the vixen & the fox

Моник не знала, чего ожидать, когда в дверь постучали, и, открыв ее, она увидела девушку чуть старше себя с зелеными глазами и стоящего за ней высокого молодого красивого мужчину с вьющимися каштановыми волосами и голубыми глазами. — Привет, мы собирались попрактиковаться в некоторых заклинаниях и подумали, не хотите ли ты присоединиться к нам, — сказала девушка. — Что? — Моник моргнула. — Вы теперь часть Скаллка, дорогая, мы практикуем магию, бегаем по делам, ходим в кино, на танцы, в школу, — затараторил мальчик. — Если только ты не Кол или Давина, но они лидеры и им есть чем заняться, — пожал он плечами. — Чем же они занимаются таким важным, что не тусуются со всеми? — У Давины есть список дел, который они выполняют, им не нужны драмы и сложности, поэтому они просто занимаются этим, что очень приятно, потому что после всех тех драм, через которые я прошла, приятно иметь выбор, — объяснила девушка. — Я Бонни, а он, кстати, Калеб. — Привет, — помахал ей рукой Калеб. — Так что скажешь, хотите присоединиться к магической практике или нет? — Где вы практикуете магию? — Сегодня мы работаем в саду, — объяснил Калеб. — В саду водятся нутрии, поэтому мы работаем там. — Нутрии? Вы… вы ожидаете, что мы будем работать в саду? — Заикнулась Моник. — Да, это часть нашей помощи по хозяйству, Кол не просил, но это кажется продуктивным, это хорошая связь, и это действительно помогает им, — объяснил Калеб. — Мы организуем уроки стрельбы с Элайджей и Марселем, если вы захотите присоединиться к нам. — Вы приглашаете нас? — Заикаясь, спросила Моник. — Да, — ответила Бонни. — Каждый в Скаллке попадал в нежелательную ситуацию, вызванную обстоятельствами, от него не зависящими. Наверное, поэтому Кол и Давина не впутывают нас в свои драмы, если только им действительно не нужна помощь, и тогда они спрашивают нас, хотим ли мы помочь. — Серьезно? — Да, таково правило, — усмехнулась Бонни. — Тогда… мы можем тренироваться? — Конечно, — пожал плечами Калеб. — Это поощряется, и вам не обязательно оставаться в этой чертовой комнате, мы знаем, что она тесная, но здесь живет много людей. — О, мы думали… — начала Эбигейл. — Мы думали, что именно поэтому мы пришли за вами тремя, так что если вы хотите выйти, вы можете свободно выйти и существовать за пределами комнаты, — пообещала Бонни. — Где Давина? — Спросила Моник, следуя за парой. — Там, где Кол, — в унисон ответили те. Моник не стала расспрашивать дальше: она не знала, что и думать об этом заявлении, и ей казалось, что оно несет в себе множество подтекстов. Она и в самом деле не знала, что с этим делать. Давине не везло с парнями, и мысль о том, что один из них постоянно висит на ней и рядом с ней, сбивала с толку. — Как давно вы двое здесь? — Спросила Моник. — Я познакомилась с Давиной в феврале, когда она приехала в мой родной город, а Калеб присоединился к нам несколько месяцев спустя, — призналась Бонни. — Винсент и Фрея тоже присоединились к нам примерно в то же время. Фрея — старшая сестра Кола, у нее есть несколько классных заклинаний, которым она может научить вас, если захотите, а Винсент — Старейшина, он выполняет многие более… политические обязанности Кола. — Почему? — Кол ненавидит политику, он лидер только из-за Давины, потому что мы сделали их лидерами, а они этого не хотели, — ответил Калеб. — Сейчас Винсент заключает союз с Волками Полумесяца и Новоорлеанскими вампирами, — объяснила Бонни. — Вот почему его так редко можно увидеть, к тому же он преподает в здешнем колледже психологию. — Почему? — Что «почему»? — Почему он заключает союзы? — Потому что грядет война, и Кол и Давина могут сделать очень много сами, прежде чем им понадобится помощь. Конечно, семья Кола поможет ему, и мы на стороне Кола и Давины, и мы знаем, что они пытаются держать нас в стороне, но это заведет их только далеко, дорогая, и когда они наконец дойдут до того момента, когда им понадобится помощь, мы будем готовы. Это была идея Фрейи и Элайджи, — объяснил Калеб. — Мы должны отправиться на войну? — Ахнула Кэсси. — Нет, не должны, сейчас вы вольны делать все, что вам заблагорассудится, но мы — Скаллк, мы склонны держаться вместе, однако мы присоединились к ним, потому что хотели этого, к людям, которые прикрывали нам спину, — объяснила Бонни. — Серьезно? — Скептически спросила Эбигейл. — Правда, дорогая, — улыбнулся Калеб и подмигнул, когда они вышли в сад. У Моник перехватило дыхание: он был прекрасным и живым, она чувствовала, как магия гудит в земле и растениях. Здесь было так здорово и красиво, она никогда раньше не ощущала подобной магии. Цветы цвели, пчелы и другие насекомые жужжали, воздух был теплым и манящим, дерево, такое невероятно старое, все еще было здоровым, и она могла чувствовать его корни и места, где оно соединялось с другими деревьями, и где они продолжали расти и меняться. — Красиво, правда, дорогая? — Сказал ей Калеб. — Я тоже земной колдун, и мне показалось, что это самое красивое место, где я когда-либо ощущал магию за пределами своего дома, — усмехнулся он. — Это захватывает дух, — прошептала она. Она знала, что ее подруги не могут чувствовать магию так, как она. Дар земной ведьмы заключался в связи с настоящей землей, и это было потрясающее ощущение. Магия в ее Ковене не была похожа на эту, она была такой живой, теплой и манящей, она приглашала ее подключиться и почувствовать свою силу, использовать свою силу, принести жизнь в мир, это было удивительно. — Для ведьм огня и воды Давина и Кол не так уж и плохи в том, чтобы дать остальным здоровые связи, когда мы в них нуждаемся, — усмехнулся Калеб. — Это они? — Да, — кивнул он. Моник хмыкнула в благоговейном ужасе: она никогда не покинет этот Скаллк, она не собирается больше менять Ковен, и это было самым потрясающим чувством, которое она когда-либо испытывала. Она также видела благоговение, счастье и недоверие на лицах Эбби и Кэсси.

***

Давина видела, как измучен Кол, когда они садились в грузовик после успешного выкупа Кая у Близнецов. Она не знала, как утешить его, ведь ей было известно его отношение к тому, что он только что сделал, и она знала, что он совсем не рад этому. Она также не знала, что можно сказать ему, чтобы исправить ситуацию. Он долго сидел в тишине. — Теперь у нас есть сифон, — вздохнул он. — Мне жаль, но спасибо, — тихо сказала она. Заведя грузовик, он окинул ее безразличным взглядом. — Это было правильное решение, теперь нам просто нужен источник энергии, который он сможет использовать, и он сможет тренироваться. — Мне все еще жаль, Кол. Я знаю, что тебе не нравится идея раба или рабыни, и мне жаль, что он заставил тебя купить его собственного сына. Но спасибо, что помог Каю. — Это правильный поступок, — категорично заявил Кол. — Я знаю, — кивнула она. — Я просто не могу поверить, что они продали его. Майкл был дерьмовым отцом, но он никогда не продавал нас, даже Ника, которого он ненавидел больше всех, — признался Кол. — Мне трудно это понять. Давина медленно кивнула. Она понимала, к чему клонит Кол, потому что, какой бы дерьмовой ни была ее собственная семья и жизнь, она не продала и не предала их, и это было важно помнить. И теперь, когда в ее жизни появился Марсель, она знала, что ни за что на свете никто не продаст ее, она просто знала это, потому что Марсель никогда не позволит этому случиться. Он скорее разрежет себя на куски, чем продаст ее. — Теперь к Мэри, — вздохнул Кол. — Могу я спросить, что произошло между тобой и моей бабушкой? — Спросила Давина. — Ты действительно хочешь знать, любимая? — Сухо спросил он. — Извращенное любопытство? — Предположила она. Она хотела знать, ей не хотелось знать слишком много, но в конце концов она хотела знать. — Ну, в 1912 году прогрессивная партия Теодора Рузвельта выдвинула в качестве своей платформы избирательное право для женщин, Бекс, конечно, таскала меня на всевозможные митинги и тому подобное, и на одном из них я встретил твою бабушку, мы тогда были в Нью-Йорке. Она была там для заключения брака, против которого был ее дед, но Ковену нужна была новая кровь, и они отправили ее на север. Я не помню имени колдуна, с которым ее собиралась сватать, но она была там со своим сопровождающим и служанкой, Астрид. Я познакомился с ней на вечеринке, куда нас пригласил Ковен, с которым я тогда работал. Я познакомился с Мэри на вечеринке, — признался он. — Она была в восторге от того, что в прогрессивную партию включили женское избирательное право, и мы с ней провели ночь, обсуждая это. — Когда мы оба узнали, что живем в Новом Орлеане, мы договорились встретиться, что было чудесно, она была очень восхитительной женщиной. У нас начался роман примерно в 1913 году, который был довольно скандальным и запретным, если бы о нем узнали. Признаюсь, мне нравилась твоя бабушка, но я ничего к ней не чувствовал, но я играл роль влюбленного ухажера и заставлял ее думать, что я в нее влюблен, мне нужна была ее сила, чтобы создать кинжал, который подействует на Ника. — Мы поддерживали роман около года, возможно, дольше, но мой брат подставил меня, и ее и Астрид посадили в тюрьму. — Почему ты притворялся, что любишь ее? — Осторожно спросила Давина. — Давина, любимая, как вампир, если только это не ярость, или гнев, или голод, или какая-то вариация из трех, я ничего не чувствовал, — сказал он категорично. — Как вампир, я никогда не испытывал никаких эмоций, кроме гнева или ярости из-за того, что сделала со мной мать. И если я не охотился за лекарством, не искал способ отменить это или не обманывал своих братьев и сестру, меня не интересовал этот мир. Притворяться колдуном, чтобы получить желаемое, было для меня необычно. И я наслаждался обществом Мэри, она умная, хитрая ведьма, хорошо разбирающаяся в ремесле и жаждущая узнать больше, и я не обращался с ней, как с хрупкой куклой. Наши отношения были взаимными, она не была в моем вкусе, но компенсировала это сверхъестественным умом. — А теперь, когда ты снова стал колдуном? — А что сейчас? — Ты…? — Начала она. — Любимая, нет, — он покачал головой. — Я очень доволен теми женщинами, которые есть в моей жизни сейчас, и я не чувствую потребности иметь больше или других, у меня есть предпочтения, и Мэри — не это. Если она хочет, чтобы мы остались друзьями, я буду счастлив, но я не буду возобновлять никаких романтических отношений с Мэри. — Почему? — Почему я должен? — Тихо спросил он. — Она просто… самая красивая женщина в Новом Орлеане и все такое. — Любимая, я совершенно счастлив с самой красивой ведьмой, которую я когда-либо видел, и это не Мэри-Элис. Сейчас мы встретимся с твоей бабушкой, чтобы у вас было достойное воссоединение, а я мог тщательно обдумать наши дальнейшие действия. — А как насчет клинка папы Тунде? — Предложила Давина, размышляя о том, как убить Селесту. Этот способ был бы неприятным, но он также был бы постоянным, как только Селеста вернется в свое тело. Было важно, чтобы они хотя бы это сделали. — Неплохая идея, и я могу знать, где находится клинок, — признал Кол. — У Ками, — ответила она. — Как ты это узнала? — Начал он. — Большая я отметила, что семья Кэми — лидеры человеческой фракции в этом городе, ее дядя — нынешний лидер, но он также работает с начальниками полиции и пожарных, а также с советом мэра, и я не знаю, входит ли мэр в совет или нет, но думаю, что иногда да, но не знаю. Ковен оградил меня от всего этого. — Ха, мы пойдем искать Ками после того, как поговорим с твоей бабушкой, и вы двое отлично проведете время, — решил Кол. — Насчет ритуала, который ты хочешь провести? — Ты не сделаешь этого, ты устал, тебе даже не стоит садиться за руль. — Я вполне могу вести машину! — Кол, ты выглядишь так, будто сейчас упадешь. — После того как мы убьем Селесту, я вздремну, — усмехнулся он. Давина закатила глаза. Кол по какой-то причине проявлял глупое упрямство, и ей хотелось закричать, но она знала, что это ни к чему не приведет. Кол был Колом, и чтобы добиться чего-то, ей придется работать рядом с ним, это факт, и к нему придется привыкнуть. Он был упрям по натуре. Она ничего не могла с этим поделать. Однако она могла надеяться на лучшее: теперь, когда они собирались встретиться с ее бабушкой, ей наверняка будет о чем поговорить с ней. Давина очень надеялась, что Кол не пожалеет о том, что навсегда связал их, когда будет встречаться с женщинами вроде ее бабушки. Давина чувствовала себя простушкой по сравнению с такими людьми, как ее бабушка, которые были неукротимой силой и захватывающими дух красавицами, а Кол встречался с такими женщинами уже более тысячелетия. Она нервно покусывала губу, пока они в молчании ехали по направлению к Французскому Кварталу.