О ссорах и не только

Утро того самого дня Х для Кави началось волшебно. Он проснулся раньше Аль-Хайтама, тихо встал и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь, и начал подготовку. Взяв новое масло, Кави сжал в ладони флакон и перевел взгляд на лежащую в коробочке пробку. Она была целым произведением искусства, по мнению самого Кави, — серебристая, изящная, расширяющаяся к концу. Он даже вырезал на ней узоры Дендро просто так, поддавшись мимолетному вдохновению. Прелестно. Осталось только засунуть ее в Аль-Хайтама. Мысли потекли в этом направлении, и Кави, мечтательно вздохнув, помотал головой. Это подождет. Поднявшись на ноги, он потянулся и замер, вслушиваясь в звуки льющейся в ванной воды. Значит, Аль-Хайтам уже встал. Стоило только подумать об этом, как шум стих — и через несколько минут тихо-тихо скрипнула дверь. — Доброе утро, — выглянул Кави из своей комнаты. — Ты готов? Вытиравший волосы полотенцем Аль-Хайтам повернулся и хмыкнул, отбросил полотенце и приблизился к Кави. — Все еще не понимаю, почему ты столь большое внимание придаешь этому. Давай сюда. При виде протянутой руки Кави рассмеялся, покачал головой и посмотрел на него хитро. В его-то возрасте быть таким наивным… Шагнув за порог своей комнаты, Кави ногой толкнул дверь, захлопывая ее, и с флаконом масла и коробкой с пробкой в руках направился в комнату Аль-Хайтама, бросив на ходу: — Так не интересно, Хайтам, я предпочту сам тебя подготовить. Реакции на свои слова Кави не видел, но и не считал это потерей. Все равно все самое вкусное и интересное было впереди. Предвкушение заставляло Кави чуть ли не подпрыгивать на одном месте, и, кажется, Аль-Хайтам находил это как минимум забавным. — Лучше бы подобный энтузиазм у тебя был во время работы. — Не нуди и не порть мне настроение, — закатил Кави глаза, притянул Аль-Хайтама к себе за пояс штанов и поцеловал. Одна его рука легла на еще влажную после душа кожу, пальцы зарылись в мокрые волосы и сжали их у корней на затылке, в то время как другой рукой Кави заскользил вдоль позвоночника к ягодицам, стиснул их на несколько мгновений, а потом засунул ладонь в штаны. Кави разорвал поцелуй и с улыбкой проговорил в чужие губы: — ну надо же, ты даже нижнее белье не надел. — Ты слишком громко думаешь. — Просто ты всегда сосредоточен на мне, — и Кави снова поцеловал его, переплел их языки, продолжая ладонью оглаживать ягодицы. Коленом он раздвинул бедра Аль-Хайтама и потер его член, вызывая приятную дрожь и выдох в рот. К сожалению, терпением Кави никогда не отличался — и в этот раз сдался быстро, пришлось отстраниться от потянувшегося за ним следом Аль-Хайтама, отойти на шаг и окинуть его восхищенным взглядом. Глаза уже начали легко светиться, а грудь ходила ходуном от быстрого дыхания, ткань штанов чуть оттягивал вставший член. Аль-Хайтам сощурился и принялся раздеваться — это заняло буквально несколько секунд, и Кави глазами указал ему на кровать. — Ты определенно заинтересован гораздо больше, чем хочешь показать, — Кави кончиками пальцев погладил его член, обвел головку и велел перевернуться и встать на колени. Как только Аль-Хайтам выполнил этот приказ, Кави взял флакон с маслом, снял крышку и вылил себе на ладонь столько, что оно потекло на кровать. Цыкнув, он быстро распределил масло по ладони, поднес скользкие пальцы к ягодицам и провел между ними, надавил на анус и ввел внутрь два пальца, заставляя Аль-Хайтама глубоко вдохнуть и сжаться непроизвольно. Наклонившись и куснув его за ягодицу, Кави улыбнулся и задвигал быстро пальцами, разводя их в разные стороны. Надо было растянуть Аль-Хайтама как можно скорее, чтобы он успел на работу, иначе Кави потом вынесут весь мозг. Ласково отведя длинные пряди в сторону, Кави позвал: — Хайта-ам, посмотри на меня. Он помедлил, но все же повернул голову, улегшись щекой на постель, бросил косой взгляд на наблюдающего за ним Кави и резко выдохнул, едва пальцы внутри надавили на простату. — Хороший мальчик, — похвалил его Кави и добавил третий палец. — Знаешь, ты стал намного легче принимать пальцы. Привыкаешь? — Какая, однако, чушь, — произнес с почти неуловимой паузой посередине Аль-Хайтам и прикрыл глаза, подаваясь бедрами навстречу чужой руке. Кави непроизвольно застонал от этого, согнул пальцы и ввел их до конца, прижавшись костяшками к растянутому анусу, погладил его подушечкой большого пальца, вырвав из Аль-Хайтама откровенно задушенный сип, и вынул пальцы. — Что ты собираешься делать? Когда Кави промолчал, Аль-Хайтам открыл глаза и приподнялся на локтях, чтобы увидеть, как его сосед избавляется от собственной одежды. Он нахмурился. — Нет. — А я тебя не спрашиваю, Хайтам, — оскалился Кави, вплел чистые пальцы в его волосы и прижал голову к постели, провел рукой по своему члену, смазывая его остатками масла, и плавно вошел в горячее тело до самого основания, — сейчас все будет по-моему. Мышцы обхватили его так плотно, так хорошо, что Кави откинул голову назад и промычал что-то. Пришлось подождать, пока Аль-Хайтам не возьмет себя в руки и не расслабится, чтобы начать двигаться. Распахнув глаза, Кави уставился в чужую спину, выжидая с жадностью тот момент, когда на бледной коже проявятся зеленые линии. Ладони сжали бедра, пальцы впились в мягкую кожу, оставляя отметины, Кави закусил губу и увеличил скорость. Ритма больше никакого не было, он вбивался в податливое тело под ним с желанием быстрее кончить и довести до предела Аль-Хайтама. Короткой зеленой вспышкой расцвели на коже геометрические узоры и знак Дендро в центре спины, Кави на Аль-Хайтама почти лег, прихватил губами мочку уха и всосал в рот, рукой одновременно сжимая его член и с силой проводя от основания до влажной от смазки головки. Лизнув широко ушную раковину, Кави обдал ее горячим дыханием и по слогам протянул: — Кончай, Хайтам. И напрягшийся Аль-Хайтам с неразборчивым стоном послушно кончил в чужую ладонь, сжимаясь на члене Кави так, что у него перед глазами темные пятна вереницей заплясали. Собственный оргазм от этого накрыл с головой, Кави обмяк и головой уперся в изрисованное линиями плечо, собирая себя по частям. — Слезь с меня, — спустя несколько минут послышалось от Аль-Хайтама, Кави тут же вспомнил, ради чего все это затевалось, и выпрямился. Не выходя из Аль-Хайтама, Кави подтянул к себе коробочку с пробкой и флакон с маслом, открыл первую и достал свое творение. Серебристый бок сверкнул под лучами проникающего в комнату солнца, Кави с минуту на нее полюбовался еще и наконец тщательно смазал маслом. — Приподними задницу, — попросил он Аль-Хайтама и сам принял более удобную позу, чтобы можно было это в реальность воплотить. И только тогда, когда Аль-Хайтам встал на колени, прогнувшись в спине и отставив зад, Кави выскользнул из него, чтобы тут же приставить холодный кончик к растянутому анусу. Аль-Хайтам от этого дернулся и напрягся, и Кави мысленно посетовал на свою непредусмотрительность. Надо было пробку сначала хотя бы в ладонях согреть! — Правильные мысли тебя посещают слишком поздно, — сказал Аль-Хайтам, и Кави легко шлепнул его по ягодице, вставил пока что только кончик пробки. — Осторожнее, мой дорогой Хайтам, — с улыбкой произнес Кави и надавил на пробку, продвигая ее внутрь медленно, не останавливаясь ни на секунду. Лишь когда небольшая плоская ручка с маленьким шариком коснулась ануса, Кави убрал руку, обхватил Аль-Хайтама за талию и потянул на себя, усадил на колени. Пробка должна была словно войти глубже или просто надавить на простату — и это случилось, Аль-Хайтам не сдержал тихого стона и поднес к губам ладонь, запечатывая этот звук. — Чувствуешь? — зашептал Кави ему на ухо. — Весь день ты будешь ходить с моей спермой внутри, чувствовать ее и вспоминать сегодняшнее утро. И каждый раз, когда ты будешь садиться, вставать, двигаться вообще — пробка будет массировать простату. Ты не забудешь о том, что она в твоей заднице. И не смей ее вынимать, понял? Я хочу увидеть, каким ты будешь вечером. — Обычным. Не надейся на то, что это сильно повлияет на меня. Кави засмеялся и прикусил кожу на плече, зализал тщательно получившуюся метку. — Я не надеюсь, я знаю.

***

Вечера Кави ждал с нетерпением, то и дело поглядывал на часы или в окно, где невыносимо медленно, словно специально его мучая, катился по небу к горизонту оранжево-желтый диск солнца. За целый день он не сделал ничего полезного: чертеж не закончил, дом не убрал, ужин не приготовил, зато ходил туда-сюда по гостиной и закусывал губы, заламывал руки и все думал-думал-думал. Он не сомневался ни мгновения, что Аль-Хайтам равнодушным не останется, просто не знал, какой именно будет его реакция на все это. И это сводило с ума. Вот почему, когда заскрежетал ключ в замочной скважине, Кави вышел в коридор, прислонился к стене и, не зная, куда деть руки, сложил их на груди, сжав в пальцах рукава рубашки. Вошедший Аль-Хайтам его будто не заметил, запер за собой дверь, снял плащ и сапоги, поставил их на специальный коврик. — Как день прошел? — с наигранной легкостью поинтересовался Кави, внимательно следя за Аль-Хайтамом. Ну же, неужели и в самом деле ничего? Нет-нет, быть такого не может. Аль-Хайтам вопрос проигнорировал, снял наушники, отложил их на тумбочку в прихожей и вдруг в несколько стремительных шагов сократил между ними расстояние, впечатал Кави в стену спиной и опустился перед ним на колени, дрожащими руками заскользил по бедрам, пытаясь расстегнуть ширинку и стянуть штаны вниз. Наверное с минуту Кави таращился в его макушку, не понимая абсолютно ничего, а потом заулыбался восторженно, положил руку ему на голову, провел пальцами по щеке и приподнял лицо за подбородок. От чужого светящегося и поплывшего взгляда у Кави все внутри сладко заныло. — Так как твой день прошел, Хайтам? Ты выглядишь таким…изнывающим и нуждающимся. Неужели всего лишь одна маленькая вещичка довела тебя до такого состояния? Аль-Хайтам опустил ресницы ненадолго, вздохнул глубоко и наконец расстегнул штаны Кави, спустил их вниз вместе с нижним бельем, взял в ладонь пока еще мягкий член и насадился ртом. Кави едва не задохнулся, стукнулся головой об стену и ухватил Аль-Хайтама за волосы. Направлять его как-то пока не стал, просто вцепился в пепельные пряди и задышал часто-часто. Возбуждался он всегда довольно быстро, а уж сейчас, когда горячий влажный язык скользил по члену, обводил головку, надавливал на уздечку, а пальцы поглаживали основание, и подавно. Вот только Аль-Хайтам либо не замечал, либо не считал нужным как-то реагировать, продолжал двигать головой, с каждым разом пропуская член все глубже в глотку, пока наконец не смог уткнуться носом в лобок. И лишь тогда он застыл, выпустил член изо рта и посмотрел на Кави совершенно безумным взглядом. — У тебя…у тебя рвотный рефлекс вообще есть? Ты сколько…сколько раз это делал? — кое-как переведя дыхание, спросил Кави. — Впервые, — выдохнул хрипло Аль-Хайтам и поднялся на ноги, — а теперь трахни меня. У Кави мелькнула мысль, что Аль-Хайтама где-то подменили. Делать все это, предлагать так открыто — это на него похоже не было. — Весь день, весь проклятый Бездной день, — начал Аль-Хайтам, с каким-то остервенением стягивая перчатки с рук, — я чувствовал все то, о чем ты говорил утром, и вспоминал. Ты самый невозможный человек из всех, кого я знаю, Кави, мне тебя явно послали в наказание за все грехи. Никогда в жизни я не чувствовал столько и так, ты… Договорить ему Кави не дал, прижав к себе и заткнув поцелуем. Пробовать свой собственный вкус — интересный опыт, но Кави сосредоточился на том, с каким пылом ему отвечал Аль-Хайтам, как обнимал и как его возбужденный член упирался Кави в бедро. — Если ты так хотел, чтобы я тебя трахнул, мог просто прийти домой раньше, — проговорил Кави. — Я не собираюсь пренебрегать своими обязанностями и откладывать на потом дела. — Да-да, — фыркнул Кави и поменял их местами, вклинил колено между его ног и издал непонятный высокий звук, едва Аль-Хайтам сам широко развел бедра в стороны. — Серьезно, если бы я знал, что ты станешь таким отзывчивым и инициативным, я бы раньше сделал эту несчастную пробку. Пояс Аль-Хайтам с себя снял, пока высказывал все, поэтому Кави просто закатал его майку и стащил штаны с нижним бельем, избавился от своих и развернул Аль-Хайтама к себе спиной, нажимом ладони на поясницу заставил прогнуться и отвести бедра назад. Во рту пересохло, Кави гулко сглотнул и облизался, хотел было сбегать за маслом, но его запястье сжали и не пустили. — Не нужно. Ах, точно! Втянув воздух носом, Кави огладил ягодицы, обвел след от своего укуса на одной из них, уцепился пальцами за ручку пробки и потянул на себя осторожно, вынимая ее. Звук, вырвавшийся из горла Аль-Хайтама, был каким угодно, но только не приличным. Откинув пробку себе за спину, Кави с каким-то странным чувством вставил три пальца и стукнулся лбом об чужое плечо. Горячо, влажно и растянуто. Идеально. Кави вытащил пальцы, обхватил свой член и вошел в чужое тело резким толчком, выбивая из Аль-Хайтама весь воздух и прижимая к стене грудью. От остроты ощущений у Кави голова кругом пошла, он зажмурился, видя даже под веками сплошные цветные пятна, стиснул талию Аль-Хайтама и начал размашисто двигаться. Он выходил полностью, не оставляя внутри даже головки, и проникал обратно до оглушительного шлепка кожи о кожу, удовольствие клокотало где-то под сердцем и вязкими раскаленными каплями стекало вниз. Жарко было до одури, и стоны Аль-Хайтама держать себя в руках нисколько не помогали. Разлепив ресницы, Кави уставился на чужой затылок, провел языком по сухим губам и руками соскользнул с талии чуть вперед и вниз, а потом вверх, до самой груди, сдавил пальцами затвердевшие соски и мягко их покрутил, в то же время целуя под ухом. Аль-Хайтам от этого стиснул в себе член сильнее и отвел голову в сторону, открывая шею. Его длинные, до поясницы, волосы были собраны в низкий хвост, и Кави внезапно взбрела в голову идея. Правой рукой он подцепил хвост, расчесал пальцами и закинул на доверчиво подставленную шею, сжал в ладони конец, а пальцами подцепил волосы чуть ниже резинки. И потянул. Аль-Хайтам выгнулся и захрипел, его кожа засияла почти ослепительно зелеными узорами, пальцы заскользили по стене бессильно в попытках ухватиться хоть за что-то. — Понравилось? — едва ворочая языком, спросил Кави на ухо. — Да-а… Еще раз. Кави снова потянул Аль-Хайтама за волосы, перекрывая немного воздух, и вместе с тем вошел внутрь него, задевая членом простату. А потом усилил хватку и отвел руку дальше, практически лишая кислорода. Ноги у Аль-Хайтама от такого подогнулись — и он едва не упал, Кави тут же прекратил тянуть и свободной рукой обхватил его поперек живота, удерживая, прижался к спине, провел языком по плечу до шеи, вращая бедрами. — Сделай так, — произнес Аль-Хайтам севшим голосом, — еще раз. Удивленно-восхищенный смешок сорвался с губ Кави, он поцеловал Аль-Хайтама в шею, прикусил кожу и втянул в рот, оставляя яркую метку там, где ворот майки ее не скроет, покинул его тело и проник снова, безжалостно оттягивая хвост и сдавливая тем самым его горло. Аль-Хайтам открыл широко рот, но никакого звука издать не смог, вместо этого уставился светящимися глазами куда-то в никуда и напрягся весь, стискивая в себе Кави до такой степени, что ему пришлось остановиться и чуть ослабить давление волос на шею. — Расслабься. Ты же хочешь, чтобы я продолжал? Казалось, Аль-Хайтам его не услышал, правда, все же расслабился, позволил возобновить толчки — и Кави снова отвел руку с зажатыми волосами. В этот раз Аль-Хайтам захрипел, его глаза закатились, а пальцы легли на собственную шею. Кави смотрел на него как завороженный, пока втрахивал в стену, левой рукой гладил по животу, бедрам, выводил пальцами непонятные фигуры. Оргазм подступал все ближе, и Кави чувствовал, что и Аль-Хайтаму осталось совсем немного, словно не хватало последнего штриха. Кави почти вышел из него, оставив внутри головку, прекратил тянуть за волосы и дал вздохнуть нормально. Аль-Хайтам повернул к нему голову, и это лицо с покрасневшими от прилившей крови щеками и сияющими глазами… От одного взгляда Кави сломало и размазало по полу, он улыбнулся безбашенно: — Хороший мальчик заслужил свою награду. И одним жестким, грубым движением проник до основания, тут же оттягивая зажатые в кулаке волосы. Голова Аль-Хайтама откинулась назад, рот раскрылся в беззвучном стоне, а он сам весь содрогнулся, пока кончал на стену. Он стиснул в себе член так сильно, так волшебно, что Кави последовал за ним, его оргазм чуть не сбил с ног и заволок белесым туманом мысли. Несколько минут Кави себя даже не осознавал, просто дышал сбито и пытался устоять на ногах. Лишь когда услышал сдавленный хрип и ощутил пинок в голень, смог собрать растекающиеся мысли и развеять приятный туман. Рука мгновенно выпустила волосы, и Аль-Хайтам уперся рукой в стену, закашлялся. Кави, придерживая его за бедра, вышел из него, проследил за тем, как сперма белыми каплями потекла по внутренним сторонам ног, легко обнял его. — Прости. — Все в порядке, — просипел Аль-Хайтам и потер ладонью свое горло с красными следами от волос. — Как-нибудь повторим. Кави сначала даже ушам своим не поверил, отстранился потом и перехватил чужой усталый, но довольный взгляд. Ликование взорвалось где-то внутри яростным вулканом, Кави расплылся в самой широкой своей улыбке. Превосходно!