Лёд и пламя

      Скарамучча несся со всех ног на склад их команды, где можно было бы достать воду. Сердце в груди колотилось, отдавая глухой гул в ушах. Ноги подкашивались, парень постоянно спотыкался, но продолжал бежать. На одном из поворотов он врезался в кого-то, но, даже не посмотрев на этого человека и не проронив ни слова, помчался дальше. Он уже почти добежал до склада когда на плечо ему упала чужая рука. Она остановилась там же, где и ладонь Люмин, когда та тихо подошла к нему на трибунах. Скарамучча резко обернулся и упёрся взглядом в напуганные глаза Тартальи. — Эй, – тяжело дышал тренер. Видимо он бежал. Зачем? Скарамучча вспомнил, что по пути столкнулся с кем-то. Это был этот рыжий придурок? Видимо, не легко ему пришлось бежать за своим подопечным. – Ты что творишь? Что за марафон такой?       Рыжик упёрся руками о колени, согнувшись пополам. Его дыхание было тяжелым, как и самого Скара. Парень прислонился спиной к стене, ища опору, ведь ноги отказывались его держать. Они молчали какое-то время, пока Скар не отошёл от пробежки первым и начал открывать дверь склада. Он уже почти переступил порог, когда его потянули за руку обратно в коридор. — Ты объяснишь что, Чёртова Бездна, происходит?!       Тарталья показал свой аскал, но, внимательно рассмотрев лицо Скарамуччи, отпрянул. Румянец на щеках, красные уши и шея, метание взгляда и постоянное перебирание руками. — Ты просто обязан объяснить мне, что сейчас происходит, – уже более спокойным и уставшим голосом подтвердил рыжик.       Скарамучча устало закрыл глаза и опустился на пол, вытягивая ноги. Тарталья, не долго думая, расположился рядом. И снова тишина. Если бы Тарталья не знал своего друга несколько лет, он бы начал выпытывать из него все ответы. Но Скар был тем человеком, который ничего не скажет, пока сам этого не захочет. Поэтому он ждал, смиренно молчал и ждал, когда его друг удосужится рассказать ему всё по порядку. — Ещё бы чуть-чуть и я сделал бы это, – тихо прошептал фигурист. Тарталья вопросительно выгнул бровь и посмотрел на друга с явным непониманием, на что Скарамучча тяжело вздохнул. – Я почти её поцеловал... но твой звонок прервал нас и... я не знаю, что делать с этим.       Скар развёл руками, как-бы показывая то самое "это". И тут до Тартальи начала доходить вся суть ситуации. На его лице эмоции менялись быстрее, чем ритм сердца Скарамуччи. Недоумение, удивление, осознание, восторг... а дальше что-то такое, что сложно описать словами. — Скар, ты такой придурок, – выдохнул Тарталья, всё также продолжая сидеть с глазами по 5 рублей. — Блять, да знаю я, просто.., – Скарамучча оттянул волосы на затылке, пытаясь привести себя в чувства. – Просто это впервые за долгое время, когда я захотел чего-то, не считая что либо связанное с фигурным катанием и моей матерью. Я не понимаю, почему именно с ней...       Теперь Тарталья смотрел на одного влюблённого идиота, который впервые в своей жизни посмотрел на человека именно с романтичной стороны. Тренер не отрицал, блондиночка действительно была симпатичной, милой и уверенной. Рыжик и сам был бы не против поворковать с Люмин, но понимал, что это будет бестактно. Да и у Тартальи были другие планы на этот счёт. — Итак, – начал свою речь тренер, поднимаясь с пола. – Сейчас мы все вместе обсудим музыку, а потом вы вдвоём отправитесь куда-нибудь и обсудите всё, что между вами происходит. Потому что я не хочу наблюдать за вашими неловкими движениями на тренировках. Поднимай свою задницу, бери воду, и пошли уже на каток. Не заставляй Люмин ждать.       Тяжело фыркнув, но не сказав ни слова, Скарамучча поднялся на ноги, которые теперь держали его более уверенно, и взял воду со склада. А сейчас нужно пережить максимально неловкий остаток дня, желательно без дрожащего голоса от нервов.

***

      Люмин осталась сидеть одна на пустом стадионе. Привычного холода уже не чувствовалось, щёки горели, словно девушка только что съела целый заоблочный перчик. Поднявшись с места, прикрывая ладонями своё лицо, Люмин устало простонала. — О, Боги, это точно сон, это не правда!       Ещё раз прокручивая в голове эпизод с так и не состоявшимся поцелуем, Люмин краснела всё больше.       "Конечно, это должен был быть поцелуй, не лицо же он моё рассматривал, – начала размышлять фигуристка. – Нужно успокоиться, дыши, Люмин... раз... два..."       Но получалось не так хорошо, мозг словно издевался над девушкой, подкидывая новых дров в ещё не потухший огонь воспоминаний.       Люмин не знала, что делать. Сейчас уже скоро вернётся Скарамучча вместе с тренером, а она тут в состоянии несостояния! Руки слегка поддрагивают, а ноги не держат. Сердце колотится как сумасшедшее, норовя выпрыгнуть из груди.       Люмин уже не помнила, как оказалась у самого борта, открывая дверцу на лёд. Жаль, что она не взяла с собой коньки, сейчас они бы помогли ей придти в себя. Не придумав ничего другого, девушка вышла на лёд, ловко продвигаясь к самому центру. Остановившись, она посмотрела прямо, где должны сидеть члены жюри. Обычно на этом месте сидел Тарталья, чтобы следить за своими подопечными, указывая на ошибки. Сейчас стадион полностью пустой, в ушах даже зазвенело. Решив немного остудить свой пыл, Люмин легла спиной на лёд..

***

      Скарамучча шёл следом за своим рыжим другом, смотря под ноги. В голове всё также прокручивался момент с Люмин. Парень не знал, как сейчас даже смотреть в глаза этой девушке, не то что обсуждать что-то. Скар пытался вспомнить реакцию партнёрши на ситуацию, но не мог. Он настолько зациклился на своём страхе и неловкости, что не успел оценить чужие эмоции.       "А что если я её обидел этим? Чёрт, какой же я придурок..."       Фигурист и не успел опомниться, как вместе с Тартальей уже дошёл до двери, ведущей на стадион. Тренер ещё раз бросил на ученика беглый взгляд, и, воспользовавшись его небольшим ступором, открыл дверь.       Перед парнями открылась не самая приятная на первый взгляд картина. Блондинка лежала в позе морской звезды в самом центре катка, словно не живая. Скарамучча быстро отбросил бутылки с водой и побежал по лестнице вниз, приближаясь к борту. — Люмин, – прохрипел фигурист, не в силах сказать что-то громче из-за кома в горле.       Фигуристка лежала с закрытыми глазами, что напугало парня не на шутку. Он быстро перепрыгнул борт и, не обращая внимания на неустойчивую поверхность, бросился к Люмин.       Девушка, услышав приближение, открыла глаза, сразу наткнувшись на такие красивые синие... — Ты что, чёрт возьми, делаешь?! – подлетев к партнерше, сходу спросил Скар. Голос вернулся к своему владельцу, так что парень смог высказать девушке всё. – Решила всю спину себе отморозить?! Ты совсем дура?       Люмин даже ответить ничего не успела, как её ловко подхватили на руки и понесли обратно к трибунам. Успев лишь ухватиться за шею Скарамуччи, девушка недоуменно смотрела на его лицо. Брови были сведены к переносице, а губы сжаты в тонкую линию. Но в глазах парня не было злости, лишь искреннее беспокойство. — Всё в порядке, – тихо подала голос девушка. – Мне не холодно. — Не холодно ей, – наконец вступил в разговор Тарталья. – А потом будешь жаловаться, что спина болит!       Рыжик грозно посмотрел на Люмин. Та вся сжалась, став ещё меньше в руках Скарамуччи. Кажется, она понимает свою ошибку. Тарталья тяжело вздохнул, переведя взгляд на своего друга. У того до сих пор виднелся лёгкий румянец, который был явно не из-за прохлады стадиона. Скар обеспокоенно смотрел на девушку, а Тарталья решил, что лучше момента и не придумаешь, чтобы оставить их одних на какое-то время. — В кабинете есть плед и горячий чай, – развернулся к выходу рыжик. – Сейчас всё принесу.       Дверь медленно закрылась, оставив пару одних. Скарамучча прошёл чуть дальше и опустился на одно из кресел, всё также продолжая держать девушку в руках, пытаясь согреть. Руки бережно обхватывали девушку, стараясь не доставлять никакого дискомфорта. Тяжело вздохнув, Скар уткнулся носом Люмин куда-тов районе ключицы. — Ты меня напугала, – шёпотом сказал парень, щекоча кожу фигуристки своим горячим дыханием.       Люмин даже не сразу поняла, что парень сказал. Её сердце отбивало быстрый ритм, заглушая все вокруг. Ситуация была странной, но её хотелось обсудить. Но никто из них не знал с чего начать. Оба смущённо думали о своём, боясь сделать лишнее движение. Скарамучча закрыл глаза, боясь как-то объяснять свой неудавшийся поцелуй, вдыхая аромат сладких духов девушки. Скар не любит сладкое, просто терпеть его не может. Но почему-то Люмин, которая напоминает сладкое пирожное, ему нравилась. Да, сейчас, прижимая к себе прохладное тело девушки, Скарамучча точно признался самому себе, что эту, порой вредную девчонку, он любит и не хочет отпускать. Руки непроизвольно сжали девушку ещё сильнее в объятиях, и Люмин уткнулась носом в волосы парня. Они пахли хвоей с горьковатым привкусом, но девушке нравилось. Она, вслед за Скарамуччей, сильнее обвила руками его шею. Они могли бы сидеть так долго, но пока есть шанс поговорить, им бы надо воспользоваться. — Скар, – первая прошептала Люмин. Плечи парня заметно напряглись, на что девушка медленно переложила на них свои руки, успокаивающе проводя по ним. – Я думаю, нам стоит поговорить об этом. Я не уверена, что чувствуешь ты, но я сначала была в замешательстве. На самом деле, я даже никогда не смела смотреть на тебя в таком ключе. Для меня ты был кумиром, идеалом фигурного катания. Я боялась смотреть на тебя так. Но после твоей попытки... я начала задумываться... Ты часто приходишь к нам домой, хорошо общаешься с моим братом, помогаешь по дому и просто поддерживаешь меня во всех делах, независимо каток это или нет...       Скарамучча внимательно вслушивался в каждое слово. Люмин говорила тихо, её голос был мягким. Фигуристу было очень интересно заглянуть в её золотые глаза, увидеть в них то, что не услышал в словах. Собрав всю волю в кулак, парень поднял голову. Глаза девушки источали добро, свет и теплоту. Скарамучча заворожённо смотрел на неё, подбирая слова для ответа, а Люмин послушно дожидалась.       Скарамучча отправился мыслями в самый первый день их встречи. То как красиво Люмин скользила по льду, сразу приковывая к себе внимание. Скар понял, что именно тогда девушка и поймала его в свои сети, не давая пути обратно. — А я с самого начала смотрел на тебя особенно.       Люмин улыбнулась своей привычной, уже такой родной, мягкой улыбкой. Скарамучча теряется в этой улыбке, не отдавая отчёт своим действиям. Он наклоняется ближе к девушке, но в последний же момент себя останавливает. — Можно..? – тихо, неувернно спрашивает Скар. Его голос дрожит от нетерпения, а также страха сделать Люмин неприятно.       Девушка смущённо хмыкает, продолжая смотреть в синие с фиолетовым отливом глаза напротив. 2 года назад жизнь девушки казалась просто адом: потерянные надежды, предательство, тяжёлые дни восстановления. Хоть рядом с девушкой и была всегда семья, но все равно чувствовалось одиночество. Сейчас же всё меняется, появились цели, харизматичный тренер, новые друзья и новый интерес. Рядом оказалось так много людей, что порой кажется, что это всё и вовсе сон. До конца ещё далеко, но уже сейчас Люмин рада переменам. — Можно.       Скарамучча медленно, словно давая время передумать, приблизился к лицу Люмин. Её губы были мягкими, а тинт на губах сладким, со вкусом вишни. Скар почувствовал как нежно девушка коснулась его щеки, даже не пытаясь оттолкнуть. Он чувствовал, как приятное чувство разлилось в груди, словно он только что сорвал главный приз. В его руках весь мир, и весь этот мир отвечает на его поцелуй с такой нежностью, что хочется сохранить этот момент на вечно.

***

      Тарталья уже сам успел выпить чашку чая, пока давал этим голубкам решить все свои разногласия. Он бы не прочь дать им ещё время, но Люмин явно нужно было согреться нормально, да и музыку им всё же нужно будет обсудить. Сколько же с этим мороки. Во время своей карьеры Тарталья не уделял так много времени подбору музыки, за него это делала его тренер – Скирк. Она была хорошим учителем, но болезнь взяла своё, и она отошла от дел, а Тарталья решил стать тренером. Хоть Скарамучча и шутит над парнем, что тот ушёл в преподаватели вслед за Чжун Ли, хоть это и была правда, но отчасти это случилось из-за Скирк. Она хотела, чтобы Тарталья нашёл свой путь и достиг высот. И не важно, в фигурном катании или в чем-то другом.       Отбросив все мысли об учителе, пока грусть не настигла, Тарталья поднялся с кресла и, захватив плед и термос с горячим чаем, отправился к своим ученикам.       Открыв дверь на трибуны, Тарталья сразу обнаружил милую картину. Скарамучча сидит на одном из мест для зрителей, а на его коленях разместилась Люмин, положив голову тому на плечо. Рыжик расплылся в улыбке, он искренне был рад за ребят.       Тарталья подошёл ближе к ребятам, протягивая одеяло. Скарамучча заботливо укутал Люмин, а та приняла термос из рук тренера. — Спасибо, тренер, – бодро поблагодарила девушка, открывая крышку-кружку и аккуратно наливая туда горячий напиток. — Не благодари, – усмехнулся Тарталья. – А ты, дружок, хоть рот вытри что-ли, весь в помаде.       Скарамучча нахмурил брови, вытирая лицо рукавом толстовки под тихие смешки Люмин. Тарталья разместился на соседнем месте и начал искать в телефоне общую переписку с ребятами. — Ну давайте, показывайте, что вы там опять выбрали с музыкой.

***

      Прослушав все мелодии, Тарталья коротко кивнул, сохраняя музыку в свой плейлист, попутно отправляя её Райден. — Она мне все мозги вынесет из-за этих изменений, – жалобно протянул рыжик. – Вы хоть начали представлять, что хотите с этой музыкой? Что мне Райден сказать-то.       Люмин переглянулась со Скарамуччей и, получив одобрительный кивок, начала объяснять тренеру, что в итоге они хотели бы получить. Рыжик изредка помечал в своём телефоне важные детали. Скарамучча иногда дополнял реплики девушки, делая более чёткое видение их программ, то, как в короткой они хотели показать надменность и уверенность, а в произвольной – мягкость и чувственность. Такой контраст вызовет у публики бурю эмоций, а им принесёт репутацию и хорошие пометки жюри. Когда ребята закончили описывать, что в итоге они хотели бы получить, Тарталья собрал всё в одну кучу и отправил письмо на почту Райден, вслед за новой музыкой. — Надеюсь, что это последние правки в вашей программе, – вздохнул рыжик. – Если хорошо покажете себя на Гран-при, вас захотят поставить в показательные, вот там уж музыку выберу я. Хватило мне с вами мороки.       Ребята что-то пробурчали про то, что вкус их тренера больше смахивает на вкус дискотек для бабушек, но спорить всё-таки не стали. До Гран-при ещё стоило дожить, а пока их ждут огромные часы тренировок, параллельно с развитием новых отношений и чувств.