Беспокойный вечер
14 февраля 2024 г. в 19:42
– Ксюша, давай играть, – Михаил, сидя у сестры в комнате, дергал девушку за руку, тем самым отвлекая ее от прочтения книги.
– Миша, давай потом, – уже в который раз прочитывая один и тот же абзац, она не может понять его сути, из-за чего начинала злиться, – ты мне мешаешь!
– Твоя книга неинтересная. Какие-то скелеты в ней, картинки противные. Фу! – мальчик фыркнул, изображая кислую гримасу. – Давай лучше мою почитаем. Она интересней и там такие картинки смешные. Тебе понравится.
– Потом обязательно почитаем. А сейчас лучше беги к маме, поиграй, а мне нужно подготовиться, – девушка постаралась подтолкнуть брата с кровати, но лишь встретилась с его недовольным нахмуренным взглядом.
Да, подготовиться сегодня ей не дадут, и эта вездесущая юла в виде назойливого братишки вновь теребит ее своими маленькими ручонками, привлекая все внимание на себя.
– Всё, беги, неси свою книгу, будем ее читать, – книга, в суть которой девушка пыталась так усердно вникнуть, оказалась отставлена на тумбу, и она сдалась под напором брата, понимая, что тот все равно не отстанет.
– Ура! – весело закричал мальчик, быстро вставая с насиженного места. – Я сейчас, быстро! – вприпрыжку выбежал из комнаты ребенок, на что девушка лишь с нескрываемой улыбкой закивала головой.
А в это время, после тяжелого трудового дня, Ирина, устало раскинув конечности на диване, пристальным взглядом следила за мужем, который бегал по кухне в попытках приготовления ужина для всего семейства.
– Поперчить не забудь, и посолить тоже, – давая указания супругу в голове женщины даже и мысли не возникло встать и помочь мужу в приготовлении, и она, как истинный руководитель, придерживалась лишь командного тона. – И сок с холодильника достань для меня и Ксюши, а для Миши молоко. А себе чай не забудь сделать.
– Ир, не ворчи мне под ухо, – будучи спиной к жене, Геннадий стоял у плиты, чувствуя лишь колкие взгляды ненаглядной на затылке. – Ты не на работе, так что давай, выключай свой командный тон, – недовольно пробурчал мужчина, перемешивая лопаткой что-то на сковороде.
Ирина сузила глаза, недовольно покосившись на мужа. Как нельзя кстати, декоративная подушка, оказавшаяся рядом с ней, с легкостью поменяла свое расположение и с помощью ловких рук женщины оказалась запущена по направлению недовольного бурчащего голоса.
– Так ты у меня не только ворчунья, а еще и хулиганка! – удостоверившись, что на плите ничего не подгорит, мужчина поднял с пола подушку и, оказавшись вблизи дивана, присел рядом возле супруги. – На работе сумкой в меня бросаешься, дома – подушкой, – Геннадий скорчил недовольную гримасу, но продолжал улыбаться.
– Потому что заслужил, – незамедлительно буркнула супруга и забрала у мужчины подушку. Она обняла ее, прижимая предмет мягкой мебели к груди, и отвернулась от мужа.
– А у нас кто-то сегодня без настроения, – мужчина коснулся предплечья супруги, пальцами аккуратно взбираясь выше по руке. – Кто испортил настроение моей богине? – он улыбнулся, вспоминая их недавний разговор на скамейке во дворе Склифа. – Говори, крокодильчик со всем разберётся.
– С собой для начала разберись, – фыркнула Ирина и отвернулась от мужа еще сильней.
– С собой? – Геннадий призадумался, пытаясь понять, где это он успел накосячить. Но память наотрез отказывалась воспроизводить фрагменты чего-то пока непонятного для него, что не понравилось жене. – А что я сделал не так? – неуверенно поинтересовался мужчина. Он пальцем затеребил ухо, а его лицо вновь выразила искаженная гримаса.
– А ты пораскинь мозгами, – огрызнулась женщина и вновь не соизволила даже взглянуть на супруга. Скворчащая сковорода на плите в данный момент больше интересовала женщину, чем вылупивший свои карие глаза муж.
Кривицкий слегка приподнял голову вверх, всматриваясь в потолок, и задумчиво почесал затылок. Несколько операций, общение с пациентами и их родственниками, их совместное с женой кофепитие у нее в кабинете, по традиции пирожки старшей медсестры в ординаторской и дискуссии с коллегами относительно постановки диагноза очередного пациента. День как день, все как всегда.
Уже которую минуту, пытаясь воспроизвести весь сегодняшний день в памяти, он все пытается уловить момент, из-за чего жена попрощалась со своим хорошим настроением и такой любимой для него улыбкой. Но все тщетно. Сознание категорически отказывается вспоминать злополучную деталь сегодняшнего дня, и причина такого поведения женщины до сих пор является неведомой. Да уж, ненаглядная, подкинула задачку.
– Ир, я не понял, что случилось-то? – Геннадий перебрал в голове весь сегодняшний день, но так и не нашел логического объяснения, объясняющее поведение ненаглядной.
Ирина, придерживаясь молчания, только обнимала подушку и всё также отказывалась посмотреть на супруга. Всем своим видом показывая, мол, я обижена, проси прощения, муженек, и по возможности догадайся сам, за что именно.
– Ир! – Геннадий затеребил плечо супруги в попытках хоть как-то ее расшевелить, но обиженная богиня только вздернула плечом, отбрасывая его руку. – О Господи! Ересь какая-то! – он вскипел и вскочил с дивана. – Сама что-то придумала и сама же на это обиделась. И ведь наверняка из-за пустяка какого-то, – он оказался возле плиты и выключил ее. Пытаясь успокоиться, Геннадий застыл на несколько секунд в попытках перевести дыхание.
И вновь почувствовал, как в него опять что-то прилетело. Конечно, та же подушка. Видно этот предмет мебели поменял свое истинное предназначение и теперь служить только для метаний женщины. Он поднял подушку и развернулся к женщине. Свирепый взгляд супруги буквально испепелял его.
– Ир, ты или говори, что случилось, или давай ужинать, – выдерживая взгляд женщины, он ждал, когда же супруга заговорит, но она лишь с гневной искоркой в глазах продолжала смотреть на мужчину и молчать. – Да ну тебя! – он недовольно сплюнул, – хочешь молчать – молчи, – мужчина повернулся обратно к плите. Раскладывая содержимое сковороды по тарелкам, он вновь оказался к супруге спиной.
Переполненная яростью, недовольством, затаившейся ревностью внутри, Ирина молчала. Весь вечер практически молчит. Почти всю дорогу с работы домой молчала, что у мужчины начало складываться мнение, что он разговаривает не с супругой, а с какой-то непробиваемой стеной. Но, не придав тогда этому должного значения, он замолчал, предпочитая доехать домой в полной тишине. «Устала наверное. Ничего, приедем домой, она отдохнет и все образуется» – думал по дороге домой Геннадий. Ох, если бы знал, как он ошибался…
– Дети, ужин готов! – совершенно не обращая внимания на супругу, крикнул мужчина, подзывая ребят на кухню.
Ирина повернула голову и посмотрела на мужа. Он, как ни в чем не бывало, уже сидел за столом и за обе щеки уплетал свой же приготовленный ужин. Недовольство, дремлющая до этого в тихом режиме, потребовало освобождения. Нет, молчать больше нельзя. Нужно высказать все, что накипело за сегодняшний день. Именно с этими мыслями женщина привстала с дивана и оказалась возле стола, присоединяясь к вечерней трапезе.
– Где мой сок? – начинать нужно с малого и немного помотать нервы супругу, пока еще нынешнему, лишним не будет. – Кривицкий, я тебя просила достать мой сок. Просила? Где он? – голос женщины начинал повышаться.
– Ир, глаза открой. Вот он, – продолжая оставаться спокойным, Геннадий кивнул на стоявший стакан с соком возле ее тарелки.
Женщина усмехнулась и сделала маленький глоток сока. Она подозрительно прищурилась и глянула в тарелку, подковыривая содержимое вилкой. Все, выглядевшее довольно аппетитным, рисовалось ей совсем в ином свете, но все же, последовав примеру супруга, она принялась за ужин.
– Кривицкий, опять ты пересолил, – ее лицо выразила искаженная гримаса, – влюбился что ли?
– Так давно, Ириш, – он, расплываясь в улыбке, взглянул на женщину. – В тебя, моя дорогая.
– Ну да, да, – пробурчала она. Найти колкой фразы в своем арсенале пока не удалось, и единственное, что оставалось, это довольствоваться трапезой мужа, которая, к слову, совсем не была соленой, но подковырнуть-то нужно.
– Миша, Ксюша, давайте к столу. Сейчас всё остынет! – уже в который раз крикнул Геннадий детям.
– Значит, ты говоришь, что хочешь развод? – Ирина недоверчиво ковырялась вилкой в тарелке. Всё так аппетитно, вкусно, но вот не лезет кусок в горло.
– Чего? – Геннадий закашлялся, услышав подобное. – Когда это я такое говорил? – в момент он забыл, что на самом деле голоден. Мужчина уложил вилку поверх тарелки и отставил ее подальше, и теперь, взявший пример с жены, он всматривался в нее гипнотизирующим взглядом, ожидая, когда получит вразумительный ответ.
– Ну, не говорил, но скорей всего, думал, – предположительная отговорка его не сказанным словам была быстро найдена.
– Ир, что ты такое говоришь? Какой еще развод? – мужчина искренне недоумевал. Он не понимал причину развернувшийся между ними темы. Еще недавно, сидя в его объятиях на скамейке, она млела и целовала его, а сейчас какой-то развод. – Ир, что случилось? - понимая, что данной теме и всему ее не аховому весь вечер настроению должна служить какая-то причина, он потребовал все же внести ясность. – Давай, колись. Ты меня знаешь. Я не слезу с тебя, пока ты мне все не расскажешь.
– Знаешь что, Кривицкий, ешь сам свой ужин, он все равно пересоленный. А я спать, – она поднялась со стула. – Детей только покорми, – Ирина подошла к дивану, пальцем указывая на него. – И кстати, на сегодняшнюю ночь спальное место твое здесь. Ко мне даже не смей подходить! – и, развернувшись гордой грациозной походкой, она постаралась побыстрее скрыться из видимости мужа.
Получилось. И пока выражение лица мужчины принимало множество разнообразных форм, ей удалось скрыться и проскользнуть в спальню. Оказавшись в спальне, она присела на кровать и, облокотившись локтями о колени, устало опустила голову вниз и обхватила ее руками.
А ведь он прав. Обида действительно была пустяковая, на которую можно было бы и не обратить внимание. Но нет, обратила. Еще как обратила. И мало того, что сама себя изводит, так и мужа, скорей всего, доводит. Хотя, на первый взгляд, Гена одно спокойствие. Но, зная прекрасно характер супруга, понимает, что он все переносит стойко и старается не показывать ей своего волнения.
– Папа, а где мама? – поинтересовалась дочь, которая уже за компанию с братом пополнила его общество.
– Отдыхает, что-то она себя неважно чувствует, – быстро озвученная причина отсутствия супруги была придумана Геннадием и, по сути, являлась правдой.
– А ты чего не ешь? – отец, который только и делает, что ковыряется вилкой в тарелке, привлек внимание девушки и породил мысль, что, возможно, что-то случилось. – С мамой точно все в порядке? – догадливость девушки не знала границ.
– В порядке, Ксюша, в порядке. Не отвлекайся и ешь, – в связи с последними событиями настроение мужчины оставляло желать лучшего. – Наелся я, – уничтожив еще до появления детей половину своей порции, аппетит Геннадия совсем пропал. – Я пойду к Ире, поинтересуюсь, как она себя чувствует, а ты, будь добра, проследи, чтобы Мишка все съел. Я чуть позже подойду и уложу его спать, – оставаясь спутником уныния, он поспешил покинуть кухню.
И прекрасно понял, что дочь и без его слов только по одному взгляду все поняла. Чуткости девушке было не занимать, но сейчас первоочередной задачей было найти причину такого настроение супруги и по возможности постараться с ней примириться.
Тихонько приоткрыв дверцу спальни, Геннадий встретился с не очень олицетворяющей картиной, которая сразу же била по сердцу. Супруга, явно лишившись всякого настроения, сидела на кровати с опущенной головой и, возможно, даже и плакала. Только от вида такой Ирины мужчине стало не по себе.
Неторопливыми шагами сокращая с ней расстояние, Геннадий предпринял попытку присесть рядом. С минуту он молчал и лишь смотрел на жену. В этот момент он сам был готов спустить на себя всех собак, понимая, что из-за собственного неаккуратного движения как-то обидел супругу и сам того не понял. И эту ситуацию нужно исправлять.
– Ириш, дорогая, – аккуратно начал мужчина, – я виноват, – скользя рукой от плеча женщины до кисти, он постарался сомкнуть ладонь на ее руке, – но я не понимаю, что я сделал не так, – и как бы ни старался воспроизвести весь день в памяти, правда, не понимал. – Пожалуйста, расскажи, поделись причиной, что же такого случилось? Что и где я сделал не так? Не держи все в себе. Выругай меня как следует. Но только не молчи, – теперь и он, по примеру супруги, оставался спутником таких же грустных глаз, а голос все больше оказался пропитан унылыми нотками.
То, что он готов смириться со всем и взять все на себя, чтобы не расстраивать, Ирина знала и до этого. Слишком чуткий и любящий, чтобы оставаться в стороне и даже незнание основной причины не может повлиять на его решение.
– Я что-то сказал не так? Если так, то прошу прощения, – пытаясь хоть как-то загладить вину перед супругой, возвысив руку женщины к лицу, мужские губы соприкоснулись с ее ладонью.
– Дурак! – она не смогла сдержать усмешки. – Не стоит просить прощения, когда это должна делать я, – и в какой-то момент сама почувствовала вину в том, что оказалась слишком чувствительной, воспринимая сложившуюся ситуацию на работе близко к сердцу.
То ли день не задался с самого утра, то ли она не выспалась и находилась на волне, когда все воспринималось не по уму, а совсем наоборот. Но она оказалась случайным свидетелем, когда благодарная пациентка вручила своему доктору, а по совместительству и ее супругу коробку конфет и букет цветов, и Геннадий, вместо того, чтобы отдать все жене, переадресовал подарок медсестре. Ирине очень не понравилось. Планка пошатнулась, а гнев, пропитанный за компанию с ревностью, застелил глаза.
– Ты что, из-за этого так расстроилась? Да Боже ты мой, я даже внимания на все эти презенты не обратил, потому что занят был, – казалось, Ирина еще не утратила своего былого таланта удивлять его. – Ириш, глупышка моя! – уяснив, в чем заключается причина такого настроения супруги, Геннадий не смог сдержать улыбки. Она ревнует! Даже по происшествию стольких лет брака эта женщина способна на ревность, – завтра же устрою в твоем кабинете целую оранжерею, а вечером мы с тобой обязательно обнесем кондитерскую! – теперь он уже почти смеялся. Но так радостно было осознавать, что причина на самом деле была глупой…
– Точно, дурак! – от былого плохого настроения не осталось и следа, – но это даже интересно – обнести кондитерскую, – только одному Всевышнему известно, на что они способны пойти ради друг друга. – Мишке такое вечернее времяпровождения точно понравится, а мне с Ксюшей и подавно.
И только когда губы супруга почувствовались на ее, все ранее сопутствующие и так беспокоящие ее мысли оказались откинуты прочь.