the vixen & the fox

Давина смотрела на неполный рисунок Метки Охотника, все вокруг были немного насторожены, она поняла это по тому, как вампиры наблюдали за ней и как сестра Охотника нависала над ней. Версия Метки Охотника, которую ей показали, была замысловатой и казалось, представляла собой дерево, раскрывающее историю. Скандинавские руны были интересны, Давина узнала большинство из них благодаря Майклсонам, но эти казались и необычными: мрачный жнец не был Норвежским, как и имена, которые ей открывались, несмотря на руны. Она знала о Сайласе. Она выросла в Ковенах и знала, кто он такой и что он значит. Она знала о его возлюбленной и невесте-ведьме, и о предательстве, которое он совершил по отношению к своей невесте, чтобы быть с возлюбленной. История Сайласа была причиной того, что ведьмы не пытались обрести бессмертие, она служила предупреждением, которое закончилось трагедией и проклятием. Сложность дизайна была интересной, он был явно не случайным, и, вероятно, в итоге получился бы удивительно интересный дизайн, рассказывающий о предательстве Сайласа и миссии Охотников. — Ну, — Мэтт нетерпеливо хмыкнул, заставив ее вскинуть голову. — Это карта, но вы и так это знаете. Чего вы не знаете, так это того, что она является источником твоего… предназначения? — сказала она, глядя на Джереми. — Это предназначение, необходимость охотиться и убивать, да? — Я… наверное, — неуверенно признался мальчик. — Шейн сказал, что это магия Метки. Часть защитного заклинания, которое есть у охотников, оно облегчает убийство вампиров. — В этом он не ошибся, — согласилась Давина. — Но эта Метка не заклинание на удачу, не защита и даже не помощь, это проклятие. Вот эти руны, — она указала на те, что были вокруг жнеца. — Предполагается, что они дают тебе силу твоих врагов, то есть чем больше вампиров ты убьешь, тем сильнее станешь, но это черная магия. Это обмен жизнями, чем больше ты убиваешь, тем больше становишься похожим на монстров, на которых охотишься, — пояснила она. — В конце концов, это лишит тебя человечности и индивидуальности, и ты станешь Охотником, а завершение этой метки, я уверена, заставит тебя искать Сайласа, чтобы уничтожить его. — Эта штука проклятие? — вампиры подошли и нависли над ней. — Да, — ответила она. — После смерти Сайласа это, вероятно, убьет его или исчезнет навсегда, — пояснила она. — Ты можешь снять его? — нервно спросила Бонни. — Нет, — призналась Давина. — У меня нет такой силы, чтобы снять подобное проклятие. Для этого нужен целый, очень большой, очень древний Ковен или прямые потомки заклинателя, а я понятия не имею, кто его наложил. — Профессор Шейн сказал, что это был мой предок, — сказала Бонни. — Твой предок? — Он сказал, что я потомок Кетсии и что родословная Кетсии создала эту Метку, — пояснила Бонни. Давина медленно кивнула и посмотрела на частичный рисунок Метки. Постукивая пальцами, она попыталась вспомнить известные ей контрзаклятия, которые могли бы помочь Джереми Гилберту, и достала свой телефон. Не раздумывая, она набрала номер Кола и включила громкую связь. — Привет, любимая, два раза за день, ты заставляешь меня чувствовать себя особенным, — поддразнил он. — Навскидку, как связаться с могущественной мертвой ведьмой, которая неизвестно где похоронена или освящена? — спросила она, вставая. — Ну, это зависит от того, для чего она тебе нужна? — Черпать силы или создать связь, — ответила она. — Тебе понадобится артефакт и ее потомок, затем тебе понадобится связь с Другой Стороной, но ты знаешь об этом, любимая. Ты практикуешь магию Предков, — прямо сказал он, и она поморщилась. — Как это сделать без связи с Предками? Это ведьма с неизвестным темпераментом, — пояснила она. — Связь с ними не принесет ей пользы, особенно если учесть, насколько она неизвестна. — А, это будет немного сложнее. Лучший вариант это артефакт и потомок, но для этого нужен мощный канал связи, — пояснил он. — Например, Ковен или… — А как насчет Первородного? — спросила она, проводя пальцами по волосам. — Прекрати, любимая, ты заставляешь меня краснеть, — поддразнил он. — Сколько лет ведьме? — Думаю, несколько тысяч лет, хотя этому проклятию всего чуть меньше тысячи, — призналась она. — Возможно, тебе понадобится не только старый добрый я, чтобы все получилось… С чем ты хочешь связаться? С проклятием или с ведьмой? — В том-то и дело, что я не знаю, — призналась она, прохаживаясь. — Что за проклятие? — Метка Охотника на Джереми Гилберте, — ответила она. — Это проклятие, это не защитное заклинание. — Ммм, а что оно делает, любимая? — Оно призвано лишать силы его врагов и в процессе, если я правильно поняла, лишает его человечности до финального противостояния с Сайласом, я думаю. — Ты думаешь? — Я не отрабатываю уже пройденный материал, и рунический язык не самая сильная моя сторона, — призналась она. — Я работаю только по крупицам, по тем рунам, которые у меня есть, и это не хорошая Метка, это опасное проклятие. — Ты, черт возьми, шутишь? — спросил он. — Я бы хотела, так какие мысли? — спросила она. — Я позову Элайджу, он лучше всех подойдет, тебе понадобятся два проводника, сначала мы попробуем снять проклятие, но если не получится, то придется обратиться к этой ведьме, — признался он. — Эй! Уйдите с дороги! — неожиданно крикнул он. — А вас с Элайджей хватит? — У нас на двоих две тысячи лет, немного больше, если нам действительно нужно больше, мы можем похитить Ребекку. Я бы предложил похитить Финна, поскольку к нему было легче подобраться, но он вроде как мертв. Мы не можем рассказать Ребекке, если мы расскажем, и она узнает, что мы задумали, она не станет нам помогать, она расскажет Клаусу, и тогда мы пустимся в бега от моего брата, пока он не убьет нас или не вонзит в меня кинжал за заговор против него. — Ты знаешь еще каких-нибудь очень старых вампиров? — Троица, но я бы проголосовал за то, чтобы мы не связывались с ними, любимая, они кровосмесительны и безумны, — сказал он. — Кто еще? — Давай просто поработаем со мной и Элайджей, если нам правда понадобится еще один Первородный, мы придумаем, как похитить Бекку, — ответил он. — Но я бы предпочел не делать этого, потому что это быстрый способ оказаться в гробу с кинжалом. — Ладно, мне понадобится вся твоя информация о Сайласе, — призналась она. — Вся. — Тогда мне следовало взять внедорожник, — пробормотал он с досадой. — И все, что касается легенд, фактов или вымыслов, которые ты нашел, — вздохнула она. — Я так и думал, поэтому и надо было брать машину побольше, — сухо заметил он. — Принято к сведению, — ответила она. — Пока я буду разбираться с этим, ты должна получить артефакт ведьмы, с которой собираешься поговорить или установить связь, и ее потомка. — У меня есть ее потомок, — заявила Давина. — Не держи меня в напряжении, любимая, — настаивал он. — Я, — ответила Бонни. — Давина, любимая? — ответил Кол. — Она ведь шутит, да? — Нет, если Шейн прав, — призналась Давина. — Ты, черт возьми, шутишь, — резко ответил он. — Нет, собери материал о Сайласе, я подготовлюсь к заклинанию с Шейном, а потом мы разберемся с Меткой Охотника, — вздохнула она, потирая глаза. — Черт возьми, — простонал он. — Добавь это в постоянно растущий список, что-нибудь еще, что я должен захватить, пока я здесь? — С таким же успехом можно взять все ингредиенты для другой вещи, но мы поговорим об этом, когда ты вернешься, — вздохнула Давина. — И привези, пожалуйста, еще кофе. — Кофе? — Да, кофе. Кофе Дю Мон, — уточнила она. — Принято, что-нибудь еще нужно, пока я здесь? — Я не могу вспомнить ничего другого, — простодушно предложила она. — Хорошо, я позвоню, когда приеду, — он повесил трубку, и Давина вздохнула. — Ого, — пробормотал Джереми. — Погоди, с чего ты взяла, что это проклятие? И оно убьет ребенка! — огрызнулся Деймон, заставив ее повернуться к нему. — Руны используемые здесь, это черная магия. Я чувствовала эту магию от другой ведьмы. И ничем хорошим это не кончится, для чего бы она ни предназначалась, она уже испорчена, так что все, что мы можем сделать, это удалить ее, — подтвердила Давина. — А разве она не перейдет к какому-нибудь другому невезучему ублюдку? — огрызнулся Деймон. — Нет, если я все сделаю правильно, — сказала она. — Но прежде чем приступить к работе, мне понадобится урок истории о Братстве Пяти, а также информация, которая сейчас хранится в голове профессора Шейна. — Откуда нам знать, что ты не врешь? — спросила Елена. — Вы не можете знать наверняка, — призналась Давина, глядя на ребят, которые выглядели нервными и испуганными. — Но я помогаю вам, потому что могу, и вы можете принять это и смириться с конечным результатом, или же вы можете продолжать вести себя глупо, как раньше. — В нас нет ничего глупого, милая, — задиристо заявил Деймон. — Я вижу пять глупцов, управляемых подростковыми гормонами и вампира, еле стоящего на ногах и пахнущего спиртным. Я не вижу второго, но я бы рискнула предположить, что он ваш моральный компас, и даже несмотря на это, вы вращаетесь вокруг этого «лекарства». Я знаю, что кто-то из вас хочет его, я полагаю, Елена, — быстро сказала Давина. — Я даже не собираюсь рассказывать вам о том, что это ужасно плохая идея, закончить метку Джереми или попытаться забрать лекарство у Сайласа, но вы, вероятно, не станете меня слушать, потому что мне шестнадцать, и вы меня не знаете, но вы, вероятно, даже не проводили исследования, кроме того, что вам рассказали о Сайласе, и, несмотря на мои предупреждения и предупреждения Кола, который более опасен и жесток, чем я, вы продолжаете эту охоту за лекарством. Это заставляет меня думать, что вы глупы, или невежественны, или просто слишком упрямы, чтобы понять опасность сил, которых вы не понимаете. — Но прежде чем вы слепо начнёте играть в «Следуй за Лидером к могиле Сайласа», что было бы очень плохо, я собираюсь положить этому конец, пока вы не совершили какую-нибудь колоссальную глупость, например, освободили Сайласа, или открыли Завесу, или устроили ад на земле, потому что мне нравится дышать, — заявила она. — Я свяжусь с вами завтра, когда разберусь с Шейном, когда я буду лучше понимать, с чем имею дело, тогда я буду знать, какой артефакт нужен, чтобы связаться с ведьмой, которая наложила проклятие, или чтобы направить ведьму, которая наложила проклятие. В любом случае, я не могу ничего сделать, пока не поговорю с Шейном. — Что ты собираешься делать с Шейном? — спросил Мэтт. — Я собираюсь проникнуть в его разум и получить ответы, которые мне нужны, — ответила она. — Мне просто нужно несколько вещей, которые помогут мне в этом. — А это не навредит ему? — спросил Мэтт. — Магия, которой он научил твою подругу Бонни, могла разорвать душу Бонни в клочья, так что я не думаю, что тебе следует беспокоиться о том, причинит ли ему боль то, что я делаю, — сказала она безразлично. — Воу, — прошептал Мэтт. — Если уж на то пошло, если он не будет сопротивляться, это не причинит вреда, а если будет, то причинит, — пожала она плечами. — Сайлас не наша проблема, — начал Деймон. — Теперь ваша. Между меткой и вашей охотой за лекарством, вы сделали его своей проблемой, и я рискну предположить, что вы не хотите иметь дело с этими последствиями или просто слишком сосредоточены на достижении цели, чтобы видеть предстоящие последствия. Я не хочу ничего выяснять, так что, теперь это и моя проблема, — призналась она. — Кто ты? — снова пробормотал Деймон. — Давина Клэр, ведьма из Нового Орлеана, — ответила она, притворно кланяясь. — Я свяжусь с вами по поводу проклятия, — сказала она, оставляя их размышлять. Вскоре она уже шла обратно к своему домику, когда увидела джип Хейли. — Привет, — улыбнулась Хейли, когда Давина трусцой поднялась на крыльцо. — Ты выглядишь измотанной. — Это была долгая неделя, — вздохнула Давина, развалившись на качелях рядом с Хейли. — Марсель пошел за человеческой едой, — сообщила ей Хейли. — Хорошо, — вздохнула Давина, потирая глаза, пытаясь избавиться от усталости от напряженных дней. — Как мы познакомились? — спросила Хейли. Давина посмотрела на Хейли. — Марсель, я сказала ему, что ты меня пугаешь, и он объяснил, что ты из будущего и сейчас находишься в своем шестнадцатилетнем теле, — сказала Хейли. — Это звучит очень странно, когда я произношу это вслух. — Я думаю, что это безумие, и оно происходит со мной, — рассмеялась Давина. — Мы познакомились когда я переехала в дом, в котором ты жила. Она так отчётливо помнила переезд на Плантацию. Она была так одинока, так зла на Марселя и его предательство по отношению к ней, так обижена, что заперлась в своей комнате. Она боялась Клауса, особенно после того, как вышла из себя и вызвала его гибридную форму. Она слышала, как трещат все кости в его теле, и чувствовала это так, будто это были ее кости. Она боялась, что он будет мстить. Она боялась Элайджу, не так сильно, как Клауса, но боялась, она заставила Элайджу захлебываться его собственной кровью. А Ребекка очень пугала Давину, буквально с того момента, как Давина увидела Ребекку, она стала ее пугать. Ребекка была так совершенна и красива, а ее злобный язык и злобный нрав внушали страх, и она была полной стервой. — Мы жили вместе? — спросила Хейли. — Да, когда мы впервые встретились, мы жили вместе. Мне только что… Мне было шестнадцать, и я только что выбралась из очень плохой ситуации. Твоя семья приютила меня, дала мне безопасное место, — призналась Давина. Несмотря ни на что, Майклсоны приютили ее, накормили, обеспечили одеждой, развлечениями и образованием за то короткое время, которое она пробыла у них. — Я была так зла, моя магия вышла из-под контроля, я никому не доверяла. Но ты была терпелива. Ты была очень терпелива со мной, несмотря ни на что, ты приносила мне еду и помогала мне, я не была пленницей, хотя первое время я вела себя именно так, я была заперта в своей комнате. Ирония в том, что это я заперла дверь. — И мы стали близки? — Со временем, — призналась она. — Я смотрела на тебя как на старшую сестру, ты такая бесстрашная и жесткая, я хотела быть похожей на тебя, — призналась она со слабой улыбкой. — И что из этого вышло? — Ничего, — ответила Давина. — Мы выросли, жизнь сложилась, мы отдалились друг от друга. Мы с мужем не были физически близки ни с тобой, ни с нашей семьей, мы тогда путешествовали, поэтому виделись не так часто. — С мужем? — Сейчас мне шестнадцать лет, но когда я жила своей жизнью, я была счастлива в браке, — улыбнулась она. — Как ты застряла в этом теле? — Я не знаю. В одну минуту я умирала, а в другую очнулась, шестнадцатилетняя, на следующий день после самого ужасного дня в моей жизни, на церковном чердаке, где Марсель спрятал меня в первый раз. Я так ненавидела этот чердак, — фыркнула она. — Знаешь, я была одна, пока ты не появился в моем трейлере, а потом ты сказала это и перевернула мой мир, — призналась Хейли с сухой усмешкой. — Мне всегда было интересно, каково это, иметь младшую сестру, да и вообще братьев и сестер. — Ну, для начала мы можем заплести друг другу волосы, ты можешь кричать на меня за то, что я краду твою одежду, я могу признать, что у тебя ужасный, просто ужасный вкус на мужчин, и мы можем ссориться, — предложила Давина. — Звучит заманчиво, — хихикнула Хейли. — Кстати, у тебя действительно ужасный вкус на мужчин, — надавила Давина. — Заткнись, это не я таскаюсь за Первородным, — фыркнула Хейли. — Кол мой лучший друг! — Давина рассмеялась. — Правда? — Хейли подняла брови. — Лучший друг, о котором я только могла мечтать, и мой партнер, — задумчиво сказала она. — Так твой муж… он? — спросила Хейли. — Нет, — тихо ответила Давина. — Нет, в последний раз, когда я его видела, он утешал нашу племянницу, которая была свидетельницей моей смерти, — пробормотала она. — Ты уверена? — Уверена, — грустно ответила она. — Мне очень жаль, — Хейли коснулась руки Давины. — Я скучаю по нему, — прошептала Давина. — Я знаю, что он здесь, но он не мой, и я скучаю по нему, — призналась она, фыркнув. — Ты всегда можешь вернуть его, — предложила Хейли. Давина фыркнула при этой мысли. — Я думаю, что верну его, несмотря ни на что, — пояснила она. — Но сейчас он не мой, — пробормотала она. — И это больно, больнее, чем я могу описать. — А ты не думала о том, чтобы связаться с ним… просто увидеть его? — спросила Хейли. — Думала, — тоскливо вздохнула Давина. — И что? — Это подождет, — ответила она. — У меня есть дела, Предки, которым нужно помешать, судьбы, которые нужно переписать, враги, которых нужно остановить или уничтожить. — Ты вышла на тропу войны? — спросила Хейли. — Я не позволю своей семье повторить предначертанное будущее, — твердо сказала она. — Ну, если тебе нужна помощь, — сказала Хейли. — Я здесь, чтобы помочь, — пообещала Хейли. — Спасибо. — А сейчас, как старшая сестра, я должна настоять на том, чтобы мы устроили веселый вечер кино, покрасили ногти на ногах и надоедали Марселю, поедая нездоровую пищу, — решительно заявила Хейли. — Звучит очень заманчиво, — хихикнула Давина, вытирая слезы. — Я не буду смотреть девчачий фильм, — предупредила Хейли. — А как насчет дрянных фильмов 80-х годов? — предложила Давина. — Мы можем посмеяться над спецэффектами и прическами. — Если мы будем их смотреть, то я голосую за «Принцессу-невесту», — хихикнула Хейли. — А я голосую за Лабиринт! — Значит смотрим оба. В какой цвет мы покрасим ногти Марселя? — Ооо, зеленый цвет Марди Гра! — Давина хихикнула. — Мне нравится ход твоих мыслей, — хихикнула Хейли, когда они встали, чтобы пойти в дом. — Знаешь, у мен не было ничего подобного в первый раз, — слабо сказала Давина. — Правда? — Да, из-за Ковена и всего остального мне так и не удалось побыть подростком, — призналась она. — У меня даже не было нормальной первой влюбленности. — А что случилось с твоей первой влюбленностью? — Его убили, потому что я была ведьмой, — грустно призналась она. На этот раз этого не случиться. Тим будет жить своей прекрасной, скучной жизнью и забудет о Давине Клэр. — Мне так жаль, — Хейли сжала ее плечи. — Моей первой влюбленностью был суровый любитель активного отдыха, после первого поцелуя я выяснила что он гей, и встречался со мной только для прикрытия перед своими родителями. — Тебе действительно нужно лучше разбираться в мужчинах!