the vixen & the fox

Джексон Кеннер был потрясен, когда проснулся в ярком свете нового рассвета, голый, как в день своего рождения, на болотах вместе со своими товарищами по стае возле их хижины. Еще больше он был ошеломлен, когда они пришли на свое обычное место встречи и обнаружили чистую одежду разных размеров для разных возрастов, для обоих полов. Новые игрушки для щенков были аккуратно разложены, лагерь приведен в порядок. Трейлеры были опрятными и аккуратными, хижины отремонтированными и выглядели почти по-домашнему, все было очищено от запустения и времени. Было организовано хорошее место для собраний, а в холодильниках стояла еда. В своей хижине Джексон был ошеломлен, обнаружив красивую записку, написанную изящным почерком, старомодным курсивом. «Джексон Кеннер, Второй альфа стаи волков Полумесяца, Луизианский залив, Ваше проклятие снято. Мы сняли проклятие в надежде на создание союза, и даже если вы откажетесь от него, мы будем рады познакомить вас с потерянным членом вашей стаи. Истинная Альфа, Андреа Лабонэр, также известная как Хейли Маршалл, член моей семьи. Она очень хочет познакомиться с вашей стаей и с нетерпением ждет воссоединения. Меня зовут Давина Клэр, я внучка покойной регентши Мэри-Элис Клэр и бывшая ведьма Ковена Французского квартала. Друзья, которые помогли мне снять ваше проклятие, — Бонни Беннетт из «Ведьм Беннетт» и Калеб Вестфолл из Ковена О’Каллей. Мы создали свой собственный Ковен вместе с Винсентом Гриффитом, формально принадлежавшим к Ковену Треме, под руководством Кола Майклсона, который пригласил вас и вашу стаю на плантацию Майклсонов, и мы с нетерпением ждем встречи с вами там. Надеемся, это станет началом нового пути для всех фракций Нового Орлеана. С наилучшими пожеланиями, Давина Клэр» Джексон был ошеломлен, когда увидел записку. Андреа была жива! Облегчение, охватившее его, было почти парализующим: он схватился за свой старый стол и стоял там, тяжело дыша от облегчения. У него не было времени искать ее, пока он пытался сохранить свою стаю в целости и сохранности. Раздался громкий треск, и он поднял голову, увидев Оливера, вбежавшего в его дом, свежеодетого. — В холодильниках нет отравленной еды! — Сказал Оливер, оглядываясь по сторонам. — Чистая одежда, чистая еда, чистый дом, — пробормотал Джексон, с легкой улыбкой передавая записку Олли. — Давина Клэр? — Оливер поднял бровь. — Разве у ведьм не было Регента Клэр? — Да, она позволила нас проклясть и выгнать с нашей территории, — кисло признал Джексон. Конечно, он знал, что сделал его дед, и понимал, что с Регента было достаточно к тому времени, когда проблема распространилась на ее фракцию. Но все равно во рту оставался горький привкус. Но Андреа была рядом, и шанс увидеть ее, исправить ситуацию, объединить их стаю — это шанс, которым нужно было воспользоваться. *** У Давины было не самое лучшее утро. И это были не обычные подростковые признаки плохого утра. Нет, она хотела бы, чтобы это был огромный прыщ на подбородке, или плохая, непокорная, неуправляемая грива волос, или болезненная ломота в шее, из-за неправильного сна. Если бы это были ее главные проблемы на сегодня, то день прошел бы нормально, но нет, все шло от плохого к худшему. Началось все с месячных — мучительных спазмов, от которых хотелось свернуться в клубок и умереть. Она винила в боли избыток магии в организме, потому что после первого воскрешения месячные никогда не были такими болезненными, а вот до Жатвы они были мучительными. А еще у нее закончились тампоны — их явно не было в списке для похода в супермаркет, отчего ей хотелось разрыдаться. Кол и Калеб были достаточно джентльменами и, вероятно, достаточно напуганы, чтобы просто сбегать в супермаркет и принести ей тампоны. Потом стало еще хуже. Сломалась кофеварка. Давина чуть не умерла от этих звуков. Поэтому после душа, с волосами, собранными в пучок, с ужасно большим прыщом, который ей, наверное, следовало бы оставить в покое, но от которого она хотела избавиться, потому что он был болезненным, и с и без того грязными месячными, которые пытались ее убить, Кол отвез ее в город. Кофе и бисквиты должны были помочь плохому утру, но Давина почувствовала, что стало еще хуже, потому что, конечно же, у нее шла кровь через брюки, что ее смущало. И, конечно, в этот момент материализовалась Оливия Паркер, и Давине захотелось исчезнуть с лица земли, когда она указала на это. Конечно, это было после того, как они столкнулись, и горячий кофе пролился на белоснежную рубашку Давины, естественно, каждый парень поблизости от нее увидел, что сегодня она была без лифчика, и это сделало ситуацию еще более унизительной. Взрослая или подросток, Давине вбили в голову, что скромность — это хорошо, и выставлять на всеобщее обозрение мокрую футболку — не самое лучшее занятие. Кол был ее спасителем, заслонив ее от всех, когда увидел, что произошло. Кол вышел на улицу, чтобы ответить на звонок, поэтому его не было рядом с местом столкновения. Конечно, после этого утро не стало лучше, нет, все пошло кувырком, как лавина. Магия Жатвы начала захлестывать ее, она чувствовала порывы неожиданного ветра, вырывающиеся из нее, или огонь, разгорающийся от ее дневного раздражения, или то, как дрожит земля, когда она топает, и как вода вздрагивает от ее прикосновения. Не говоря уже о сильной мигрени, которая образовывалась у нее на глазах от напряжения. Она знала, что ее конец близок, потому что когда она запнулась о палец, и то, как задрожала земля от вспышки боли, заставило ее все проклясть. Элайджа был так поражен, что едва успел поймать ее, чтобы разорвать связь. Так что впечатляюще безрадостное утро стало еще хуже, когда ее отвезли на встречу с Джошуа Паркером, а Люк и Лив приняли в ней участие. Джо Лафлин тоже была там, но, по правде говоря, Давина просто хотела покончить с этим днем, пока он не стал еще хуже. Несомненно, она слишком надеялась на это, оценивая Джоша Паркера. Все усугублялось тем, что Давина пришла на эту встречу одна, пока Кол работал над пробуждением Фрейи. Давина напрасно надеялась, что ей удастся расположить Джоша к себе, если она останется одна. Эта надежда была явно напрасной. — Значит, я отправлюсь с тобой в Астрал, чтобы посмотреть, смогу ли я помочь твоим душам с помощью версии Слияния, а взамен вы с Колом попытаетесь снять проклятие Слияния? — Повторил Джош. — Да, — хмыкнула Давина. Она провела почти весь день, обсуждая это с Джошем, Люком, Лив и Джо, а глава Ковена, похоже, не желал делать ничего из того, о чем его просили. Сегодня Давина была примерно в трех секундах от того, чтобы окончательно выйти из себя. Поэтому она считала вдохи, вдыхая на четыре, выдыхая на четыре и повторяя. Она решила, что если ей удастся пережить эту встречу, то день пойдет своим чередом, или она может свернуться калачиком в постели и исчезнуть на целый день. Она ведь может хоть на денек отдохнуть от своих планов по устранению последствий путешествия во времени, верно? — Но даже если слияние невозможно, ты и твой Ковен поможете нам снять это проклятие? — Спросил Джош. — Сколько еще раз мы должны повторить? — Огрызнулась она, потирая виски в тщетной попытке взять себя в руки. — Прости, если я тебе не верю, — фыркнул Джош. — О Боже! — Взвизгнула она, окончательно потеряв самообладание: общаться с Джошуа Паркером было все равно что вырывать зубы у медведя! — Ты действительно настолько упрямый идиот? Я имею в виду, действительно! У нас есть план для Странников и двойников — две вещи, с которыми ваш Ковен, как известно, справляется, но… вы не справились, ваш Ковен настолько одержим долгом, что вы пренебрегли им, а теперь, когда вам предлагают разумный союз в обмен на немного информации, вы, черт возьми, тянете время! У меня нет времени на вашу бюрократическую хрень! У меня есть призраки, которых нужно запечатать, демоны, которых нужно убить, и всякое дерьмо, которое нужно сделать! Не говоря уже о том, что с такими темпами я опоздаю на собственную смерть, а ты меня тормозишь! Ты просто невероятен! Я не могу, знаешь что, я рада позволить тебе страдать от собственной глупости, но она затрагивает всех в таких масштабах, которые ты, похоже, не в состоянии понять! Ты ведь понимаешь, что с этим проклятием Слияния на твоей родословной вы в конце концов все вымрете, может, не сейчас, но со временем, и когда это случится, мы уберем за тобой. Потому что, без сомнения, у Близнецов есть много того, что будет высвобождено, когда вы убьете себя, так что если все, что ты решил сделать, это таскать меня за собой и тянуть время, я ухожу. У меня есть дела поважнее. — Ты не уважаешь старших, — заметил Джош, и это стало для нее последней каплей: все ее силы раскрылись, когда она дала волю гневу и разочарованию. — У меня и так было плохое утро, но неуважение к старшим — это то, о чем ты хочешь поговорить? — Ледяным тоном спросила она, подходя к пожилому мужчине, который споткнулся на месте. — Может, ты и старше меня, но ты не мой Старейшина, и, насколько я могу судить, ты не проявил ко мне никакого уважения. Мы пригласили тебя сюда, чтобы помочь тебе и твоему Ковену, мы не просили твоего одобрения или помощи, но единственное, что мы хотели обсудить, это то, что ты откладываешь, а у меня нет времени откладывать. Вы приняли нашу помощь, но ничего не дали взамен, и из всех жадных, корыстных, эгоистичных поступков, которые я наблюдал в Ковенах, ваш, должна сказать, самый оскорбительный. Мои Старейшины лгали мне и убили моих друзей. Вы лгали, тянули время и пытались отказать в помощи, но принимаете нашу, и я нахожу это оскорбительным и приводящим в бешенство. А теперь, если ты не поможешь мне, я окажу тебе уважение, которое ты видишь, а его нет. Затем она гордо вышла из дома и понеслась по окрестностям. — Давина! — Крикнул Люк, когда она обернулась и посмотрела на него, когда он догнал ее. — Послушай, мне очень жаль, что они… — Но? — Пролепетала она, скрестив руки на груди. — Но ничего, ты права, мы принимаем помощь, не выполнив свою часть сделки. Наш Ковен ставит Ковен превыше всего, и не зря, у нас есть свои секреты. Но папа поможет тебе со Слиянием, потому что ты только что напугала его до смерти этим маленьким представлением. — Твой отец раздражает, — хмыкнула она, идя вместе с Люком. — Да, раздражает, — устало согласился Люк. — Но если бы он знал, что я выиграю Слияние… Не думаю, что он воспримет это хорошо. Лив — его любимица, а после всего, что случилось с Каем… он не сможет смириться с потерей любимого ребенка. — Что случилось с Каем? — Кай — это мерзость, Давина, он сифон, и ты не можешь к нему прикасаться. — Сифоны — это естественно, — сказала Давина. — Он был чудовищем. Он убил всех моих братьев и сестер и хотел убить меня и Лив, когда узнал, что отец собирается назначить нас лидерами. — Наверняка все гораздо сложнее, — пробормотала Давина. — Нет, он убил нашу семью, потому что он — мерзость. Давина не согласилась, но промолчала, она хотела покончить со Слиянием. *** Кол сел рядом с Элайджей, который уставился на него в недоумении. — Ты собираешься использовать Ребекку в качестве магического якоря для нашей старшей сестры? — Спросил Элайджа со сдавленным тоном. — Да, таков план, — признал Кол, вертя в пальцах пиво. Конденсат на бутылке холодил кончики пальцев, но в такую жару это было приятно. — А если это… не сработает? — Спросил Элайджа. — Ну, значит, не сработает, — он пожал плечами. — Быть якорем не повредит Бекке, если только ее не убьет что-нибудь, потому что это убьет Фрею, но поскольку Бекка — несокрушимый Первородный, это сработает. — Ты несерьезно к этому относишься. — Мне нужна семейная магия, — признался Кол, облокотившись на стол. — И я не могу жениться на Давине: во-первых, она слишком молода, а во-вторых, я не хочу, а пытаться направлять детей Ника в утробе матери — плохая идея на стольких уровнях, что я даже не знаю, с чего начать. Так что это мое решение. Кроме того, у нее есть амулет, который может вызывать души членов семьи, а значит, будет очень легко запечатать Эстер и, возможно, воскресить Финна. — Ты бы сделал это? — начал Элайджа. Кол пожал плечами. — Теоретически я знаю, как это сделать, и это можно сделать, Давина делала это без помощи Ковена дважды, я уверен, что вдвоем мы сможем вернуть Финна и, возможно, его жену, Сейдж, чтобы он не пытался нас убить. Кроме того, Финн будет единственным братом, которого знает Фрея, что даст им возможность сблизиться с ней, пока мы будем восстанавливать наши семейные узы. — Ты… — Мы давно не были семьей, Элайджа, эти дети, возможно, это как раз то, что нам нужно, чтобы воссоединиться. И это шанс сделать это, — пожал он плечами. Элайджа сидел ошеломленный, а Кол сделал большой глоток пива. — Если ты это сделаешь, какие у тебя гарантии, что Фрейя не выступит против тебя? — Никаких, мне просто придется быть умнее ее, — слегка улыбнулся он. — Мое большое преимущество, брат, в том, что у меня тысячелетний опыт познания и практического использования магии, даже несмотря на то, что я только что воссоединился с магией, у меня больше практических знаний и универсального применения моей магии, чем у Фреи. Она погружена в магию Старого Света, Элайджа, и я не думаю, что она знает что-то за пределами Старых Способов, так что у меня есть преимущество: я знаю больше языков, больше магии и готов ее использовать. — А что думает Давина? — Она не в восторге, но мы — команда, построенная на доверии. Она доверяет мне, а я — ей. Элайджа кивнул. — Хорошо, я поддержу этот план и подготовлю покои Фреи, но тебе придется самому сказать Ребекке, что ты хочешь использовать ее в качестве якоря. Кол слегка улыбнулся тому, как Элайджа делегировал ему эти полномочия. — Справедливо, она все равно опаздывает с моими гримуарами, — он встал. — Как урожай в этом году? — Ты можешь его почувствовать, — заметил Элайджа. — Да, но я хотел спросить. — Уверен, что все в порядке, мы неплохо справлялись с ирландским картофелем и тыквами, а этой зимой команды говорили о том, чтобы попробовать шпинат, — признался Элайджа. — Ммм, — хмыкнул Кол, когда они вышли из кухни на веранду. Кол окинул взглядом Плантацию и вздохнул. — Когда все это закончится, она будет твоей, — пообещал Элайджа. — Я знаю, что ты хочешь как лучше, — начал он. — Тебе понадобится дом, брат, — оборвал его Элайджа. — Хейли и детям он понадобится больше, чем мне. — Кол, я знаю, что ты хочешь вернуть свою ферму, но раз это уже невозможно, давай мы дадим тебе то, где ты сможешь жить, — пообещал Элайджа. Кол захихикал, опустив голову, и вздохнул. — Посмотрим, выживу ли я в грядущем аду, и тогда я приму твое предложение, — решил он. — Я не потеряю тебя, пока ты не состаришься, не поседеешь и не покроешься морщинами. — О, так это условия моей смерти? Я уже довольно стар, брат. — Я знаю об этом, Кол, но раз ты снова стал смертным, значит, ты снова молод. Я буду оберегать тебя, пока ты не состаришься и не поседеешь, и даже тогда не раньше, чем смерть заберет тебя естественным путем, — предупредил он. — Тебя будут окружать твои дети и внуки, племянники и племянницы, и мы. Ты состаришься, будешь выглядеть соответствующе, и тогда смерть сможет забрать тебя. — Не знаю, откуда у вас с Беккой взялась эта безумная идея, что я собираюсь размножаться, — покачал головой Кол. — Человеческая природа, ты сейчас молод, но ты вырастешь, изменишь свои взгляды, ты уже человек, и, насколько я знаю, твой мозг еще не полностью развился с тех пор, как тебя обратили в двадцать два года. У тебя есть шанс вырасти, — усмехнулся Элайджа. — В наше время я был среднего возраста, и даже старым. — Я знаю, но сейчас они живут значительно дольше, — усмехнулся Элайджа. — Черт. — А еще есть проблема с твоей маленькой женой, и я сомневаюсь, что ты легко отпустишь Давину Клэр, — заметил Элайджа. — Я рассказал тебе это по секрету, — напомнил Кол своему брату. — И никто не узнает от меня о твоих подозрениях, — заверил его Элайджа. — Надо позвать Никлауса, чтобы он познакомился с Фреей, — решил Элайджа. — После того как я закреплю ее, да, но, скорее всего, Ник понадобится нам раньше, чем позже. — Я оставлю это мисс Форбс, она довольно настойчива с нашим братом, — дипломатично предложил Элайджа. — Боги, эта солнечная малышка-вампирша никогда не уйдет, — простонал он. — Не знаю, Никлаус сложный, а она молода, — прокомментировал Элайджа. — Она болтлива, — закатил он глаза. — И все же ты планируешь воскресить Сейдж, если воскресишь Финна. — Она нужна нам, чтобы не дать старшему брату убить нас, не так ли? — Подсказал Кол. — Она ужасна, но она сделала его счастливым, — пробормотал Элайджа. — Вот именно, а счастливый Финн — менее кровожадный Финн… Кроме того, она может раздражать Фрею, — усмехнулся Кол. — А если они заключат союз? — Если я проснусь голым, с рыжеволосыми шлюхами в постели и в Вегасе, не имея ни малейшего понятия, как я туда попал, то я отменю воскрешение Сейдж. — Это то очень специфично, — размышлял Элайджа. — Нет, примерно так же было и в прошлый раз, хотя я был в Риме, а не в Вегасе, — пожал он плечами. Элайджа тихонько рассмеялся. — Будь уверен, когда ты очнешься в Вегасе, Давина Клэр наверняка разыщет тебя, чтобы накричать на тебя. — Черт возьми, это меня убьет, — проворчал он. Он представлял себе, как будут сочетаться похмелье и разъяренная Давина Клэр, и с ужасом думал об этом. Особенно если он снова проснется в постели, полной блудниц. — Она прелестная маленькая лисица, — мрачно подумал Элайджа. Они услышали тяжелые дизельные двигатели грузовиков. — Это Бекка с моими гримуарами! — Кол, хитрый лис, иди сюда! — Крикнула Ребекка. — Ты хочешь знать, сколько у тебя чертовых гримуаров?! — Не думаю, что хочу знать это прямо сейчас, — признался он, проходя через дом и ставя пиво. Там стояло пять грузовых контейнеров, и он посмотрел на сердитую Ребекку. — Как только Ковены узнали, что ты колдун, мне стали присылать случайные сообщения! Потом письма, мольбы о помощи, сообщения о сверхъестественной активности. Чем, черт возьми, ты занималась последнюю тысячу лет? — Спросила Ребекка. Кол уставился на контейнеры, потом на сестру, потом снова на контейнеры. — Куда, черт возьми, я все это дену?