри кивнул: — Я думаю, что справлюсь. МакГонагалл дала ему билет на поезд. — Я уверена в этом. Хорошей поездки, мистер Поттер. — И вам. МакГонагалл кивнула, повернулась на каблуке и удалилась. Толпа расступалась перед ней, словно стайка мелкой рыбы перед акулой. Гарри остался один и не смог не заметить взглядов, обращённых на Буклю. Сова сидела на его плече и по пути на станцию привлекала ещё больше внимания. Кто-то даже попросил разрешения приласкать её, изобразив птичье воркование. Букля, к её чести, держалась по-королевски величаво, не обращая на это ни капли внимания. Гарри прищурившись осмотрел билет несколько раз. "Платформа № 9 и 3/4". С привычным всплеском адреналина он отправился к месту посадки, по-дружески погладив Буклю. — Игра началась, дружище…***
Гарри посмотрел налево. Вот девятая платформа. Он посмотрел направо и уставился на знак с большой цифрой «10». Он сидел на лавочке между двумя платформами в крайнем раздражении. Может, это какое-то испытание? Проверка на наличие магического дара? Однако это было не в духе МакГонагалл. Она вела себя так, словно посадка на поезд не представляла из себя ничего сложного. Гарри запустил руку в волосы, выпрямился и ещё раз огляделся. Он медленно осмотрел окружающее пространство и вдруг заметил что-то яркое. В ярде от него, рядом с колонной, лежало пенни. «Не истратить пенни…»*, — подумал он, вставая со скамейки. Гарри подошел, нагнулся к монете и замер от удивления. Он подобрал монету и зажал её между пальцами, пораженный своей находкой. Это была одна из монет магов. "Кнат", — вспомнил он. Гарри выпрямился, стараясь незаметно изучить обстановку. И тут он заметил ещё одну странность. Люди. Букля привлекала взгляды весь день, даже когда Гарри только что сидел с ней на скамейке. Теперь ни один человек не обращал на неё внимание. Проходившие мимо нескончаемым потоком люди совершенно не замечали мальчика и сову на его плече. Пожилой джентльмен прошел в двух шагах от необычной парочки, и Гарри помахал ему. Мужчина же пошёл дальше, не отреагировав: он посмотрел на то место, где стоял мальчик, как будто его там вообще не было. «Это как с моим чемоданом», — подумал Гарри. Он взглянул на не покидавший его сундук и подумал о наложенных на его древесину чарах. Маглоотталкиватели, как их называла МакГонагалл. Видимо, здесь действовало нечто похожее. Решив, что смущение будет небольшой платой за испытание, Гарри решил проверить свою новую гипотезу, проведя точный эксперимент. Он закричал. Точнее, он завыл, словно умирающий буйвол, но ни один прохожий не обратил на это ни малейшего внимания. Никто даже не моргнул. «Несомненно, это магия», — подумал Гарри. Вопрос лишь в том, когда она начинает действовать. Он с подозрением посмотрел на кнат и отбросил его. Он подождал, пока один из пассажиров, опрятно одетый бизнесмен, не прошел мимо, и дернул его за пиджак. — Простите, мистер… Мужчина замедлил шаг и посмотрел вниз. Гарри видел, как тот остановил взгляд на его лице и почти сразу отвел его. Этот напряженный момент длился не более секунды, и бизнесмен, не останавливаясь, продолжил свой путь. — М-да, — протянул Гарри, — жутковато… Значит, дело не в монете. Гарри снова огляделся, но рядом была только кирпичная колонна; такие же поддерживали потолок между каждой платформой. Гарри застыл, но его мысли роились. Проверка? Как делал Холмс? Нет, не как он. Девять и десять. Между каждой платформой. Простое задание. Очевидно. Вытянув руку, он попытался постучать костяшками пальцев по кирпичной кладке колонны. Его кулак прошел вперед. Улыбаясь как кот на масленицу, Гарри Холмс-Поттер прошел через внешнюю сторону колонны на платформу 9 и 3/4. Он ни разу не оглянулся.***
Судя по толпе, точнее, по её отсутствию, он прибыл рано. Неудивительно, раз всё организовала МакГонагалл. Гарри сомневался, что профессор могла вообще куда-либо опоздать в своей жизни. Волшебная часть вокзала Кингс-Кросс, внешне похожая на смесь современности и 19 века, была определенно лучше магловской. Возвышаясь над платформой, во всем своем сияющем великолепии стоял Хогвартс-экспресс. «Начнем с начала», — подумал Гарри. Он дошел до конца платформы, где в туннеле поезда открывался вид на сельскую местность, и почувствовал, как Букля села ему на плечо. МакГонагалл говорила, что совы знают, куда лететь, даже если сам их хозяин этого не знает. — Хочешь полетать, Букля? Немного размять крылья? Сова встрепенулась и подняла голову к небу. — Ладно. Увидимся в Хогвартсе. Букля взмыла вверх с его плеча, отчего Гарри вздрогнул, и с поразительной скоростью улетела. Гарри повернулся к поезду и потер плечо. Он только сейчас понял, насколько Букля тяжелая; ему бы стоило обзавестись какой-нибудь повязкой на плечо. В поезде Гарри сразу сел в пустое купе и расслабленно посмотрел в окно. Прошло некоторое время, пока он смотрел на медленно увеличивающуюся толпу, и дверь купе открылась. Внутрь заглянул бледный темноволосый мальчик. Он мягко, неуверенно спросил: — Могу ли я здесь сесть? Гарри кивнул. Мальчик со вздохом облегчения опустил плечи. Не произнеся больше ни слова, он вошел внутрь, положил свой чемодан, пустую клетку, сел сам и уставился на свои колени. "Хронически застенчивый", — отметил Гарри; это ему пришлось по вкусу. Как и Холмс, Гарри считал тишину наиболее подходящей для размышлений, а ему нужно было многое обдумать. Оба долго просидели, не проронив ни слова, словно две темноволосые статуи, пока дверь купе не открылась вновь. Гарри приподнял бровь, когда в купе зашла девочка с густыми и растрёпанными волосами. У неё был взгляд, который он видел и раньше, занимаясь расследованием с Шерлоком. У того клиента было биполярное аффективное расстройство, на тот момент маниакальная фаза**. — Найдется место ещё для одного? – спросила девочка. Гарри молча указал на сиденье напротив него, рядом с бледным мальчиком. Сев рядом, она поставила свой чемодан сбоку и протянула руку мальчику рядом с ней. Тот вздрогнул. — Я Гермиона Грейнджер. Приятно познакомиться. Бледный мальчик ответил слабым рукопожатием. — Невилл Долгопупс. Повернув голову, Гермиона ожидающе посмотрела на Гарри. Гарри попытался не рассмеяться, услышав фамилию Невилла. Какими должны быть этимологические корни у фамилии Долгопупс? — И мне, Гермиона. Я — Гарри Поттер. Гермиона сдавленно кашлянула, а глаза Невилла просто готовы были выпасть. "Они знают", — подумалось Гарри. - "Нехорошо". По той манере, в какой ранее говорил Оливандер, шепотом и с вороватым взглядом, Гарри посчитал, что Мальчик-Который-Выжил — это огромный секрет. Как оказалось, вовсе нет. Хуже того, Оливандер говорил о до сих пор живущих последователях Волан-де-Морта. Если бы роль Гарри во всем этом действительно была известна… Гарри почувствовал, как в его крови закипел адреналин, и глубоко вздохнул. «Не торопись с выводами», — подумал он. — «Подожди. Собери информацию. А пока ври как сивый мерин***». Он улыбнулся Гермионе. — Я знаю, это не очень распространённое имя, но… Она вытаращила на него глаза. — Т-ты Мальчик-Который-Выжил! Ты победил Того-Кого-Нельзя-Называть! О тебе написано в книгах! Она сказала последнюю фразу почти с благоговением, и с каждым её восклицанием улыбка Гарри слабела. Гермиона стала рыться в своей сумочке. — У тебя есть перо? — спросила она. — Ты просто обязан подписать… Гарри прокашлялся. — Гермиона? Она застыла с куском пергамента в руке. — Да? — Прежде чем я буду что-либо подписывать, могу ли я кое-что сказать? Она кивнула. Гарри почесал затылок. — Все говорят мне, что я сделал нечто великое. Хотя мне был всего лишь год, я якобы победил этого могущественного темного волшебника. Всё это несколько… невероятно. Гермиона, казалось, была в замешательстве. — То есть… Ты хочешь сказать?.. — Я ничего не говорю. Просто факт есть факт. Никаких выживших, никаких свидетелей, и я не помню ничего об этом, так как кто-то может что-то утверждать? Гермиона удивленно посмотрела на него, и Гарри пожал плечами. — И самое главное, — сказал он, — мне просто неловко быть знаменитым за то, чего я даже не помню. Теперь и Невилл смотрел на него не отрывая глаз. Гермиона медленно отложила листок пергамента в сторону и молча оглядела Гарри. — Знаешь, ты немного не такой, как я ожидала. Гарри не хотелось знать, чего она ожидала, и он почувствовал новую волну благодарности к своему приемному отцу. Шерлок не придавал особого значения внешности, и потому волосы Гарри вечно пребывали в художественном беспорядке, хорошо закрывая его шрам. Не то что бы это его сильно заботило, но теперь эта отметина казалась ему мишенью на лбу. Стояла абсолютная тишина, пока двое детей размышляли над словами своего соседа по купе, а Гарри же обдумывал, какая польза может быть от ношения везде и всюду шляпы. Гермиона дернулась, закусила нижнюю губу, потом выпрямилась на своем сиденье, явно намереваясь продолжить разговор. — Как бы то ни было, — сказала она, — я видела тебя на станции. У тебя была та сова. — Её зовут Букля, — сказал Гарри. — Она просто прекрасна. У меня самой нет питомца. А у тебя, Невилл? Невилл словно удивился тому, что ему разрешают участвовать в беседе. Он сглотнул, открыл рот и посмотрел вниз. Гарри заметил появившиеся в глазах мальчика слезы. Гермиона наклонилась ближе. — Невилл? Мальчик начал сбивчиво дышать и выдавил из себя пару слов, почти неразборчивых: — Я потерял его. Гермиона с участием посмотрела на него и попыталась утешить, погладив по спине. Гарри откинулся назад, сложив пальцы вместе. — Какого именно питомца? Невилл стал тереть глаза. — Жабу. — А когда ты впервые заметил, что она пропала? Гермиона оглядела купе и заметила маленькую клетку рядом с ногой Невилла. — Когда я сел на поезд, — сказал Невилл, — она была тут, а потом, уже в поезде, перед тем, как постучать в дверь купе, я снова проверил клетку, и её, её… — Успокойся, — сказал Гарри. Он смотрел, как мальчик пытался совладать со своими эмоциями. Шерлок прав, они всё только портят. — Как ты прибыл на платформу? — ...Моя бабушка трансгрессировала с нами туда. — И ты уверен, что жаба была с тобой, когда ты сел на поезд? — Ага. Гарри встал, зажав в руке лупу. — Мы должны проследить, как ты шел, прямо сейчас. Взяв Невилла за руку, Гарри потянул его из купе. Гермиона вышла следом. Пока они шли, Гарри вытягивал из Невилла информацию. — Попытайся вспомнить. В какой вагон ты сначала зашел? — Это был… Я думаю, это был седьмой. Гарри кивнул и зашагал вдоль вагона так быстро, как мог, оставив мальчика позади. Гермиона дотронулась до плеча Невилла, и он вздрогнул. — Идем! — сказала она. При помощи толчков и чуть даже не пинков она повела Невилла в том направлении, куда ушел Гарри. Зайдя в седьмой вагон, они увидели странную картину. Гарри стоял на ладонях и коленях, оглядывая коридор. Он наклонял шею вправо и влево, а затем внезапно стал красться вдоль по коридору и остановился в центре вагона. Припав на одно колено, он достал свою лупу. Он был здесь, маленький и почти незаметный. Крохотный след амфибии. Гарри посновал туда-сюда по коридору, низко наклонившись над полом. Он пробыл некоторое время у входа в вагон, кивнул и подошел к Невиллу и Гермионе. — Хорошие новости, Невилл. По следам ясно видно, что жаба где-то в этом вагоне. Гермиона хмыкнула. — По следам? Как по отпечаткам пальцев? — Именно как по отпечаткам пальцев. А Невиллу повезло, что он пришел так рано. Пол тут невероятно чистый, — скорее всего, я полагаю, из-за магии, — но главное: он достаточно чистый, чтобы найти липколапую жабу. Гермиона что-то пробормотала, но Гарри не слушал. Он подтолкнул Невилла в сторону начала вагона. — Начни смотреть во всех купе и не забудь проверить под сиденьями. Я встречу тебя посередине. Гарри открыл дверь купе, быстро оглядел его и перешёл в другое. Гермиона смотрела на него, скрестив руки на груди. Она взглянула на Невилла в глубине коридора. Каждый раз, когда он открывал дверь, мальчик всё более падал духом и бросал в их сторону печальный взгляд. Если Гарри просто дразнил несчастного Невилла, она будет не рада. — Ну, — сказала она, — я не вижу никаких следов. Гарри повернулся и сунул ей в руку лупу. Он направил её запястье на пол, вынудив её наклониться. — Ты бы смогла, если бы присмотрелась. Гермиона уже собиралась высказать Мальчику-Который-Выжил-или-не-выжил всё, что она о нём думает, пока не посмотрела в лупу. Едва, совсем еле-еле, она смогла заметить три маленьких пятнышка на полированном полу. Она глазела на них, пока Невилл не издал крик радости, слышный на другой половине коридора. — Тревор! Она и Гарри ринулись ко входу в купе Невилла. Внутри стоял просто сиявший от счастья мальчик, прижимавший к себе самую большую жабу, какую когда-либо видели Гарри и Гермиона.***
Наконец все трое опять сидели в купе. Невилл всё ещё не говорил, но выглядел менее застенчиво, чем обычно. Гермиона с подозрением смотрела на Гарри, словно он всё это каким-то образом подстроил. — Давай начистоту, — сказала она, — ты нашел её по следам? Гарри улыбнулся. — Просто, правда? Гермиона нахмурилась. — Неправда! Я едва могла различить тот, на который ты указал! — Вообще-то… — И как ты мог так быстро осмотреть коридор? Откуда ты знал, что лягушка не выпрыгнула из поезда? Чем больше заинтригованная Гермиона волновалась, тем счастливее казался Гарри. — Вообще-то, это жаба. И, если ты помнишь, я пробыл некоторое время у входов в вагон – и не нашел следов. Они все были в центре коридора. Она хмыкнула. — Тогда зачем ты просил Невилла помочь тебе? — Ах, да. Просто мне нужно было расширить область поисков. Я не учился специально искать жаб, знаешь ли, да и следы несколько сбивали с толку. Невилл просто помог ускорить процесс. — Ты сказал, «специально учился»?.. — Мой папа научил меня. Он всегда говорит, что в науке расследования нет наиболее важной и столь пренебрегаемой ветви, как умение идти по следу. Гермиона нахмурилась и стала гадать, каким должен быть родитель, чтобы сказать подобное. Невилл же, напротив, вслушивался в слова Гарри так, словно они были проповедью. — Твой отец — сыщик? — спросил Невилл. — Частный сыщик, если быть точным. — И чему же он тебя учил? — Многому, включая и различение следов. В основном, правда, он учил меня искусству наблюдения и рациональному объяснению этих наблюдений. Он повернулся к Гермионе. — Например, я вижу, что ты весьма скептично относишься к искусству расследования. Она закатила глаза. — Как невероятно! Да ты читаешь мои мысли, как по книге. — Вовсе нет. Я вижу только, что ты так называемая маглорожденная. Что твоя семья довольно состоятельная, но всё же не настолько, как семья Невилла. Что ты правша, весьма педантична и волнуешься по поводу того, как использование перьев отразится на твоей успеваемости. Гермиона явно была весьма возмущена. — Э-это невозможно! Гарри улыбнулся. — Конечно, нет. Твой чемодан и рюкзак — это достаточно известные магловские бренды, следовательно, ты маглорожденная. Твоя новая мантия лучше даже преподавательской, но не самого высокого качества, пример которого можно видеть на Невилле. Это позволяет отнести тебя к среднему классу, говоря с экономической точки зрения. — А что касается педантизма, — продолжил Гарри, — ты многое знаешь о моих младенческих «подвигах», а эти знания ты могла почерпнуть только из недавно купленных школьных книг. Это безоговорочно позволяет отнести тебя к разряду прилежных учеников. И, конечно, любого подобного ученика взволновало бы обязательное использование новых пишущих инструментов, поэтому ты тренировалась с пером сегодня. К сожалению, ты не заметила чернил, которые испачкали правый рукав твоей мантии. Гарри откинулся назад, стараясь, хоть и безрезультатно, выглядеть как можно более невинно, в то время как Гермиона стала осматривать свой рукав. Она оскорблённо взглянула на пятно, словно оно намеренно выдало все её секреты. Невилл был ошеломлен. — Гарри, это было жестоко… — Напротив. Это элементарно.