the vixen & the fox

Похмелье Кола перешло в легкую головную боль, но это могло быть связано и с тем, что близнецы ужасно произносили египетские слова, и ему хотелось ударить себя сковородкой по голове, чтобы заставить их остановиться. Наступил вечер, и он сдался. — Ладно, хватит, — отмахнулся он от них, когда они попытались повторить. — Мы… — начала Лив. — Я произнесу заклинание, а вы двое можете подключиться ко мне, пока я буду произносить заклинание, чтобы вытащить Странников, и мы поместим их в эту бутылку, — решительно заявил он, беря пустую бутылку из-под бурбона. — Мы сможем это сделать, — сказал Люк. — Не за то время, что у нас есть. Странники нигде не могут долго находиться вместе, не вызывая разрушений и бедствий, даже с Пассажирами, нам нужно поймать их сегодня вечером, — вздохнул он. — Мы сможем, — настаивала Лив. — Я в этом не сомневаюсь, но я сомневаюсь, что вы сможете сделать это в столь сжатые сроки, так что вот, возьмите бутылку, я соединю нас и произнесу заклинание, а вы двое с помощью заклинания втянете Странников в бутылку, — сказал он, бросая Люку стеклянную бутылку. Блондин на мгновение замешкался, прежде чем поймать ее. Встав, Кол взял нож и припасы, проверяя телефон на наличие сообщения. Высветилось сообщение от незнакомого номера: «Я Винсент Гриффит, твой номер мне дала Бонни Беннет. Сообщаю тебе, что Давина без сознания, но мы нашли жертв Евы Синклер и находимся на Плантации.» Кол еще раз перечитал сообщение, затем набрал ответ, после чего сунул телефон в карман и достал часть заклинания, которое ему понадобится. Ему нужно было сохранить номер Винсента позже. — Что это? — Еще один проект, — ответил он, захватив веревку и немного воска, а также свою личную печать, чтобы закончить работу. — Для чего это? — Ну, после того как мы их поймаем, нам нужно запечатать их, лучший способ, который я знаю, семейная магия. Мы добавим вашу кровь в воск и используем для этого мою старую печать, — сказал он, бросая ее близнецам. — Это волк, — заметила Лив. — Лиса, — поправил он. — Это мой… талисман, если выразиться по простому, его будет достаточно, чтобы держать их там запечатанными, когда я закончу. — Талисман? — спросил Люк. — Вроде того… Финн был кабаном, Элайджа оленем, Клаус волком, я лисой, Бекс медведем, а Хенрик орлом. Лиса будет достаточно сильной, чтобы сделать бутылку несокрушимой и вместить столько душ, сколько мы заберем у Пассажиров, — объяснил он. — Хм, — пробормотал Люк. Кол забрал его, продолжая набивать карманы необходимыми вещами. Когда они были готовы, он подошел к двери и увидел, что Элайджа разговаривает по телефону. Элайджа помахал им рукой, и Кол помахал в ответ, когда они сели в машину. Ехать было недолго, Кол съехал на обочину и вышел из машины, увидел проезжающего мимо дальнобойщика и подождал, пока не убедился, что они одни на дороге, а затем вышел на центральную линию. Написание заклинания не заняло много времени, хотя ему пришлось тщательно выписывать иероглифы, чтобы не перепутать ни одного. Чертовы египтяне и их сложные иероглифы, если бы он когда-нибудь встретил древних колдунов, он бы знал слова из их языковой системы! Составив заклинание, он жестом пригласил близнецов подойти, а Лив передала ему бутылку. Кол вытащил свой сигил и стал творить заклинание вокруг бутылки, используя воск, чтобы окропить лису своей кровью. — Хорошо, — сказал он, вставая и помещая бутылку в центр заклинания, после чего отошел. — Возьмитесь за руки, — приказал он. — Теперь направьте мое заклинание, не направляйте ничего другого, откройтесь воздуху и почувствуете, как Странники приходят к нам. Он сосредоточился на заклинании, египетский язык перекатывался на языке и ощущался как заусенец в горле, но он чувствовал, как древнее заклинание зашевелилось, прежде чем иероглифы начали светиться. Кол почувствовал притяжение силы умирающего солнца, а затем огонь вспыхнул, и огромная тень полетела к ним вместе с темнотой заходящего солнца. Он смотрел, как близнецы втягивают все вызванные им души в пузырек, наполняя его, когда он отпустил близнецов, и протянул руку, переходя на древненорвежский язык, чтобы запечатать души внутри. Сургуч зашевелился сам по себе, когда огненный лис обхватил флакон и запечатал крышку. — Ух ты, — прошептал Люк. — Это действительно они? — Не двигайтесь, вы двое, — он схватил их за руки и порезал им пальцы, после чего капнул кровью на печать и закончил заклинание: электричество пронеслось по бутылке, как молния. Когда все закончилось, он поднял бутылку. — Вот, отнесите это своему отцу. Заклинание, чтобы открыть его, написано на латыни, все, что нужно, это родственная связь с кем-то из вас, души не смогут выбраться, — он взял принадлежности. — Где ты этому научился? — Чему? — Вытаскивать души из тел? — Древние египтяне были очень привязаны к душе, большая часть их магии сосредоточена вокруг нее, они совершенствовали путешествия на астральный и другие планы, поэтому их предания о загробной жизни так сложны. Их фараоны обычно были могущественными колдунами, отсюда и вера в то, что они связаны с богами. — Откуда ты это знаешь? — Лив уставилась на него. — Проживи столько, сколько я, и ты кое-что поймешь, дорогая, — пошутил он. — Пойдемте, нам нужно забрать Элайджу. — А если серьезно? — Упорствовал Люк. — Я научился этому фокусу в двенадцатом веке, я путешествовал по Ближнему Востоку, много ездил по этой местности, проводил много раскопок вместе с крестоносцами, — ответил он. — У египтян была такая любовь к магии души и использованию ее для общения с мертвыми, что я изучал ее около пятидесяти лет, но именно это заклинание ваша прабабушка помогла мне расшифровать. Я хотел помочь со Слиянием, но возникли другие события, которые потребовали моего внимания. — Что ты знаешь о Слиянии? — Нетерпеливо спросила Лив. — Сколько вам двоим лет? — Двадцать, наша магия поздно расцвела по… некоторым причинам, — уклончиво ответил Люк. — Нашему отцу не нравится, что мы предоставлены сами себе. Но по мере приближения Слияния они выпускают нас познавать мир, — пояснил он. — Слиянию несколько тысяч лет, — заметил Кол. — Мы это знаем. — А вот чего вы не знаете, так это того, что его можно отменить. Я пытался узнать об этом несколько веков, — пожал он плечами. — Возможно, я знаю, как обратить это вспять, но поскольку у вас двоих есть время, придется немного подождать. — Почему? — Спросила Лив. — Потому что у меня есть несколько более важных дел, чем ритуал, который проводится только в двадцать два года, — ответил он. — Это не забыто, просто, как говорится, отодвинуто на второй план. — Как ты думаешь, ты сможешь снять проклятие Слияния? — осторожно спросил Люк. — Не вижу причин, почему бы и нет, это было сделано с помощью магии, ее можно снять. Потребуется лишь терпение, — зевнул он, подъезжая к мотелю. Когда он подъехал, было абсолютно темно. Он вышел из машины и прошел в комнату, оставив Странников с близнецами. Элайджа сидел в кресле, уставившись в стену. — Что бы это ни было, я этого не делал, — предупредил Кол, входя в комнату. Элайджа наконец посмотрел на него, его глаза были жесткими, а челюсть сжата, что один из них попал в какую-то неприятность. — В чем дело? — Никлауса вызвали в Новый Орлеан. — Черт, — пробормотал он. Для него и Давины это было раньше срока. Они оба надеялись задержать его до конца мая, когда беременность Хейли будет более стабильной и безопасной, и Ник не причинит ей вреда. Несмотря на все зло, которое он и его семья могли совершить, они никогда не причинили бы вреда беременной женщине и не стали бы намеренно вредить ребенку. Конечно, их определение ребенка не совсем изменилось со временем, но все, кому не исполнилось десяти лет, были для них детьми. Конечно, Кол допускал, что в эту эпоху детьми считались восемнадцатилетние и младше, но это было странное понятие, если учесть, что в его время он был взрослым в двенадцать лет. — Зачем? — Он не сказал, но он был… очень расстроен. — Мы должны предупредить Марселя. — Зачем? — Марсель король, и Ник захочет захватить власть, когда наконец увидит, что сделал Марсель, — заметил Кол. — Я об этом не подумал, — проворчал Элайджа. — Я надеялся, что он его не будет здесь дольше, — признался Кол. — Почему? — Легче работать, когда его нет рядом. А у меня времени в обрез, мы с Давиной наконец-то обошли кирпичную стену нашей проблемы и добились прогресса. — Все твои планы, — начал Элайджа. — Никаких планов, брат, я пытаюсь остановить все, чтобы не разрушить нашу семью, — вздохнул он. — Если тебе нужна помощь, — мудро предложил Элайджа. — Да, мне нужно, чтобы ты защитил Хейли Маршалл. — Зачем? — Скоро узнаешь, — ответил Кол, подходя к мини-холодильнику и доставая купленное ранее пиво. — Мне нужен человек, которому я мог бы доверять, чтобы обеспечить ее безопасность. — Должен сообщить тебе, что друзья мисс Беннет, мисс Форбс и мистер Донован, приедут вместе с шерифом Форбс на плантацию, в один из гостевых домов, — сказал Элайджа. — Они приедут сюда после того, как мисс Форбс и мистер Донован закончат учебу. — Отлично, — проворчал Кол, проводя рукой по лицу. Еще больше людей, еще больше сложностей, и, что еще хуже, еще больше навязчивых идей солнечной блондинки его брата. Кол не знал Кэролайн и не осуждал ее, но вампирша была самоуверенной и навязчивой. К тому же она была увлечена Ником, который оплодотворил Хейли, и это было бы нежелательным осложнением. — Ты, кажется, не в восторге, — усмехнулся Элайджа. — Я не в восторге. Но… черт возьми, импровизируй, приспосабливайся, преодолевай. — Где ты это услышал, брат? — Марсель, — ответил Кол. — Подходит, и мне нравится, я могу сделать это своим девизом, — усмехнулся он. — По-моему, у тебя уже есть девиз. — Ах да, для игр всегда найдется время, — усмехнулся он, потягивая пиво. Они оба молчали, пока Кол потягивал пиво. — Как ты относишься к тому, что у тебя есть жена? — Неожиданно спросил Элайджа. Это заставило его поднять брови, когда он посмотрел на своего брата. Кол надолго задумался, прислонившись спиной к изголовью кровати. — Я не знаю… Я не думал об этом, когда мы были людьми, потому что это было не… Я не хотел этого, — признался он. — Я не был таким, как вы, я не хотел оставаться там навсегда, я хотел отправиться в Старый Свет, искать приключения и узнать больше о магии. Жена, в общем-то, при том, чем я хотел заниматься, в то время была непрактична. Жены обычно означают детей в какой-то момент, а в реальности я не хотел этого в то время, я не хотел рисковать. — Чем рисковать? — Роды это опасно, как для матери, так и для ребенка, — пояснил он. — Может быть, в эту эпоху это и не так, но в те времена это было так, и я учитывал это, когда принимал решение о женитьбе. — Ах да, ты же помогал Аяне принимать роды, — усмехнулся Элайджа. — Я потеряла достаточно матерей, Элайджа, я видел опустошение детей и мужей, я не хотел этого в своей жизни… Я не был ни тобой, ни Бекс, ни Хенриком, ни безнадежным романтиком, — он скривился от воспоминаний. Хенрик постоянно донимал Кола романтическими советами о том, как завоевать девушку, а Бекс постоянно рыдала в его китель о своей последней сердечной неудаче, и этого было достаточно, чтобы он не ссорился с матерью по поводу разрешения Ребекке выйти замуж. Он помнил, как сильно Элайджа любил Татию и ее сына, и как он обрел маленькую семью после того, как Татия потеряла своего мужа, Ивора. Ивор был близким другом Элайджи, и отношения между Татией и Элайджей были очень крепкими. Ник, конечно, тоже был влюблен в Татию, но Кол не хотел об этом думать, потому что, честно говоря, это было странно. — Я не был настолько непрактичен, чтобы думать, что этого не случится, но я не хотел жениться на девушке просто так, — признался он. — Если я и собирался жениться, то хотел, чтобы мы хотя бы были друзьями или имели какое-то взаимопонимание. Возможно, в то время так и было, но я не хотел беспокоиться об этом до старости, лет до тридцати, если я дожил бы до этого. Я не хотел, чтобы все закончилось, как у матери с отцом, горько и жестоко, поэтому я избегал этого. — А что ты думаешь об этом сейчас? — Я не знаю, — ответил он. — Отсюда все эти сложности. — Что ты думаешь о Давине? — Давина это Давина… и это сложно, — пробормотал он, потягивая пиво. — Я не слишком много думал об этом, но когда это приходит в голову… — проворчал он. — Ты можешь это представить? Он беспомощно пожал плечами. — Я не знаю… Но я не вижу никого другого на месте ее чертова мужа. И в такие моменты я жалею, что ясновидение не является одним из моих природных даров, так что я мог бы решить эту проблему без лишних хлопот. — Если ты решишься жениться на ней, Давина будет прекрасным дополнением к семье. — Ничего себе, настоящее одобрение от Элайджи Майклсона, — фыркнул Кол с улыбкой. — Бывает и такое, — ободряюще усмехнулся Элайджа. — Нет, не бывает. Только один из нас «остепенился» после того, как стал вампиром, Финн, и мы все ненавидели Сейдж. — Она была ужасна, — сказал Элайджа. — Да, — усмехнулся он. Одно дело, если бы Финн влюбился в служанку, или «крестьянку», как Бекка называла простых людей. Они были викингами, простые люди были уважаемы в их глазах и в их сознании, но нет, Финн влюбился в мошенницу, в мадам, которая обворовывала их и замышляла их убийство. Сейдж была живым существом, и с ней было интересно, но все ее ненавидели за попытки их убить и, что еще хуже, за воровство. Финн любил ее, конечно, любил, любой смертный, у которого хватило бы духу вогнать деревянный кол в сердце Финна, пользовался его вниманием и привязанностью, но в то же время Сейдж водила его брата за нос. Это сводило с ума! — Что бы ты ни решил, мы тебя поддержим. — Хорошо, я попрошу тебя вспомнить об этом после того, как верну Фрею. — Фрею? — Да, я объясню это, когда она будет у меня. Мы с Давиной должны выкрасть ее оттуда, где она прячется, — простонал он. — Когда моя жизнь стала такой сложной? — В тот момент, когда ты погнался за Давиной Клэр.

***

Он бродил по лесам, молча следуя за своим старшим братом. Финн искал Сейдж, он знал это, и он знал, что Сейдж ищет Финна. Но проблема заключалась в том, что они находились далеко друг от друга и не смогли бы найти друг друга без посторонней помощи. Он также знал, что новые члены Ковена его брата могут привести Сейдж к Финну. Он не обратил внимания, когда наступил на ветку, и рука, похожая на тиски, схватила его за горло, пригвоздив к дереву. — Какого черта ты преследуешь меня? — Прорычал голос, и он посмотрел на брата. — Давно не виделись, Финн, — выдавил он. — Хенрик?! — Финн отпустил его, и он приземлился с глухим стуком. Одна из положительных сторон того, что он был на другой стороне, заключалась в том, что ничто из того, что должно было причинить боль, не причиняло боли. За исключением той части, где говорилось о смерти или вырванной душе, это должно было быть неприятно. — Как? Как это…? — Долгая история, брат, — признался он, медленно поднимаясь на ноги. — Мне нужна твоя помощь, и если ты поможешь мне, мы вернем тебе Сейдж. — Мы? — Жена Кола, — пояснил Хенрик. — Наш брат никогда бы не женился, — насмехался Финн. — Ты удивишься, но он выбрал упрямую лисицу, — усмехнулся Хенрик. Он вспомнил, как удивился, когда в виде призрака пришел к Колу, а там стояла маленькая брюнетка-ведьма и смотрела на него, пока Кол разговаривал с надгробием. С момента смерти Давины Клэр прошло не менее пятисот лет, и именно тогда Хенрик решил, что мир переоценивают. Побывав на Другой Стороне более тысячелетия, он каким-то образом задействовал свои слабые колдовские способности и установил хорошую связь с магией времени, а поскольку Другая Сторона не была связана временем, он мог прыгать туда и обратно, когда хотел увидеть свою семью. Но разрушение Потустороннего Мира, забвение Ада, уничтожение разрушенного наследия его матери оставили его брата одиноким и затравленным, а его племянницу поставили перед невыполнимой задачей, которую нужно было исправить, когда их выставили злодеями. Хенрик никогда не приближался к Давине Клэр, хотя привык видеть ее рядом с Колом, когда навещал брата. Любовь между ними была сильной, Давина бросила вызов миру и аду, чтобы быть с его братом, и он восхищался этой лисицей. Он восхищался ею настолько, что решил, что она сможет сделать то, что должно быть сделано. Выбрав ее, он приложил все усилия, чтобы нарушить мир и найти путь назад, путь к спасению. Только четыре девушки из Жатвы служили определенной цели и были готовы помочь ему. Многие ведьмы Кола, которых он обучал и с которыми общался на протяжении тысячелетий, были более чем счастливы помочь Хенрику. Природа была разрушена по вине Елены Гилберт и его матери, и ее нужно было восстановить. Однако в центре внимания оказалась его семья. Поэтому для их спасения он выбрал Давину Клэр. — Что за лисица? — Спросил Финн. — Давина Клэр, — ответил он. — Что бы ты ни делал для матери, это не вернет тебе Сейдж, мать планирует погубить нас всех, — сказал он. — Как? — Разрушение Другой Стороны повергнет нас в ад или в мир, а я провел слишком много времени здесь, наблюдая, как портят и разрушают природу и нашу семью, чтобы хотеть вернуться в любой из этих миров. Брат, что бы ни говорила и ни делала мать, это не восстановит баланс Природы. Это будет разрушение баланса Природы. — И почему я должен тебе помогать? — Спросил Финн. — Потому что я твой младший брат, — ответил он. — А Фрея жива и захочет увидеть тебя, — ответил он. — Фрея мертва. — Нет, не мертва, я отведу тебя к ней, — пообещал Хенрик. — Матушка сказала… — Мать всегда лжет, — тихо сказал Хенрик. — Всегда. Помоги мне, и ты вернешь Сейдж и Фрею. — Зачем тебе моя помощь? — Потому что ты мой старший брат, и мне нужна твоя помощь, — ответил Хенрик. — Если мы все сделаем правильно, то снова станем настоящей семьей, и ты сможешь победить Ника, а может, и Элайджу, — пообещал он. Финн усмехнулся, а Хенрик улыбнулся. — А ты совсем не изменился, — хмуро сказал Финн. — Думаю, я сильно изменился за то бесконечное время, что здесь нахожусь, — ответил Хенрик. — Ты все еще маленький. — Я расту! — запротестовал он.