the vixen & the fox

Кол бежал по кладбищу Лафайет, увлекая за собой Мэри-Элис, пока они добирались до склепа Клэр. Мэри отперла его, и они оба оказались внутри, прежде чем он снова запечатал вход. — Кол? — Начала Мэри. — Эта ведьма не та, за кого ты ее принимаешь, — объяснил он, перебирая зелья и запасы, которые у него здесь были. Он был силен, но слишком много силы было бесполезно, и это привлекло бы ненужное внимание. Порывшись в тайнике с зельями, он просмотрел старые этикетки, пока не нашел три, которые могли бы пригодиться. — Что ты делаешь? — Вскрикнула Мэри, когда он откупорил их. — До дна, дорогая, — улыбнулся он. — Кол, им сто лет! — Сказала она, подходя, чтобы взять бутылочку. — Пора выяснить, стареют ли они как хороший ликер или как дешевая шлюха, — пожал он плечами и выпил залпом. Прилив магии к его организму был шоком, заставившим его застонать, когда он почувствовал ветер и скорость. Это было похоже на то, когда он был вампиром. Он опрокинул в себя и второе зелье, откупорив третье, прежде чем отхлебнуть его, а затем выпить залпом. — Вот черт, — прошептал он, чувствуя, как его тело становится плотнее и сильнее. Затем его зрение обострилось до такой степени, что он смог разглядеть детали, которых не замечал даже будучи вампиром. Он глубоко вздохнул и схватил инструменты, которые Мэри и Астрид сделали для него сто лет назад. — Что ты делаешь? — Спросила Мэри. — Ну, я не могу сказать Давине, что спас ее только для того, чтобы ее бабушку убила бывшая моего брата, так что… ты останешься здесь, а я пойду охотиться на ведьм, — объяснил он, поднимая счастливую монету, сделанную им в четырнадцатом веке, он давно искал ее. — Я не собираюсь здесь сидеть! — Начала Мэри. — Ты не Давина, дорогая, и мне не нравятся мои шансы, когда я занят сохранением твоей жизни, — признался он, поднимая нож. — Так что ты, дорогая, будешь сидеть здесь и ждать. С этими словами он вышел из склепа, слыша, как Мэри бежит за ним, пока он накладывает заклинание барьера, и чувствуя, как она ударяется о него. Выйдя наружу, он бесшумно закрыл тяжелую дверь. Он огляделся по сторонам, чувствуя, как магия старой ведьмы поднимается над ним и вокруг него. Его рука горела, и, опустив взгляд, он увидел, как отпечаток магии Давины высветил Лисичку на его руке, заставив его закатать рукав, прислонившись к древней стене. — Довольно умно, не так ли, дорогая? — Воскликнул Кол в темноту, чувствуя, как в его жилах разгорается сила огня Давины. До сих пор он не задумывался о том, как переплетаются ее магия и его, и гадал, не является ли огонь, который он чувствует, настоящим нравом Давины, если да, то она будет в бешенстве когда окажется здесь. — Что ты можешь знать об этом? — Бывал в этом квартале раз или два, — сухо заметил он, пробираясь через гробницы и склепы. — Вся твоя семья была, — услышал он ее усмешку. — Верно, — согласился он. — Что все это значит? — Спросил он, найдя могилу и взобравшись на ее вершину. Впервые за тысячу лет он осознал свои смертные способности, когда дело касалось охоты. Он двигался медленно и уверенно, но быстро, стараясь не издавать ни звука. — Всегда и навечно, — сказала она. — Ну, дорогая, ты ошиблась Майклсоном, — усмехнулся Кол, следуя за звуком ее голоса. — Правда? — Спросила она. — Единственный смертный Майклсон. — Ты медленно соображаешь, — мрачно сказал он, бесшумно приземляясь позади женщины. — Моя смертность не делает меня слабым, дорогая, — предупредил он, вонзая нож ей в спину. Он зарычал, когда иллюзия снова рассыпалась, и, повернувшись, метнул клинок в заклинательницу, в кончиках его пальцев сверкнула молния. Ее магия поймала клинок в воздухе. — Нет, но так тебя можно убить, и я получу твою голову, — прорычала она. Он рассмеялся. — О, дорогая, они уже тысячу лет охотятся за этим милым личиком. Никто из них не сможет убить меня, ни смертный, ни бессмертный. Я не отправлюсь в Валгаллу раньше, чем буду готов, — прорычал он, обнажив зубы. — У нас есть время до следующего восхода луны, посмотрим, действительно ли ты такой, — усмехнулась Селеста. — Аррачер соит же! Кол почувствовал, как приливает кровь, как она закипает, а по венам разливается боль. Он почувствовал, как его собственная магия обрушилась на нее, затем в его магии появился огонь Давины, и он почувствовал, как ее магия прожигает заклинание Селесты, заставив его задыхаться, а его тело расслабиться и исцелиться, прежде чем он, используя собственные магические резервы, отбросил Селесту назад и, пригнувшись, бросил в ее сторону зелье. Кол почувствовал огонь в своей магии, который заставил его вскочить на ноги, когда он соединил магию Давины со своей. Она уже встала и двигалась, хотя и пыталась убежать от него, и он зарычал, потянувшись, чтобы притянуть ее к себе. Она рухнула на гробницы, а он почувствовал, как его шторм разворачивается и проносится по небу и воздуху. — Ты вздорная сучка, — признал он, подойдя к ней. — Но ты просчиталась, — прорычал он, вытаскивая кинжал. — Давина почувствовала тебя и твою злобу еще до того, как ты пришла сюда. Она с трудом поднялась на ноги, держа в руках осколок стекла. — Ты не можешь забрать это у меня! — Прорычала она. — Что забрать, дорогая? — Спросил он. — Они все увидят, — прорычала она, перерезая себе горло, и он увидел, как тело женщины зашаталось и рухнуло. Он наблюдал за тем, как она истекает кровью и умирает, а потом увидел, как из нее выходит растерянная женщина. — Черт, — пробормотал он. Внезапно раздался всплеск огня, и он увидел, как вокруг него падает заклинание барьера. — Кол! — Крикнула Давина. — Ты должна спать! — Крикнул он в ответ. Она обогнула угол, и он взглянул на нее. Большие голубые глаза посмотрели на него, а затем на тело. — Красотка пришла на помощь? — Спросил он. — Кто-то должен сохранить тебе жизнь, — ответила она. — Что ты натворил? Неужели ты не можешь хоть пять минут держаться подальше от неприятностей? — Я этого не делал, — заверил он ее. Позади нее он увидел Марселя, который пристально смотрел на него. Кол не успел даже понять, как Давина оказалась у него в руках. Магия внутри него гудела от умиротворения, когда он крепко обнимал ее. Ему потребовалась секунда, чтобы обхватить ее руками, когда он оглянулся на тело мертвой ведьмы и вздохнул. — Что случилось? — Спросил Марсель. — Я приехал сообщить Мэри, что Давина жива, и там было предчувствие Давины, живое и здоровое, но не в том проклятом теле, — вздохнул он. — Я схватил Мэри и убежал. — Ты не стал с ней бороться? — Если вы не заметили, в округе полно людей! — Огрызнулся Кол. — Кол! — Раздался взрыв, и он поднял голову увидев Мэри-Элис, идущую к нему во всей своей красе. — Почему ты с Давиной здесь? — Спросил он Марселя, игнорируя Мэри. Давина, казалось, не собиралась покидать его, глядя на свою бабушку. — У Лил Ди было предчувствие, — объяснил Марсель. Кол почувствовал, что бледнеет, глядя на Давину, которая теперь смотрела на Марселя. — У меня было очень, очень, очень плохое предчувствие, — сердито проговорила она, и он слегка вздрогнул, крепче прижавшись к ней. Ему не хотелось думать о том, что это может означать, но рука запульсировала от воспоминаний о том, что он сделал. Чтобы поговорить с ней, ему придется застать Давину одну и вывести из поля зрения всех вампиров в округе. Или ему придется наложить заклятие тишины, возможно, запереть ее в своем игровом домике, чтобы она смогла поговорить с ним. Она не должна была знать… — Давина! Отойди от него! — Мэри шагнула вперед, пытаясь оттащить Давину от него. Попытка Мэри привела к тому, что Давина осторожно высвободилась из его хватки и повернулась, чтобы его руки остались вокруг нее, пока она оценивала Мэри. — Нет, — ледяным тоном произнесла Давина, удерживая его на месте, прежде чем он смог отойти от женщин Клэр. — Он опасен, — начала Мэри. — Я знаю. — Ты не можешь разлучить их, я пытался, — фыркнул Марсель, заставив Мэри повернуться и посмотреть на Марселя. Однако Марсель не отступил. — Регент. — Марселус, — усмехнулась она. — Давно не виделись. — Недостаточно давно. — Разве так приветствуют семью? — Огрызнулся он. — Мы не семья. — Лил Ди — мой ребенок, значит, мы семья, — нахально возразил Марсель. Кол почувствовал, как Давина прислонилась к нему спиной, и посмотрел на нее сверху вниз. — Я просто рада, что с тобой все в порядке, — тихо объяснила она. — Конечно, я в порядке, милая, — усмехнулся он. — Я еще не умираю. — Мы должны просмотреть список дел, — заметила она. — Давина, милая, тебе просто нужно сбавить обороты, — сказал он, пока Марсель и Мэри спорили. — Я сделаю это, — пообещала она. — Нет, не сделаешь, — вздохнул он. — Не сделаю, — согласилась она со смехом, заставившим его захихикать, когда он прижался к ней. Магия ритуала, который они с Винсентом провели ранее, радостно гудела между ними, и это радовало его. Он знал, что им еще придется поговорить об этом, но в данный момент его вполне устраивало оставаться в ее объятиях. — С тобой, дорогая, проблем больше, чем со мной. — Нет! — Запротестовала она. — Все в порядке, — заверил он ее. — Так интереснее. — У нас должен быть еще один человеческий день! — Решила она. — Ты просто хочешь, чтобы я снова сводил тебя в книжный магазин. — Конечно. — Прочти тридцать семь книг, которые я тебе уже купил, а потом мы устроим еще один человеческий день. — Но мы должны, — заметила она. — Мы проведем еще один человеческий день, — заверил он ее. — А мы можем снова посмотреть фильмы? — Спросила она. — Конечно, я не язычник, но мы не будем смотреть «Тор», — предупредил он. — Вы двое серьезно планируете свидание? — Огрызнулся Марсель. — Нет, мы планируем человеческий день, — проворчала Давина. Кол пожал плечами, когда Марсель бросил на него взгляд. Если Давина захочет провести день по-человечески, он не скажет ей «нет», он знал, что не откажет ей, потому что это сделает ее счастливой. А счастливая Давина с кофеином была гораздо веселее, чем сварливая Давина без кофеина. — Ты должен прекратить планировать свидания с моим ребенком! Ей шестнадцать! — Сказал Марсель. — Я не иду на свидание с Колом, — возразила Давина, прежде чем он успел возразить. Он лишь улыбнулся ее объяснению и захихикал, когда Марсель и Мэри уставились на него. — Тот последний человеческий день звучал подозрительно похоже на свидание! — Огрызнулся Марсель. — Я бы никогда не заманил Давину на свидание обманом, — солгал Кол. Он знал, что заманил бы девушку на свидание, но он также знал, что не стал бы заманивать Давину на свидание прямо сейчас. Ей еще предстояло разобраться во всем самой, и он был доволен тем, что она пока рядом. Он подумает о том, чтобы поухаживать за ней позже, у него будет время. — Я буду следить за тобой, — прорычал Марсель. — Зачем Колу заманивать меня на свидание? — Спросила она, растерянно глядя то на него, то на Марселя. — Потому что он несносный, — ответила Мэри. — Нет, потому что я бы просто спросил ее, — ответил он. — Черт возьми, женщина, как будто мы никогда не знали друг друга, — усмехнулся он. — Бабуля, Кол — мой самый близкий друг, — сообщила Давина Мэри. — Я думал, что я твой лучший друг. — Нет, это Джош. — Ах, да. Я могу смириться с изменением названия, — решил он. Давина фыркнула, и он немного расслабился, увидев, что Мэри смотрит на них. — Кол — мой самый близкий друг, он никогда бы не поступил со мной подло, — защищалась Давина. — Лисы не меняются, Давина, — сказала Мэри. — Это хорошо, потому что твоя внучка — та еще лисица, — огрызнулся Кол. Он не желал видеть, как кто-то пытается подавить Давину или ее разум, она уже достаточно натерпелась, и он не потерпит этого снова. — Дело в том, что он мой самый близкий и один из самых верных друзей, и это совсем не то, что было, когда ты и он знали друг друга. Или когда Марсель знал его. Так что ты меня не переубедишь, и не тебе решать, с кем мне дружить, а с кем нет, — деликатно пожала плечами Давина. — Если бы я имел право голоса, его бы не было в списке, — заверил Марсель Мэри. Кол захихикал, притянув Давину к себе. — Любимая, я думаю, они ревнуют, — решил он. — Очевидно, — согласилась она. — Но если говорить серьезно, то я пришел сообщить тебе, что Давина, очевидно, жива, и теперь, любимая, нам пора идти, — объяснил он, обращая на нее все свое внимание. — Что? Почему? — Спросила она. — О черт, — зашипела она. — Я забыла про Майкла! — Сказала она, схватила его за руку и потащила за собой. Он не спотыкался идя за ней, а пересиливал ее маленький шаг, когда они оба трусцой бежали к грузовику. Давина открыла водительскую дверь, и он затолкал ее на пассажирское сиденье. — А когда мы вернемся на Плантацию, после того как ты позаботишься о Майкле, тебя осмотрят! — Сказал он. Пока они ехали, заднее сиденье грузовика затрясло, и он увидел там Марселя. — Мне не нужен врач! — Начала она. — Для моего спокойствия, дорогая, а также для спокойствия Марселя и Хейли, пожалуйста, не спорь, — умолял он. — Хорошо, но если в меня воткнут иглу, я буду несчастна. — Если Майкл заразил тебя болезнью крови, я буду в ярости! — Возразил он. — ЧТО?! — Закричал Марсель. — Ты позволила Майклу питаться тобой?! — Тебе просто нужно было разозлить его, — огрызнулась Давина, и он пожал плечами. — Когда он мой союзник, ты обычно делаешь то, о чем тебя просят, не переворачивая мою жизнь с ног на голову! — Килин возьмет кровь, и нам с тобой предстоит долгий разговор! — Начал Марсель. — Я больше никогда не увижу дневного света, — простонала она. — Я вытащу тебя. — Лучше бы тебе это сделать, — пробормотала она. Марсель все еще злился, но усмехнулся, пока они ехали к Плантации. Всю дорогу Кол держал Давину за руку, когда не переключал передачи, и ему было приятно осознавать, что она здесь и жива, и он часто напоминал себе об этом. — Кол? — Тихо сказала она. — Хм? — Нам нужно позаботиться о ведьме, — тихо сказала она. — Какой ведьмой? — Спросил он. — Селеста, — ответила она, и тогда он дважды взглянул на Давину, тщательно оценивая ее. Ему действительно нужно было поговорить с ней и с Винсентом, а также избавиться от всех вампиров на этот день. — Да, мы так и сделаем, — медленно ответил он. Она вздохнула. Он почувствовал ее недовольство по поводу добавления к их списку и ее стремление уничтожить новейшую угрозу. *** Мэри в полном шоке смотрела, как Давина и Кол убегают. Кол никогда не был тактильным человеком, даже в качестве любовника, он не любил, когда к нему прикасались или вторгались в его пространство. Он даже не держал ее за руку, он толкал ее или прикасался к ней на своих условиях, но потом она узнала, что он был расчетлив. Но все, чему она только что стала свидетелем, заставило ее переоценить Кола. Он обхватил Давину, и Давина выглядела такой довольной, какой Мэри никогда её не видела. В детстве Давина была одинокой и застенчивой девочкой, она не любила людей в своем пространстве, не доверяла людям в своем пространстве, ей даже не нравились объятия Мэри. Особенно после того, что сделал с ней отец. Ее мать тоже не помогла. Давина была осторожной, отстраненной девушкой, блудной ведьмой, стремящейся быть лучшей, быть величайшей. Сила девушки была настолько желанной, что даже Мэри завидовала своей внучке. Но самым большим облегчением для Мэри было то, что Кол Майклсон никогда не встретится с Давиной. И с тех пор как она узнала, что ошибалась и что Кол считал Давину всем, Мэри в душе злилась. Она даже не могла понять, что ее злит тот факт, что Кол считает кого-то всем для себя, а она не понимала, что этот кто-то — Давина. До сих пор. Значит, Давина любила Кола Майклсона. Из всех монстров, из всех людей, из всех существ во вселенной, из которых она могла бы выбрать, Давина выбрала того самого человека, который разбил ей сердце. Давина выглядела до смешного счастливой в объятиях Кола, а на лице Кола было выражение, которого Мэри никогда раньше не видела. И уж точно он никогда не дарил его ни ей, ни кому-либо другому. Мэри утешала себя тем, что это не было дешевым увлечением или манипуляцией, это было реальностью для них обоих, и, возможно, у ее внучки не будет разбитого сердца из-за Кола Майклсона. И, возможно, Давина переживет Кола там, где не пережил никто другой. Мэри надеялась, что старый леопард сможет сменить свои пятна. Она также сделала мысленную пометку навестить Давину, увести ее подальше от Марселуса и Кола, чтобы поговорить с ней о будущем. Давине понадобится дальнейшее обучение колдовству, а Марселус не был другом ведьм. Мэри заставит Давину образумиться и вернуться домой. Она хотела, чтобы ее внучка была дома и в безопасности до тех пор, пока Кол не станет по-настоящему достоин ее. Однако Марселусу придется уйти: она намеревалась решить эту проблему до своей смерти, и ей придется решать ее сейчас. Это был ее последний долг как Регента.