О ссорах и не только

Сайно в новой форме генерала махаматры Кави с Аль-Хайтамом увидели одними из первых. С ними еще Тигнари был, что неудивительно, потому что они пришли в Пардис Дхяй для того, чтобы узнать, какие цветы лучше поставить дома, учитывая, что ни один из них там часто не бывал, а Сайно, очевидно, пришел покрасоваться. Новый генерал махаматра в главной теплице возник словно из ниоткуда, перепугав какую-то ассистентку. Тигнари чутко повел ушами, развернулся к нему и взмахнул хвостом, окинул придирчивым взглядом. — Теперь понятно, что ты имел в виду, когда описывал свой будущий наряд. Смотрится хорошо. По-пустынному. — Я оттуда родом. — Помню, — Тигнари кивнул и почесал пальцами подбородок, — тебе идет этот цвет. Кави, кстати, с этим был исключительно согласен. Цвета Сайно и впрямь удивительно шли, как и сам костюм. Во всяком случае, больше, чем форма Академии. Хотя она в принципе мало кому шла, Кави себя в этом убожестве старался не вспоминать вообще. — А ушки эти зачем? — спросил Кави. — Это чтобы быть похожим на Тигнари? Чужой пушистый хвост снова чуть дернулся, Сайно же повернул голову к Кави плавно и как-то хищно, опасно. — Нет. — Да ладно? А по-моему, вы теперь практически в одном стиле, — Кави ткнул локтем Аль-Хайтама в бок, глянул на него и напрягся. Аль-Хайтам выглядел откровенно недовольным. Ладно, для всех остальных он выглядел как обычно, но Кави видел, научился видеть за то время, что они жили вместе, что Аль-Хайтам был недоволен. Он сложил руки на груди, а брови свел к переносице. И отличалось это от обычного поведения выражением глаз. В них тлеющими углями перекатывалось раздражение. — Откуда ты взял этот дизайн? — задал вопрос Аль-Хайтам своим привычным холодным тоном. Сайно перевел взгляд на него, тоже скрестил руки на груди. — Какие-то проблемы? — Отвечай на вопрос, Сайно, — у Аль-Хайтама характер всегда был паршивый, но сейчас еще и в голосе прорезались повелительные нотки. — С чего бы? Что в моем костюме такого, что ты так разозлился? Аль-Хайтам лишь прищурился, а радужки его глаз будто вспыхнули ярко ядовитой бирюзой, засияли на секунду светлые зрачки. Кави в недоумении вскинул брови, развернулся всем телом к Аль-Хайтаму. — Откуда. Этот. Дизайн? — едва ли не по слогам повторил Аль-Хайтам. Сайно нахмурился. Внезапно хороший день перестал быть таковым, Кави поднял руку и осторожно положил ее Аль-Хайтаму на плечо. И вдруг сжал слегка пальцы, наслаждаясь твердостью мышц, погладил едва уловимо кончиками машинально. Прежде ему как-то не доводилось вот так трогать Аль-Хайтама, хоть отголоски желания и присутствовали, зато сейчас, когда появилась возможность, он не мог оторваться. Единственное, что мешало насладиться в полной мере происходящим, так это нагнетающая обстановка. — От моего наставника из пустыни. Полыхающие глаза Аль-Хайтама сощурились. — Ясно. — А что тебе ясно? — не смог удержаться Кави, заглянул ему в лицо. Аль-Хайтам вырвался из его слабой хватки и ушел прочь из теплицы. Его проводили три пары глаз. — Что-то случилось? — поинтересовался Тигнари. Кави пожал плечами без особого энтузиазма. Сайно подался было за ним следом, но Тигнари поймал его за ткань, свисающую с маски-шлема, дернул к себе и принялся ощупывать уши. Кави не сдержал смешка при виде такого послушно молчаливого и на все согласного Сайно, понаблюдал за ними и ушел следом за Аль-Хайтамом. Тот стоял неподалеку, словно ждал Кави, и смотрел на цветущие кусты. Кави вдруг вспомнил, что они так и не успели выяснить, какую растительность им можно было поставить дома. Аль-Хайтаму было наплевать, а вот самому Кави наскучило словно серое жилище без единого цветочка. Впрочем, Тигнари сосредоточился на Сайно, отвлекать их не стоило. — Ты чего опять такой недовольный? И снова молчание. Кави глаза закатил, вскинул резко руку и потрепал Аль-Хайтама по волосам, усмехнулся нагло в ответ на возмущенно-раздраженный, по-прежнему посверкивающий взгляд и первым направился неспешно по дороге в Сумеру. Объяснения такого поведения он бы точно не получил. Гораздо позже, спустя несколько месяцев, когда они снова столкнулись с Сайно, Кави вновь смог увидеть, как Аль-Хайтама с головой накрывает непонятное недовольство. Что ему не нравилось? Цвет? Намеки на принадлежность Сайно к пустыне? Хотя это вряд ли. На цвета Аль-Хайтаму, пока они не относились к его вещам, было наплевать, а отношение к выходцам из пустыни у него всегда было ровное, Кави даже сказал бы — хорошее. Не в пример лучше, чем ко многим жителям Сумеру и Порт-Ормоса. Например, к той же Сетарии, умудрившейся занять высокое положение, несмотря на свое происхождение, Аль-Хайтам относился благосклонно. Едва ли это замечал кто-то, в том числе и сама Сетария, но Кави видел. Было что-то в его поведении по отношению к ней снисходительно-добродушное, если подобное вообще было применимо к этому заносчивому павлину. Значит, все это мимо. Тогда что же вызывало такие эмоции у него в костюме Сайно? Оставался только фасон. Кави перерыл чуть ли не весь Дом даэны, насиловал Акашу запросами сутками напролет, но выяснить ничего так и не сумел. А Аль-Хайтам молчал. И Кави решил прекратить. В Бездну. Часть всего этого выяснилась спустя энное количество времени, когда Кави оказался в пустыне по проекту строительства новых домов в деревне Аару. Там, как оказалось, уже распространили схематичные зарисовки последнего жреца царя Дешрета Касала. Кави тогда несколько часов рассматривал внимательно этот набросок и находил кучу поразительных сходств с формой Сайно. Сомнений не было — наряд генерала махаматры создан на основе одеяния жреца Касала. В подобные совпадения Кави не верил, сразу вспомнил слова Сайно о его наставнике и провел параллель с нынешними фанатиками Дешрета. Сам Сайно к таковым не относился, наоборот, верил в Дендро Архонта вроде как, но вот его наставник явно был как-то связан со всей этой жреческой чушью. Это было понятно. Непонятно было, почему Аль-Хайтам отреагировал так, как, собственно, и отреагировал. Кави хотел задать этот вопрос по возвращении, но Аль-Хайтама дома не застал, побродил по гостиной и с неохотой поплелся в Академию. Аль-Хайтам обнаружился не в коридоре каком-нибудь, не в саду, не в своем кабинете, а в самом углу Дома даэны — он сидел за столом и читал какую-то книгу. — Я смотрю, работы у тебя нет, — и бросил выразительный взгляд на опасно раскачивающуюся стопку каких-то документов. Аль-Хайтам посмотрел на него поверх книги, закрыл ее одним движением кисти. — А вот и наш великий архитектор. Неужели уже перестроил всю деревню Аару? — А ты успел всех людей в Тейвате выбесить или ограничился только Сумеру? — Кави уселся на стул напротив него, закинул ногу на ногу, покачал ступней, отстучал пальцами руки по столу полузнакомый какой-то ритм и вздохнул. — Что ты хочешь спросить? Не трать мое время и спрашивай. — Вот увидишь, однажды Азар тебя своими тощими старческими ручонками придушит, — доверительно прошептал Кави и прищурился, — тебя же терпеть невозможно, как ты вообще дожил до своих-то лет? Аль-Хайтам почему-то усмехнулся странно, криво и оставил этот вопрос без внимания. Как и всегда. Ладно, не всегда, но очень часто. — Одежда Сайно похожа на наряд жреца Касала. Почему тебя это не устраивает? — наконец спросил Кави. Несколько долгих минут, показавшихся Кави бесконечной вечностью, они сверлили друг друга взглядами. В Кави бурлила и кипела энергия, он ерзал на стуле, хоть и пытался делать это незаметно, и упрямо не отводил глаз от Аль-Хайтама — желание узнать ответ пересиливало вообще все. Как назло, чесалась нога с каждой секундой все больше, но Кави терпел. А потом Аль-Хайтам заговорил: — Ему это не подходит. Подобный наряд могли носить только самые верные последователи Алого Короля, Сайно в их число не входит и входить никогда не будет, учитывая его преданность Академии и Сумеру. — Пустыня — часть Сумеру, — возразил Кави, спрятал ноги под стол и почесал одну об другую. — Не в том смысле, который ты вкладываешь в это предложение. Пусть Сайно и родом из пустыни, он не придает этому никакого значения, он скорее как уроженец Сумеру. Кави ничего не понял. Что Сайно, что Сетария родились в пустыне, но Аль-Хайтам относился к ним по-разному. Да еще и возмущался тем, что одежду Сайно себе заказал именно такую. Что у него вообще в голове творилось? — Ты такой странный, Аль-Хайтам. — Удивительно слышать это от того, кто так по-глупому влез в долги, пока строил свой дворец. — Заткнись!