the vixen & the fox

Мэри-Элис проанализировала все, что произошло за шесть лет после ее смерти, и с удивлением узнала, что Марселус Жерар не стал безжалостным диктатором, как она считала, а продолжал управлять Советом в ее отсутствие. Ей это не понравилось, потому что она знала Марселуса, и он, несомненно, заполучил ее внучку, чтобы захватить власть. Мэри хорошо постаралась, чтобы Давина не вмешивалась в политику сверхъестественного, но, учитывая силу и умение внучки обращаться с магией, Мэри знала, что Давина будет ценным товаром в любых руках. Мэри никогда не видела смысла в том, чтобы делать Давину секретным оружием: ее силу в детстве было практически невозможно скрыть или сдержать, и она успешно установила связь с Катриной, хотя и не могла ее контролировать. Мастерство и сила, необходимые для связи с такой силой, как ураган или гроза, были беспрецедентны. Во времена Мэри она слышала лишь о горстке ведьм, способных на такое. В. Истории. Уровень силы, необходимый для связи с такой мощной силой природы, был неописуем. Давина соединилась с Катриной, когда ей было всего десять лет. Мэри было любопытно посмотреть, на что способна ее внучка сейчас, на что Давина будет способна, когда вырастет, повзрослеет, станет более уверенной в своих силах и возможностях. Давина вполне могла стать самой могущественной ведьмой своего поколения. Более любопытным, по крайней мере для Мэри, был Кол и его уровень силы. Когда они были любовниками, Кол признался, что был блудным колдуном, какие бывают раз в поколение, а потом пал жертвой страхов своей матери и отца. Он, как и Давина, утверждал, что является опытным, могущественным, потерянным для своего поколения колдуном, и признавался, что является колдуном склонным к стихии воды, любящим общаться с грозой и океаном — двумя самыми могущественными силами, с которыми он мог связаться. Когда они с Колом были вместе, она отвергала его утверждения как раздутые бахвальства, напоминающие о том, что он потерял. Кол говорил о мифах, чудовищах и богах так, словно они были реальностью. Он говорил о времени, которое было скорее фантазией, чем реальностью, и она списала россказни Кола на снисходительное романтическое отношение к своему времени, когда он был человеком. Однако теперь это заставило ее задуматься. В дверь постучали, она спустилась вниз, и, открыв ее, увидела Давину с неуверенным видом. Кол обхватил Давину, словно принадлежал ей, а она — ему. Только сейчас она заметила, как Давина опирается на Кола, ее руки цепляются за его руки, которыми он обхватил ее. — Давина! — Улыбнулась она. — Бабуля, — застенчиво улыбнулась она. — Иди сюда, дитя, — приказала она. Давина посмотрела на Кола, который, отпустив Давину, не стал ее удерживать, и наблюдала, как Давина осторожно отстранилась от Кола, чтобы обнять ее. Кол изучал Мэри, как будто она представляла угрозу, и Мэри крепче обняла Давину. — Нам нужно поговорить, бабуля, — сказала Давина. — Конечно, дорогая, — пробормотала Мэри. — Кол тоже будет, — категорично заявила Давина, заставив ее посмотреть на девушку, а затем на своего бывшего любовника. Кол выглядел не менее удивленным, но кивнул, когда Давина бросила на него взгляд, который Мэри не смогла определить. Мэри было странно смотреть на молодого человека, в которого, как ей когда-то казалось, она была влюблена, и на свою внучку, и видеть выражение его лица, когда он смотрел на Давину. — Хорошо, — жестко сказала она, отступая в сторону, чтобы пропустить их. Давина тут же схватила Кола за руку и решительно зашагала по старому дому. Кол остановился у стены с фотографиями. — Это ты? — Спросил Кол, глядя на Давину. — Это Давина, — призналась Мэри с гордой улыбкой. Здесь были фотографии первой охоты Давины, когда ружье было такого же размера, как и она сама, затем фотографии, на которых она твердо решила стать ковбойшей, когда вырастет. Была забавная фотография, на которой она без шести передних зубов, в косичках и комбинезоне, обнимает старого мастифа, который когда-то принадлежал Мэри. Была еще одна фотография, на которой Давина в детстве стояла на верхушках кувшинов с водой и смотрела в окно, а потом еще одна, на которой она в розовой балетной пачке, хихикая, выглядела милой и невинной. Была и любимая фотография Мэри, когда Давине было около семи лет, в ярко-желтых дождевых сапогах и плаще с божьей коровкой, огонь танцевал на кончиках ее пальцев, когда она стояла, смеясь под дождем, а вокруг ее ног кружилась пара желтых утят, танцующих в луже. — Ты, любимая, была крошечной, — сказал Кол. — Ты великан! — Тут же сказала Давина. — Нет. — Кол, ты, Финн, Клаус и Элайджа — великаны! — Зашипела Давина. Кол пожал плечами. — Хенрик тоже дурацкого роста, чем они вас кормили? — Спросила Давина. — Я родился крошечным, любимая, — резко ответил Кол. — Она тоже родилась крошечной, — сказала Мэри. — Бабуля! — Ты была, — размышляла Мэри, вспоминая. — Недоношенная, то в реанимации, то в палате интенсивной терапии, всегда была маленькой и не очень-то ела, — вздохнула она, откидывая волосы Давины в сторону. — Но ты всегда была бойцом. Давина покраснела, что заставило Мэри сильно смягчиться, когда она улыбнулась своей внучке. Она взглянула на Кола, который все еще пристально изучал фотографии. — О чем вы хотите со мной поговорить? — Спросила она, наконец проведя их в гостиную. — Ни о чем, — сказала Давина, почти толкнув Кола на диван. Кол плюхнулся на диван с растерянным выражением лица, вытянувшись, но не стал сопротивляться Давине, даже когда ее внучка забралась на диван и устроилась там как дома. У Мэри сжалось сердце, когда она наблюдала за тем, как легко и непринужденно ее внучка обращается с Колом. Кол явно завоевал доверие и привязанность Давины, отвечая на них взаимностью, потому что Мэри знала: если бы она когда-нибудь обращалась с Колом так легко и непринужденно, даже когда они были любовниками, он бы огрызнулся, зарычал и оскалил зубы. — Давина, — с упреком сказала она, обращая внимание на внучку, которая сидела на диване, скрестив ноги и нервно подрагивая коленками. Мэри села на свое место и скрестила лодыжки, положив руки на колени. — Я просто… Я давно тебя не видела, правда, — призналась Давина. — А тот день не считается, потому что я была там, чтобы спасти его, — она указала на Кола. — Красотка спешит на помощь? — задумчиво протянул Кол. — Кто-то должен спасать тебя, — пробормотала она, и Кол, казалось, развеселился, откинувшись на спинку дивана. — Нет, думаю, эта встреча не считается, — усмехнулась Мэри. — Я так рада тебя видеть, а ты так выросла! И стала такой красавицей, — широко улыбнулась она. Давина слегка отодвинулась, на ее лице была написана неуверенность. — Как вы познакомились? — Спросила она, глядя, как Давина опирается на плечо Кола и расслабляется. Кол выглядел измученным, когда позволил Давине вторгнуться в свое пространство. — Твоя внучка решила, что сейчас самое подходящее время просто отбросить осторожность, выследить меня и разрушить историю, какой она ее знала, — объяснил Кол, потирая лицо рукой. — Это была Большая Я, и я не присутствовала при принятии этих решений, — игриво сказала она. — И я встретила его, когда была напугана и находилась в незнакомом месте, с Марселем и Хейли. Он сказал, что он мне понравится, но позволит мне притвориться, что это не так, какое-то время. — Сработало блестяще, — самодовольно заявил Кол. Давина ухмыльнулась от чистого, беззастенчивого восторга, вызванного заявлением Кола, что заставило Мэри немного смягчиться. Она до сих пор не могла понять, что делать с отношениями Давины и Кола — они оба были такими разными. Кроме того, Колу не пристало находиться рядом с невинной девушкой, как бы молодо он ни выглядел. Мэри не верила, что он не испортит Давину так же, как испортил ее. — Большая Ты? — Неуверенно спросила Мэри. — Я была ведьмой, путешествующей во времени, или какое-то время я из будущего жила в моем теле после Жатвы, то есть мы обе были мной, так что вполне логично, что она оказалась в моем теле, или, скорее, в ее более молодом теле? Не знаю, как это сформулировать, но у нас была система обмена, и в ее время она была очень близка с Колом, и она обратилась к Колу за помощью в решении проблемы путешествия во времени, — объяснила Давина. — Это… мило? — Сдавленно сказала Мэри. — Это было замечательно! — Сообщила Давина с абсолютной радостью на лице. Давина начала рассказывать обо всем, чем занималась. Кол, вместо того чтобы охотно участвовать, казалось, просто сидел и слушал. Мэри была ошеломлена. Кол всегда был шумным, находился в центре событий, но он позволил Давине взять на себя ответственность, и с тех пор, не считая мелких разногласий с ее рассказом, она с удивлением узнала, что Давина изменилась. Она была живой, уверенной, яркой в своих описаниях. Давина не отставала от Кола, и это шокировало Мэри. Больная и умирающая, Давина не отставала от Кола Майклсона, чего сама Мэри никогда не могла сделать, даже когда с ней была Астрид, она не могла угнаться за Колом и тем, как работает его мозг. Наконец Давина закончила свой рассказ и гордо уселась на диван, лучезарно улыбаясь. — Отличная история, — хихикнула Мэри. — И Марсель тоже был замечательным во всем, — добавила Давина, заставив Мэри нахмуриться. — Он не хороший, Давина, — начала Мэри. — Мне все равно, он спас меня, он мой отец и моя семья, — сказала Давина, не оставляя места для споров. — Ну, раз уж я здесь, — вздохнула Мэри. — Марсель тебе не понадобится. Я прибралась в твоей комнате… — Я останусь с Колом, — быстро заявила Давина. — Давина, ты что? — Ахнула Мэри. — Я живу у Кола, со Скаллком, но это дом Кола, он дал мне комнату и все такое, — Давина лучезарно улыбнулась. — Это неприлично, дорогая, — оборвала она внучку. Мэри почти пожалела о своем заявлении, наблюдая, как Давина немного сдулась, ее глаза расширились, и она начала замыкаться в себе. — Черта с два, — огрызнулся Кол. — Это семейное дело, Кол, и не тебе это решать, — начала Мэри. — Учитывая, что именно он помог мне, нам обоим, это так, — категорично возразила Давина. — Он мой самый верный друг и самый большой союзник в борьбе с ведьмами, и после всего, что он сделал, чтобы я осталась жива и здесь, и чтобы я была в безопасности, я останусь с ним. — Давина, это просто неправильно. — Меня не волнует правильность, меня волнует безопасность, а с Колом мне безопаснее всего, — возразила она, ошеломляя Мэри. — Я иду туда, куда идет он. — Я иду туда, куда идет она, — согласился Кол. — Это неправильно, я знаю тебя, Кол, — начала Мэри. — Во-первых, ей шестнадцать лет, — оборвал ее Кол. — И, несмотря на то, что все думают, я не настолько глуп, чтобы считать, что она что-то знает о том, на что ты собираешься намекнуть. Во-вторых, я худший из худших, но даже я не настолько мерзок, она доверяет мне, а это многое значит. В-третьих, разные эпохи и разные стандарты приличия, но, учитывая тот шторм дерьма, который преследует Давину, у нее есть право выбора, где ей быть. — Я остаюсь с Колом, бабуля, — сказала Давина. — Я приехала только потому, что хотела увидеть тебя, поговорить с тобой и все тебе рассказать. Я скучала по тебе, но я останусь там, где я в безопасности. — Здесь ты в безопасности. — Я не была здесь в безопасности со времен Катрины! — Давина задыхалась. — Мама оставила меня умирать после шторма, Ковен держал меня в изоляции, невежестве и одиночестве, я не в безопасности в Квартале, бабуля! Я в безопасности с Колом, и я останусь с Колом, прости. Мэри ошеломленно смотрела на заявление внучки. С Колом Майклсоном? В безопасности?

***

Винсент Гриффит взял на себя большую ответственность, когда согласился стать частью Скаллка, но ему это нравилось, нравилось вновь обрести связь и ощущать магию без фильтрации через Ковен. Кол и Давина управляли своим Ковеном так, как, по мнению Винсента, всегда должны были управляться Ковены, по крайней мере в магическом плане. Ковены служили объединителями и связующими звеньями, это был способ соединиться с другими, со стихиями и ремеслом, это был способ поделиться и узнать о культурах и магии, и он был открытым. Не должно было быть никакого закрытого доступа к магическим практикам или чему-то подобному. Винсент не чувствовал этого ни в своем старом Ковене, ни в Девяти Ковенах, которые охраняли свои практики, как сокровища, что было проблематично. Чего Винсент не ожидал и чего до сих пор не понимал, так это наплыва международных Ковенов, которые потянулись к Скаллку, желая иметь с ним хорошие отношения! Черт возьми! Кол Майклсон, вот оно. Кол, мать его, Майклсон. Именно на нем зацикливались все в мире, и Винсент просеивал поток обращений от мировых Ковенов, желающих заключить союз, и это откровенно сбивало с толку. Винсент знал, что Кол не был могущественным колдуном за свою тысячу лет, он был Первородным, стариной, его называли Первородным Потрошителем у вампиров. Винсент знал о репутации Кола Майклсона задолго до того, как встретил его. Он знал, что Первородный всегда был другом ведьм, ведь вампир знал о магии больше, чем кто-либо из живых или мертвых, он славился своими знаниями и хитростями. Аналогия с его лисьими наклонностями была не просто легендой или мифом. Винсент не ожидал этого, особенно когда уже пытался заключить сделки с Волками Полумесяца и Новоорлеанскими вампирами, потому что Кол ненавидел политику и предпочел бы вернуться к жизни вампира, а не играть с этим аспектом принадлежности к Ковену. Винсент, однако, был рад взять на себя этот аспект работы в Ковене и, как старейшина, считал это частью своих обязанностей. В данный момент он сожалел об этом, продолжая читать последнюю порцию подарков. Вернее, даров. Винсент не знал, что к этому отнести: столкновение культур? Магическое недопонимание? Языковой барьер? Или просто устаревшие обычаи, к которым ведьмы, похоже, питали склонность. — Винсент? Я ищу Кола, — Фрея вошла и остановилась, а он посмотрел на нее. — Ну, значит, нас таких двое, — сказал он. — Кто это? — Исоль Пак из Ковена Чосон в Южной Корее. Ее прислали в подарок твоему брату, — закончил он. — ЧТО?! — Зашипела Фрея. Он протянул ей записку. — Но это… что? — Фрея поперхнулась. — Я плохо знаю Кола, но знаю, что он не захочет иметь с этим ничего общего, мы должны отправить ее обратно! — Она человек, Фрея! — Огрызнулся он. — Винсент! Кол не занимается рабами! — Фрейя попятилась. — Я в курсе! Мы с ним как-то спорили об экономике рабства, — заверил ее Винсент. Это была ночь, когда они слишком много пили и когда они только начинали узнавать друг друга. Винсент спросил, как Майклсоны вообще смогли завести такую Плантацию, и это был долгий разговор и две бутылки бурбона. — Тогда мы должны отправить ее обратно! — Она не лошадь, которую можно просто отправить обратно, она человек, и ее английский ужасен, я не думаю, что она вообще понимает, о чем мы говорим, — объяснил Винсент. — Винсент! Это ужасно! — Зашипела Фрея. — Нет, ужасно то, что Ковен прислал человека, Фрея. То есть козы и куры — это одно, а это человек! Что, черт возьми, мы будем с ней делать? — Не знаю, — проворчала Фрея. — Зачем тебе понадобился Кол? — Спросил он. — Килин здесь, чтобы обсудить с ним план родов Хейли, — вздохнула она. — Килин? Будем называть ее по имени, да? — Поддразнил он. — Заткнись, — прорычала она. — Достаточно того, что мои братья постоянно отмечают мое увлечение, мне не нужно, чтобы мой друг тоже отмечал это. — Пригласи ее на свидание. — Не думаю, что она пойдет со мной на свидание, — призналась Фрея. — Тебе стоит спросить, она горячая штучка, — заверил ее Винсент. Она стукнула его по плечу. — Может быть. — Если найдешь своего брата-идиота, скажи ему, чтобы шел сюда, потому что я не знаю, что делать, — Винсент жестом указал на женщину. — Что ты сделал с остальными подарками? — Я положил их в такое место, где их можно будет осмотреть позже при полном внимании Кола. — Почему он не просмотрел их вместе с тобой? — Давина. — О. — Да. — Ковен Чосон прислал единственный подарок, который может разозлить вторую половину Кола, — вздохнула Фрея. Винсент застонал, ему не нужна была эта мысль в его голове. Давина Клэр была зрелой девушкой для своего возраста, и не было смысла отрицать этот очевидный факт. Но он также знал, что у Давины есть пределы, и их трудно достичь, но когда они достигнуты, с ней покончено, и в этот момент она опасна. — Ты иди и пригласи волчицу на свидание, а я найду Кола и Давину и постараюсь, чтобы мисс Пак не убила взбешенная Давина Клэр. — Удачи? — Предложила Фрея. — Потому что я не думаю, что даже Один сможет это исправить, похоже, это заговор Локи. — Сегодня мне это не нужно, сегодня все было хорошо, Давина вернулась, Скаллк хорошо сработал, мы заключили мир с волками и почти с вампирами, и не было никаких проблем со Странниками, плюс я должен спланировать Праздник Благословения теперь, когда у нас есть другие девушки, — вздохнул он. — Тогда это… — Ну, придумай что-нибудь быстро, потому что Давина ее не станет терпеть, — прошептала Фрея. — Это не помогает! — Огрызнулся Винсент.