А могло быть и так

      Магические вены (меридианы, как их называли здесь) у мастера Шэня были перепутанными, многие с трещинами и неровностями, магическое ядро (духовный корень, золотое ядро) было в очень не хорошем состоянии. И как он вообще мог жить и колдовать с такой магической системой? А физическое состояние? Что с его костями? С внутренними органами? У них тут целители вообще есть?!... А точно, они же в своей предвзятости к Цин Цзин даже учеников не лечат... А его ещё с ученичества ненавидели почему-то. Ну ничего, перестройка организма только началась, так что он поможет, укрепит, где надо выпрямит, где надо скруглит... Всё-таки ребёнок (а кто он ещё, если ему где-то двадцать пять - тридцать лет?) теперь его родственник. Вот он и направит процесс. Реал запел колыбельную, которую слышал в далёком детстве, держа Цинцю в объятьях и направляя свою магию в помощь перестройке организма. Залечивая, укрепляя и расширяя его магические вены, распрямляя и распутывая их, уплотняя и придавая фому его магическому ядру, убирая последствия переломов и неправильно сросшихся костей, леча внутренние органы, особенно желудок...       Цзю медленно приходил в себя. Ему было тепло и защищёно. Его укутывало как тёплым пледом, но он откуда-то знал, что это только Ци. Родная и безопасная Ци. Его кто-то обнимал (но совсем не было паники, страха, не хотелось вырваться и ударить удерживающего), слегка покачиваясь, и напевал... Какие ещё рыбки, спящие в пруду? Птички, спящие в лесу? Вкусные коровки? Это вообще что происходит? И почему он весь мокрый, как будто его опять в пруд столкнули в одежде? Цзю распахнул глаза и буквально подскочил. Объятья разжались (Цзю ощутил по этому поводу сожаление), и он оглянулся на... ах, да Леа, или как он там себя назвал. Дракон? Хотя сейчас было видно, что глаза какого-то неестественного (по-крайней мере для человека) цвета, жёлтого с прозеленью, с чуть вытянутым зрачком. Да и ногти чуть более толстые, чем у человека, хотя когтями тоже не выглядели, не смотря на форму и остроту... Волосы не были прямым, вились кольцами и выглядели словно окрашенными. А, нет, просто у чёрных волос оттенок был не синий или коричневый, а зелёный. "Огненный? А что ж зелени так много в окрасе? - подумалось Цзю. - Как себя чувствуешь. Попробуй встать, только осторожней, твои физическая и магическая силы возросли. Учитывай это. Кстати, чуть не забыл. Сын? хм, нет. Племянник? Опять нет... Брат? Ох!       Это же "Ох!" хотел сказать и Цзю, только от неожиданности, а не от боли. Чуть скрутило. Подумаешь, он обычно каждый день... А куда привычная боль делась? И откуда такая лёгкость? - Ты что меня какими-то наркотиками накормил? - Нет, просто выправил меридианы, уплотнил ядро, вылечил кости и органы... Младший братик. - Я не твой младший братик! - Тебе не больше тридцати лет, мне тысяча четыреста пятьдесят один год. Ты младше. Кровная связь, которая между нами образовалась - братья. Ты же тоже почувствовал, как нас обоих скрутило, когда я назвал тебя братом? Значит ты - мой младший братик. Предупреждаю сразу - я был единственным ребёнком и могу в чём-то ошибаться как обращаться и вести себя с младшим братом, поэтому буду благодарен, если ты будешь говорить, если случайно тебя обижу или ещё что не так. И ещё запомни: ты не один, за тебя теперь есть кому заступиться. Если тебя попробуют опять обижать эти Цан Цюн, скажи мне, я их спалю всех на фиг вместе с хребтом!       Цзю сидел и во все глаза смотрел на это существо? Брат? Спалит Цан Цюн, если они его обидят? Да неужели? Вот только Цзю хорошо умел чувствовать ложь. Он бы просто не выжил бы без этого качества. Единственный человек, который он никогда не мог точно считать был Юэ Ци... Цинъюань. Там была одновременно и ложь и правда. Всегда. Как на каждом слове может быть и ложь и правда? Но здесь лжи не было. Леа говорил уверено, убеждёно. Он действительно собирался делать именно это и именно так... Но Цзю не собирался так просто верить! Он уже однажды поверил, и к чему это привело? Вот то-то же.       Вздохнув, Цзю извинился и пошёл переодеваться, не дело это Владыке Цин Цзин сидеть в таком виде. Даже перед новоявленным братом. Тем более, что к нему и боевые братья могут прийти. Что он им скажет почему такой вид? А они заметят и обязательно потопчутся по его внешнему облику и несоответствию должности...       Сполоснувшись от пота, переодевшись и определившись со временем, Цзю всё-таки вызвал ученика заварить чай ему и его гостю. Пока Мин Фань заваривал чай, Шэнь сидел напротив Леа и пытался понять, что не так с его именем. А заодно решил выяснить о "брате" по-больше, но уже после ухода ученика. Не те это речи, которые даже доверенному лицу можно доверить. По-крайней мере пока.       Мин Фань поставил свежий чай на стол учителю и по сигналу Цзю с поклоном удалился. - Так тебя зовут Леа. Это имя или фамилия? - Реар. Реар Огненный. Но я могу взять твою фамилию Шэнь, хоть мне она и не подходит, чтобы не было вопросов, почему мы носим такие разные имена. А Огненный оставить как вежливое имя. - Учитель! Учитель! - к бамбуковой хижине подбежал Мин Фань. - Учитель! Фэн Цзинь! Он умирает!       Фэн Цзинь был младшим учеником Шэнь Цинцю. И любимым учеником, как давно заметил Реар. И это при том, что Шэнь Цинцю ненавидел мужчин. Но дети похоже в его ненависть не попадали. Разве что такой ребёнок будет каким-то уж сильно особенным. Так что пересказ Нефритового Императора будущего этого мира с учеником Шэнь Цинцю Ло Бинхэ вызвало очень много вопросов, особенно после наблюдений за Шэнь Цинцю и составления о нём собственного мнения, основанного на этих наблюдениях. Боевые братья и сёстры ничего не знали о Шэнь Цинцю. И не хотели знать. А нынешнему лидеру секты это за чем-то было нужно. Вот только зачем он так хотел уничтожить собственную секту? В прочем это уже было не его дело. Как добиться того, чтобы разделить Юэ и Шэня Реар ещё не придумал. Но сейчас было важнее спасти ребёнка.       Цзю выскочил из дома, забыв обо всём. Его ученик... Да, среди его учеников были в основном дети богатеньких родителей, которых ему навязали в ученики (секта должна на что-то жить, питаться и так далее, поэтому принимали не только тех, у кого был талант, но и тех, чьи родители оплатили обучение), но он всё-равно старался их защищать. Да, они были избалованными детишками, рождёнными с золотыми и серебряными ложками во ртах, но они были дети. Кроме того такие дети были в основном внешними учениками, которые должны были вернуться после обучения домой, сдать императорский экзамен и по его результатам занять полагающееся им место под солнцем. Да, они, как и Лю Цингэ, олицетворяли всё, что Цзю ненавидел, чему завидовал, но они были дети. А Цзю не хотел уподобляться Цю Цзяньло. Или Лю Цингэ, который не такой уж и праведный. Да, мог, но не хотел...       Цзю не помнил был ли он хоть когда-либо любим сам, не знал способен ли он вообще любить сам, не знал как показать другим если не любовь, то хотя бы расположение... Но он старался обучить этих детей всему, что знал сам. И не только четырём искусствам и прочему положенному на пике Цин Цзин. Но и как определять, что за люди вокруг, как определить лгут тебе или говорят правду, как защититься от яда и прочие.       Вот только дети хоть и были избалованы, но были выходцами из тех семей, что учили своих отпрыском смотреть не на слова, а на дела и поступки. Поэтому очень быстро Шэнь Цинцю завоёвывал любовь и уважение у своих учеников. А вот остальные Владыки вершин Цан Цюн - не воспитанные, не уживчивые, не способные ценить главного тактика и стратега собственной секты, который их из неприятностей постоянно вытаскивает - вызвали у учеников Цин Цзин только отвращение и презрение.       И всё же не все ученики были детьми богатых родителей. Во внутренний круг Цин Цзин Цзю брал тех, кого нашёл сам. И это были не только Нин Инъин, которую он подобрал в каком-то борделе во время миссии, и Фэн Цзинь, которого он спас от работорговцев. Был Мин Фань, которого Цзю спас от его собственной семьи (детей наложниц очень не любят). Были Чу Фэнь, Ван Мао и Ху Веньтао, которых Цзю забрал с улицы...       И вот сейчас один из его учеников внутреннего круга умирал.