the vixen & the fox

Кол видел, как Винсент размышляет, осматривая стеклянный гроб. — О чем ты думаешь? — Спросил Винсент. — Потому что я чувствую связь между ней и кем-то другим. — Я знаю, и это меня беспокоит: этот другая тоже дремлет где-то в другом месте, где — я не знаю, — признался он, обходя гроб. — Но нам нужен этот кулон, а чтобы его получить, нужно, чтобы она проснулась. — И что ты думаешь? — Спросил Винсент. — Пока не знаю. — Ты говоришь, что она твоя старшая сестра? — Винсент встал. — Да. — Если она член семьи, почему бы не создать семейную связь, привязать ее к кому-то другому, это зациклит связь, в которой она уже находится, но в свою очередь даст ей якорь. — Да, но это приведет меня к связи, которая привяжет меня к чему бы то ни было, — заметил Кол. — У тебя есть еще два живых брата и сестра, — заметил Винсент. — Ты предлагаешь привязать ее к темной магии одного из них, — сказал он с благоговением. — Это практично, и она не сможет ее использовать, пока другой участник этой связи не станет сифоном, — сказал Винсент. — Это будет временное решение, пока связь не будет полностью разорвана, но это может сослужить хорошую службу, а ты, как ее семья, смог бы разорвать связь, когда придет время. Такая магия всегда связана с семьей, — заметил Винсент. — Я об этом не подумал, — признался Кол. — Мне бы и в голову не пришло использовать братьев или сестру в качестве якоря. — Почему? — Потому что привязка к одному из моих братьев и сестры — это обычно ужасная идея, достойная психушки! Но, возможно, это сработает. Я найду одного из них, и мы найдем древненорвежское заклинание, чтобы разбудить ее после того, как привяжем к якорю, — вздохнул он. — Древненорвежское? — Она из Старого Света, какое бы связывающее заклинание на ней ни было, я уверен, что оно древненорвежское, — пожал плечами Кол. — Кого ты бы предложил использовать в качестве якоря? — Спросил Винсент. — Бекку, — ответил Кол. — Почему? — Она не будет терпеть дерьмо, не отстанет от Фреи, она умна и хитра и лучше из нас распознает двойной обман, а еще она быстра, и ее трудно поймать, если за якорем придет что-то, связанное с Фреей. Ребекка также исключительно изобретательна, — добавил Кол. — Я бы принципиально связал ее с Элайджей, поскольку он самый старый и благородный из нас, но, судя по тому, что я слышал, это, скорее всего, сработает против нас. Фрея, очевидно, очень хороша в актерской игре и манипулировании, этому она, несомненно, научилась у старой доброй мамы, и слепое пятно Элайджи — семья, он будет слушать семью, а не разум, и я не могу рисковать безопасностью Давины из-за того, что Фрея манипулирует им. — Похоже, ты хорошо знаешь эту сестру? — Честно говоря, я ничего о ней не знаю, кроме того, что Давина ей не доверяет. Я уверен, что мы с ней хорошо поладим, магия и все такое, но я не думаю, что она понимает, что такое семья и как она работает, или что ты не можешь выбирать свою семью, и практически я не могу полностью доверять ей, пока она связана с другой ведьмой, является она нашей семьей или нет, — пробормотал Кол. Кол знал, что годы изоляции сделали его немного беспристрастным по отношению к семье, но он всегда хорошо понимал своих братьев и сестру и их взаимоотношения. Финн был их задирой, но, в конце концов, он был их старшим братом. Финн также считал себя патриархом семьи, и они позволяли ему это, потому что у него были самые лучшие отношения с родителями. Элайджа был настоящим патриархом их семьи, он был их старшим братом, на которого они полагались, чтобы все шло гладко, и который защищал их. Ник был их средним братом, настоящим защитником семьи, но также любопытным, заботливым и теперь немного контролирующим братом, который любил их и хотел для них самого лучшего. Он также был правой рукой Элайджи во всем. Кол знал, что он независимый, хитрый, дикий человек в их семье, но в то же время надежный и упорный. Кол всегда поступал по-своему, еще с человеческих времен, и не только из-за магии, но и потому, что был чудаком среди своих братьев и сестры. Ребекка была их младшей сестрой, они защищали ее, а она любила их, она также была его партнером, когда ему это было нужно, по крайней мере, до 1914 года он придерживался этой идеи, она также была безнадежным романтиком и оптимистом. Хенрик был ребенком в семье, они любили своего младшего брата больше всех, но Хенрик был разумным, решительным, упрямым и ребенком. Фрея выросла в одиночестве и изоляции, и Кол сомневался, что она знает, как устроены семьи, а настраивать их друг против друга, вероятно, было не самой лучшей идеей. Кол знал от Давины, что Фрея как-то пыталась вклиниться между Ником и Элайджей, что было неразумно, и это привело к предательству и трагедии. Кол решил, что если Фрея захочет войти в их семью, то они должны привить ей определенную роль в ней, прежде чем она попытается разделять и властвовать. Кол также признал, что он был рад появлению в семье еще одной ведьмы, потому что хотел узнать больше, ведь его матери не было ничего, чему она могла бы его научить, и Аяна тоже не могла дать ему ничего нового. Поэтому он хотел узнать о магии Фрейи. — Когда твоя сестра приедет, я помогу создать заклинание привязки, возможно, что-нибудь на языке, которого она не знает, что поможет держать ее на привязи. — О чем ты думаешь? — В Треме есть несколько вымерших африканских диалектов, а также староиспанский, он достаточно отличается от норвежского, без схожих корней, чтобы она не смогла сломать его, если только не знает подобной магии, — объяснил Винсент. — Мне нравится, ты займешься заклинанием, я сделаю из Бекки якорь, а потом мы попросим Фрею запечатать Эстер, чтобы завершить Жатву, — решил Кол. Магия отчасти связана с культурой и языком, поэтому Кол за свою тысячу лет узнал как можно больше. Ему ничего не оставалось делать, кроме как погружаться в культуру и магию всех видов. В результате он знал много. Ему это нравилось, но он и ненавидел это, потому что не мог снова стать колуном, и это приводило его в ужас. Боже, как он ненавидел эту разлуку. Он сомневался, что Фрея знает хотя бы половину того, что знает он, поэтому ему придется держать ее подальше от неприятностей, пока он не научится ей доверять. — Ты изучил Жатву? — Спросил Кол у Винсента, когда они вышли из подвала. — Да, ритуал неправильный, но я думаю, что смогу… Это не моя магия, — признался Винсент. — Но доверие и вера Давины станут ключом к тому, чтобы все получилось. — Доверие и вера во что? — В предков, — вздохнул Винсент. — Этого не будет, не думаю, что даже я смогу сотворить такое чудо, — вздохнул он. — Мы должны заставить ее поверить во что-то. — Кол, если Слияние не подействует на нее, — начал Винсент. Он вздохнул. — Давина возможно не ошибается в своем плане по уничтожению Предков. — Она втянула тебя в это? — Проворчал Кол, скрестив руки на груди и прислонившись к стене. — Да, но… если твоя мать так сильно их испортила, возможно, это реальное и действенное решение, — пояснил Винсент. — Ценой одной из них, — сказал он. — Мне это не нравится, — признался Винсент. — Но если Предки будут уничтожены, а Жатва завершена, то эти девочки, Давина, Эбби, Моник и Кэсси, вернутся, а не станут марионетками жестокости. — Я знаю, — тихо признал Кол. — Я рассматривал это со всех сторон. Я рассматривал способы выкачать магию из Давины, запечатать ее, вернуть, не убивая ее, я даже рассматривал обмен жертвами, но проблема в том, что у нее мало времени. Слияние — моя последняя надежда, и я знаю, что шансов мало. И выбор, кому из Давины жить, а кому умереть, разрывает меня на части, потому что ни одна из них не должна оказаться в такой ситуации. Если бы то, что испортило время, не вернуло ее обратно, то маленькая Давина отправилась бы на Жатву и была бы возвращена. Но теперь их двое, и я не хочу терять ни одну из них, я эгоист, они обе мне нравятся. Я не могу жить смертной жизнью, зная, что не сделал все возможное, чтобы обе они были в целости и сохранности. — Это уже слишком, — вздохнул Винсент. — Она важна, — защищался Кол. — Я знаю, я понимаю, она… черт, я знаю эту девушку всего несколько недель, и она тоже важна для меня, Кол! — Я знаю. — Но если это не сработает, Большая Давина хочет уничтожить Предков. — Я позволю ей это сделать, — пробормотал он. — Моя бывшая жена, по-видимому, сделала темный предмет, который Давина хочет использовать для этого. Я… Я не могу вернуться в тот дом один, не могу, — помрачнел Винсент. — Я бы попросил Уилла пойти со мной, но он будет задавать вопросы, на которые я не смогу ответить… — Я пойду с тобой, — сказал Кол. — Мне будет легче отпустить Давину, если я буду знать, что она использует и как это работает. — Ты действительно не хочешь ее отпускать, — с юмором заметил Винсент. — Я территориален, — пожал плечами Кол. — Мне нравится беречь то, что принадлежит мне, а она — первая за долгое время, кого я считаю своей. — У тебя целый Ковен, — усмехнулся Винсент. — Я заметил, — с язвительной улыбкой признал Кол. — Давай достанем артефакт, который нужен Давине, я свяжусь с Близнецами, чтобы договориться о встрече с их отцом, Давиной и мной. — Чем я могу помочь? — Проследи, чтобы Бонни и Калеб не взорвали нас, — предложил он. — Из всех ведьм, которых можно было заполучить, ты нашел Беннет, — усмехнулся Винсент. — Черт возьми, она хотела выпустить Сайласа! — Она молода. — Давина молода. Бонни манипулируют, потому что она необразованна и на ее решения влияют друзья и желания друзей, я не потерплю этого. Это разрушило бы мир. Кол был твердо уверен, что если бы Давина не пришла в себя в тот момент, когда она вернулась, им бы всем пришел конец. И это было бы чертовски не весело. Давина, вероятно, невольно причинила много вреда, вернувшись, чтобы сохранить ему жизнь, ирония этого забавляла его. Все потому, что ведьма, путешествующая во времени, решила найти его, несмотря на вполне реальную возможность того, что она могла стать для него закуской. — Что думаешь об этом теперь? — Спросил Винсент. — Я рад, что не стал делать из Давины Клэр закуску, — размышлял Кол. — Ты же знаешь, что нормальные смертные не обсуждают приготовление еды из людей. — Ты же знаешь, что мне тысяча лет и я был вампиром на протяжении этой тысячи лет, люди очень долгое время были пищей. Так этот артефакт, что это? — Спросил Кол. — Депот Д’Аржент, его создала Ева, я знаю, что это такое и как он работает, поэтому знаю, как Давина будет его использовать, — объяснил Винсент. — Ты уверен? — Спросил Кол. — Да, давай, — покачал головой Винсент. Они вышли из дома и направились к грузовику Винсента. — Насколько ты уверен, что это то, что нужно, чтобы сломать контроль Предков? — Я очень в этом уверен, это единственная вещь, которая способна это сделать, — признал Винсент. Ева создала его, чтобы притягивать силу с другой стороны на физический план. — Я не хотел, чтобы это было оружие, но оно должно было помочь Ковенам. — Как? — Ну, до того как появились Давина и ты, вампиры убивали нас направо и налево, и Ева хотела дать им отпор, — объяснил Винсент. — Я не знаю, что сделала Давина, но она… она связалась с Марселем, до этого он просто убивал нас, а теперь он работает с нами, и с этой переменой я рад работать с вами. Я все еще ненавижу вампиров, но Марсель стал более терпимым, когда взял Давину к себе. *** Давина, спотыкаясь, вошла в дом на Плантации и рухнула лицом на кровать. Она сняла дурацкое проклятие Деверо с волчьей стаи Полумесяца, и это едва не свалило ее с ног. Магия оказалась сильнее, чем она ожидала, а всплеск отслеживающей магии едва не разорвал ее на части. — Давина? — Раздался голос Кола. — Я собираюсь лечь здесь и умереть, — сказала она, лежа. — Давина? — Пальцы Кола отодвинули ее волосы в сторону, когда он пристально посмотрел на нее. — Я все испортила, — объяснила она. — Как? В последнее время мы ничего не делали, — заметил Кол. — Природа, должно быть, настолько запуталась в том, что я натворила, что создала четырех трибридов, — сказала она, перевернувшись на спину и уставившись на него. — Ох, — кивнул он, садясь на ее кровать. — Да, — кивнула она, лежа и потирая лицо рукой. — И завтра у нас здесь будет стая волков… — Ты сняла проклятие? — Бонни, Калеб и я сняли проклятие. И я не могу выкинуть этот образ из головы, он не оставляет меня в покое, это почти больно, но не… — простонала она. — Это не больно, но это похоже на какую-то мигрень, она просто не проходит, с тех пор как я произнесла заклинание. — Что ты видишь? — Все размыто, ничего особенного, — призналась она, лежа рядом. — Но это убивает меня. На этот раз я увидела что-то другое — карие глаза. — Карие глаза? — Да. — Это что-то новое? — Я никогда не видела что-то определенного ни в одном из этих видений, я рисую их уже месяц, и они не имеют никакого смысла, но в этот раз я точно видела карие глаза, — объяснила она, потирая лоб. — И это впервые. — Может быть, это член твоего Ковена, — пробормотал он. — Я поговорю об этом с Джозефиной. — Не нужно, — вздохнула она. — Это продлится недолго, мы позаботимся о Жатве, и все прекратится. После моей смерти, в первый раз, я не видела этих вещей после возвращения, так что, что бы это ни было, оно прекратится. Кол ничего не сказал, а она внимательно посмотрела на него. В его взгляде было что-то такое, что заставило ее поджать губы. — В чем дело? — Спросила Давина. — Если я расскажу, ты разозлишься, — признался он. — Я разозлюсь еще больше, если то, что ты планируешь, обрушится на меня, — твердо предупредила она. — Я разбужу Фрею, — ответил он. — Кол! — Прежде чем ты разозлишься, я хотел бы напомнить тебе, что семейная магия сильна, а она — мой единственный живой практикующий родственник, к которому у меня есть доступ, и если мы все сделаем правильно, то Элайджа и Бекка будут на нашей стороне, несмотря ни на что, пока мы не склоним Фрею на нашу сторону. — А как же Клаус? — Пока Ник не вытащит голову из задницы, я не знаю… Но с твоими знаниями мы сможем парировать все выпады Ника. А у Марселя есть Джош, он ждет, пока все утихнет между ним и Ником, прежде чем разрешить тебе приехать, но ты скоро увидишь Джоша, — пообещал Кол. — Ты доверяешь мне, Давина Клэр, так доверься мне и в этом. — Я доверяю тебе, просто я не очень доверяю твоей семье. — Мудро. — О моем человеческом дне? — Да? — Мы можем посмотреть Тора? — Спросила она. — Конечно, все что захочешь, дорогая. — Окей, мы сходим на Тора и проведем обычный день, просматривая книги и слушая пластинки, — решила она. — Договорились, — кивнул он.