⚜️⚜️⚜️
Вера Чимина в добрые намерения герцога посетить магазин игрушек уменьшалась с каждым днем, а витрина с каждым днем становилась немного тусклее. Конечно, Пак делал всю необходимую работу в магазине, но в томительном ожидании титулованного гостя энтузиазм омеги угасал. В последний день недели, когда Минни уже отчаялся увидеть Его Светлость, чтобы порадовать хозяина магазина выполненным обещанием, он жутко утомился да так, что голова разболелась с самого утра. Чимин до последнего не хотел говорить о своем состоянии, но от проницательного альфы сложно было скрыть недомогание, а внешний вид говорил сам за себя. Побледневший продавец пришел в магазин с кругами под глазами от бессонной ночи, потому что Тэмин прошлым вечером бежал по двору сломя голову и разбил коленку, расплакался, а потом до утра искал утешения в кровати старшего брата, не давая тому нормально спать. Чимин держался за прилавок и едва стоял на ногах, падая от бессилия. Последнее, что он помнил перед тем, как упасть в обморок — обеспокоенное лицо Вуда. Потом наступила кромешная тьма и непонятная легкость, будто он стал невесомым перышком и его отнес в неведомые края холодный северный ветер. — Отправляйся немедленно домой! — подсовывая к его носу неприятно пахнущую гадость, мистер Вуд хлопал омегу по щекам. Чимин скривился и тихонечко чихнул от резкого запаха, не понимая, что произошло и почему он лежит на полу. — Когда ты последний раз нормально спал? На этот вопрос Чимин ничего не ответил, только мотнул головой, всем своим видом показывая, что сон для него вообще не главное. Ему бы по дому успеть управиться, а о том, чтобы поспать подольше обычного, парень и не мечтал. Ухватившись за стул, Пак поднялся с пола и присел за стол, осматриваясь вокруг. — Я что потерял сознание? — Да. Так не годится, — хозяин магазина расстроенно покачал головой. — Все, хватит на сегодня работать. Остальное я сделаю сам. Ступай домой и отдохни. — Но, мистер Вуд. — Я настаиваю. Омега посмотрел на огромный парусник, с которого бережно вытирал пыль, и вздохнул. Хорошо, что игрушка не повредилась. — Спасибо. Я наверное переутомился. Тэмин последнее время капризничает, а от Ёндже толку еще мало, у него одни гуляния на уме. — Нелегко тебе приходится, но я уверен, что скоро все наладится, — альфа прижал Чимина к себе и погладил по плечам. — Иди, не мешкай. Прикрыв дверь магазина, Пак вышел на дорогу и вдохнул всей грудью летний пыльный воздух, как младенец радуясь солнечным лучам. Он постоял немного на улице, поглазел по сторонам, скинул косынку, что слишком сильно стягивала голову, и распустил волосы. Стало немного легче и даже перестали болеть виски, доводившие его своими пульсирующими спазмами едва не до тошноты. Оглядываясь вокруг и нежась в теплых лучах, Чимин решил отправиться домой через единственную площадь со сквером в Ист-Энде, где можно было посидеть и отдохнуть. Если мистер Вуд отпустил его домой пораньше, то Пак хотел оставить хоть часик для себя, чтобы побыть одному и подумать о том, что делать дальше. Отец не прекращал пить, а это значит, что одной зарплаты Чимина на всех не хватит и стоит подумать о подработке в вечернее время. Он мог бы штопать или стирать белье у аристократов, но таким обычно занималась домовая прислуга, ему же оставалась участь искать работу по постоялым дворам и гостиницам. Возвращаться в полутемное помещение, где каждый день был похож на предыдущий, вдыхать сырость и снова браться за стирку и готовку надоело до чертиков. Омега дал себе слабину лишь на мгновение, чтобы насладиться свободой. Ему хотелось дышать полной грудью, радоваться жизни и хотя бы на пару часов забыть об удручающей бедности и нищете. Одернув платье и разгладив складки, чтобы выглядеть опрятно, Чимин поплелся в сторону сквера. Единственное, что он не решился сделать — собрать волосы. Распущенные пряди выдавали в нем простолюдина больше, чем застиранная одежда или стоптанная обувь, но сейчас прическа волновала его меньше всего. Пусть Минни трижды назовут невежей и посмотрят с осуждением вслед, но именно так он дышал свободой. Рука в кармане грела небольшое яблоко и несколько кусочков вкуснейшего ванильного кекса, который мистер Вуд дал Чимину с собой, чтобы тот не потерял сознание снова. Голова ощущалась пустой и ни о чем не хотелось думать. Чимин радовался лишь тому, что Тэмин сегодня полакомится сочным фруктом, а сладкоежка Ёндже получит кекс. Он давно не приносил домой гостинцев, поэтому уже представлял на лице братьев их удивление и радостные улыбки. Людей в центре даунтауна сегодня собралось мало. На удивление кипящий толпами бедняков Ист-Энд был пуст. Пак рассматривал витрины магазинов, потоптался у шляпной мастерской, глазея на новые модели, и поднялся по склону к площади. Шум, доносящийся из полутемной подворотни у заброшенной мануфактуры, не мог не привлечь его внимания, и как бы он не был утомлен, но омежье любопытство все равно взяло верх. Чимин завернул за угол, откуда доносились крики и слышалась непонятная возня. — Что вы делаете? — взвизгнул омега от неожиданности, когда увидел, как четверо мальчишек бьют человека, лежащего на земле. Двоих из ребят Чимин знал. Они жили на соседней улице и были на год младше него самого, а двоих других омега видел впервые. — Прекратите немедленно! Чимин, не раздумывая ни секунды, ринулся к ребятам, что с остервенением молотили ногами беззащитного парня, который даже не давал отпор. Это было импульсивно и, возможно, безрассудно, но Пак не мог не заступиться за несчастного. Он сам не понял, откуда и силы взялись, чтобы закричать: — Оставьте его, или я позову полицию! Слово «полиция» немного отрезвило нападавших, что пинали человека, втаптывая избитое тело в дорожную пыль. Полиция была введена в Лондоне не так давно, в 1829 году, но уже успела прославиться своими громкими делами, а словом «Скотланд-Ярд» можно было напугать самых заядлых злодеев. — Вы же его убьете! Истошный крик Чимина повис в абсолютной тишине. Драка прекратилась, а на шум в подворотне стали обращать внимание прохожие. За беднягу не вступился никто, но небольшая улочка уже собрала с десяток зевак, которые ждали и с интересом смотрели, чем же закончится потасовка. — Он вор! — крикнул один из парней. — Он украл мясо на рынке у моего отца! Его все знают! Он вор! — глаза нападавшего блестели, во взгляде бушевала ненависть, а кулаки дрожали, не желая останавливаться в бою. Боже, откуда в этих детях столько жестокости? — А ты, значит, судья? — не выдержав, раскричался Чимин. Он наступал на мальчишку, пока остальные стояли над лежащим ничком человеком. — Почему ты думаешь, что за кусок мяса можешь отнять у него жизнь? Кто тебе разрешил бить его? И если он его украл, значит был в отчаянии и голоден. Ты разве обеднеешь из-за куска мяса? Глаза Чимина превратились в щелочки, волосы разметались по сторонам, а в голосе появились нотки презрения. Непонятно откуда взялась смелость, помноженная на обостренное чувство справедливости, и придала омеге недюжинной силы. — Если этот бедняга умрет, то до конца своих дней ты будешь гнить в тюрьме, — зашипел Пак. — Не смей указывать мне, замарашка! — взъерепенился сын мясника. — Замарашка? — возмутился Чимин. Да, его волосы растрепались, и платье покрыто пылью, но кто дал им право… — Ну хватит! Полиция! — Да ну его, — крикнул один из участников импровизированного судилища. — Бежим отсюда! Грозный вид Чимина говорил о том, что отступать он не собирался. Толпа сзади расшумелась, кто-то уже отошел и отправился по своим делам, но самые заядлые зрители продолжали наблюдать, пока кто-то не крикнул: — Полиция! И правда «бобби» идут! Беднота, жаждавшая только хлеба и зрелищ, быстро растворилась, будто здесь никого и не было, у каждого из них был повод не попадаться на глаза полиции, а мальчишки-зачинщики опасливо переглянулись между собой. Попасться в лапы констебля не хотелось, поэтому они злобно зыркнули на Чимина и оставили несчастного лежать на земле. Альфы тут же дали деру, ловко перепрыгивая через полуразрушенный кирпичный забор давно не работающей мануфактуры. Наблюдая за беглецами, Пак не мог поверить в свою удачу. Его смелость идти одному против четверых была на пределе и граничила с глупостью. Не каждый омега ринется в защиту совершенно незнакомого человека и вступит в перепалку с альфами, потому что сам может получить тумаков не меньше. Хорошо, что собравшаяся толпа зевак, ставшая свидетелями, защитила Чимина от расправы. Его крики про полицию — совершенный блеф, и только Господняя милость сделала так, что в самый нужный момент на улицах даунтауна появился констебль. Пак осторожно склонился над лежащим человеком и без труда перевернул его на спину, рассматривая разбитое лицо. Это был незнакомец, определенно альфа, непонятного возраста. Его грязные волосы спутались, одежда разорвалась, на руках и ногах уже проступили ссадины и синяки. Похлопав несчастного по щекам, Чимин увидел ответную реакцию — парень скривился и попытался открыть глаза, но безуспешно. — Живой! — облегченно вздохнул омега, прислушиваясь к приближающимся шагам. Сапоги констебля, подбитые металлическими набойками, всегда звонко цокали по оставшейся возле мануфактуры каменной кладке. Пак жалостливо посмотрел на альфу и решил не обращать на себя внимание. Все равно мальчишек уже не догнать. Омега вжался в холодную влажную стену, пачкая платье, и притянул к себе легкое худое тело жертвы, чтобы скрыться от постороннего взгляда. К счастью, гулкие шаги тут же стали стихать, и это означало, что их не обнаружили. — Ну вот и хорошо, — пробормотал Чимин, перекладывая парня на землю и рассматривая лицо. Если он и правда воришка, то сделал это явно не от хорошей жизни. Омега заметил, что тот слишком истощен, его тело было таким худым, что под белоснежной кожей торчали кости, едва не протыкая ее. Не хватало этому несчастному еще и в тюрьме оказаться, умрет ведь точно. — Мистер, — прошептал Минни, пытаясь привести альфу в чувство. — Эй! Вы меня слышите? Альфа лишь глухо простонал ему в ответ. Забывший о своём недомогании, Чимин стёр своим платком кровь с его лица. — Здорово же вам досталось… — М-м-м, — хриплый голос впервые дал о себе знать, и Чимин легко похлопал парня по щекам. — Вы можете говорить? — пристал к нему с расспросами омега, пока бедняга пытался прийти в себя. Альфа ничего внятного не сказал, но снова что-то промычал разбитой губой. Запекшаяся кровь на ране говорила о том, что это следствие сегодняшних побоев. Свежие отметины остались на виске, где Чимин тоже увидел едва подсохшие сгустки. Пак нахмурился и внимательно рассмотрел довольно привлекательное лицо незнакомца. У него были тонкие губы, выраженные из-за худобы скулы, четкие брови и удивительно красивые глаза. Даже закрытые веки выдавали привлекательный лисий изгиб и необычные линии. Пока Чимин глазел на его лицо, парень открыл веки и расфокусированным взглядом осмотрел все вокруг. — Ты ангел? — прохрипел он, едва удерживая внимание на Чимине, склонившемся над ним. — Видно вас по голове сильно побили. Я человек. — Значит, я жив, — с разочарованным, как показалось Чимину, стоном альфа сплюнул изо рта кровь, стирая вялой рукой остатки с подбородка. — Где я? Альфа попытался принять сидячее положение, и Чимин подставил ему свое плечо, чтобы помочь. Подол платья Пака оказался испачканным в пыли и крови, значит очередную бессонную ночь придётся потратить на стирку, но омега совсем об этом не думал. — В даунтауне, сэр, — пояснил Чимин, наклоняясь еще ниже. — Вы помните, как попали сюда? Мычание сошло за положительный ответ, и омега успокоился. Если помнит — значит с головой все в порядке. А то в прошлом году Дэви с соседней улицы хулиганы отпинали так, что он и имя свое забыл. — Вы можете подняться? — в ответ на свой вопрос Чимин получил напряженный долгий взгляд, пробравший его до самых пят. У незнакомца были красивые карие глаза, и он смотрел прямо на Чимина, не моргая. Пак заправил за уши пряди разметавшихся волос и ждал ответ, но вместо этого несчастный поднял руку и вернул локоны на место. Теперь они снова свисали раскидистыми золотыми волнами, создавая на голове беспорядок. — Ангелы живут не только на небесах. Надо же, не думал, что когда-нибудь встречу одного из них, — прошептал он, шокируя Чимина своей вольностью. Пак тут же отстранился и покраснел от нахлынувшего волнения. — Я вижу, что вам уже лучше, если вы шутите, — с обидой буркнул Минни. Вместо благодарности за спасение он начал распускать руки и делать комплименты. Типичное поведение альф! То ли герцог Лейнстер — у Чимина на миг предстал перед глазами образ Его Светлости — он бы никогда себе такого не позволил. — Я не шучу, — раздалось тихое шипение. На разбитой губе парня выступила кровь, и он приложил туда руку, разглядывая окровавленные пальцы и оценивая рану. — Возьмите, — все еще обижаясь, Чимин протянул несчастному платок. — Рана небольшая, заживет. — Спасибо, — прохрипел тот, промакивая кровь на лице. — За что они вас так? — глядя на страдания бедняги, Пак забыл о собственной головной боли и усталости. — Вы действительно украли товар на рынке? — Украл, — кивнул альфа, совершенно не стыдясь содеянного. В один из моментов Чимину даже показалось, что он зря спас самого настоящего вора, который получил по заслугам за свой проступок, но все же сочувствие перевесило. — И вам не стыдно? — не удержавшись, спросил Чимин. — А вам? — бедолага прищурился, и Минни мог во всей красе лицезреть его глаза. Пронзительные, въедливые, взглядом, будто щипцами для камина, вытаскивающие то, что так глубоко спрятано внутри. Находиться с таким необычным мужчиной было одновременно и боязно, и интересно. Его нагловатая самоуверенность обезоруживала Чимина, но он наивно верил в то, что под ней скрывается другая натура. — Мне? А за что мне должно быть стыдно? — удивился омега. Вот же наглец! — Я не вор. — Самый настоящий. Вы украли мое сердце, — с разбитой улыбкой прошептал парень. Он приподнялся на локтях и сел, облокотившись об стену. — Опять вы за свое! — с легким раздражением сказал Чимин и отвернулся. — Не сердитесь, — пробормотал альфа и взял Чимина за запястье. — И спасибо, что заступились. Это было очень смело. Пак руки не отдернул, но с любопытством уставился на худые узловатые пальцы собеседника, пытаясь угадать, чем занимается такой человек. «Если ворует — значит не работает», — подумал Минни, но по рукам он понял, что они приучены к труду. На кисти выступали синие крупные вены, кожа возле ногтей покрылась заусенцами. Мужчина явно не тот, кто ничего не делает, а это значит, что его труд оплачивается несправедливо низко, если нужда и голод толкают на преступление. — Кто вы? — не постеснялся спросить Пак, удовлетворяя свое любопытство. — Хотите знать мое имя? — удивился парень. Он дышал тяжело, часто останавливался в разговоре, чтобы набраться сил. — Не думаю, что оно чем-то поможет. — Если не хотите говорить, то и не надо. Подумаешь! — фыркнул омега. Он тоже еще переводил дух, устав от перепалок больше морально, нежели физически. Но сколько не сиди, нужно идти домой. Настроение отдохнуть в скверике вмиг улетучилось и здесь, в заброшенной подворотне, где неприятно пахло сыростью и нечистотами, омега мечтал оказаться в своем отчем доме и заняться стиркой. Платье настолько запачкалось, что с первого раза он вряд ли его приведет в порядок. — Мне нужно идти, — решительно сказал Чимин, поднимаясь на ноги. Вмиг охватившая тело слабость тут же отбилась головной болью. Омега наивно думал, что мигрень покинула его, но нет — в висках снова появилась болезненная пульсация, а все вокруг пошатнулось, как в тот раз, перед обмороком. Чимин собрался с силами, отряхнул платье, очистил ткань от прилипшего местами сора и веточек и глянул на несчастного. Его разорванная на груди одежда открывала светлый участок кожи, обтягивающий грудную клетку так, что она явно обозначилась взору Чимина своими изгибами. — Вы голодны? — сжалился Пак, сменив гнев на милость. — А вы можете накормить? — усмехнулся бродяга, кривя губы от боли. — Вы грубиян и совершенно невоспитанный джентльмен, — бросил Чимин и тут же понял, что погорячился. У парня явно нет титула, хотя и такие случаи в их обществе встречались, когда люди из высшего света по разным причинам лишались своего состояния и влачили жалкое существование наравне с беднотой. Что-то внутри подсказывало: мистер был явно не из их круга. — Я не джентльмен, — подтвердил незнакомец. — Но я совершенно не хотел бы остаться в вашей памяти грубияном и невежей. Чимин задрал нос и посмотрел на чистое небо. Наверху ни облачка, только яркое солнце заливало город своими лучами, настойчиво проникая под веки, которые Пак блаженно прикрыл на мгновение, чтобы напитаться теплым ласковым светом. Это лето выдалось поистине дивным: сырой и серый Лондон, неприветливый ни с утра, ни в середине дня, сиял так, словно на него сошла Божья благодать. — С чего вы взяли, что я вообще буду думать о вас? — усмехнулся Чимин, давая отпор наглецу. — А я о вас буду. Разве можно забыть настоящего ангела? Омега резко обернулся, чтобы ответить на очередную фривольность, и замер. Мужчина смотрел на него с таким восхищением, что его сложно было уличить во лжи. Чимин понял, что он не шутил. Действительно будет думать, ведь Пак не исключал возможности, что мог понравиться незнакомцу. Ну хотя бы из чувства благодарности за спасение. Но дело было в том, что об альфах всерьез Минни еще не думал, а уж тем более о тех, кто промышляет воровством и, наверное, употребляет эти курительные смеси, про которые однажды рассказывал отец. Потому что ведёт он себя очень странно. Любопытство вновь взыграло с новой силой, и Пак снисходительно улыбнулся. — Займитесь лучше чем-нибудь полезным, чтобы больше не попадать в такие передряги, — посоветовал он. — А на пустое не нужно время тратить. — Ошибаетесь, — хрипло возразил собеседник. — Вы можете не только спасти нуждающегося, но и накормить страждущего. Он с трудом поднялся, опираясь об стену и пытаясь удержать равновесие, чтобы не упасть. Чимин в очередной раз отметил, насколько изможденным выглядел альфа. Грязная одежда свисала разорванным тряпьем, рубаху уже вряд ли починить, а старые затертые на коленях брюки держались на его тонкой талии лишь благодаря веревке, обернутой вокруг несколько раз и завязанной на боку морским узлом. Нищенский образ дополняли стоптанные ботинки явно не его размера. — Возьмите, — Чимин вытащил из кармана кекс, завернутый в ткань, и протянул альфе. — Я не могу дать вам больше, но это все, чем я могу поделиться. Замешкавшись, парень смотрел на Чимина, а Пак насильно взял его руки и всучил альфе сверток. — Спасибо, — услышал он тихий шепот в ответ. — Не благодарите за еду, — сделал Чимин замечание. — Вам она нужнее. Омега в последний раз посмотрел на беднягу, развернулся и отправился в сторону улицы. День выдался нелегким и больше всего ему хотелось оказаться дома. С каждым шагом Минни ощущал на своей спине буравящий взгляд и только тогда, когда он скрылся за поворотом, почувствовал себя свободнее и смог расслабиться.⚜️⚜️⚜️
— Приходил! — с порога закричал мистер Вуд на следующее утро, как только увидел Чимина, спозаранку прибиравшегося в магазине. — Кто приходил? — опешил омега, пока еще не разделяя радости хозяина. — Герцог с сыном приходил! — довольно хлопнув в ладоши, старик с нескрываемой радостью смотрел на Чимина. — Герцог? — Пак удивился, но заметно сник и тут же принялся за уборку, рассматривая каждую соринку на полу, чтобы куда-то спрятать разочарование в глазах. — Герцог! Его сынишка такой смышленый! Зашел и прямо с порога говорит: Покажите мне волшебный корабль с парусами, о котором Чимин мне рассказывал. Ты снова приносишь удачу, мой мальчик! С момента твоего прихода сюда я продал две самые дорогие игрушки! Никогда бы не подумал, что на них найдутся покупатели. И это благодаря тебе! — Вы преувеличиваете, мистер Вуд, — скромно заметил Чимин. — Они бы не понравились Генри, если бы вы не приложили к ним свою руку. — Да, но только много лет они пылились на прилавке, а теперь ими будет играть ребенок. Это благодаря тебе сам герцог обратил внимание на лавку. Я так рад, что мои творения обрели новую жизнь, — торопливо забормотал владелец магазина. — Да ладно уже обо мне. Рассказывай, как ты себя чувствуешь? Удалось выспаться? — Да, спасибо большое, — улыбнулся Чимин. Он решил не говорить о вчерашнем происшествии в подворотне, чтобы не расстраивать впечатлительного старика и не заставлять переживать за себя. — Мне уже лучше. — Ну и хорошо, я рад, что ты смог отдохнуть. Тем более, что тебе снова предстоит дорога в Рамсден. — Что? — вскрикнул Чимин. — Нет, я не хочу больше там появляться. — Ты же говорил, что герцог не сделал тебе ничего плохого, — с недоумением посмотрел на омегу мистер Вуд. — Нет, Его Светлость очень добрый и благородный человек, но герцогиня… Она… понимаете… — Понимаю, — усмехнулся старик и продолжил. — Но Его Светлость попросил, чтобы именно ты доставил корабль в поместье. И в этот раз он предусмотрительно заплатил больше, чтобы я заказал тебе извозчика. — Но почему я, мистер Вуд? — взмолился Чимин, хоть в груди его что-то встрепенулось от мысли о том, что герцог хотел видеть именно его. — Думаю, ответ очевиден, — хмыкнул альфа и ушел в подсобку, оставив удрученного Чимина стоять посередине магазина и заламывать руки от волнения. Омега не мог понять сам себя: вчера еще он не побоялся в одиночку ринуться на четверых альф, а сегодня робеет сделать самое простое — отвезти игрушку. — Карета будет подана завтра после полудня! Чимин услышал голос мистера Вуда из подсобки и выдохнул. Сегодня он может быть спокоен, но завтрашний день обещает быть сложным.⚜️⚜️⚜️
Как и обещал мистер Вуд, ровно в час дня у дверей магазина остановилась шикарная карета. Пак стоял, держа в руках старый мамин ридикюль, и вообще не мог понять, в чем его работа. Корабль был таким большим, что мистер Вуд лично погрузил коробку в карету, а Чимин только стоял рядом и хлопал ресницами, с волнением наблюдая за происходящим. Новая поездка в Оксфордшир вселяла в него страх и панику, а нежелание снова видеть Ее Светлость было настолько огромным, что Чимин молился Святой Деве Марии, чтобы все закончилось как можно быстрее. — В магазин можешь не возвращаться сегодня, — мистер Вуд давал последние наставления, глядя на перепуганного Чимина. — Я сам закрою, а ты приходи завтра утром. От его слов Чимин испугался еще больше. Дорога до Рамсдена не близкая, но путешествуя транспортом, он рассчитывал вернуться еще до закрытия. Увидев немой вопрос в глазах омеги, хозяин успокоил его. — Ты устанешь с дороги, я не хочу, чтобы тебе вновь стало плохо. — Хорошо, — едва выдавил из себя Чимин. — Ну вот и добренько, садись, — старик открыл дверцу и помог испуганному Паку забраться в карету. В таких Чимин не ездил никогда. В его воспоминаниях сохранились лишь несколько поездок с мамой, которая брала его в город, но тогда кареты были проще. Здесь же сиденья обиты кроваво-бордовым бархатом, под спиной чувствовалась мягкая стенка, а шторки в тон обивке закрывали окна, красивыми складками собираясь у двери. Пак с опаской выглянул в окошко и увидел мистера Вуда. Он с улыбкой смотрел на трогающуюся карету и махал Чимину рукой. Омега несмело поднял ладошку в ответном жесте и прильнул носом к стеклу, наблюдая, как фигура старика становилась все меньше, а они все дальше отдалялись от магазина.Рамсден, Оксфордшир
Дорога в Рамсден оказалась не такой уж и долгой. Монотонный одинаковый Лондон быстро закончился и сменился деревенскими пейзажами — домиками, не похожими друг на друга, пастбищами, озерами и просторами, которым не было конца и края. Путешествие каретой стало настолько волнительным, что Чимин перестал следить за временем и думал только о том, кому принадлежит все, что он встретил на своем пути. Они давно минули указатель «Оксфордшир», от которого в прошлый раз шел омега через лес, и спустя час езды по мощеной дороге выехали к усадьбе. Цоканье копыт разносилось в тишине, оглашая всех о прибытии гостей. Чимин вжался в спинку сиденья и прикрыл глаза от страха. Видеть грымзу, пусть и очень красивую, не хотелось совершенно. Каково же было удивление омеги, когда чванливые швейцары почтенно открыли ворота, беспрепятственно пропуская транспорт в Рамсден. «Наверное, герцог предупредил о моем приезде», — подумал Чимин, и даже важно выпрямил спину, хоть его и не могли видеть в карете. Но ему казалось это необходимым. Он не какой-то там замарашка. Малыш Генри, завидев карету, уже выплясывал на ступенях, с нетерпением ожидая свой подарок. Извозчик остановил лошадей, спрыгнул на землю и открыл Чимину дверцу, словно самому важному визитеру. Заливаясь краской от смущения, Пак аккуратно ступил на землю, натягивая платье так низко, чтобы скрыть сбитые носки своих туфелек. — Как хорошо, что ты приехал, Чимин! — прокричал мальчик, сбегая со ступеней. — Почему я не видел тебя в магазине? — Добрый день, — поздоровался омега, приседая в реверансе. Генри еще мал, но его титул обязывает Чимина соблюдать почтение. Пак тут же получил широкую искреннюю улыбку ребенка в ответ. Генри взял Чимина за руки и уставился на него. — Так где ты был? — казалось, сам Чимин волновал мальчика больше, чем новенький корабль в ящике, который слуги уже бросились вытаскивать из кареты. Чимин только открыл рот, чтобы ответить, как услышал знакомый голос. — Генри, дай гостю отдохнуть с дороги. Пак перевел взгляд на входную лестницу, боязливо поднялся взглядом по ступенькам и заметил у входа Его Светлость герцога Лейнстерского. Сначала Чимин увидел сверкающие носки его сапог, потом прошелся по скрещенным ногам, до талии, которую опоясывал широкий камербанд , разительно подчеркивающий разницу между узким станом и широкими плечами. Герцог стоял, облокотившись об угол со скрещенными перед грудью руками, и наблюдал за Чимином. Взгляд омеги зацепился за загорелую кожу рук, видневшуюся из-под закатанных до локтя рукавов, за его красивые кисти с прожилками вен и выступающими костяшками пальцев. Пак тяжело сглотнул, когда увидел расстегнутую от жары рубашку, обнажавшую грудь непозволительно много для порядочного джентльмена. Но кто он такой, чтобы говорить Лейнстеру о приличии в его собственном поместье?! Чимин остановился на воротнике и тесемках, спадающих вниз, сделал реверанс, и несмело поднял взгляд на красивое лицо герцога, встречаясь с его хищными, по-животному жадными глазами. Лейнстер без стеснения рассматривал омегу и улыбнулся ему, как только их взгляды встретились. — Как вы добрались? — из вежливости спросил он, пока Чимин искал в себе силы пошевелиться, а не стоять истуканом. Генри прыгал рядом и тянул его за руку в сторону дома. — Все хорошо, Ваша Светлость, благодарю, — Пак снова присел в реверансе и получил в глазах герцога немое одобрение, смешанное с нотками восхищения. Да, Чимин хоть и не из знатной семьи, но мама научила его многому — правилам этикета за столом, реверансам и поклонам, привила ему любовь к литературе и обучила грамоте, тренируя пытливого мальчика с детских лет. Именно поэтому Чимину так легко давались школьные предметы, а среди людей, носивших титул, поведение Пака не выглядело нелепо. Да, его одежда, обувь и украшения были далеки до светского уровня, но сам Чимин никогда не позволял себя вести неподобающим образом, давая фору даже тем, кто гордился своим знатным происхождением. — Генри так впечатлился вашими рассказами, что мы с удовольствием посетили магазин мистера Вуда, — произнес герцог, не отводя от Чимина орлиного взора. За спиной Пака зацокали копыта, и омега понял, что надежда быстро покинуть Оксфордшир растаяла на глазах. Он испуганно посмотрел на герцога, будто ожидая от него поддержки, и утонул в теплых глазах коньячного цвета. — Пойдемте пить чай, — предложил Лейнстер тоном, не требующим возражения. — А Генри тем временем распакует корабль. Счастливый ребенок, не переставая восхищаться подарком, силой втащил Чимина на последнюю ступень и прильнул к ноге отца, обнимая того за крепкое бедро. Чимин замер на крошечных пальчиках герцогского сынишки, что держались за Лейнстера-старшего. — Спасибо, отец, — еще раз поблагодарил кроха строгого родителя, а тот потрепал его по темным непослушным кудряшкам. — Наверное, это будет не совсем удобно, Ваша Светлость, — Пак едва переместил взгляд выше, но легче не стало. По уровню своего роста он уперся прямо герцогу в грудь и мог увидеть каждый сантиметр его тела. Не зная, куда деть глаза, Чимин насилу опустил взгляд и сделал вид, что рассматривает замочек на ридикюле. — Вы мой гость, Чимин, и, как гостеприимный хозяин, я не принимаю вашего отказа, — тон герцога совершенно не был недовольным или надменным, но и возражать ему Чимину совсем не хотелось. — Менсон, отнеси коробку в комнату Генри. — Слушаюсь, милорд, — кивнул слуга, покорно ожидавший распоряжения. Генри последовал за ним, весело преодолевая вприпрыжку уже знакомые омеге ступеньки. — Не думаю, что леди Элизабет понравится мое присутствие здесь, Ваша Светлость, — без обиняков выпалил Чимин, чтобы освободить свою голову от тревожных мыслей перед встречей с хозяйкой. — Герцогиня Лейнстерская будет отсутствовать в поместье несколько дней, — оповестил Чимина герцог, проходя внутрь огромной гостиной. — Маркиза Стенфорд произвела на свет двух очаровательных близнецов, поэтому моя жена отправилась ее навестить. Чимин с облегчением вздохнул. Одно то, что ему не придется видеться с супругой герцога, делало этот день лучше. Они прошли в обеденный зал, где Чимин еще никогда не был, и герцог указал на свободный стул, присаживаясь во главе стола внушительного размера. Чимин опустился так тихо, что сиденье даже не скрипнуло, а бархатная обивка стула мягко ощутилась под попой. В их доме стулья были обычные, деревянные, и Пак хотел как можно дольше посидеть здесь, наслаждаясь роскошью и убранством. Зал был отделан в светлых тонах оттенка кремового с теплой позолотой. Вверху висела огромная люстра на шестнадцать свечей, но днем они не горели, и Чимин только представил, каково увидеть это великолепие вечером, за ужином. Сейчас же вместо огней воска зал наполнился солнечным светом, беспрепятственно проникающим через огромное окно. Чимин раньше таких не встречал — размером почти от пола до потолка оно заменяло стену, делая столовую еще более просторной. Омега находился в сильном впечатлении от увиденного и чувствовал себя маленьким и ничтожным в этом зале, давившем своей помпезностью. «С удовольствием бы спрятался за коричневой шторой», — подумал Чимин, рассматривая тяжелое бархатное полотно, подвязанное с двух сторон массивным жгутом с золотыми кистями. Заметно, что хозяйка Рамсдена любит лоск и шик — все здесь кричало о том, сколько денег потрачено на саму обстановку и содержание поместья. Мраморный пол сиял, на столе не было ни соринки, подсвечники, что стояли перед Чимином, тщательно очищены от воска, словно ими никогда не пользовались до этого дня. Пак обратил внимание на резные ножки мебели, декорированные шкафчики с изысканными ручками на дверцах, причудливые статуэтки на камине позади герцога. Рассмотрев их украдкой, Чимин загорелся румянцем от стыда — мраморное изваяние полуголого омеги, едва прикрытого одеждой, находилось прямо за спиной внушительного и все еще пугающего герцога Лейнстера. Альфа же пожирал взглядом удивленного Чимина, который не прятал своего восторга от увиденного. Стол уже был накрыт: здесь приготовили приборы на двоих, а в центре стоял малиновый пирог, источавший тонкий ягодный аромат. Чимин не мог отделаться от ощущения, что его в усадьбе ждали, а отсутствие дома герцогини Лейнстерской оказалось не случайностью. В столовой показалась Джен. Женщина приветливо улыбнулась Чимину, не высказывая никакого удивления его присутствием, и разлила по чашкам ароматный чай. — Благодарю, — прогремел голос герцога в тишине столовой залы. Чимин сидел, боясь пошевелиться, и сложил руки на коленях. — Ешьте, пока пирог не остыл, — мягко произнес альфа, меняя тон по отношению к Чимину. Ослышаться то ли просьбы, то ли приказа омега не мог. Во рту уже выделилась слюна, а глаза жадно смотрели на пирог. Джен отрезала божественный пышный кусочек и положила Паку на тарелку. Герцог от сладкого отказался. — Спасибо, что зашли в магазин мистера Вуда, Ваша Светлость, — начал разговор Чимин после того, как Джен скрылась за дверью. — Мне было интересно посмотреть, где вы работаете, — сказал герцог, чем несказанно удивил омегу, по пока Минни решил промолчать. — Да, я там совсем недавно, — заметил Чимин, ловко отрезая кусочек пирога. Мамины наставления пригодились, и он четко следовал столовому этикету, даже не задумываясь над тем, куда класть приборы. Его действия доведены до автоматизма, потому что и дома Чимин был единственным, кто неукоснительно соблюдал подобные мелочи. Герцог довольно наблюдал за действиями омеги, медленно отпивая чай из дорогого фарфора сине-зеленого цвета с необычной росписью. Чимин тоже обратил на него внимание, рассматривая нежные розовые лепестки. — Это китайский фарфор цинцы из провинции Чжэцзян, — нарушил молчание герцог, видя любознательность гостя. — А здесь нарисованы цветки сакуры. Сакуру Чимин в Англии никогда не видел, а об этом дереве читал лишь единожды в одной из книг. Что-то знакомое ёкнуло внутри, отзываясь родными нотками в сердце Чимина. — Вы умеете есть палочками? — приподнял бровь Лейнстер, пристально рассматривая омегу в ожидании ответа. Чимин мило опускал глаза, как только попадался под взгляд герцога, и тут же розовел щечками от смущения. — Нет, Ваша Светлость, — вот и сейчас омега покраснел, словно стыдясь этого, и захотел провалиться сквозь землю от осознания своей ущербности. — В моей семье мы используем традиционные столовые приборы, — тихо добавил Пак. — Когда-нибудь я научу вас этому, — обольстительная улыбка на лице герцога гипнотизировала и походила скорее на капкан. Она неумолимо затягивала доверчивого омегу в свои оковы. Чимин не мог отвести взгляд от мужественного красивого лица герцога, его густых черных бровей вразлет, полных четко очерченных губ, волевого подбородка и понимал, что попадает в эту ловушку все сильнее и сильнее. Все внутри кричало ему отвернуться, но глупое сердце шептало: смотри. Не найдя, что ответить, омега просто промолчал. Чимин почти допил чай, когда услышал за спиной торопливый шаг. Несясь сломя голову по лестнице, в столовую прибежал Генри. Он уже распаковал свой подарок и, опережая свои мысли, сбивчиво рассказывал выдуманную историю про то, как корабль попал в шторм и едва не утонул. — Думаю, мы обязательно должны проверить его на плаву, — усмехнулся герцог, ставя чашку на стол. — Ура! — мальчик снова прилип к Чимину, который уже закончил трапезу. Будто спрашивая разрешения, омега посмотрел на герцога и встретил одобрение в его глазах. — Генри скучал по вам, — пояснил Лейнстер. — Пойдемте, прогуляемся в саду. Чимин поблагодарил всех святых за появление Генри, и вышел из-за стола. Из гостиной кроха забрал свой корабль, едва умещавшийся в его руках, и гордо шел впереди со своим подарком, а герцог довольно смотрел на счастливого сына. — Вы так любите Генри, — невпопад брякнул Чимин, наблюдая за Лейнстером. — Всю прошлую неделю меня здесь не было, я отлучался по делам в Ирландию, — пояснил герцог, не сводя глаз с сына. — Генри скучает без моего внимания, как и все дети в его возрасте. Сердечко Чимина едва не выпрыгнуло от счастья, когда он узнал, что Лейнстер был в отъезде. Так вот почему он не приходил в магазин, когда Чимин так ждал его визита и даже подумал о том, что Его Светлость забыл о своем обещании. Значит, не зря он верил в его благородство и доброту. Стеклянные двери, что отворил швейцар, вели из обеденного зала прямо во внутренний двор — огромный, зеленый, залитый солнцем. Чимину показалось, что он точно попал в сказку, или так выглядит рай, о котором говорится в Библии. Густая трава, мягче пухового одеяла, перемежалась дорожками, ведущими в разные стороны. Сойдя со ступеней, Чимин застыл, рассматривая великолепие, раскинувшееся перед его взором. Все, что окружало омегу, по масштабам напоминало городской парк, нежели территорию возле усадьбы. Самому поместью был не один десяток лет, если не сотня, но содержалось оно в полном порядке. Пак удивился тому, как в герцоге сочетается любовь к старине и новаторству. Он чтил традиции их народа и жил в старинном доме, но носил пояс, как у индусов, а крой его брюк Чимин скорее назвал бы вызывающим — таких ни у одного англичанина омега не видел. — Нам нужно испытать корабль, — прокричал Генри, а Чимин нервно сглотнул ком, застывший в горле. Он не удивится, если где-нибудь здесь у Лейнстера находится собственное море. По мнению Чимина, этот человек владел всем — дарами природы, лучшими человеческими качествами и сердечком глупого омеги, что начинало рядом с альфой биться сильнее. Моря, конечно, Чимин не увидел, но вместо этого перед ним появилось огромное озеро на самом краю поместья, где уже начинался лес. Над озером спускались ветви ивы, неподалеку рос кустарник жасмина, а легкий ветер приносил дурманящий аромат. — Мы собираемся испытать корабль здесь? — удивленно спросил Чимин, осматривая красоту. — Нет, для Генри тут глубоко, — строго заметил Лейнстер. — В Рамсдене есть искусственный водоем. То, что увидел Чимин, отняло у него дар речи. Одна из дорожек привела их в удивительное место: к зеленой лужайке, посреди которой было озеро, обложенное камнями. Огромные валуны доходили Чимину до середины бедра, а внутри валунов была прозрачная вода, на поверхности которой плавали кувшинки. Озеро было таким большим, что вместила в себя не только зелень, но и семейство уток-мандаринок, гордо плававших в самом центре. Чимин оторопел, разглядывая не иначе как волшебство, а Генри, подбежав к краю, отогнал руками большие лапатые листья, чтобы расчистить место для корабля. Герцог помог сыну спустить его на воду, и мальчик стал наблюдать за тем, как он медленно плыл по тихой глади. — Отец, а почему корабль не тонет? — спросил мальчик, наблюдая за парусником. — Внутри корпуса корабля есть пространство, заполненное воздухом. Этот воздух не позволяет паруснику утонуть и удерживает его на поверхности воды, поэтому даже большегрузные корабли преспокойно бороздят морские глади, — пояснил Лейнстер. Пак подошел ближе и тоже с интересом стал наблюдать за творением мистера Вуда. — Уровень погружения в воду называется ватерлинией, — герцог провел пальцем по борту, показывая его. — А как можно узнать, куда дует ветер? — не отставал Генри. — Воспользоваться флюгером, — улыбнулся герцог и потрепал мальчишку по волосам. — А когда нужно спускать паруса? — При сильном ветре, — пояснил родитель. — В противном случае корабль уплывет туда, куда капитану не нужно. — Что делать во время шторма? Чимин улыбнулся и подметил, что вопросы у Генри не заканчивались, но терпению герцога можно было позавидовать. — Спустить паруса и бросить якорь. — А кто такие морские пираты? — Разбойники, которые охотятся за кораблями и грузами, — на все вопросы у Лейнстера был ответ. Омега с огромным интересом слушал рассказ герцога о том, как корабли ходят в дальнее плавание. Генри не переставал любоваться парусником, а Чимин подталкивал его с противоположной стороны озерца, чтобы в безветренную погоду он мог плавать в разном направлении. Достигая Генри, корабль следовал в обратном направлении, а потом от Чимина снова к мальчику. Лейнстер стоял рядом и не прерывал их забаву, откровенно любуясь омегой. Он красивый, непосредственный и немного взбалмошный, способный на самые искренние и необдуманные поступки. Сын взахлеб придумывал истории одну за другой, а Чимин был не менее изобретательным — увлекшись игрой, он разулся, чтобы не намочить туфли, и сел на край озерца. Болтая ножками по воде, омега не заметил, как увлекся игрой, устраивая кораблю шторм и совершенно забыв о том, что на него смотрят. Брызги летели в разные стороны, задача же Генри состояла в том, чтобы спасти бесстрашную команду и не дать судну пойти ко дну. Вымотавшись от игры, счастливый Чимин перевел дух и осмотрелся вокруг. На Рамсден опускался вечер. Заметно похолодало, его ноги в воде уже замерзли, а на лужайке разыгрался настоящий ветерок, мотавший корабль из стороны в сторону и без помощи омеги. Генри погрузился в игру, а герцог Лейнстер подошел к Чимину ближе и стал за его спиной. — Прохладно. Вы можете простудиться, — едва слышно сказал он, а Чимин дернулся от неожиданности, заигравшись и на миг забыв о присутствии рядом Его Светлости. Еще немного — и он бы сам нырнул в озеро, но на его талию легла крепкая рука герцога, удерживая омегу от нелепого падения. — Здесь вода такая теплая, — солгал Чимин, едва дыша. Глаза омеги блестели задором, но внутри все замерло от страха, пока ладонь Его Светлости покоилась на талии омеги. «Он еще совсем ребенок», — подумал герцог, нехотя убирая руку, и произнес: — Давайте погуляем. Пока Генри не нужна компания, он отлично справляется и сам. Чимин аккуратно выбрался из воды, спустил сухой подол своего платья, чтобы прикрыть голые ноги, и спрыгнул в траву. Омега подхватил туфельки, стыдясь их внешнего вида, взял мамин ридикюль и завел руки за спину, чтобы поменьше демонстрировать свою бедность. — Наденьте, — хриплым голосом приказал герцог, снял с себя пиджак и накинул Чимину на плечи. — Ну что вы… — нервно пробормотал Пак, едва слыша собственный голос, и столкнулся с хищным взглядом, шансов избежать которого не было, а противиться Его Светлости — тем более. Чимин тут же согрелся теплом его тела, которое еще хранил твидовый пиджак, и вдохнул неповторимый запах альфы. Он инстинктивно сжался, чтобы побольше закутаться этой тканью и надышаться ароматом сильнее, словно от этого зависела его жизнь. — Не перечьте мне, — заметил герцог. — Я делаю вам на благо. — Это так мило с вашей стороны, — Чимин посмотрел вниз и сделал реверанс. Герцог же осмотрел его от самой макушки собранных в пучок волос до маленьких милых пальчиков на ножках, утопавших в траве. Это было так необычно, но в то же время трогательно, что Лейнстер не мог не улыбнуться. — Расскажите мне о себе. Вы говорили, что живете с отцом и братьями. — Да, Ваша Светлость. Мой отец работает на заводе, а Ёндже учится в школе. Тэмину только три, поэтому… Чимин не договорил. Не хотелось перекладывать на герцога свои проблемы и рассказывать о том, что Ёндже сидит с младшим братом через жуткие скандалы, что он вынужден постоянно торчать дома, а на отца Чимин просто не может оставить малыша из-за боязни, что глава семейства напьется и в пьяном угаре пойдет бродить по улицам, оставив младшего одного. Когда такое случилось впервые, Пак понял, что помощник из отца никакой. — Наверное, трудно заниматься столькими делами одновременно, — Его Светлость медленно шел рядом, приноравливаясь к шагу омеги. — Ничуть! Я привык, — улыбнулся Чимин без тени грусти на лице и пожал плечами. Он любит свою семью и даже пьянки отца списывал на то, что всему виной стала смерть мамы. — Сколько вы получаете в магазине мистера Вуда, если не секрет? — Восемь фунтов в месяц, — выпалил Чимин, но тут же осекся, увидев улыбку на лице альфы. Не нужны было говорить о таких вещах. — А сколько получает отец? — Двадцать четыре фунта, — честно признался Минни, а мысленно отнял четырнадцать, которые отец тратил на эль и вино. По факту десять. — Тридцать два, — подытожил герцог их семейный доход. — Нам хватает, Ваша Светлость, — нагло соврал Чимин, не желая казаться таким уж нищим. — Я буду платить вам сто фунтов в месяц, если вы станете гувернером для Генри, — огорошил его герцог. — Что? — Пак испуганно вскинул взгляд на Лейнстера. Сто фунтов означает, что отец больше не станет загибаться на заводе и бросит пить. Тэмин будет одет и обут под надежным присмотром, а Ёндже сможет продолжить обучение. — Подумайте над моим предложение, Чимин. — А как же Мэри? — Мэри — няня, в которой Генри уже не нуждается. Через два года он поедет обучаться в университетский колледж в Лондоне, что открыли в прошлом году, а Мэри с удовольствием отправится менять пеленки близнецам Стенфордов. Генри необходима дисциплина, навыки чтения и письма, а вы с успехом станете ему не только наставником, но и другом. Не хочу отбить у него охоту к знаниям с престарелым учителем. — А мистер Вуд? Я не могу бросить его, — разочарованно протянул Чимин. — Мистер Вуд получит компенсацию за потерю такого ценного работника, — хмыкнул Лейнстер. — Мне так неловко, Ваша Светлость, но боюсь, что я вынужден вам отказать, — прошептал Чимин, снимая пиджак и возвращая его хозяину. Мысли о грымзе тут же одолели его светлую головушку и сделали однозначный выбор — нет. Она съест его с потрохами, превратит жизнь в ад, и ничем хорошим это не закончится. — Не спешите отказывать, — сказал герцог, обнял Чимина за плечи и вернул свой пиджак на его непонятно почему дрожащее тело. — Это выгодное предложение, которое принесет пользу всем. Чимин замер, омегу терзали противоречивые чувства. Ему хотелось исчезнуть из этого места, чтобы перестать мучиться сомнениями, но в то же время задержаться тут как можно дольше, чтобы запомнить на своих хрупких плечах прикосновение сильных рук герцога. Еще никогда ему не было так волнительно принимать важные решения. Все в голове вдруг смешалось в череду противоречий. Пак понимал, что Генри нужен наставник больше, нежели няня. Герцог был прав — время пеленок закончилось, и мальчик должен получать новые навыки. Чимин отлично ладил с ним, легко настраиваясь на общение. «Генри скучал», — вспомнил Чимин слова Лейнстера и понял, что это чистейшая правда. Они удивительно быстро сблизились, словно между ними не стояла разница в возрасте и в социальном положении, но справится ли Чимин? Сможет ли он научить чему-то мальчика? Это такая ответственность, которой Чимин боялся, как огня. Несмотря на все аргументы «за», Пак не видел себя среди работников этого богатого дома. Уже сейчас предложение герцога казалось чудовищной ошибкой. Мэри, Джен, Менсон и все остальные, с кем он еще не был знаком, жили здесь так давно, что точно и правильно вписались в быт огромного поместья. Он же здесь чужак. Тот, кого могут не принять, и в первую очередь его главным врагом станет миледи Лейнстер — властная влиятельная женщина, которой Чимин опасался больше всего. В его ушах еще звенело обидное слово «попрошайка», услышанное от хозяйки. Она всегда будет относиться к нему только так и никак иначе. Чимину никогда не стать полноправным рабочим, если он начнет свой путь здесь. Хороших рекомендаций от герцогини Лейнстер ему не дождаться. Через два года Генри отправится в колледж, а кем станет Чимин? Что скажут делать ему — мыть полы или подметать тротуары в поместье? Нет, он, конечно, на любую работу пойдет, если нужно, но никто уже не станет платить ему столько денег, как раньше. И снова семья окунется в бедность. Ёндже придется искать работу, отец снова начнет пить, а Тэмину как раз придет время идти в школу… Сможет ли Чимин оплатить тогда все расходы — неизвестно. Единственный подходящий вариант для Чимина — если Лейнстеры снова обзаведутся потомством и решат порадовать Генри братиком или сестричкой. Тогда, возможно, его оставят в качестве няни, но и это не точно. Минни только подумал о том, что Его Светлость станет целовать леди Элизабет, как в сердечке неприятно отозвалось болью. Это странно и так неожиданно. Чимин растерянно посмотрел себе под ноги, пытаясь понять, почему жизнь герцога так его волнует, как он снова почувствовал сильные руки на своих хрупких плечах. Пак не заметил, как опередил Его Светлость на пару шагов, и теперь Лейнстер стоял позади, обездвиживая Чимина и не разрешая ему ступить ни шага вперед. — Чего вы боитесь, дитя мое? — прозвучало совсем близко, а ухо обдало горячее дыхание, от которого мурашки побежали по коже. Видит Бог, Чимин не ожидал услышать именно этот вопрос. Неужели его страх настолько очевиден? Чем он выдал себя? Как теперь выпутаться, если герцог так тонко чувствует его настроение и буквально читает мысли? Голова совсем перестала соображать. Ноги ослабли, руки задрожали, а пальчиками ног Пак вцепился в траву, чтобы почувствовать единственную опору — землю. — Почему вы думаете, что я чего-то боюсь? — пробормотал Чимин, оттягивая неловкий момент с объяснениями. — Потому что ваше сердечко стало биться сильнее, — прошептал Лейнстер, не отпуская омегу. — Совсем как у маленькой птички колибри, которую вы принесли в наш дом. Нам с Генри она очень понравилась. Чимин слышал совсем не то, что говорил герцог. Ему казалось, что речь шла о нем. Если Генри и доволен механической птичкой, то неужели Его Светлость говорит об омеге? Мысли, как назло, путались, вся смелость куда-то вмиг делась, оставляя Чимина трястись перед герцогом точно птичка, загнанная в клетку. — Колибри свободная птица. Она не сможет жить в неволе, — пробормотал Чимин, а герцог тут же поддержал его игру. — Вы совершенно напрасно думаете обо мне так плохо. У меня нет ни малейшего желания заточить в клетку такое прекрасное создание. Через мягкую ткань пиджака Пак почувствовал, как руки герцога Лейнстера вцепились в его плечи сильнее. Объятия из нежных и теплых превратились в удушающие и леденящие, промораживающие страхом до самых пят. — Я вас не понимаю, — дернулся Чимин, чтобы сделать шаг вперед и высвободиться из объятий альфы, но тщетно. Кислорода стало не хватать, воздух резко закончился, как только Пак ощутил, что его спина прижималась к груди Лейнстера. Каменные мышцы внушали доверие, становясь опорой, крепки руки обещали защиту, тихий, окутывающий сознание голос казался сном, от которого Чимин никак не хотел просыпаться. — Боюсь, вы меня понимаете лучше, чем кто-либо другой в этом поместье, — прошептал герцог, прижимая омегу к себе еще сильнее. — Зачем вы говорите так, милорд? — испугался не на шутку Чимин. — Я уверен, что леди Элизабет… — Не говорите никогда о том, чего не знаете, — сделал замечание герцог. Чимин застыл, не решаясь пошевелиться. Он почувствовал на себе все — его власть, силу, желание подчинять и необходимость распоряжаться его глупеньким сердечком. Кажется, клетка для колибри скоро захлопнется. — Леди Элизабет — последнее, что должно волновать вас, дитя мое. В этом поместье только мое слово имеет значение. Можете быть уверенным, что в Рамсдене вас никто не обидит. Пак слышал, как с каждым произнесенным словом голос герцога становился тише. Он прокрадывался внутрь, обжигал все тело, заставляя омегу верить в волшебство. Герцог Лейнстер еще ни разу не обманул его, поэтому наивная омежья сущность в Чимине зашевелилась не вовремя, давая знак и раскрывая свое естество. — Соглашайтесь, — прямо у макушки Чимин почувствовал теплое дыхание альфы. Будоражило до чертиков. — Это хороший шанс на лучшую жизнь, Чимин. — Можно я обуюсь? — Чимин обернулся к альфе и встретился с его томным завлекающим взглядом. — Конечно, — улыбнулся Лейнстер, смотря на босые ножки омеги. Пак поставил туфли на землю, обулся и завязал шнурки. Носить их нужно аккуратно, потому что они впору придутся и Ёндже, поэтому Пак осторожно затянул узелок, дабы не повредить бечевки. — Вам не придется больше нуждаться. Семья станет жить лучше, чем вы себе представляете. — Мне кажется, что здесь что-то не так, — откровенно признался омежка, краснея до кончиков ушей. — Ваше поместье, понимаете, оно словно из сказки… — А почему вы считаете, что недостойны быть героем сказки? — удивился Лейнстер. — Человек способен на многое, и далеко не всегда происхождение решает главную роль в том, кем мы хотим стать. Ваши манеры безупречны, поведение не вызывает нареканий, а столовый этикет освоен как у титулованных особ. — Но без титула мы обречены на бедность, — упорно сказал Чимин, поскольку вопрос социального неравенства его беспокоил всегда. — Но есть и те, кому титул только мешает, — с каким-то своим, только ему известным смыслом, сказал альфа. — Неужели? — удивился Пак. — Когда-нибудь я вам расскажу и такую историю, а пока прошу подумать над моим предложением. — Уже поздно, мне пора. — Я дам вам карету. Попрощайтесь с Генри. Я не хочу объясняться с ним, куда делся его долгожданный гость. — И новый друг, — добавил Чимин и они направились в сторону озерца. Он очень общительный мальчик с богатой фантазией. С ним интересно проводить время. — К сожалению, я не всегда могу дать ему много внимания. Дела не терпят отлагательств, а Элизабет полностью погружена в светские рауты и балы. Это ее стихия, в которой она чувствует себя как рыба в воде. «Тогда зачем вы завели ребенка?» — хотел спросить Чимин, но промолчал. Ему стало жаль веселого мальчишку, еще не испорченного причудами высшего общества. Генри отчаянно искал себе друзей, но сталкивался лишь со слугами, которые имели свои четкие обязанности, и матерью, не интересовавшейся делами сынишки. Самое главное — показать на сыне новый костюмчик и продемонстрировать очередное выученное стихотворение. Будто жизнь ребенка пяти лет замкнулась между платяным шкафом и библиотекой. — Чимин! — Генри, завидев омегу, бросил кораблик и подбежал ко взрослым. Он обнял Пака и взял его за руку. — Ты что уже уезжаешь? На его глазах появились слезы, носик покраснел, а губки задрожали. Видеть расстроенного малыша было выше омежьих сил, но в разговор вмешался герцог. — Ты хочешь, чтобы Чимин снова пришел к нам в гости? — Очень! Очень хочу, отец! — ребенок отпрянул от омеги и просящим взглядом посмотрел на родителя. — Почему Чимин не может жить с нами? Детская непосредственность. Все вопросы, что до этого не озвучивались, тут же потребовали ответа в самый неловкий момент. — Я думаю, что Чимину нужно дать время, — пространно ответил Лейнстер, пока Пак наблюдал за тем, как на его же глазах решается собственная судьба. Желание закричать, что герцог давит на него через Генри, омега едва унял, когда увидел молящие глаза мальчика. — Я подумаю о том, чтобы приезжать к тебе почаще, — улыбнулся Пак и присел на корточки, обнимая мальчика на прощание. — Если Его Светлость не будет против и не станет держать птицу в клетке. Последние слова были не для Генри. Мальчик кивнул, а адресат ухмыльнулся, празднуя свою маленькую победу. — Конечно, нет. — Я буду ждать тебя, — ребенок обнял омегу в ответ, и тут же на лужайке появилась Джен. Из дома доносились гул и звуки разговора. Грохот тарелок, которые расставляли на столе, говорил о том, что в поместье накрывали на ужин. Северный ветер принес аромат жареного мяса, и у Чимина выделилась слюна. Он только представил, сколько всего подадут герцогу, и тут же сглотнул, дабы не выдать себя урчанием в животе. — Вы не останетесь составить мне компанию? Я не люблю есть в одиночестве, — спросил герцог. — Как-нибудь в следующий раз, Ваша Светлость, — Чимин присел в реверансе, благодаря за предложение. — Что же, буду надеяться, что это состоится очень скоро. Я подозревал, что вы откажетесь, поэтому Джен сложила продукты в дорогу. Кучер отвезет вас прямо домой. — Благодарю вас, Ваша Светлость, не стоило, — забормотал Чимин и тут же осекся. — Всего хорошего. — На следующей неделе я буду в Лондоне и загляну к мистеру Вуду. К этому времени вы уже должны принять решение, — сказал герцог на прощание и заглянул Чимину в глаза, где уже прочитал ответ. — Езжайте, не мерзните, вечера становятся холодными. Чимин ничего не сказал, только опустил глаза вниз, отдал пиджак герцогу и сел в карету. Лошади тронулись, размеренно и важно вышагивая по мощеной дороге, а Чимин смотрел через окошко на герцога и его сына. Лейнстер стоял, засунув руки в карманы брюк, на одну из них он перекинул пиджак, а мальчик подпрыгивал, активно махая рукой. Пак поцеловал пальцы и приложил ладошку к стеклу, наблюдая за ними. Губы герцога тронула легкая довольная улыбка, а у Чимина лишь сильнее застучало сердце.⚜️⚜️⚜️
— Я дома, — прокричал Чимин, едва затаскивая в комнату огромную корзину с продуктами. Он едва убедил кучера, чтобы тот не провожал его до самых дверей, как распорядился герцог, поэтому сам пыхтел над тяжелым грузом. — Не кричи, отец спит, — из комнаты босиком вышел Ёндже, потирая сонные глаза. — Ты чего так поздно? Только сейчас, глянув на часы, Чимин заметил, что было почти десять вечера. Из магазина он бы вернулся еще три часа назад. Увидев корзинку, Ёндже оживился и помог затащить ее на стол. В этот раз здесь лежало больше продуктов, а разнообразие поразило братьев! — Молоко! — взвизгнул Чимин от радости. В корзине лежал огромный бутыль не меньше четырех галлонов. — Тэмин спит? — Давно уже, — отмахнулся Ёндже, продолжая рыться в корзинке. — Ничего себе… — удивленно прошептал он, вытаскивая огромный оранжевый апельсин, который они ели всего пару раз в жизни. — Ты опять был в том поместье, у герцога? — настороженно спросил он. — За что это тебе столько дали? — И ты туда же? — зыркнул на него Чимин. Иногда Ёндже превращался в точную копию отца — такой же дотошный и скаредный, как Пак-старший. — Я ничего такого не сказал, — примирительно пошел на попятную брат, чтобы Чимин не прогнал его от корзины. — Смотри! Малиновый пирог! — Вкусный, я пробовал, — бросил Чимин, раскладывая продукты по полкам. — Ты обедал в поместье? — глаза Ёндже стали величиной с монету в пять шиллингов. — Мы с герцогом Лейнстером пили чай, — признался старший. — Мы с герцогом Лейнстером пили чай, — передразнил его брат. — С каких это пор герцоги пьют чай с простолюдинами? — с обидой в голосе протянул парнишка. Ему очень сильно хотелось оказаться на месте Чимина и хоть одним глазком взглянуть на то, как живут аристократы. — С тех пор, когда он предложил мне работу, — гордо сказал Чимин, приосанившись. Омега вытащил кусок вяленой говядины и понюхал божественный запах. — Кем? — все еще недоумевая, спросил Ёндже. — Гувернером для Генри. Я тебе рассказывал про его сына, он на пару лет старше нашего Тэмини. — Да, вспомнил, — мальчишка тер переносицу, пытаясь понять произошедшее. — И ты согласился? — Не знаю, Пак присел на краешек шатающегося стула и уставился в щербатые доски стола. Он уже знал, что станет лгать сам себе. — Мне не хочется бросать работу в магазине. Мистер Вуд так добр ко мне. — Но… — Ёндже сел рядом в предвкушении интересного разговора. — Но я не знаю, что делать. Деньги, которые обещал платить герцог, это целых сто фунтов стерлингов. Такого просто не может быть! — Соглашайся! — безапелляционно сказал брат. — Заодно и узнаешь, правда ли это. Сто фунтов стерлингов! Да если он заплатит хотя бы половину, мы уже выберемся из этой нищеты! Чимин посмотрел на Ёндже, у которого глаза загорелись от указанной суммы, и не мог его осудить. Тяготы быта, которые пали на всех после смерти мамы, Чимин старался облегчить, как мог. Отец работал от зари до темна, чтобы забыть о нищете, Тэмин был еще слишком мал и не мог отличить богатство от бедности, но для Ёндже такое положение было очень болезненным. Ему сложно смириться с поношенными вещами, самой дешевой овсянкой, сваренной на молоке, напополам с водой, отсутствием свободного времени из-за того, что на руках постоянно оставался Тэмин. — Я тоже думаю, что надо соглашаться, — неуверенно ответил Пак и опустил глаза вниз, стараясь не смотреть на брата. — Можно попробовать.⚜️⚜️⚜️
В прокуренном помещении на цокольном этаже стоял сладковатый запах травки. Под потолком горела одна единственная керосиновая лампочка, возле которой традиционно роилась мошкара. Обшарпанные стены, об которые в опиумном угаре постоянно ударялся хозяин жилища, уже давно забыли о ремонте, да и все жилье, в общем-то, не мешало привести в порядок. Творческой натуре — хозяину довольно скромной «квартиры» — было не до этого. Там, где стены заляпаны пятнами непонятного происхождения, он просто рисовал рисунок. Со временем стены снова пачкались, и на каждом из рисунков появлялся новый. Сложно сказать, сколько слоев краски здесь было, но стены точно представляли произведение искусства. Сегодня мастер в ударе. Его руки не запачкали краски, вместо этого в ход шел карандаш. В углу валялись десятки старых испорченных рисунков, на антресолях пылились готовые, но уже выставленные работы, а у стены в ряд стояли полотна, накрытые белой тканью. Они ждали своего часа, пока хозяин искал музу. Вот уже почти как два года имени ранее знаменитого лондонского портретиста никто не упоминал. По обычаю думали угорел в постели, неосторожно курив сигару, или утонул в Темзе, мучаясь неразделенной любовью. Как считал сам маэстро, то лучше был он угорел или утонул, чем существовал все эти два года. Он перепробовал все: материалы, бумагу и новые техники, но так и не написал достойной, по его мнению, работы. И только разорванные листы, горой лежавшие в куче, говорили о том, что Мин Юнги еще жив. В дверь настойчиво постучали, когда Юнги довольно грыз карандаш. Он осматривал портрет, отходил на несколько шагов, приближался вплотную и понимал — ему нравится! Да, черт побери, ему нравится! Неожиданно вернувшаяся муза вновь принесла вдохновение. — Привет, Джереми, — художник снял ветхий замок, который при желании можно было сломать одной рукой, отворил дверь и впустил посетителя. Мужчина неопрятной внешности зашел внутрь, как к себе домой, и тут же потянул носом характерный запах опиумного смрада. — У тебя есть? — первый вопрос от гостя не застал Юнги врасплох. Он знал, что к нему ходят неспроста. — Есть, — небрежно махнул Мин, будто тут же забыл о вопросе. Руки напряженно дрожали, держа карандаш, а расширенными зрачками Мин уставился на приятеля. Взгляд творца был скорее похож на сумасшедшего, но Джереми Холл понял только одно — Юнги уже накурился сам, но вставило его нечто сильнее опиума. — Ты снова рисуешь? — удивился друг, проходя в комнату. — Сколько лет прошло? Год? Два? — Два. Два чертовых года я ждал этого омегу, — бормотал художник разбитыми губами с запекшими корочками, смотря сквозь собеседника. — Два чертовых года я не мог найти музу, но встретил его. Юнги был взбудоражен так, словно нашел священный Грааль или эликсир вечной жизни. Его руки тряслись, взгляд бегал по написанной картине, целиком сжирая ее глазами и не останавливаясь нигде. Холл давно не видел Мина таким — обычно апатичный и угрюмый, лежащий в темном углу на сырой постели с клопами, немногословный Юнги был сегодня в прекрасном расположении духа. Он что-то бубнил себе под нос, говоря о судьбоносной встрече, и Холл понял, что омега с портрета — не плод воспаленного воображения, а реально существующий человек. — Это он? — с интересом спросил Джереми, рассматривая портрет. — Красивый. Очень. Как его зовут? — Не знаю, — буркнул Мин. — Я называю его Ангел.