the vixen & the fox

Кол вошел после разговора Давины и Хейли, услышав большую его часть и немного сомневаясь, как на это реагировать. Вопроса Давины о том, как узнать, что она влюблена, он никак не ожидал. Давине было шестнадцать, и он не то чтобы не верил, что молодые люди не могут влюбиться, но понимал, что ей еще предстоит повзрослеть и прожить жизнь. Она заслуживала шанса найти то, что искала, и он знал, что не был тем идеалом, который ей нужен или о котором она мечтала. И все же он надеялся, что, несмотря ни на что, у них все получится и, возможно, он завоюет ее. Придется подождать, только немного дольше, он хотел, чтобы она стала более самосознательной, чем уже была, а она была исключительно самосознательным существом. С этими мыслями он оттолкнулся от стены и прошел на кухню к ней, улыбаясь девушкам, которые смотрели на него с усталым выражением на лицах. Хейли выглядела как уставшая беременная женщина. Кол налил себе чашку кофе, а затем по привычке наполнил чашку Давины. — Как давно ты встал? — Давина зевнула. — Недавно, — солгал он. — Как ты смотришь на то, чтобы ограбить сегодня могилу? — Чью могилу мы будем грабить? — Спросила Давина. — Любовницы моего брата, — ответил он. — Что? — Ведьмы, которая испортила Жатву. Женщина, о которой у тебя были видения, — объяснил он. — Ты догадался? — Прошептала она с благоговением, и он улыбнулся ее неверию. — Я был занят, — напомнил он ей. — Ну, я тоже, но я забыла о них, — призналась она с улыбкой. — Вот почему вы двое — такая хорошая команда, — размышляла Хейли. Он хихикнул, потягивая кофе и просто наблюдая за Давиной. Часть его души все еще не верила, что она здесь, что она настоящая, живая, дышит, и он немного нервничал, не желая выпускать ее из виду. Он понимал, что не сможет вечно держать ее рядом с собой, она, скорее всего, отправит его в ад и обратно просто ради забавы, но, черт возьми, он бы позволил ей, если бы это означало, что она будет здесь. — И еще мы великолепны, блестящи, талантливы, бесстрашны и безжалостны, — перечислил Кол. — Я великолепна, а он — Кол, — отмахнулась Давина. — Мое сердце, ты навсегда ранила мое самолюбие, любимая, — поддразнил он, подходя и наклоняясь к ней. — Кто-то должен это сделать, — размышляла она. — И эта работа выпала тебе, любимая? — Размышлял он. Он потянул за прядь ее волос и улыбнулся, когда она не исчезла, как это бывает в иллюзиях или снах. Зная, что она здесь, и чувствуя ее, подтверждало реальность, которой он наслаждался. — Конечно, — решила Давина. — Хорошо, а теперь поторопись и допей кофе, нам нужно выкопать тело, — приказал Кол. — Ты слишком властный, — пробормотала она. — Я хочу, чтобы ведьма, которая чуть не убила тебя, умерла и исчезла, и я не спущу с тебя глаз, так что мы ее выкопаем, — твердо сказал Кол. Он видел, как Давина отреагировала взглядом на его заявление, но Кол был серьезен. Он не хотел выпускать ее из виду, когда отправился сообщить Мэри-Элис, что Давина жива, но за это время на него напали и его секрет о том, как он нашел ее, был раскрыт. Теперь он будет держать ее рядом, пока эта угроза не исчезнет. — Я не девица в беде, Кол, — заверила Давина. — Я и не думал, что ты такая, любимая, но ради моего спокойствия, пожалуйста, поторопись и допей этот чертов кофе, чтобы мы могли помешать этой ведьме, — приказал он. — Она никуда не денется, — заверила его Хейли. — И я хотел бы подтвердить это, устранив угрозу, которая забрала ее, дорогая, — тихо сказал Кол. Кол знал, что Хейли понимает: даже если бы он не заявлял о своей привязанности к Давине, он будет опасаться выпускать ее на улицу, пока единственная известная ему угроза, направленная против нее, все еще дышит. Даже Марсель согласился бы с ним, и если бы Марсель проснулся, Кол знал, что Давина была бы в безопасности со своим отцом, но поскольку Марсель не проснулся, как и все вампиры в доме, Кол держал Давину рядом. — Думаешь, ты сможешь? — Когда у меня будут ее кости… Думаю, я смогу работать с этим, и с помощью Давины мне, вероятно, удастся вытащить ее из той ведьмы, в которой она устроила свой дом, — признался Кол. — Почему на нее не действует заклинание захвата Странников? — С любопытством спросила Давина. — Она такая же, как мы, любимая, — ответил он. — О… — Давину осенило. — Поскольку она Природная ведьма, у нее есть связь с Природой, и она использовала ее, чтобы перемещать свою сущность. — А ведьмы могут это делать? — Спросила Хейли. — Разве не оскорбительно для Природы иметь какую-то форму бессмертия? — В основном да, потому что души, сущности, которые связывают ведьм с природой, уже бессмертны, цикл — это то, что волнует Природу, жизнь и смерть — это бесконечный, вечный танец, и Природе нравится этот баланс, как инь и ян или свет и тьма, толчок и притяжение, это вечно, — ответила Давина. — Перемещать всю свою сущность из тела в тело и сохранять контроль над ним — это темная магия, она опирается на смерть, это сложно, но не невозможно, если тело правильно подготовлено и кости ведьмы сохранены без освящения или вмешательства. Что Селеста и сделала, потому что мой брат похоронил ее в тайне, чтобы ее нельзя было освятить, и это довольно умно с ее стороны, — неохотно признал Кол. По крайней мере, у Элайджи был хороший вкус на женщин, когда он не был одержим идиотскими двойниками. Селеста была хитрой стервой, но Кол был гораздо хитрее и осведомленнее Селесты, и он хотел ее смерти. — Почему? — Потому что, пока у нее есть якорь в мире смертных, ей не нужно переходить на Другую Сторону, — ответила Давина. — Именно поэтому мы собираемся убить ее сегодня, после того как откопаем. — Нас здесь много, — пробурчала Давина. — Я не спущу с тебя глаз, пока Марсель не проснется или Селеста не умрет, так что мызастрянем вместе, Давина, — предупредил он. — Я зла на тебя. — Я переживу, — ответил он. — Чур, я приму душ после того, как мы убьем ее, — сказала Давина, вставая и отправляясь одеваться. Кол наблюдал за ее уходом, а затем посмотрел на Хейли, которая потягивала чай. — Я знаю, что ты слышал наш разговор, — пробормотала Хейли. Кол ничего не ответил, потягивая свой кофе. Наконец он посмотрел на Хейли. — Ты должна пригласить Элайджу на свидание. — Это было не… — начала она. — Несмотря на то, что я сделал, Хейли, я не собираюсь навязываться Давине, — пообещал он. — И Элайджа никогда не сделает первый шаг, наша мать превратила жизнь Татии в ад даже за связь с Элайджей, так что он научился не спрашивать первым. Тебе придется сделать первый шаг, — серьезно сказал он ей. — Я не буду приглашать Элайджу на свидание, пока беременна детьми Клауса! — Зашипела она. — Хейли, вы с Клаусом никогда не будете ничем иным, кроме как теми, кто вы уже есть, и я хочу видеть своего брата счастливым, ты делаешь его счастливым, а если у Клауса будут проблемы с этим, я отправлю его в Антарктиду, — пообещал Кол. — Кол! — Взвизгнула она. — Я серьезно, дорогая, — пообещал он. — Ты заслуживаешь счастья. И Элайджа тоже, так что разберись с этим, дорогая. — Ты тоже собираешься разобраться? — Я уже разобрался, — заверил он ее. Давина снова появилась, одетая для тяжелой работы, и он не стал упоминать, что на ней была одна из его рубашек, наблюдая, как она завязывает ее узлом, чтобы она не распустилась. — Готова разграбить могилу, — сказала она. — Я принесу лопаты, а Элайджа скоро проснется, — пообещал он Хейли, когда они с Давиной вышли из дома. Сначала они зашли в сарай и нашли лопаты, которые им понадобятся, а также наполнили водой несколько фляг для прогулки. Затем Кол отправился в ту часть Плантации, где был доступ к воде. — Кол? — Позвала его Давина. — Да? — Насчет… ритуала? — Неуверенно произнесла она. — Ты… Аспект вечности… — И что? — Ну, просто тебе уже тысяча лет, зачем тебе связывать себя с кем-то вроде меня на… ну… на вечность? — Спросила она. — А почему бы и нет? — Возразил он. — Давина, любимая, мне тысяча лет, я встречал много ведьм и имел с ними романы, но за эту тысячу лет я никогда не встречал никого, похожего на тебя, ни большую, ни маленькую. — Так…? — Неуверенно спросила она. — Я наслаждаюсь тобой, любимая, наслаждаюсь твоим умом, твоей магией, твоим нравом, твоей индивидуальностью, наслаждаюсь тобой, — сказал он. — Никто никогда не давал мне того, что есть у тебя, любимая, и только за это, если бы мне пришлось выбирать ведьму, с которой я мог бы связать себя узами на вечно, я был бы очень доволен, если бы связал себя с тобой. — Но я не такая, как Моник, Эбби или Кэсси, — начала тараторить она. — Нет, не такая, ты — это ты, — настаивал он. — И мне нравится, какая ты, Давина. — Но… это же навсегда, Кол, — тихо сказала она. — У меня уже была одна нежеланная вечность, любимая. Я могу принять эту, как ту, что я выбрал. — Но почему я? — Ты доверяешь мне, — пробормотал он. — Большая ты и маленькая ты. Без исключений, без ожиданий, без вопросов, и когда я встретил тебя, эту тебя, ты сделала то же самое, и это было тогда, когда я был в самом худшем состоянии. Ты, Давина, обладаешь необыкновенной способностью, которой нет ни у кого другого, и с которой я никогда не сталкивался. — Какой? — Ты никогда не боялась меня. За тысячу лет своей жизни я не встречал никого, кто бы не боялся меня, — улыбнулся он. — Ты не такой уж и страшный, даже как вампир, — резко возразила она. — Любимая, я худший из худших, — сообщил он ей с улыбкой во все зубы. — И ты — первая, кто не боится меня, будь то ведьма, вампир или волк, хотя, возможно, тебе следовало бы. Как смертного меня почитали и боялись почти так же, как моего отца, как вампир я был Первородным Потрошителем, и на протяжении всей истории меня боялись, потому что я — ночной кошмар. И из-за того, что я такой, меня боялись все, даже если они были моими союзниками. А потом появилась ты, Давина Клэр. — Ты сказал, что мы родственные души, — тихо заметила она. Он полностью верил, что они — родственные души, хитрые, неуступчивые, независимые, безжалостные, коварные, жестокие, неумолимые и, что самое главное, потерянные. Он провел тысячу лет, злясь на мир, злясь на себя, потерянный без магии и чувства собственного достоинства, утратив большую часть своей личности из-за действий матери. Давина была зла, зла на свой Ковен, на свою изоляцию, на свою силу, она была потеряна без своего народа, без цели. Его забавляло, как хорошо он мог общаться с шестнадцатилетней Давиной, когда она была так нова в этом мире, а он был так стар в нем. Но, с другой стороны, он никогда ни с кем не общался так, как с Давиной. — Ну и что ты думаешь? — Спросил он ее. — Я думаю, что вечность — это страшно, — призналась она. — Но… Я доверяю тебе, и ты не станешь меня использовать. — Я бы никогда не использовал тебя, любимая, — заверил он ее. — Никогда больше не делай ничего подобного, не сказав мне, — предупредила она. — С этой связью я могу точно сказать тебе, что если я и соберусь что-то сделать, ты узнаешь об этом, когда бы и где бы ты ни была, — пообещал он. — Так, значит, у этого заклинания есть некоторые преимущества, не хочешь рассказать мне о них, пока мы будем раскапывать эту ведьму? — Спросила она. Кол слегка улыбнулся ей, пока они шли. — Общение больше никогда не будет проблемой, независимо от других заклинаний и помех, а также возможность найти друг друга, если мы совсем потеряемся. — Это фантастика, но у меня и так отличное чувство направления, — сухо ответила она. Он невольно рассмеялся. — Мы просто… связаны, порознь, но связаны. Со временем это пригодится, и это поможет нам против кого-то вроде Далии. Это не связующее заклинание, да, мы обменялись элементами магии, что потребует некоторой практики, но мы все еще мы. — Значит, я смогу вызывать бури? — Спросила она. — Ты же девушка Жатвы, думаю, ты уже можешь это делать. — Кроме того, я не хочу снова оказаться в одном Ковене с Моник и ними, — сказала она. — Почему? — Он поднял бровь. — Потому что я не хочу, — ответила Давина. — Просто… когда мы были в Ковене Французского Квартала, я думала, что Моник — моя лучшая подруга, лучшая подруга, которая только может быть. И я не знаю, когда появились ты, Хейли и Джош, стало ясно, насколько я была одинока, и не надо… если они вернутся, я снова останусь одна. — Как это? — Всем нравится Моник, — вздохнула она. — И она будет пускать слюни на тебя, может, я и новичок в этом деле, но я знаю Моник, а она меня нет, и раньше она злилась на мой слабый флирт. — Ты, любимая, не плохо флиртуешь, — заверил ее Кол. — Я плохо флиртую, Кол. — Мы с тобой постоянно флиртуем. — Мы спорим, или беседуем, или остроумно шутим, — проворчала она. — Именно, флиртуем, — заверил он. — Ты симпатичный, но я не настолько глупа. — Я никогда не принял бы тебя за дурочку, Давина Клэр, — серьезно заверил он ее. Он считал ее немного невинной, слишком доверчивой, немного наивной, но глупость не была тем качеством, которое он ассоциировал бы с Давиной Клэр. — Если Моник присоединится, я снова останусь одна. — Давина, я прошел через весь этот ад не для того, чтобы вернуть тебя в мир живых и оставить одну! — Огрызнулся он. — Ты, любимая, фактически застряла со мной навечно, и то, что девушки Жатвы присоединятся к нашему Скаллку, тоже не самый лучший выбор, но они — молодые девушки, которым нужна помощь, и ты нас к этому призываешь. Как еще, по-твоему, мы получили Бонни, Калеба и Винсента? — Это другое! — Почему? — Потому что! — Давина. — Моник всегда обводит всех вокруг пальца, и я не хочу потерять из-за нее ничего, что принадлежит мне! — Сердито прошипела она. — Факты: Я — потерянная ведьма. Меня изолировали в моем Ковене, чтобы я никогда не покидала его. Я была настолько продвинутой, что мне не разрешали учиться с остальными членами Ковена, и хотя Моник была моей лучшей подругой, я ей не нравилась. — Откуда ты это знаешь? — Потому что я встретила вас! Ты, Хейли, Джош, вы уважаете меня, заботитесь обо мне, хотите быть рядом со мной, и то же самое с Бонни и Калебом, мы друзья. Тебе нравлюсь… я! Сумасшедшая, с раздвоением личности, доверчивая я, -она жестом указала на себя. — Я никогда никому не нравилась просто так, Кол. Никому, и я не знала, что так может быть, пока у меня не появился ты. Моник, Кэсси, Эбби — я им не нравилась, они относились ко мне… терпимо, наверное, потому что я блудная ведьма, превосходящая их силой, и потому что мы с ними были ровесниками, но я им никогда не нравилась! Им нравилась моя сила, как и всем остальным в моем Ковене. — О, черт возьми, — пробормотал он. Он знал, что у Давины были сложные отношения с ее Ковеном, но не задумывался о том, как сильно они могли повлиять на то, как она воспринимала себя и свои отношения. — Вы ребята, этот Скаллк — это первый раз, когда со мной общаются не из-за моей силы, а просто… Со мной общаются из-за меня, и я не хочу потерять это из-за того, что они присоединились, — призналась она. — Мы всегда будем хотеть с тобой общаться, любимая, — пообещал Кол. — Я знаю, что Винсент здесь только ради тебя, а не ради твоей силы. Бонни приехала сюда ради тебя, а не ради твоей силы, и Калеб определенно здесь ради тебя, а не ради твоей силы. И у меня достаточно силы, чтобы никогда не желать твоей. — Я знаю, — тихо сказала она. — Но если они присоединяться, это все изменит. — Это случается, когда ты впускаешь людей, — заметил Кол. — Я бы точно не затеял этот Скаллк, если бы ты не потащила меня с собой, — тихо сказал он. — Это твой Ковен, Давина, и ты создала его, чтобы помогать людям. Они просто молодые девушки, потерянные, одинокие и растерянные. — Или им просто нужна защита силы, — возразила она. — Они не настолько хитры, — категорично заверил он ее. — Тебя я могу понять, но их, Давина? Мне кажется, ты переоцениваешь их способность планировать и думать. — Ты их не знаешь. — Давина, таких девчонок навалом, я встречал, использовал, манипулировал и выбрасывал таких ведьм на протяжении тысячелетий, и да, со временем они поумнеют, но пока им не до этого, любимая. И я за то, чтобы вернуть их в Ковен Французского Квартала, но, поскольку наш Скаллк овладел тобой, у них есть законное право хотеть быть здесь. — Я не хочу вас потерять, Кол. — Мы никуда не денемся, — пообещал он. — Ты собрала нас, чужаков, вместе, любимая, даже Фрею, и нас нельзя украсть или повлиять на нас, любимая. — Я не хочу быть одна, — пробормотала она. — После этого чертового ритуала, любимая, мы с тобой никогда не будем одни, хотя бы для того, чтобы сводить друг друга с ума, — пообещал он. — Давина, они ничем не отличаются от Бонни или Калеба. — Но они отличаются. — Чем? — Я знаю их, — вздохнула она. — И мне очень не хочется терять то, что у меня есть, из-за того, что они мне больше нравятся, — пробормотала она. — Ну, любимая, ты застряла со Скаллком навечно, и, как ты прекрасно знаешь, жизнь — это не соревнование по популярности, и ты его уже выиграла. — Тебе легко говорить, когда тебе уже тысячелетие. — Да, это так, но ты уже победила, Давина. — Почему ты так думаешь? — Они тебе не нужны, а ты нужна им, вот это и есть победа, любимая, — улыбнулся он. — Кроме того, я думаю, что Калеб и Бонни уже прошли свой этап драмы в жизни, и я знаю, что мой закончился несколько веков назад, а Винсент обожает тебя, он не слишком любит других ведьм. И пока мы не решим, что делать с Каем, я думаю, ты — любимица Кая. — Ничего себе, я любимица социопата, — сардонически рассмеялась она, и он улыбнулся. — Ты если ты забыла, ты любимица маньяка-психопата тоже, — заверил он ее. — Ты обещаешь? — Да, — заверил он ее. — А теперь пойдем, нам нужно выкопать тело.