⚜️⚜️⚜️
Поместье Рамсден, Оксфордшир
Карета, что высадила омегу аккурат за городом перед указателем «Оксфордшир», благополучно укатила в даль, а сам омега остался стоять на дороге в пыли, не решаясь ступить ни шагу по укатанной колее. Впереди простирался лес, куда и ныряла широкая извилистая тропа, и сколько так ему предстояло идти — Чимин не знал. Поправив платье, подвязав потуже косынку и вцепившись руками в корзинку, он глубоко вздохнул, чтобы прогнать волнение перед дремучими зарослями, и отправился согласно указателю. Омега не мог позволить страху взять над собой верх, ибо это означало подвести доброго мистера Вуда, который так хорошо относился к Чимину. В поместье Рамсден Чимин добрался к полудню. Он даже не осознал, как быстро закончился его путь через лес: вместо страшных медведей и волков Пак встретил только пару белок да удивительных птиц, что заводили свои трели, перескакивая с одной ветки на другую, и следовали за путником почти до самого поместья. С одной из них Чимин даже подружился — он насвистывал мелодию, подражая звонкому голосу сойки, а та, словно понимая его, отвечала нежным переливом. Так Чимин смог не думать о поджидающих его за каждым кустом клыкастых монстрах, а благодаря сочному наливному яблоку, что лавочник дал ему с собой в дорогу, даже получил удовольствие от прогулки. Вскоре земляная дорога сменилась мощеной, деревья стали реже, открывая омеге взор на огромное поместье, расположившееся за лесом. Камни, ровно положенные на дороге, несказанно удивили юношу. В самом Лондоне замостили только центральные улицы и несколько тех, что вели к заводам, а это поместье напоминало отдельный город, жизнь в котором текла не хуже, нежели в столице. Через металлические прутья ворот Чимин увидел крошечные фигурки людей, которые сновали по зеленой лужайке и напоминали больше слуг, нежели господ, своим беспокойным, суетливым поведением. Просунув голову через решетку, Чимин покрутил направо и налево в поисках человека, который мог бы подсказать, где искать Его Светлость герцога Лейнстера, но так никого и не увидел. — Кхм, простите, — вежливо откашлялся омега. — Как мне найти здесь одного очень важного герцога? — вздохнул, потому что ответом ему была тишина. Тропинка подсказывала, что главный въезд в Рамсден был не здесь, и Чимин вовсе увидел обратную сторону герцогских угодий. Пак осторожно проследовал вперед, озираясь по сторонам, и дошел до высоких ворот, к которым примыкала еще одна, более широкая дорога, тоже мощеная камнем. У входа в поместье важно стояли люди в униформе — ливрее и белых перчатках, которые тут же обратили внимание на омегу. — Здравствуйте, господа, — поклонился Чимин. — Я ищу… — Чего тебе? — грубо оборвал его один из них, прищуриваясь и смотря на Чимина оценивающим взглядом. — Мне нужен герцог Лейнстер, — выпалил Пак от страха все, что помнил о покупателе, и тут же осекся. Наверняка называть так хозяина дома было неприлично, поэтому он тут же исправился. — Мне нужен Его Светлость… — Ты кто такой? — второй мужчина подошел поближе, чтобы тоже рассмотреть омегу, но ворота так и не открыл. При том, что швейцары находились за металлической оградой, именно себя Чимин чувствовал зверьком, загнанным в клетку. Он сжался, втянул голову в плечи и начал от нервов крутить край платья в том месте, где Пак его бережно зашил, отпоров на прошлой неделе от карманов кружева для платья Ёндже. — Я принес нечто важное для Его Светлости и должен передать именно ему, — упрямился Чимин, настаивая на своем. Мистер Вуд сказал отдать колибри строго герцогу из рук в руки, поскольку именно Лейнстер оплатил покупку для сына. Чимин не станет подрывать доверия лавочника, и точно не подведёт того, кто позволил ему работать в своей мастерской. Но если передать через швейцаров или домашнюю прислугу, то игрушка может сломаться от небрежного обращения с ней, да и вовсе пропасть, а потом все — репутация будет загублена, его магазину придет конец, если пойдут слухи, что кукольных дел мастер обманул самого герцога. — Да ты вообще знаешь, о ком говоришь? — швейцар пренебрежительно поджал губы, продолжая бесцеремонно пялиться на гостя. От долгой дороги Чимин запыхался, на щеках появился румянец, волосы выбились из-под платка, а припыленное платье говорило о том, что мальчишка добирался сюда пешком, а значит денег на транспорт у него не было. И уже этот факт стал решающим, чтобы преградить Чимину путь в поместье и демонстративно лязгнуть металлическим засовом перед его носом, не только пугая омегу громким звуком, но и в очередной раз показывая, что простолюдину сюда никак не пробраться. — Ступай отсюда, малец, пока цел, — зашипел мужчина, предупреждая Чимина не из чувства жалости, а чтобы поменьше возиться с посетителем у ворот. Он уже начал привлекать внимание прислуги, снующей по поместью, и если это дойдет до Ее Светлости, то достанется не только мальчишке, но и им самим. По негласному распоряжению герцогини Лейнстер в Рамсден не допускались случайные люди, а сама леди Элизабет всегда подчеркивала, что ее дом открыт только для титулованных господ. Именно поэтому балы, которые она устраивала для высшего света, имели такую популярность, что на их посещение записывались за полгода вперед, а в сезон мест для всех желающих и вовсе не хватало. Попасть в дом Лейнстеров не могли даже виконты и бароны, не то, что жалкий простолюдин. — Я не уйду! — топнул ногой Чимин, не понимая, почему на него смотрят так, словно он не человек, а ошметок грязи с лошадиной подковы. — Мне нужен герцог Лейнстер. Я должен отдать ему эту вещь! — Ну ты только посмотри, — обронил один альфа другому, явно не желая больше церемониться с гостем. — Придется тебя вышвырнуть отсюда насильно, если слов не понимаешь! — Что здесь происходит? — раздался за спиной мужчин холодный властный голос. В перепалке они не заметили, как хозяйка дома лично подошла к воротам, услышав возню. Не так часто герцогиня утруждала себя делами поместья, предпочитая светские развлечения и балы, но если она решила обратить внимание на обычного мальчишку, ничем хорошим это не закончится. — Это кто? — она взглянула на Чимина не лучше, чем швейцары, поэтому Пак опустил глаза и понял, что защиты от нее можно не ждать. — Попрошайка? — Попрошайка? — он резко вскинул на женщину глаза, встречаясь дерзким смелым взглядом с ее колючими ледяными зрачками, в которых застыла надменность, смешанная с уничижением. Пак только сейчас осознал, что даже этот вопрос был обращен не к нему, а к швейцарам. Герцогиня его вовсе за человека не посчитала. Так, пустое место. — Леди Элизабет, он требует Его Светлость герцога Лейнстера, — после глубокого поклона пояснил мужчина, а Чимин снова ощутил на себе тот самый испепеляющий взгляд. Его осмотрели от макушки до пят, оценили и тут же надели ярлык — попрошайка! Да как они смеют! — Я не попрошайка! — выкрикнул парень, едва сдерживая слезы от обиды. Леди Элизабет продолжала рассматривать парнишку, пока охранники, выполняя ее молчаливый приказ, попытались выпроводить его подальше от ворот. Хозяйка безошибочно определила в госте омегу. Мальчик был невысокого роста, щуплым, белолицым с удивительно ухоженной кожей, что переливалась на солнце. Но больше всего Элизабет поразили волосы. Чимин скрывал под платком копну вьющихся блондинистых локонов — мечту каждой дамы из высшего света. Сколько герцогиня не пробовала — не могла никак сменить цвет волос, только средства в аптеке дорогие покупала, да деньгами мужниными сорила, лишь бы пряди в кудри завить да превратить волосы в золотые реки, как у этого мальчишки. Чимин извивался в руках швейцаров, вытолкавших его за пределы поместья и пихнувших так грубо, что он упал на дорогу, больно ударившись попой об камни. К счастью, корзинка с коробкой, в которой лежала птица, осталась цела, и омега поблагодарил Святую Деву Марию, что товар мистера Вуда не испортился. — Элизабет, дорогая, кто это? — леди Катрина Блеквуд, гостившая в Рамсдене, подоспела к хозяйке поместья и положила ладонь на ее руку, чтобы обратить на себя внимание. — Мой муж помогает приютам, ты же знаешь, — обмахнула себя веером Элизабет, словно пытаясь прогнать неприятное видение гостя, что оскорбил ее тонкое чувство прекрасного. — Наверняка это один из тех бездомных, что вечно чего-нибудь просят. Представляешь, им хватает наглости быть недовольными и требовать то работу, то денег. Поразительное нахальство, — последний раз оглянувшись на Чимина, Элизабет больше не удостоила его своим взглядом и повернулась к подруге. — Не похоже, — пожала плечами вторая девушка, рассматривающая омегу, сидящего на дороге. День протекал на удивление скучно, и появление необычного визитера порядком развлекло даму. — Он хоть и беден, но приятен и даже красив, — намерено дразнила она Элизабет, зная, насколько та чувствительна к чужой внешности. — Скажешь тоже, — фыркнула герцогиня, а на душе аж кошки заскребли. Она тоже оценила красоту омеги, и именно поэтому посчитала нужным быстрее избавиться от него, пока в поместье не вернулись альфы. — Его кожа от солнца будто сажей покрыта, и эти ужасные тряпки на нем... Неужели твой вкус настолько испорчен, что «это» может казаться хоть сколько-то привлекательным? — Несмотря на вероятность остаться в твоих глазах обладательницей дурновкусия, моя дорогая, я готова признать, что он миловиден, — хохотнула Катрина. — Такой смешной и такой наивный. Ее явно веселила вся ситуация с неожиданным гостем. Вышеупомянутый омежка, будто намеренно развлекая жестоких дам своей беспомощностью, смешно поджал ноги под себя, выставив на обозрение старые туфельки со сбитыми носками, и вытирал нос рукавом платья. Женщины готовы были побиться об заклад, что он уже плакал. Слезы омеги стали для хозяйки словно бальзамом на рану, и она даже повернулась, чтобы лично получить наслаждение от вида странного посетителя. Если он не попрошайка и не нуждается в работе, то зачем пришел сюда? Что ему нужно от ее мужа? Откуда герцог вообще мог знать людей такого сословия? Поджав губы, она пришла к единственно правильному для себя выводу и крикнула швейцарам: — Вышвырните мальчишку отсюда, чтобы и духу его тут не было! И ещё, — сделала она акцент на последнем указании. — Не стоит его жалеть. — Лиззи, ты не слишком строга? — ужаснулась леди Катрина, не ожидая от подруги такого крутого решения. Лично она бы подала попрошайке пару шиллингов, но Элизабет никогда не отличалась особым состраданием к бедным, считая их удел заслуженным. — Нет, — презрительно посмотрела Элизабет вслед, пока швейцары грубо, как она и приказала, волокли Чимина в сторону леса. Его платок упал на землю, и один из альф наступил на него, вдавливая в пыль. Золотистые волосы мальчика растрепались так, что еще больше раздражали хозяйку своей естественной красотой и ухоженностью. Она накрутила на палец жесткую прядь собственных черных прямых волос и, не задумываясь, продолжила. — Не хватало привечать в приличном доме всякий сброд. — Как знаешь, дорогая, — Катрина не решила спорить и заговорила подругу новостями из высшего света, передавая последние сплетни о маркизе Винчестере, который завел интрижки с молодой вдовой Пауэр.⚜️⚜️⚜️
— Прекратите! — отчаянно вопил Чимин сквозь слезы, которые катились не столько от боли, сколько от унижения. Хотя и от боли теперь тоже. На его руке точно останется синяк от лап швейцаров, что железными клещами вцепились в его плечо, пока тянули омегу к лесу, будто он не живой человек, а куль зерна. Какие-то пятьдесят ярдов отделяли его от заветных ворот и еще чуть больше от той красивой, но злобной дамы, что уже уходила по дорожке в сторону поместья, о чем-то мило болтая со второй собеседницей. Пак понял, что докричаться до них бесполезно, да и обращать на себя внимание больше не хотелось. Такого стыда он не испытывал никогда. Да, они бедны, но ни разу в жизни Пак не попросил денег, не отработав за них. Попрошайка! Эти слова больно отозвались в ушах, когда его бросили на траву, скрывая от глаз герцогини Лейнстерской, чтобы не раздражать Ее Светлость. — Иди отсюда по добру, по здорову, парень, если не хочешь еще и герцогу в немилость попасть. Она не жалует таких, как ты, — склонился мужчина, рассматривая Чимина. Может быть где-то в глубине души он пожалел омегу и даже предупредил о последствиях. — По той дороге спустя пару часов ты выйдешь к городу, поэтому поторопись, пока еще светло. Пак ничего не сказал, только зыркнул на альфу и отвернулся в сторону леса. Что ж, они свою работу сделали, перед хозяйкой выслужились на славу, назойливого гостя выпроводили, поэтому, оглянувшись по сторонам, оставили парнишку и вернулись к воротам, закрывая мощные двери на засов и выпрямляясь по струнке, как им и положено нести службу в богатом доме. От всей несправедливости, что обрушилась на мальчишку в одночасье, он не мог собраться с мыслями и успокоиться. Обида в душе давила так, что подбиралась к горлу болезненными спазмами, едва не заставляя его кашлять до рвоты от удушающих слез. Неудача, постигшая его так неожиданно, отозвалась глубоко внутри всей несправедливостью жизни, которую Пак наблюдал каждый день. Богатые господа припеваючи жили в таких огромных домах поместьях только потому, что носили титул, а его отец, работая на заводе за гроши по шестнадцать часов в сутки, едва мог оплатить семье лишь самое необходимое. Денег постоянно не хватало, и даже его работа не решала насущных проблем — Ёндже вырос из зимнего пальто, а у крохи Тэмина не было сапожек. Но не только это удручало Чимина — больше всего он расстроился потому, что не выполнил поручение мистера Вуда. Хозяин так надеялся, отправляя его сюда с игрушкой, а вместо этого он не только не отдал герцогу колибри, но и невольно спровоцировал скандал. Хорошо, что имя хозяина магазина так и не прозвучало в разговоре, иначе ему бы пришлось несладко. Пак вытер слезы, пытаясь взять себя в руки, и только сейчас понял, что обронил косынку — его волосы находились в беспорядке, а шпильки потерялись по дороге, пока его волокли к лесу. Завидев на траве свой голубой платок, Чимин привстал, чтобы вернуться и поднять его, но грозный швейцар только сделал шаг вперед и лязгнул замком, как Пак все понял — лучше не приближаться!⚜️⚜️⚜️
— Эй, Чонгук, кто там? — молодой маркиз Блеквуд кивнул в сторону обочины, а герцог Лейнстер уже напряг зрение, прищуривая орлиный взор. Его густые черные брови в напряжении сошлись в одну полосу, а ресницы почти смежились, выцепляя из кустов фигурку парня в голубом платье, что резко контрастировало с сочной летней зеленью. — Сейчас узнаем, — герцог приударил лошадь и вырвался вперед, гонимый любопытством. Кто мог оказаться пешим в его поместье, да еще и сидя в кустах, словно скрывающийся от посторонних глаз преступник? Он резко остановил гнедую, едва не затоптав парнишку, что сидел на земле и горько плакал. Обняв колени, он уткнулся в них носом и настолько погрузился в свое горе, что даже не обратил внимания на подъехавших всадников. Чонгук спешился с лошади и подошел ближе, желая посмотреть на удивительную находку. Чимин же, завидев перед собой незнакомца в кожаных сапогах с высокими голенищами, тут же перепугался и отпрянул в кусты, едва не падая с пригорка в овражек. Он увидел только обувь, боясь поднять взгляд выше, а его сердце уже забилось, словно птица в клетке. — Кто вы и как оказались здесь? — вопрос прозвучал не грубым, но твердым голосом с нотками любопытства. Надежда на справедливость тут же ожила в омеге, и он, собравшись с силами, поднялся с земли, отряхнул платье и прижал к себе корзинку, все еще боясь поднять глаза на господина. Теперь его взгляд уперся тому на уровне жилета из добротной ткани. Пока альфа с интересом рассматривал Чимина, омега задержался на двубортном фраке, замысловатых пуговицах и идеально выглаженной белой рубашке, расстегнутой на несколько пуговиц с торчащим из-под нее шейным платком. Это было настолько вызывающе и неприлично, что Пак отпрянул назад и еще больше сжался. Порядочные господа никогда не позволяют себе расстегивать рубашку больше, чем на одну пуговицу, как бы жарко на улице ни было. Не смея открыть рта, омега прижал к груди корзинку, слушая собственное глупое сердце, что колотилось от страха где-то в животе. Он пожалел, что тотчас не сбежал из поместья, но уже было поздно: альфа сделал шаг вперед, припирая Чимина к краю дороги. Еще один — и он потеряет равновесие. — Кто вы, прелестное дитя? — мужчина приподнял мальчишку за подбородок и отметил, что омега совсем юн. Обратиться к нему по-иному мешало осознание того, что перед ним стоял то ли ребенок, то ли юноша — определить герцог еще не мог, но парнишка был не старше пятнадцати, подумал он, рассматривая еще формирующееся тело, худые руки, острый носик, линию челюсти и выступающие ключицы. От него веяло детством и непорочностью, но загрубевшая от работы кожа рук говорила о том, мальчик рано познал и взрослую жизнь. — Я пришел к герцогу Лейнстеру, — прошептал Пак и снова запнулся, коря себя за ошибку. — К Его Светлости герцогу Лейнстеру, — добавил он, осознавая свой жалкий вид, и прикрыл глаза. — Достаточно называть меня милорд, — усмехнулся Чон, рассматривая нежное, еще детское личико, нетронутое временем. Омега был в самом расцвете, как бутон розы, что распускался на его глазах. От него и повеяло нежным запахом розы, словно Чон находился не в лесу, а в собственном саду в розарии, высаженном в позапрошлом году. — Вы? — удивился Чимин, распахивая глаза. — Вы тот самый герцог Лейнстер?! — Если маркиз Блеквуд не является предметом ваших поисков, — альфа кивнул на своего друга и посмотрел на Чимина, — то очевидно, что из нас двоих вам нужен именно я. — Простите, Ваше Величество, — Пак склонил перед ним голову и присел в реверансе, придерживая платье, но тут же услышал гортанный смех альфы и понял свою ошибку. — О Святая Дева Мария! Я хотел сказать Ваша Светлость. Я… Я просто… Прошу, простите меня, милорд. Чонгук искренне засмеялся, запрокинув голову вверх. Мальчик такой забавный. Это милейшее создание пытается исполнить перед ним реверанс. Альфа никогда не видел ничего более неловкого и очаровательного. И это было так волнительно... — Я так и не добился ответа от вас, дитя мое, — мужчина, улыбаясь широкой белозубой улыбкой, смотрел на Чимина сверху вниз изучающим взглядом, от которого омеге стало не по себе. Пак еще никогда не попадал в такие нелепые ситуации с господами, но этот альфа волновал его не только своим статусом. От него исходила непонятная подавляющая энергия, от которой у Чимина слабели колени и появилась дрожь в руках. Был ли это шок или волнение — омега сразу не понял. Скорее, животное оцепенение, в котором он прочувствовал каждый орган своего тела, затаившийся от страха. Он замер, пытаясь собраться и найти в себе силы заговорить, но к ним тут же подбежали швейцары и еще один слуга, забравший лошадей. Второй всадник спрыгнул на землю, отдавая поводья своего вороного, и подошел к герцогу и таинственному незнакомцу, рассматривая того поближе. — Попрошайка, Ваша Светлость, — вставил швейцар, желая выслужиться перед господином. — Мы обо всем позаботимся, милорд. Чимин невольно сжался от слов мужчин, звучавших, как угроза. Как они могут позаботиться — он уже знал. Ноющая попа еще напоминала о себе болью, а на руке Пак заметил не сходящую красноту. Спасибо, больше такой заботы ему не нужно. — Погодите, — Пак сделал шаг вперед, в отчаянии перерезая герцогу дорогу к поместью и становясь между ним и швейцарами. — Милорд, я не попрошайка. Поверьте мне! — выкрикнул он и осмелился поднять глаза на альфу. Последние слова вырвались вперемешку со слезами, не до конца выплаканными за этот день. Напоминание о перенесенном унижении снова всколыхнуло череду воспоминаний, а взгляд супруги герцога заставил морозец пройтись по коже, но взгляд ее мужа, с которым встретился Чимин, был совершенно другим. Глаза альфы искрились интересом, огонь в его глазах словно согревал Чимина, но не обжигал, возвращая омеге комфорт и спокойствие, что его здесь не обидят. Омега доверчиво захлопал ресницами, с надеждой заглядывая в глаза альфы и пытаясь там найти понимание в то время, как из своих собственных по щекам катились слезы. — Прекратите плакать, — герцог достал свой платок и протянул Чимину. — Возьмите. Пак нерешительно посмотрел на платок с монограммой «JK», вышитой гладью. Он вообще не понимал, имел ли право брать из рук герцога столько интимную вещь. Наверняка, господа с его титулом не раздают платки кому попало, а тем более — первому встречному бедняку. — Берите же, — настойчиво повторил герцог, и Чимин несмело протянул руку к шелковому сверточку. — Вытрите слезы и расскажите, черт возьми, что все это значит?! Нотки раздражения в голосе герцога Чимин ошибочно принял в свой адрес и стал, заикаясь, рассказывать о чудесном мистере Вуде, у которого он работает уже несколько месяцев. Когда повествование дошло до магазина игрушек, Его Светлость расслабился и вальяжно засунул руки в карманы брюк, наблюдая за тем, как старательно Чимин складывал слова в предложения, чтобы не оскорбить титулованную особу. — Мистер Вуд попросил доставить колибри в поместье и передать лично вам, Ваша Светлость, — закончил речь мальчишка и протянул герцогу Лейнстеру корзинку с коробкой, лежащей внутри. — Как все просто оказалось, — снова усмехнулся герцог, холодно зыркая на швейцаров, что склонили перед ним голову, винясь за собственный промах. — Может быть нужно сначала выслушать… — рявкнул он прислуге и понял, что не знает имени мальчика. — Как тебя зовут? — П-пак Чим-мин, — заикаясь, произнес омега и побледнел. После пережитого сегодня стресса рассказ о принесенной колибри и тот факт, что он все-таки доставил птицу владельцу, вымотали из него все нервы и сделали ноги слабыми. Если его снова будут ругать или выпытывать что-то — он просто шлепнется в обморок. Чимин знает, что у приличных леди такое бывает часто, хотя сам сознания никогда не терял, но именно сегодня ощутил, насколько близко он находился к обмороку. — Ты кореец? — удивился Его Светлость, еще пристальнее рассматривая Чимина. — Мой отец кореец, а мать англичанка, — пояснил парень и снова присел в реверансе. Пак мял в руках мокрый платок, не решаясь вернуть вещь владельцу в таком виде, и спешно спрятал его в карман платья, когда Лейнстер сказал: — Пойдемте в дом. Я хочу лично проверить игрушку, — пояснил он и повернулся к собеседнику. — Это та самая заводная птичка, которую я купил Генри на вчерашней ярмарке. — Интересно, — подтвердил Блеквуд. — Буду рад присоединиться, — кивнул маркиз. Швейцары поспешили к воротам, а Чимин засеменил за господами, стараясь не стучать по камням каблуками своих старых туфлей. Он шел шаг в шаг за герцогом, но не поспевал за ним. Восхищенно всматриваясь в широкую спину своего спасителя, Чимин закусил губу, чтобы не расплакаться снова. Поездка в Рамсден преподнесла ему удивительные сюрпризы, начинаясь с незаслуженных обвинений и заканчиваясь необычным восстановлением справедливости. Он громко шмыгнул носом и проскользнул в ворота, слыша в спину недовольное ворчание прислуги.⚜️⚜️⚜️
Оказавшись в доме, Чимин присел куда ему велели — на краешек стула, обитого бархатом, и перестал дышать. Огромный зал удивлял прохладой, сохраняя ее в помещении с высокими потолками, взмывавшими в небо. У омеги даже закружилась голова, когда он глянул вверх, пытаясь рассмотреть хрустальную люстру в несколько ярусов. — Менсон! — крикнул герцог. — Слушаю, Ваша Светлость! — в зал вошел и поклонился мужчина средних лет в опрятной форменной одежде. — Где Генри? — В саду с леди Элизабет и леди Катриной, — отрапортовал слуга. — Боюсь, они еще нескоро закончат болтать, — маркиз Блеквуд разместился на широком диване, бесцеремонно разглядывая Чимина, который был ни жив, ни мертв от страха. — Позови его, Менсон. Я буду в гостиной, — приказал герцог и обернулся к Чимину, который не отпускал корзинку. — Позволите? — кивнул герцог на ношу омеги. — Да, конечно, — поспешно выдохнул Пак, не зная, как реагировать на то, что сам герцог спрашивает его разрешения. Он вытащил коробку и протянул ее герцогу, а маркиз Блеквуд пересел на другой край поближе к столу. Чонгук бережно открыл крышку и достал металлическую птичку. У колибри были золотые крылышки, частично покрытые синей эмалью, голова состояла из нескольких подвижных деталей, которые находили одна на другую так, что птица имитировала движения, а об острый клювик можно было уколоться. Внизу на цепочке висел ключ, который герцог вставил в замочек и повернул по часовой стрелке. Он привел в движение три массивных колеса, а уже они передали вращение другим, более мелким по размеру шестеренкам. Как только все части механизма были задействованы, птица наклонила головку, задергала ножками и затрепетала крыльями, которые то складывались вместе, то снова распахивались. Колибри ожила на ладони герцога, а Чимин и маркиз Блеквуд восторженно смотрели на гармонию движения всех элементов. — Занятная вещица, — оценивающе цокнул маркиз языком, но его хвалебную речь нарушил звонкий детский голос, доносившийся с улицы. Генри вбежал в комнату сломя голову, догадавшись о привезенном в поместье подарке. — Отец! Это она?! — с порога закричал ребенок, преодолевая последние метры и запрыгивая на колени к герцогу. Мальчик совершенно забыл о манерах, да и присутствие уже знакомого маркиза, друга семьи, ничуть не мешало ему проявлять радостные эмоции. Он уставился на птичку, которая на большой руке отца выглядела совсем небольшой, а Чимин в свою очередь смотрел на герцогского сынишку. У него были большие глаза с длинными черными ресницами, как у отца, и непослушные кудряшки, аккуратно заправленные за уши. Ребенок довольно хлопал в ладоши и восторгался своим подарком. — Как она заводится? — пристал с расспросами Генри, глядя на отца. — Где повернуть ключ? Герцог Лейнстер терпеливо рассказывал сыну об устройстве игрушки, пока Чимин с открытым ртом слушал Его Светлость. Такое впечатление, будто он сделал ее сам — альфа показал ребенку самые главные узлы, что приводят в движение колибри, и разрешил попробовать завести игрушку. Открытый и непоседливый ребенок вызвал у Чимина умиление. Он чем-то наполнил ему маленького Ёндже, только в его возрасте подобных развлечений у брата не было. — Поиграешь со мной? — внезапно попросил Генри и посмотрел на Чимина, а тот опешил, не зная, что сказать. — У меня есть много игрушек в комнате. Отец, можно я покажу ему своих оловянных солдатиков? Детская непосредственность поставила омегу в совершенно неловкое положение. Он даже дышать боялся в богатом доме, не то, чтобы куда-то идти, да еще и попасть в комнату наследника самого герцога Лейнстера. Лучше бы он все-таки сбежал, корил себя Пак, скручивая пальцы от нервов. — Конечно, можно, — бархатным голосом ответил мужчина, и Чимин заметил, что по отношению к сыну его тембр изменился. Он стал более глубоким и отдавал таким же теплом, которое Чимина встретил в глазах Его Светлости тогда, в лесу. Интересно, почему рядом с добрым и вежливым милордом оказалась такая грубая и злобная женщина, как леди Элизабет? Пак запомнил это ненавистное имя с первой секунды, как только швейцары заискивающе обратились к ней в ожидании приказа выкинуть мальчишку из поместья. — Пойдем, — Генри встал с дивана, аккуратно прижимая к себе колибри, и подошел к гостю. — Тебя как зовут? — Чимин, — Пак присел перед молодым господином, чем только вызвал улыбку герцога. Он умел улыбаться удивительно красиво — слегка растягивая губы так, что на щеках появлялись ямочки, говорящие о хорошем настроении альфы. Чимин уже засмотрелся на них, но тут его руку потянул за собой хозяйский сын и потащил вверх по ступеням, которые вели на этаж выше. — А меня зовут Генри, и мы будем с тобой играть, — затараторил он Чимину, и это было самым важным, что хотел рассказать о себе ребенок. Весь остальной разговор кроха тут же переключил на то, что ему так важно — новые фигурки британских военных, подаренные отцом на день рождения. — Элизабет этого не одобрит, — усмехнулся маркиз, наблюдая за безумно счастливым мальчиком. — Она так ревностно относится к чужим людям в доме. — В моем доме, — подчеркнул Чон, поглядывая на уходящих. — Меньше всего меня заботит мнение Элизабет. Она только портит Генри своим ханжеским воспитанием. Ему давно пора нанять гувернантку, но сын еще не отлипает от материнской юбки. В то же время сама герцогиня только и занимается тем, что дает балы, принимает гостей либо разъезжает к ним сама, оставляя мальчика на няню. Генри лишен общения с другими людьми, и ему будет полезно провести время с кем-либо еще, кроме слуг. — Совершенно согласен, но женщин не переделать, — махнул он рукой, поглядывая через приоткрытые двери в сторону тропинки, ведущей из сада к поместью. На горизонте уже замаячило платье его супруги, и маркиз победно вздохнул, ожидая скорейшего возвращения домой. — Я ценю твое гостеприимство, Чонгук, но нам пора ехать. Женщины зашли в дом и кивнули альфам, подсаживаясь каждая со стороны своего мужа. Маркиза Блеквуд поблагодарила хозяев за теплый прием и обязательно пообещала посетить бал дебютанток, чтобы подать пример юным леди, впервые выходящим в свет. Обменявшись любезностями с Элизабет и Чонгуком, пара откланялась и направилась к карете, которую уже подали к воротам Рамсдена. Швейцары согнулись пополам перед гостями, демонстрируя свою вышколенность, и манерно отворили высокие решетки. — Что это? — Элизабет вернулась в гостиную и увидела под столом уже знакомую корзинку, а в ней раскрытую коробку. — Генри получил свой подарок, приобретенный вчера на ярмарке, — альфа сел на диван и достал сигару, на что его супруга недовольно сморщилась, но промолчала. — Это принес тот мальчишка? — ее лицо продолжало выражать недовольство, но теперь она переключилась на сегодняшнего возмутителя спокойствия. — Его зовут Пак Чимин, — подметил Его Светлость, наблюдая за тем, как щеки супруги пунцовеют от злости. — Отлично! Вы быстро познакомились! — фыркнула она, отводя взгляд в сторону. — А это не входит в правила высшего общества? Или ты считаешь, что разговаривать можно только с теми, кто носит титул? — Чонгук перекинул одну ногу на другую и выпустил колечко дыма, наблюдая с за тем, как беспечно оно поднялось в воздух. — Избавься от ханжеских представлений прошлых столетий, если хочешь жить в ногу со временем. — Я приняла его за попрошайку, — губы женщины поджались так, словно Чимин нанес хозяйке личную обиду. — Он выглядит так, словно пришел просить милостыню. — Половина твоих подруг выглядит так, словно ее получила, — засмеялся Чонгук, вспоминая дам из высшего света, что гостили в поместье. — Как ты можешь осуждать добропорядочных леди? — вскочила Элизабет, гневно уставившись на герцога, на чьем лице не дрогнул ни один мускул. — Тех, которые наставляют рога своим мужьям? Или тех, которые, едва овдовев, не носят траур и приходят потанцевать на балу? — герцог прищурился, рассматривая супругу. — Элизабет, Англия давно не та. В стране идет промышленная революция и будущее зависит отнюдь не от аристократии, что тешит себя титулом, проигрывая в карты целые состояния за одну партию, а от тех, кто сутками стоит у станка и приносит доход. На который ты, в том числе, покупаешь наряды, содержишь непомерный штат слуг и устраиваешь балы, — он развел руками, подтверждая очевидность своих слов. — Это обязанность любой благородной дамы. Я оберегаю престиж нашей фамилии, дорогой. И, знаешь, ты мог бы отнестись к этому с уважением. На будущей неделе нас пригласили в дом мадам Дюбуа, любимой фрейлины королевы на празднование дня рождения ее внука. Не так то просто оказалось заполучить приглашение в их дом. Было бы чудесно, если бы ты ценил мои старания, — попыталась защититься Элизабет, но ее пламенную речь тут же оборвал супруг. — Я ценю твое умение создавать мне проблемы, — совсем беззлобно сказал герцог. — На будущей неделе у меня запланирована важная поездка. Так что было бы чудесно, если бы ты впредь не принимала решения от моего имени и советовалась со мной, — прозвучало твердо, но убедительно. — Но мы не можем отказать семье Дюбуа! — ужаснулась герцогиня, не собираясь вдаваться в подробности важной поездки мужа. — Это уже не обсуждается, — герцог держался удивительно спокойно, не делая трагедию из того, что семью Дюбуа он лицезреть не будет. — Но… — Знаешь, Элизабет, есть некоторые вещи, которые совместить с тобой совершенно невозможно. И благоразумие — одна из них. Не забивай свою прелестную головушку и продолжай делать то, что у тебя лучше всего получается — тратить деньги, покупать наряды и устраивать приемы. Фраза прозвучала таким голосом, что Элизабет поняла — спорить с мужем бесполезно, и даже его сдержанная улыбка не обещала ей взять верх. Впрочем, как и всегда. — Где Генри? — герцогиня решила перевести разговор на другую тему, чтобы больше не накалять обстановку. В ее планах была покупка нового ювелирного набора из бриллиантового колье и сережек, поэтому любые стычки лишь отдаляли долгожданную покупку и заставляли ее нервничать, портя настроение на несколько дней вперед. — Играет с продавцом из магазина, — невозмутимо ответил супруг, рассматривая жену. — Они отлично поладят, вот увидишь. Герцогиня Лейнстер сцепила зубы, заметно напрягая челюсти, но ярость свою сдержала, хотя до побеления пальцев вцепилась в подлокотники кресла. Да как он посмел пригласить эту замухрышку в дом? — У тебя есть возражения? — Чонгук откровенно развлекался. Он нащупал тонкую грань характера супруги, благодаря которой можно было знатно позабавиться, балансируя между ее желанием получить очередную безделушку и высказать все, что она думает о незваном госте. Гук видел, как на ее лице боролись эмоции, но жадность все же победила. — Нет. У меня нет возражений, — фыркнула она и, возможно, продолжила бы далее, но тут на лестнице появился Генри. Он вел за руку Чимина и что-то продолжал ему рассказывать, а Пак заинтересованно кивал в ответ и оживленно комментировал слова мальчика. От улыбки на лице сына герцогиня смутилась — ей давно не доводилось видеть малыша там счастливым и веселым. Черная зависть шевельнулась глубоко внутри: этот оборванец за десяток минут успел завоевать внимание Генри, в то время как она не могла допроситься от него элементарного — сидеть ровно и не сбивать носки ботинок играми в мяч на заднем дворе. — Отец! Мы обязательно должны посетить магазин мистера Вуда, — мальчик оставил омегу у лестницы и подошел к Чонгуку, обнимая того за шею. — Чимин рассказал мне, что в его магазине продается настоящий корабль. — Модель корабля, — осторожно вставил Пак свое уточнение, чтобы не разочаровать мальчика при посещении. Вряд ли такие важные люди когда-нибудь появятся в даунтауне, но с Генри Пак решил быть честным до конца и не обманывать ребенка. В их магазине на самом деле продавалась деревянная модель корабля с парусами, которую можно было спускать на воду, как самое настоящее судно. — Обязательно, — кивнул Чонгук, прижимая сына к себе. — Попрощайся с Чимином и иди в свою комнату. Скоро обед. — А можно он пообедает с нами? Пожалуйста, — заныл Генри, снова вешаясь на шею к отцу. — Простите, Ваша Светлость, но мне пора идти, — Чимин присел в реверансе, понимая, что ситуация принимает неожиданный оборот. Напряженный взгляд Элизабет испепелял его на месте, он сжался, моля только об одном — быстрее покинуть это место. — Нет ничего такого в том, чтобы задержаться на несколько минут и нормально поесть, — герцог Лейнстер обернулся к Чимину и снова окинул его тощую фигурку взглядом. — Впереди еще дорога в Лондон, не думаю, что сытный обед станет лишним. У Чимина ноги приросли к полу, и он боялся сойти с того места, где его оставил Генри. Накалившееся напряжение подогревалось гневным взглядом герцогини и ее уничижающим молчанием. Она всем своим поведением подчеркивала, что омеги здесь не существует. Не перекинулась с ним ни словом, не прокомментировала решение мужа и ничего не спросила о том, как они поиграли с сыном — тотальный игнор слишком ярко демонстрировал ее позицию по отношению к гостю, делая Чимину очень больно и неприятно. — Генри, похвастайся маме своей новой игрушкой, — предложил Чонгук, заметив, что Элизабет даже не спросила о колибри. — Наверняка она тоже хочет посмотреть на это чудо. — Конечно, — легко согласился мальчик и подбежал к герцогине. Все его внимание снова переключилось на сегодняшнее приобретение, и он взял герцогиню за руку и повел в свою комнату. Как только Элизабет вышла из гостиной, Чимин немного расслабил плечи и стал дышать глубже и ровнее. Отсутствие герцогини заметно разрядило обстановку в комнате. — Менсон! — крикнул альфа, и в комнате снова из ниоткуда вырос лакей. — Проводи Чимина на кухню и вели его накормить. Лакей кивнул и исчез в дверном проеме, чтобы передать распоряжение Его Светлости. Слуги обедали почти в то же время, что и господа, поэтому для них стол накрывали в отдельном крыле для прислуги. — Не стоит, Ваша Светлость, — Пак склонил голову, пятясь назад. Альфа так отличался от своей злобной супруги, что Чимин чувствовал себя растерянным. Герцог встал с дивана и подошел к нему, снова поднимая Чимина за подбородок. Мальчишка все еще боялся смотреть на Лейнстера, и только сейчас Гук смог оценить красоту его аквамариновых радужек. — У вас удивительно красивые глаза, когда они не плачут, дитя мое, — не смог он удержаться от комплимента, рассматривая лицо Чимина. В поместье омега выглядел совершенно по-другому, нежели при встрече в лесу. Окружающая обстановка придавала ему новых красок, и герцог мог побиться об заклад — таким омегам место не в магазине, а в богатом доме. Чимин не мог похвастаться аристократичной бледностью, его волосы не были посыпаны пудрой, а талия не перетянута корсетом так, что выглядело неестественно. Мальчик не нуждался ни в чем этом и отлично гармонировал с роскошью. Даже его простенькое платье ничуть не портило образ парня. Чонгук смог рассмотреть густые ресницы, тонкий прямой носик, красивые скулы с остатками румянца и пухлые губы, плотно сжатые от страха. Их хотелось раскрыть поцелуем, как бутон цветка, распускающегося по весне. До жути хотелось знать, каков на вкус этот омега. — Сколько вам лет? — Шестнадцать, Ваша Светлость, — прошептал омега. — Надо же, — удивился Чонгук. — Происхождение берет свое. Чимин ничего не сказал, не желая распространяться по этому вопросу. Он не стыдился того, что его отец кореец, но Ёндже упорно твердил, что именно этот факт мешает им найти приличную партию в Лондоне. Иногда и Чимин думал точно также, поэтому только опустил глаза вниз, рассматривая замысловатый рисунок на мраморных плитках пола. — Все готово, — поклонился Менсон. — Пойдемте со мной. Ваша Светлость, вы тоже можете идти обедать. Стол накрыт, а Мэри уже отправилась за леди Элизабет и Генри. — Спасибо, я присоединюсь к ним чуть позже, — кивнул Чонгук, наблюдая за удаляющимся Чимином. Этот мальчишка притягивал его взгляд, не давая возможности дышать. Чон расстегнул еще одну пуговицу и развязал платок, скинув тот на диван. После омеги в комнате остался легкий аромат розы, раздражавший нюх. Герцог вышел в коридор, который вел в помещение для прислуги, и прислонился к углу стены, продолжая подсматривать за Чимином. Омегу посадили за стол и подали горячий суп, а после служанка поставила второе. Парнишка долго не мог осмелиться взять что-то больше, чем кусочек холодного сыра, но женщина убедила его, что бояться ему нечего. Этот юный омега явно недоедает. И после того, как она смогла уговорить его поесть, он жадно накинулся на еду, быстро орудуя ложкой в миске, но его осанка, разворот плеч, легкий наклон головы сводили альфу с ума, в очередной раз подчеркивая то, что Паку здесь не место.⚜️⚜️⚜️
— Меня зовут Джен, а тебя? — представилась кухарка, глядя на вошедшего в помещение парня. — Чимин, госпожа. — Необычное имя, — заметила женщина. — Не спеши, так можно обжечься, — кухарка погладила Чимина по спине, наблюдая за тем, как он быстро ел горячий суп. — Никто у тебя не отберет еду. И прошу, не называй меня госпожа, не дай Бог еще леди Элизабет услышит. — Простите, — пробормотал омега и в очередной раз поблагодарил кухарку за обед. — Благодари герцога Лейнстера. Мне кажется, в этом доме даже стены стоят по его приказу, — улыбнулась пожилая женщина и забрала пустую миску, которую Чимин уже опустошил. — Возьми жаркое. У Пака желудок сжался от вида того, что лежало на тарелке. Над аппетитной кашей с сочными кусочками мяса еще поднимался пар, когда блюдо полили каким-то соусом и добавили туда кусочки зелени, отварное яйцо и ложку фасоли. — Я столько не съем, — заартачился Чимин. Боже, сюда бы Ёндже и маленького Тэмина ему на колени, чтобы он мог покормить брата мясом, а самого младшего — кашей с овощами. Пак жадно смотрел на стол, понимая, что на такой роскошный обед ему не заработать, даже если он наймется на надомную работу к богатым господам и будет стирать или штопать по ночам. — Съешь, — усмехнулась женщина. — Ты не спеши, еще чай будет. Чимин подождал, когда уляжется суп, а к столу уже сошлась остальная прислуга. Уже знакомый ему лакей Менсон сел по правую руку и тепло улыбнулся парню, получив от Чимина улыбку в ответ. Миловидная няня Мэри ела быстрее, торопясь, чтобы тут же заняться Генри. Пока тот обедал в столовой с родителями, женщина получала несколько минут передышки. Позже пришел и один из швейцаров. Он зыркнул на Чимина, но ничего не сказал, и принялся есть так важно и чинно, словно был родственником самого герцога. Вскоре Чимин и не заметил, как небольшая комната набилась прислугой, которой он насчитал более трех десятков человек. Огромный длинный стол вместил всех, и теперь, сидя в окружении работников дома, Пак почти не чувствовал никакой неловкости и смущения. Джен подсела рядом и налила ему чай. За столом все негромко, но бойко переговаривались, и как понял омега, прислуге здесь жилось не так уж плохо, как об этом рассказывали в даунтауне. — Я пойду, — Мэри спешно вытерла руки и поправила белый воротничок униформы. — Генри, наверное, уже закончил. — Генри такой милый мальчик, — вставил Чимин свою скромную реплику. Он проникся к мальчишке теплом за то недолгое время, что они провели вместе, и отметил, что по характеру тот больше похож на отца, чем на леди Элизабет. — Да, он настоящее сокровище, — подтвердила Джен, собирая посуду со стола. — Мэри, позови меня, если хозяева уже поели, — крикнула кухарка вдогонку уходящей женщине, и та кивнула, спеша в столовую для господ. — Мне тоже пора, — Пак встрепенулся вслед за слугами, что начали расходиться по своим делам. Столовая мгновенно опустела, а о пребывании здесь людей говорили лишь пустые тарелки. — Давайте я помогу, — предложил Чимин и принес к огромному тазу с водой несколько тарелок. — Трудно, наверное, столько готовить. — Я уже привыкла, — отмахнулась Джен. — Тем более, что у меня есть помощницы. Тяжело, когда герцогиня устраивает балы или приемы. Вот тогда нам приходится нанимать дополнительных поваров и помощников из города. Чимин несказанно удивился тому, что услышал. Столовая для прислуги произвела на него неизгладимое впечатление, но если это поместье наполнится звуками музыки и звоном бокалов, то все происходящее станет похоже на какое-то волшебство. Ах, как бы ему хотелось хоть одним глазом посмотреть на такой праздник! Он прикрыл глаза, размечтавшись, но тут же дернулся от голоса, не узнать который Чимин не мог. — Джен, собери юноше корзинку с продуктами в дорогу. Положи все самое лучшее и свежее, а на кухню закажи еще. — Ну что вы! — Чимин вскочил со стула, моментально приходя в себя. — Не стоит, Ваша Светлость. Я так благодарен вам за обед, что… — Не спорьте со мной, — герцог подошел ближе, наблюдая за тем, как Джен складывала в корзинку Чимину еду — свежий хлеб, полголовки сыра, кусок вяленой говядины, несколько гроздьев винограда и пирожки с фруктовой начинкой. — Возьмите это в качестве извинений за поведение моей супруги. Она иногда бывает слишком сумбурна, — деликатно преуменьшил склочность своей жены альфа. — Я все понимаю, — прошептал Чимин, потупив взгляд в пол. — Меня действительно можно принять за голодранца, но я не такой, поверьте… — Прекратите извиняться и больше никогда не говорите о себе таких слов, — приказал герцог, внимательно смотря на Чимина. Джен поставила на стол корзинку и вышла, оставляя господина наедине с омегой. — Вы голодаете? С кем вы живете? — С отцом и братьями, Ваша Светлость. Мама умерла два года назад, и теперь мы работаем, чтобы поднять на ноги младших: Ёндже двенадцать, а Тэмину три. — Что же, похвально, — ответил герцог, не прекращая смотреть на омегу. Он отметил тот факт, что юноша ещё не имел своего альфу, хоть в его возрасте это не редкость. Он жил с отцом, и это порадовало герцога. Мальчик робко застыл перед ним. Чонгук знал, что его властная аура подавляла таких нежных созданий. Закатное солнце уже бросило в комнату свои лучи, и теперь они падали на волосы Чимина через большое окно, и делали их переливающимися, словно золотые нити. Чонгук нашел повод притронуться к ним; он протянул руку и поправил прядь, мешавшую Чимину. — Не буду вас задерживать. Если вы пойдете по центральной дороге, то выйдете к городу намного быстрее. — Спасибо, Ваша Светлость, — Чимин снова сделал реверанс и взял корзинку. — Вы очень добры ко мне, герцог Лейнстер. — Меня зовут Чонгук, — представился альфа, и Чимин застыл от удивления, но собеседник предвосхитил его вопрос. — Я тоже потомственный кореец. Мои предки получили этот титул давно и закрепились в Британии. — Надо же, — пробормотал омега, все еще не веря в услышанное. — Могу я передать мистеру Вуду, что вы оценили его работу? — У вас доброе сердце, Чимин. Конечно, передайте господину Вуду мою искреннюю благодарность. Возможно, я зайду в его мастерскую в этом месяце. А теперь ступайте. Солнце садится, — приказал герцог, выходя из столовой, а следом за ним покинул дом и Чимин. Он еще раз поклонился и отправился к воротам, не оборачиваясь назад. Если он расскажет об этом приключении — ему никто не поверит. Пак услышал за спиной лязг металлического засова, с облегчением вздохнул и направился в сторону леса.⚜️⚜️⚜️
Домой омега вернулся ближе к вечеру, когда мистер Вуд уже запирал магазин, так и не дождавшись своего продавца. — Мистер Вуд! — Чимин бежал к нему вприпрыжку и махал издали рукой, чтобы старик обратил на него внимание. — Я здесь, мистер Вуд! — Чиминни! — хозяин магазина переждал, пока по дороге проедет карета, и поспешил к омеге. — Ну как все прошло? Ты отдал птичку? — Отдал, — затараторил Чимин, положив руку на грудь. — Но страху сколько натерпелся — жуть. Сначала меня приняли за попрошайку и выгнали из дома. Я слова не успел сказать, как оказался уже за пределами Рамсдена. Но потом я встретил самого герцога Лейнстера, которому и передал колибри. Он такой… — набрал Чимин полную грудь воздуха, а из его глаз сыпались настоящие искорки. — Такой благородный, как вы и говорили. А еще он очень высокий, добрый, такой величественный, и его дом такой… — Я понял, — рассмеялся лавочник. — Ты впечатлен Его Светлостью, и это вполне очевидно. Но, мальчик мой, он что-нибудь сказал о птичке? — Можете не переживать — она очень понравилась его сынишке. Мы даже немного поиграли с ним, а еще он показал мне коллекцию оловянных солдатиков. А потом меня накормили, представляете? — Чимин болтал без умолку, а на лице мистера Вуда только и расплывалась улыбка. Он давно не видел мальчика таким возбужденным и счастливым. Глаза омеги горели, а руки жестикулировали, подкрепляя свои впечатления для пущей верности. — А ещё герцог сказал, что зайдёт в вашу лавку. Мистер Вуд, уверен, он потратит целое состояние на ваши изобретения. — Это прекрасная новость и я рад, что все обошлось, — подбодрил его хозяин, дослушав рассказ до конца. — Не думаю, что герцог приедет в наш район, но все равно спасибо, что ты рассказал ему о моем магазине. — Это все, что я мог сделать, — слегка виновато пожал плечами Чимин. — Давайте будем надеяться на честность его слова. — Хорошо, — согласился мужчина. — Ты славно поработал, Чиминни, поэтому завтра можешь взять себе выходной. Я сам справлюсь в магазине. — Правда? Спасибо вам, мистер Вуд, — Чимин обнял мужчину и на радостях чмокнул в щеку. — Уже дел накопилось, нужно будет помочь отцу. — Вот и оставайся, только не забывай отдыхать, — погрозил ему пальцем Вуд. — Обязательно, — Чимин помахал рукой и направился в сторону дома. Их старенькая калитка давно накренилась, и Чимин аккуратно открыл ее, заходя во двор. В комнате горела лампа, а значит Ёндже был дома. Обычно он дожидался старшего, а потом бежал гулять, пока солнце не скрывалось за горизонтом. Зайдя в полутемное сырое помещение, Чимин уловил стойкий запах спиртного. Крепкий аромат стал появляться в последнее время дома все чаще, и даже в выходные дни отец предпочитал покидать дом под предлогом поденного заработка, но вечером приходил с таким же самым запахом эля, едва стоя на ногах. Чимин поставил корзинку на стол и заглянул в комнату. Отец не спал, он прислонился к стене и что-то бормотал, а в соседней комнатушке Ёндже укачивал Тэмина. — Ну наконец-то ты пришел, — недовольно буркнул брат. — Возьми его на руки, сегодня он постоянно плачет, — с измученной миной сказал средний и всучил Чимину маленького Тэ. — Ого, что это такое, — он выглянул за плечо и увидел корзинку, накрытую тканью. — Мне дали продуктов в Рамсдене. Я относил туда игрушку, — пояснил Чимин брату. — Отец, пойдемте поужинаем, — позвал омега чуть громче, чтобы расшевелить родителя. — Ничего себе, — Ёндже залез коленками на высокий стул, отогнул ткань и начал выкладывать продукты на стол. — Это что, сыр? Настоящий? — удивился он. — Я забыл, когда в последний раз видел сыр. — Ешь, — сказал Чимин, улыбаясь. — Отец, садитесь, там есть и мясо. — А ты? — встрепенулся Ёндже, глядя, как Минсон, кряхтя, уселся за стол и принялся рассматривать содержимое корзинки. — Меня покормили в поместье. Тэминни, будешь виноград? — Чимин аккуратно отщипнул крупные зеленые ягоды и попробовал их на вкус. Под острыми зубками омеги лопнула нежная кожура, а по пальцам заструился липкий виноградный сок, наполняя небольшое помещение легким пленительным запахом. Чимин откусывал по половинке и давал Тэмину ягоды, который с удовольствием чавкал сладкими и сочными виноградинками. — Откуда это? — пробурчал Пак Минсон, строго глядя на сына. — Украл? — Как вы можете, отец? Все это я честно заработал, — с обидой в голосе выкрикнул Чимин. — Вы же знаете, что я никогда не возьму чужого. Эти продукты мне дал герцог Лейнстер, которому я относил игрушку для сына. — Знаю я этих богатых господ, — не унимался Минсон. — Сначала привечают, а потом соблазняют таких глупых омежек, как ты. — Да что вы говорите! — Пак топнул ножкой, придерживая покрепче Тэмина. — Господин Лейнстер порядочный человек. Отец Чимина больше ничего не сказал, да и слов сына будто не слышал. Он взял нож и принялся нарезать мясо, от вида которого у омеги выделилась слюна. Ёндже выхватывал кусочки прямо из-под ножа и отправлял их в рот, громко причмокивая от удовольствия, а Минсон аккуратно скручивал мясо в трубочку и твердил, что для такого королевского ужина не хватает только хорошего рома. Наблюдая за тем, как семья устроила себе небольшой праздник благодаря господину из Рамсдена, Чимин задумался о том, как это — жить и не заботиться никакими проблемами. Оставив Ёндже с отцом на кухне, он забрал Тэмина в комнату, сел на кровать и начал укачивать брата, а сам представил себя в таком поместье. Он прикрыл глаза и мысленно сменил свое старенькое платье на шикарное с пышной атласной юбкой. Представил, как бы поднимался по центральной лестнице в окружении таких же леди и джентльменов, как танцевал вальс посреди бальной залы. Чимину понравилось абсолютно все, что он увидел сегодня, даже кровать с балдахином в спальне Генри ему тоже понравилась. Он хотел бы упасть на эти перины с разбегу и зарыться лицом в пуховую подушку, чтобы под ним даже матрац закачался, подкидывая его легкое тело вверх. А потом он бы поблагодарил прислугу за приглашение к ужину и спустился в столовую, пройдя через зал с красными креслами и диванами, в котором он побывал сегодня. А еще в столовой его бы ждал любимый альфа и детишки. Почему-то образ альфы так сильно напоминал герцога Лейнстера, что Чимин, не открывая глаз, прошептал: — Чонгук… Словно пробуя имя герцога на вкус, Чимин мечтательно прошептал его одними губами. Это имя стало звучать по-особенному. Он сначала побоялся того, что вообще произнес его вслух, но потом повторил снова и снова, восхищаясь образом герцога. Он такой добрый и благородный, что вместил в себе все лучшие качества, который омега видел в альфах. Если бы его будущий муж хоть на немного был похожим на такого человека, он бы стал самым счастливым омегой в мире. Чимин вспомнил про платок герцога и достал его из кармана, чтобы рассмотреть поближе. Ткань струилась нежностью в его руке, а темно-синяя монограмма отчетливо выделялась даже в тусклом свете, будто сами нитки были волшебными и светились изнутри. Все, что напоминало о герцоге, для Чимина стало сродни какому-то чуду. Он обвел пальчиком каждую букву, прижал платок поближе, вдыхая аромат одеколона, и блаженно прикрыл глаза. — Чимин, Чимина, — позвал его Ёндже, аккуратно толкая в плечо. — Ты спишь? — Нет, — Пак открыл глаза шире и не мог понять: ему Рамсден приснился во сне, или это так живо встали воспоминания сегодняшнего дня. — Тэмин заснул, — кивнул Ёндже на малыша, который калачиком свернулся рядом со старшим, согревшись теплом его тела. — Я пойду погуляю, ладно? Отец уже у себя. — Он снова пил? — спросил Чимин, хотя и так знал ответ. — Ты же знаешь, что в выходные он всегда теперь пьет, — с раздражением бросил брат. — А иногда и после работы… — добавил Чимин, не ожидая от Ёндже никакой реплики. Просто так, констатация факта. — Иди гулять, только недолго, скоро совсем стемнеет. — Я к Вилсонам, — шепнул Ёндже и накрыл Чимина тонким одеялом. — Отдыхайте, ты сегодня устал. — Спасибо, — поежился омега, натягивая одеяльце на младшего. Как только за братом закрылась дверь и Чимин смежил веки, он снова попал в тот дивный сон, от которого никак не хотелось просыпаться. — Чонгук… — бормотал он, но, к счастью, его никто не слышал.