Письмо в почтовом ящике

      Что ждёт нас в былом аэропорту, в железной пташке с глазами из стального стекла, в непредвиденном промежутке во время полёта? Ожидание, некоторое количество секунд переосмысления содеянного на прежней земле, дума о чем-то пустом, и кто знает, может после желанного взлёта нас ждёт точно такое же внезапное падение в чертово небытие? Дума о жизни и смерти, о сделанных делах, об этой чудной капсуле собственного таймера окончания эксплуатации организма, мне стоит выкинуть это из головы.       Сумка цвета горчичного на плече старой кожаной куртки, ведь та наглядно помнит всё. В кармане её упаковка жвачки, мне лучше взять одну.       Надежда. Притупленное сознание. За толстой деревянной дверью номера слышатся напряжённые шаги знакомых мне людей, минивэн ждёт нашу компанию внизу, уже несколько минут. —Элизабет, быстрее! —пронесся мимо голос невыспавшейся после полудня, Миллисы.       Я не произношу ни слова, свет выключен, гул бурной жизни не моего вечера за окном. Он не придёт.       Предельно дурацкая мысль проскочила мгновением века человеческого во Вселенной, ручка кейса для гитары в моей левой руке. Вдох и выдох, выдох и вдох, и так по круговой, мечтать не вредно, мечтать полезно на протяжении всех своих убогих оставшихся дней. Ничего не окупится, не станет чем-то знаковым глазу и душе, не пришлёт пожелтевшую записку, неизвестное мне авто с дальним светом фар на улице, сделало крутой разворот.       Я вышла из номера, электрическая защёлка на двери тут же сработала, теперь мне не вернуться назад. Возбуждаемое наслаждение от того самого охлажденного привкуса спешки в опустевшем коридоре красного бархата, и очередной поездки по широкой трассе в полумраке дисплея с плейлистом устаревшей псевдомузыки таксиста без имени. Мне крайне сильно по нраву ночное путешествие,.. но не такое... Но этот непосредственный ветер..       Оборачиваюсь, тут же ловлю себя на мысли, что Алекс появится за спиной незаметно, как то было вполне недавно, но ведь здесь ни души, верно? Я не жажду объяснений, но.. Мне стоит выкинуть и это из своей в край воспаленной головы.       Тяжёлая минута в зеркальном преображении лифта с искаженным изображением "некого человека", и стойка глянцевого ресепшена на первом этаже, миловидная девушка напротив. Дизайн только приступает что-то напоминать, что-то во всем этом есть такое же недосягаемое, будто бы вовсе утраченное, тайное, космическое, забытое, как и в тех возрожденных мелодиях винила из моего домашнего проигрывателя. Мне необходимо заглянуть в перерыве, в местное казино. —245-ый, —протягиваю ей карту от своего бывшего номера. —Хорошо, —приняла, одновременно, что-то умело печатая по клавиатуре компьютера, —Мисс Элизабет, —подняла взгляд на меня, —Спасибо, что были у нас! Отличного вечера! —И вам, —непроизвольная улыбка на губах, —До свидания.       Свежесть вовсе невнимательного, закончившегося ледяного дождя и сырой асфальт, как бы не поскользнуться, мокрые белые ботильоны без лишних выпуклостей и подстать им - раритетные авто пастельных окрасок вдоль мощеной камнем дороги, и я, без каких либо слов в извилинах склизкого мозга, направляюсь к подсознательно притягательному, черному минивэну в 5 метрах от крыльца.       Ночь уже соизволила очутиться во всех улочках впечатленного города, неоновые вывески на вальяжном французском, неведение языка с ветерком повышает чувство собственной принадлежной отчужденности. Отель был приятен, всё же, эти светлые стены и панорама прозрачного окна с видом на по сей день летний парк, в котором я так и не прогулялась, привели ко мне своенравное вдохновение с револьвером у виска, для набросков нескольких, пока непонятных мне, куплетов. Это место явно запомнится, останется чернилами иных слов на бумаге. —Элизабет! —пришуриваюсь вследствие плохого зрения на данном расстоянии, поразительно знакомый, но сорванный голос, откуда-то слева, —Элизабет, постой! —стремительно подбежал ко мне кто-то, берет в кольцо моё предплечье.       Едва пятюсь назад. —Алекс? —мой прищур, поднятый взгляд на того.       Знаете, аналогия подобна загнанной лошади, что запряжена в двойку и неистово скачет по неизвестному ей пути по грязи, ведь на глазах жёсткая повязка: я не имею возможности посмотреть куда либо по сторонам. —Элизабет, черт возьми.. —его грудь стремительно то расширяется, то вновь сужается под тканью белой рубашки в темно-синию полоску, а уже оба моих предплечья в его знакомо цепких руках.       Вывеска с отображением времени. Никто больше не должен видеть этого.       Итак ежечасно учащенное сердцебиение, ускорилось за свыше положенных 5 секунд. Подловив свою новую волну, волнение держит меня за голень. —Алекс, быстрее, —как бы противно мне не было выпускать эти слова, —Меня ждут.       Автоматизм языка тела, вторично пытаюсь выйти из его капкана в сторону спасителя - автомобиля. Я хочу остаться здесь только лишь с тобой, Алекс.. —Подожди минуту, —едва одернул и вернул меня на прежнее место, —Элизабет, я бы сказал об этом в более спокойной обстановке, ведь объяснение требует полной трезвости мозгов и.., —его взгляд сосредоточен. —Алекс, самолёт, —краем глаза всё же ощущаю то напряжение, что происходит в опущенных окнах минивэна, я опаздываю непозволительно сильно.       Двоякие чувства и пути решения в голове, сердце разрывает на части от неординарности случая, а долг идти туманит, итак встревоженный в нескончаемой нервозности, разум. —Окей, —короткий выдох и взгляд в сторону - новый вдох, —А знаешь, к черту! —заметно осмелился тот и усилил хватку.       Он тут же приблизился ко мне, неприемлемое расстояние меж, а точнее, его уже нет.. До невыносимости горячие губы накрыли сухие мои и это головокружение... Я достойна этого..?       Мои ошарашено раскрытые глаза, мгновенное расслабление, кейс от сей гитары падает на асфальт, но не раскрывается.       Осмелившись, я поддаюсь к нему в ответ, закрывая свинцовые глаза, наконец сдаюсь, сжимая его натренированные плечи, былые воспоминания никогда не оставят мою мысль в покое.       Его поцелуй не похож на тот, что был в том сне - наигранной картинке переработки информации за день, это что-то совершенно неземное: пылающее нечто из мужской груди, я буквально нахожу свой истинный порог плавления; дыхание без допуска к воздуху, его стиль действия невообразим представлению на печати, а вкус.. вкус соответствует ныне неизученной специи местного фольклора. Я утверждаю, я клянусь вам в этом.       Ноги подкашиваются от перенапряжения и чистоты ощущений, что тут же замечает внимательный мужчина: тот подхватывает меня за талию, ещё ближе прижимая к себе. Этап спокойствия, отдачи малой части своих чувств ему и нежелание быть у всех на виду, кто-то из близлежащих авто принялся восторженно сигналить в писклявый клаксон на всю улицу.       Его приятная власть действий надо мной, его защита и то могущество, что заключено в кистях рук и спине, я его и лишь только его. Отныне я целую его, стараюсь запомнить всё наверняка: зарываю пальцы во влажные от дождя волосы, провожу замершими костяжками тех же пальцев по линии скулы и шеи, мираж его сигарет и утонченного парфюма, то, что заберу именно с собой.. Осязаемая энергия из груди сплетается с мужской, я осознаю действительность происходящего, но это ли то, что мне нужно?       Я воссоздаю невидимое очертание по ткани рубашки, под давно остывшей кожанке, я думаю, что это ещё немногое, с чем мне предстоит ознакомиться, но нужно ли мне всё это?       Мышление мечтателя, читателя, художника и сочинителя, встревоженный пульс, привычка страдания разрушена, моё становление не взвешано, некорректно остановлено, я не могу сообразить, что мне делать в этой обрушенной жизни дальше..       Действие момента и вонзающая кинжал в сердце - отстранение столь жаждущих губ. —Элизабет? —приоткрытые карие глаза, моя талия всё ещё в кольце его рук. —Да? —сметение и упомрочительный удар в голову, —Мне пора! Алекс, до встречи! —сорвалась с места, я.       Подхваченный с асфальта музыкальный багаж, сознание окунули в ледяной прорубь, дальнейшие последствия не в моих полномочиях. —Я позвоню тебе! —не выкрикивая, но довольно слышно произнёс тот, чья ухмылка громыхала звонче, чем что либо ещё за спиной, —Пока! —довольное. —Вот же черт! —практически про себя, процедила я.       Заядлые улыбки сидящих в минивэне и даже аплодисменты..