***
Вспышки тысячи ловушек-камер, красная ковровая дорожка подобно премии Оскар (не знаю, как вам, но ассоциация такова). Галдешь разных возрастов в 180 градусов от себя: журналисты выкрикивают актуальные на сегодняшний день вопросы, фотографы просят встать в определённые позы, фанаты делают оригинальные комплименты, орут и искренно бьются в истерике, а кто-то просто лишь разговаривает о своём в неком закулисье и, всё же, приятный шлейф восторга обеспечен. Безупречно люблю схожее и это действо, что ни говори. Мои ребята, улыбающиеся изредка естественно, но одетые отлично по личной моде, выделяются среди остальных знаменитостей присущим нам выборе временного периода, так как у каждого он свой в общем сочетании картинки: на местности и красное французское вино английских кровей в изогнутом сосуде, и мед полей американских 70-х с намёком на потертую джинсу, и метал тёмных 80-х, а я, что уж тут особенного то сказать.. блистатель огонька туманных 60-х…? —Элизабет, Элизабет Магдаэлла! —пытаясь громче всех привлечь моё внимание, кто-то за искрами фотоаппаратов, —Элизабет! Что вы можете сказать о скором сотрудничестве с Muse? —скверен тот, кто считает, что в группе существует только один человек. Моя статность, как и статность друзей — типичная ситуация фотоотчёта «повышенного» уровня. —Откуда у вас подобная информация? —без эмоций, а конкретнее, с нахмуренным лицом, ответила я в «пустоту». —Источник Yungsjay Post пишет о том, что вы уже заключили контракт на выступления с Muse с января следующего года. —Видимо Yungsjay Post следует получше проверять своих главных редакторов? —произнеся это более отчётливо и грозно, но не обходя нарочную ироничность, я последовала за своей, только что начинающей уходить, группой. Огромнейший холл каштановых градиентов со вставками-панелями из «золота» сменился на не менее масштабный концертный зал премии Мюнхен-2022. Здесь, по динамикам и по всей зале играет музыка участников сегодняшних «соревнований». Некой очередью, неторопливо и друг за другом, выбранные селебрити текут вымышленной рекой и необходимо учесть, что у каждого гостя свой личный столик. Характерная деталь. Коллективы преимущественно занимают единое место, а кто является просветителем в одиночестве, предоставляется соседство за одним столом с ещё парой себе подобных. Интерьер поражает своей уникальностью масштабов, а столики, как песчинки или, точнее, белые пятна на боках у новорожденного олененка, круглешками разбросаны по представленному пространству. Сколько же всего алкоголя было закуплено для мероприятия(?), поскольку каждая плоскость позиции чуть ли не ломится от рационально расставленных бутылок и различных изогнутых ёмкостей всех цветов радуги. И повсюду зелёные растения: в горшках, в чем-то ином, живые, искусственные, цветущие, кустарники, вьюнки и так далее. Германия, та, что определённо никак и никогда не соотносилась у меня с густотой палитры всевозможных растений, мгновенно обливает мозг студеной водой. Сцена оформлена по стандарту нынешнего времени: минимализм с элементами футуризма 1970-х, вставочки-сосуды «драгоценных камней» светятся то красным, то темно-синим, то глубоко-зелёным светом. Деликатно, ново и брутально, словно в салоне прежних моделей бандитских седанов BMW. Знакомых встретилось придостаточно много, кто-то, в особенности — не довольно близкие, даже соизволили обняться на красном ковре, будто мы с ними давние друзья. Боже мой, какой абсурд(относится к узкому кругу людей).. The Fray Louise разместились немного влево от центра, но и вполне близко к сцене(3 ряд), в отличном правом ракурсе просмотра. В концертном зале уже много людей, но знакомую мордашку я так и не подловила на скором появлении. Да, на местности уже есть Деви, всё ещё с остатками простуды, тот присутствует в качестве фотографа, за что более всего известен. Думаю, должно сообщить, в конечном счете, в каких категориях мы поборемся за первенство в музыке: • Лучший новый рок альбом (не думаю, что выиграем, альбому минимум месяц). • Лучший новый клип. • Лучшая новая песня. • Лучшая новая песня-альтернатива. • Артист — невероятное возвращение. Неплохо, да? И всё это детище нам придётся делить с Arctic monkeys, Muse, Måneskin, Red Hot Chili Peppers, The Sunburn, The 1975, Taylor Swift и другие рок/поп/реп личности. Довольно типичный списочек, с в корне типичными личностями. Нелёгкая задача, но раз мы все уже здесь, значит — всё предрешено. Следует огласить ещё один момент, когда мы только «проникали» в холл Grand Munich, перед моей командой оказались молодые и, по традиции, эпатажные Måneskin. Да, земляки с большой земли, что скажешь.. Я знаю этих ребят достаточно давно и изначально следила за их несмешными успехами в музыкальной карьере, но случилось грандиозное Евровидение, прошло некоторое время и всё… бескрайний эпатаж и подногтевой разврат стёр всю эксклюзивность и духовную силу возрожденного лика итальянцев, которые действительно могли побороться за что-то великое в этом мире, но.. верно, крайне моё мнение, мне их очень жаль. Не имею понятия, кто и как повлиял на них во время тура по Америке, но мы их потеряли, друзья, потеряли... Что уж тут таить, кто-то называет The Frau Louise мэтром или «черепахой» старого инди-рока и рока в целом, банально, с чего это кто-то взял? Томас, Вик, Дамиано и Этан, как и тогда, сегодня впервые заметили меня и поздоровались: формальные комплименты, приятно, ожидаемо и забываемо тут же, но их порывистое признание под эмоциями, что я когда-то стала их знаком в музыке, застало в шок. Я улыбнулась, искренне и весьма широко, утвердительно, не ожидала этого, но и всё же.. всё же. Соглашусь, имела редкие и не излишне специализированные встречи с ними, но ребятам уже не помочь, не повлиять на истинную эксклюзивность, что здесь можно ещё сделать... Ничего. Команда сидит за столом и нам соседствуют столы The 1975 и гости вечера — The Gorgeous Moon. The Gorgeous Moon, вы их явно не знаете, но это великолепная, как ни странно, группа, что насквозь пропитана альтернативой. Они добавляют в свои треки электронные инструменты, что, честно говоря, я не совсем воспринимаю в музыке с живым звучанием, но их полученная из ниоткуда динамика… Если бы вы только могли услышать… Космические мелодии, полнейшее уединение в оставленном городе с атмосферой ужастика 80-х в каждом созданном треке… Моя душа пылает розовым огнём. —Смотри, мартышки идут, —неприметно приблизилась к моему уху, Миллиса. Мужчины, не являющиеся острыми любителями подобных мероприятий, одетые, как бы не скрыть чего, с иголочки, в присущих каждому вкусу костюмах, направляются к своему столу во втором ряду. Лица серьёзные, но не столь вычурные, английская кровь и абсолютная невозмутимость, под стать северному ветру из незакрытой форточки: освежает и дополняет некую уверенность в себе. Я проскальзываю взглядом по каждому и оступаюсь об него… Да, он поздоровался со мной глазами, он знает обо всём и, наверное, уже успел обдумать, какова же была моя реакция на нечто волшебное в прошлом... Алекс неосязаемо будоражит во мне иные и другие волны подкожной страсти и теперь я чувствую, что в эту секунду люблю его на чуточку сильнее, но он садится и.. покачто всё. Я пришла в себя. Каково же это глупое сметение и падение в транс власти коренных человеческих инстинктов — рефлексов, я больше не должна допускать этого на публике, мало кто, вероятно, в полумраке заметил, но не стоит. Это личное, скрытое и никому недоступное, иногда даже для него самого. —Скоро начнётся, —произнёс Ник. —Да поскорей бы уже, —с привычным недовольством, Лоуренс тянется к текиле, —Кто нибудь будет? —Нет, пока рано, я думаю, —ответила Миллиса. —Да, мне тоже не надо, —поддержала я. —А давай по одной, —прикинул Николас. Я не заметила, как людских тел стало ещё намного больше, чем всего несколько минут назад. Я оборачиваюсь, чтобы напоследок окинуть зал скользким взглядом и, правильно, ни одно место не пустует, здесь, в высшей степени, много живых сущностей. Знаете, люблю я дополнять о чём-то спустя некоторое время и, быть может, не совсем вовремя, но Мюнхен-2022 проходит каждые 3 года и нам невероятно повезло несвязно выпустить альбом перед такой редкой премией как, вы прекрасно помните какой. С годами, как и любое другое мероприятие схожего типа, оно, хоть и незначительно, но легло под «стандарты новой музыки»: оценивать одних и тех же. Ненавижу подобное, истину твердя, страшно не могу терпеть, пошло оно всё... —Добрый вечер, дорогие леди и джентльмены! —живая музыка вступления, уверенный голос женщины лет 40-ка в погруженной тишине после и характерное продолжение фразы для совершенно таковых событий. Все соответственно хлопают и улыбаются, но весь трепет и веселье ещё не начались. Поверьте. Согласно распорядку, сейчас должен выступить артист для некого разогрева и первая награда наконец увидит своего истинного родителя. Малоизвестная мне — Ha Vay. Относительно только начинает карьеру, но уже запомнилась слушателю своим неповторимым «эльфийским» тоном музыки. Песня «Venus in the Sea» — солнечная и летняя по настроению, можно представить, что попадаешь на немного заросший задний двор дома своих бабушки и дедушки, где проводил(-ла) почти всё свое детство и вспоминаешь.. Текст, конечно, кардинально о другом, но музыка... Мне нравится. —Добрый вечер, дорогие друзья,—закончила свое выступление, исполнительница подошла к основной стойке, откуда обязано выполняться награждение, —Я очень рада, что имею возможность выступить на такой премии, как Мюнхен-2022, и огласить победителя в первой номинации — «Лучший новый клип»…***
Мероприятие продолжалось довольно долго, но всё моё мрачное настроение, как вы могли заметить, не испортило истинную замечательность действа, что происходило в течение 3,5 часов. Множество накопленных номинаций и артистов, выступающих между награждениями, да, эта участь дошла и до нас, и до Arctic monkeys. The Frau Louise представила дебют песни из нового альбома — To Die in the Park. Кусочек старого черно-белого фильма 1920-х годов исполнялся на современной сцене, оживляясь вторым, более тяжёлым треком о возрождении. На месте уже использовались, в значительной степени, такие инструменты, как гитары с ощутимым перегрузом, более агрессивная барабанная дробь, отчетливые и уединенные в дымке занавеса Гредиша — партии баса и приглушенные отблески клавишных на фоне, но атмосфера и картинка истории прошлого трека не рассеялась в тумане рычаний иных грёз, она окружила нас своими тонкими женскими руками вне перчаток и издавала свет, грацию колебаний звука и искренность заигрывания взглядов. Моя роль вовсе походила итак и оставалась своеобразным пятнышком певицы в популярном ресторане 20-х годов прошлого века: плавные движения, чёрное платье в пол и кружевные перчатки, высокие ноты и излюбенное мной, лишь правдиво моё собственное окончание фраз, элегантное журчание в низком тоне, поглаживания стойки микрофона и кадриный взор в полный зал. О, да! Она вышла прямиком из прошлого! Завершение выступления встретило минутное молчание всех сидящих, и, будто бы в растерянности, но всё ещё под облаком полученного удовольствия, я оглянула весь зал ослепшим взглядом, но, на сей раз, удалилась с одногрупниками закулисы терпения. Arctic monkeys представили две песни, к удивлению для многих, чисто из нововышедшего альбома. Головокружительное действо.. Sculptures и Perfect Sense, дословно: нежная пудра из сумочки никому неизвестной француженки, одарили аудиторию своей определённо избранной тематикой игры. Ныне я с улыбкой вспоминаю, как смотрела прямо в глаза своему мужчине, как тот своенравно исполнял свою уникальную историю, наблюдала и следила за переливом каждой из его мышц на лице, рук, ног; жестов и, естественно, баритона только лишь его голоса.. Победа встретила The Frau Louise лишь в «Артист — невероятное возвращение». Неплохо, я считаю, хаха. Правдивость осекалась, глупо притупалась и несколько раз проникала в, пугающий на время, транс, но на данный момент, когда я опираюсь локтями о высокие перила второго этажа клуба и гляжу сверху вниз на него, находящегося практически в центре танцпола, а ещё реже на дискошар, что прикреплён к общему потолку и я могу с удельной внимательностью осмотреть все крепления по окружности, но Алекс.. энергично общающийся с кем-то для себя знакомым, иногда широко улыбаясь, тот, наконец, не торопясь утекает и проскальзывает меж толпы танцующих и вдоволь пьяных людей. Какова же наша участь, Алекс..? Быть посреди вечно ищущих кайф ребят, они становятся, в конечном счёте, той же серой массой из которой когда-то вышли, и в мгновение, сдаётся мне, что, в один день, мы, должно не осознавая последствий, сможем впитать всё до единой капли и стать ими... Я всегда считала себя весьма странным и, возможно, причудливым человеком(?), кого никто никогда не понимал и не станет изучать. Вечно вне «темы», вне компаний и дружбы, брошенный щенок в коробке. Таково моё прошлое. В прокуренном, на первый взгляд, культурном месте, где по-настоящему развлекаются и отдаются оглушающей музыке из колонок, звезды сегодняшней сцены всё также играют свою роль в драме шоу бизнеса: кто-то больше, а кто-то и вовсе отошёл от слов.. Поп, рок, к-поп и так далее, все слились в струях прожекторов разных цветов и я, почему-то, ещё не скоро хочу отсюда уходить.. На самом деле, всегда мечтала потанцевать в клубе и «поймать» волну качающей всех музыки, но излишняя робость и комплексы(?), что не скажешь обо мне во время концертов The Frau Louise... Да, это моя истинная среда обитания и спокойствия, помню, как во время самых первых выступлений, меня трясло, словно старую стиральную машинку, язык заплетался и сердце билось где-то в зоне глотки, а ныне.. кислая мина, изображающая дерзость и уверенность откровенно рок-исполнителя. Мне стало наплевать. В некоторые «особенные» дни я всё таки выхожу на танцпол и алкоголь в крови в надрыв говорит мне об этом, но недостаточно. —Оу, Элизабет, привет! —примкнул ко мне на секунду, но тут же отпрянул, Мэттью из Muse. —День добрый, —перестав покачиваться в такт музыке, я делаю глоток своего безалкогольного коктейля. Пить на сегодня хватит. —Ты здесь такая грустная, что-то случилось? —произнёс мужской голос с ещё одним британским акцентом, в руках у него бокал с явно алкогольным состовляюшим. —А что такое? —Я мог бы тебя развеселить, раз хренов диджей на это не способен, —вследствие громкой музыки, сказал мне прямо на ухо, —Алекс ушёл? Я отстранилась и посмотрела на него с недопонимающим прищуром. Смысл ясен, как осенний лист и запах алкоголя, зачем так сильно..? —В любом случае, я думаю, незаконно оставлять такую красотку в одиночестве, ещё и в подобном месте, —немного погодя, добавил он, пока его мутные глаза так не смеют оторваться от меня. Глаза порочные, наивные, но и имеющие свой потайной замысел, он не должен сделать мне что-то плохое, но и стоит лишь усмехнуться, отойти на полушаг в сторону, пока в голову тут же запрыгивает недавнее воспоминание об его невероятном голосе этим вечером на премии, ведь каково же превосходство.. —Элизабет, не думай.. —успел сказать и дотронуться до моей руки, пока.. —Проблемы? —подхватил меня рукой за талию и прижал ближе к себе, Алекс. Расслабилась я. —О, явился, —усмехнулся теперь уже Мэттью, речь четка, —Не имей привычку отходить от неё надолго, понял? —подмигнув мне, тот незамедлительно скрылся в пелене клубной ночи. Не придавая значения былой пьяной выходке, я вернулась к своей прежней позе: испивая коктейль и вслушиваясь в проигрывающуюся музыку, но уже с присутствием некого, находящегося так близко в соприкосновении с моей оголенной спиной надетого платья и вдоль свободной от чего либо правой руки, тот накрыл её своей. —Всё хорошо? —произнес мне на ухо тот, кого хотелось бы слушать всю свою чертову жизнь.. —Да, —повернула голову на него насколько это возможно, немного улыбаясь.. —Может хочешь уйти отсюда? Мы уже здесь довольно давно,—выдал смешок на конце. —Ты хочешь? —Я был бы не против. —Тогда пошли, —крепче скрепив наши пальцы, я повела его за собой. Уже другое, полностью кожаное платье-мини предчувствовало, что оно никак не было изначально предназначено для предстоящего холода на улице, что повлекло приход плаща на плечи своей хозяйки, но чёрные туфли, как и обличие платья, ныне на низкой шпильке, предостерегали скорое проникновение в лужи этого, пока только начинающего желтель и краснеть, города. Конец октября в Мюнхене чудлив и крайне непосредственен, но такой же мокрый, как и в Лондоне. Гул неугомонных автодорог и уже более редкий люд на узких палочках-тротуарах, свет от фонарных столбов, низкость заполонивших небо облаков цвета простых карандашей и отсутствие каких либо птиц, через один квартал должен быть отель моего, верно покуривающего сигарету, друга. Во время уже прошедшего пути, мы говорили о, в самом деле, минувшем событии, эпизодами звонко смеясь и рассуждая, я, без препятствий, запустила свою охладевшую руку в карман пальто мужчины, где горячая ладонь того прикоснулась к моей и теперь изо всех сил согревает. Мы прошли ещё 150 метров. —Зайди в магазин, я вызову такси, —остановился на месте, —иначе ты совсем замёрзнешь. Алекс достал из кармана свой сотовый телефон, набирая необходимый ему номер, но я не собираюсь куда либо уходить. —Заболеешь ещё, —добавил он, —Плохая была идея прогуляться в таком виде в октябре. —А знаешь, может пойдём к тебе? —смекнув на дальнейшее развитие событий, —Твоё жилище находится ближе всего. Он поднял голову на меня и теперь смотрит эти пару секунд со свойственным ему непониманием и держа трубку у уха, тот, сквозь гудки, ищет затею на лице, но где-то глубоко внутри улыбается. Я чувствую. —Ну, раз ты хочешь, пошли быстрее, —сбросив вызов, подхватил меня под локоть. Мокрый асфальт и пронизывающий насквозь ветер по пути не дают мне возможности хоть в какой-то случайный момент согреться. Я, словно кусочек льда на костяных ножках, без способности в должной мере пошевелить пальцами рук или даже ног, шагаю едва поспевая за встревоженным Алексом. Вот уже показался необходимый нам отель, пару метров и мы входим в тёплую внутрь. Не говоря ни слова, мужчина ведёт меня по вестибюлю максимально традиционного немецкого отеля, несмотря на поздний час на месте в достаточной степени много людей разных мастей и форм, которых мы непременно покидаем, поднимаемся по лестнице вверх на второй этаж и, к счастью, здесь уже никого: строй солдат-дверей номеров и тёмное дерево всё также повсюду. Наш шаг успокоился. —Надо будет набрать тебе ванную, у меня как раз всё для этого есть, —безмятежно произнёс он подходя к нужной двери. —Часто принимаешь ванны? —с черепашьей услугой унимая дрожь, спросила я, входя в уже открытый номер. —Честно сказать, обожаю, —не снимая свое пальто, тот зашёл в ранее упомянутую комнату. Звук текущей воды. —Видимо мне придётся ещё многое узнать о тебе со временем, —с усмешкой, снимая с плеч никчёмный плащ, а с ног — намокшие туфли, я прохожусь по мягкому ковролину стандартного европейского номера. Включая приглушенный свет ламп, я подхожу к полке массивной мебельной стенки, на которой находится минималистический электрический чайник и всё необходимое. —Ты будешь чай? —ещё не включая технику в сеть. —Да, поставь, вода там ещё в достаточном объёме, —произнёс голос из приоткрытой ванной. Щелчок старта кипения и неразличимая возня в уборной согревает мою не привыкшую душу, знаток колдует для меня.. чувствуется аромат каких-то средств и тепло воды оттуда. Мой мужчина, мой самый любимый мужчина.. Я оборачиваюсь и хочу осмотреть эту комнату получше: огромная двуспальная кровать с идейно обволакивающими подушками и толстым, подстать погоде и ширине матраса, одеялом поверх; строгие тумбочки по обе стороны на тонких ножках имеют в себе по одному мизерному шкафчику и лампе на поверхности; на стенах однотипные фотографии местных пейзажей в застекленных рамках; продолговатые окна прикрыты тюлем разных толщин, совпадают палитре интерьера; но намного больше мне приглянулся в этой неприметной обители форменное, но и, точнее, воздушное кресло, совершенно несвойственное моей душе. —Элизабет, вода скоро наберётся, —выходя из ванны, сказал Алекс. В руках у него пальто и пиджак, которые в данное время уже лежат на деревянном стуле у телевизора. —Так быстро? —не смотря на него, подошла к окну. —Ну, да,—смекнул он. —А у тебя тут неплохой вид из окна, —произнесла я, указывая пальцем в оконное пространство, —Повезло. —Во всяком случае, ничто так не манит мой взгляд, как только твоё присутствие,—его низкий тон. На моем лице самопроизвольно возникла довольная улыбка, пока тихие шаги приближались ко мне абсолютно размеренно и, наконец, остановились за моей спиной, повторяя недавние ощущения.. —Этим вечером ты сделала самое запоминающееся выступление, моя дорогая, —журчащий мужской голос протекает молнией у встревоженного уха, непременно сменившись ошпаривающим поцелуем на моей вмиг открытой шее, —Твой голос, движения рук и еле заметный танец.. Руки партнёра окутали своими плетистыми розами всё туловище, единожды проведя ладонью вертикальную линию по животу, тот вытянул мою позу наиболее утонченно, чем когда либо доныне. Специя робкого дыхания покалывает по прислушивающейся коже, заводит мурашки и старт неземных морских узлов возбуждения от очередного нового поцелуя то опять же на шее, то уже на плечах, вниз по спине и так далее.. Мои руки окружили его бедра с обеих сторон, в медленном темпе поглаживая и своевременно сжимая, я притягиваю Алекса вплотную к себе. —Беги скорее в ванну, а то перельется, —прошептал мне сквозь ухмылку. Заверив приближающееся отсутствие, я отдаляюсь от него на пару шагов вперёд, но всё ещё держа за руку, очевидно ведя за собой.. Оборачиваюсь. Продолжаю делать шаги в прежнюю сторону.. Останавливаюсь. —Иди ко мне, —сильнее сжав мужскую кисть, я порывисто вновь притягиваю его к себе, от чего немного пошатнулась назад, но стальная хватка внимательного мужчины оставила меня в прежнем положении, и даже в наилучшем.. Две пары карих глаз проникают друг в друга и усердно работают над тем, чтобы кто-то из нас, в конце концов, первым соизволил сдаться в необъявленной борьбе за плен любви этой ночи, плен столь дурманящий, сладкий и всепоглощающий... Но течь стервы-воды из мнительного крана действует на нервы и мы, сцепившись, движемся к эпицентру страшного нерационального использования даров природы, чтобы приостановив, ещё раз посмотреть на него совсем чуть чуть снизу-вверх, пока бесстыжие верхние конечности того ускоренно расстегивают пуговицу за пуговицей на пояснице моего платья-мини. —Помнишь, как-то после концерта The Frau Louise, мы всей компанией прогуливались по ночному Лондону в поисках отличного места в парке с двумя скамейками вблизи? —произнесла я, перебирая между пальцев воротник его рубашки, —Это был год 2016, скорее всего.. Тоже осень. —И что же тогда произошло? —прервался он, оставив руки в зоне моих бедер, с интересом, тот глядит на меня. —Тогда я, наконец, всерьёз поняла, что безвозвратно влюблена в тебя, Алекс, —усмехнулась побочке алкоголя сказать такое. —2016-й.. —Ага. —А ты можешь удивить, Элизабет. Всё ещё находясь в тонком платьице, которое до сих пор держится на мне лишь на бретельках на плечах, я, под бдительным надзором нечестивца, принимаюсь расстегивать эту жалкую рубашку своего партнера, в итоге смахивая несчастную прочь, охватываю обеими руками такие, до крайности, привлекательные для сей сущности, мужские плечи и эта упругая грудь.. —Черт возьми, какие же у тебя красивые плечи, руки и так далее.. —всячески трогая и поглаживая, я, в который раз целуя его в губы, тяну за собой в бездну. Идея оказаться в ванне полной тёплой водой вдвоём, так ещё и в одежде, пришла ко мне молниеносно и.. —Элизабет, черт.. —процидил он, ещё оставаясь на половину сухим, —Дай хоть из карманов всё вытащить! —глухие и бренчащие звуки падающих предметов на белый кафель, нисколько не волнуют мой слух, сколько волнует необыкновенная ширина вышеупомянутой ванны. Потеряв контроль и, одновременно, согреваясь температурой набранной им воды, пошлость, казалось бы, невинного поцелуя, не имеет ни малейшего уподобления с обоюдными перемещениями наших обречённых судьбой рук. Моё одеяние уже давно ускользнуло в иной край «водоема», оставив тело лишь в нижнем белье и с открытой под водой грудью, но пена, стоит упоминуть, в значительной степени прячет всю сфинксову загадку женской красоты. Мои маньячные мысли в закутках опьяневших век и рок-н-ролл ладоней по обнаженному мужскому телу, боже, как же он прекрасен.. Могучая спина, крепкие мужские руки, вытянутые бедра, что теперь столь напряжены надо мной, ведь в нем всё так блаженно и чрезвычайно сентиментально для меня, вследствие чего в голове никак не укладывается сия реальность... В поцелуе он каждый раз вытворяет невообразимое действо, неизменно совершает иное, новорождённое, преступно юное, но и целиком взрослое, всё тоже — действо. Важность бытия и мгновенно присущее этому истошное желание большего, сподвигает на дальнейшие ласки истинно единого лица. Он не допускает возможности сделать это вместе, единолично обожествляет создание моё в бесчисленных прикосновениях накаленных губ, в поглаживании шёлка физического тела, в заботе об удобстве положения, словно тогда на Восточном побережье... —Привяжи меня, —не обдумав, выдала я, точно в бреду. —Ты хочешь сделать это прямо здесь? —уточняюще поднимая бровь, спросил он. —Как можно скорее, —напоследок проведя взмокшими ладонями по бокам своего мужчины, я направляю их к крану над своей головой. Холодок от открытой настежь деревянной двери незамысловато пробегает лягушачьими лапками по влажной коже, прихватывая за собой полк знакомых всем мурашек, пока Алекс бережно, но и, скорее, порывисто вытаскивает из колец намокших брюк и теперь уже связывает мои запястья своим кожаным ремнем, время от времени, поглядывая на эмоцию инициативного лица. Крепко. Не смогу вырваться. Приступай же.. Непривычка сказывается на смазанное воображение, но плотские утехи никогда ещё не подчинялись решению разума перестать. Слипшиеся от прежнего погружения в жидкость, волнистые и значительно потемневшие волосы, неправильным кружевом, обрамляют, неосведомленную сменой обстановки, грудь. Первое движение. Первый резкий выдох и прищур глаз. Больно, но со вторым явлением — приятно. Поразительно. Нежно.. Аккуратно... А теперь, добавив темп, точно переключив одну передачу на следующую во время пути автомобиля, и нагоняя неуправляемую скорость, толщи воды соответственно дополняют весь хаос спектакля ощущений, пока точка G внутри ласкается непревзойденно безупречно.. —О, да, Алекс..—протянула из груди. Он хорош, действительно, хорош, даже слишком, в каком-то смысле... Меня искренне вверяет в шок то, как я непроизвольно извиваюсь под ним точно бы змея с недавно отрубленной головой, ведь нервы в мышцах напряжены до предела.. —Расслабься, и станет ещё приятнее, —томно произнёс он, примыкая губами к моей шее. Яркий свет в этой комнате, до определенного мгновения, помогал мне ежесекундно наблюдать за переменой мимики его лица: каждая мышца, каждый прикус губ и перелив вздохов партнёра, которые в одночасье сменялись на вышедшие из под контроля стоны усиливающегося возбуждения, но он всё ещё усердно пытается их сдерживать, смиряя себя продолжительными поцелуями. Конец ещё не близок. Сердца бьются всё чаще в унисон и волны в ёмкости под стать власти мужчины, но направлены кардинально в противоположную от него сторону. Соотношение ощущения верно с сопротивлением колёс на мокрой трассе в ливень, где старость асфальта соорудила для водителя опасную для жизни колею. Мой голос уже давно не стонет, даже не постанывает, а всхлипывает и ещё реже — скулит мужчине прямо на ухо, ибо мастерство нисколько не растерялось в хилой обстановке, а напротив: в добавок прихватывает и направляет меня к себе навстречу.. Темп учащается.. Теперь быстрее, ещё живее и ещё... Намного грубее и глубже, крайне жарче и громче, черт подери.. Звуки голосов повышаются до своей критической звериной тональности и пик вот вот настигнет... —М-м-м-м-м, —падает будто замедленно около меня и тянет «фразу» на конце. —Да, превосходно, —пытаясь отдышаться. —А, ой, секунду, —сообразив, тот приподнимается и принимается отвязывать мои, уже успевшие вспотеть, запястья, —Надеюсь, тебе не натерло? —Неважно, это было великолепно, Алекс. Освободив мои руки, тот возвращается в своё прежнее положение. Отдыхает. Заполонившая местность безмолвие и смешивающие ту попытки привести свое дыхание с усталостью на одной палитре в порядок, постепенно забывают о том, что дьявольское происходило здесь уже вовсе недавно. —Дауж, зажигалке конец, —поднял из под себя над кромкой только что умиротворенной воды, Алекс. —Ты серьёзно? —звонко засмеялась я. —Думаю, из неё же ничего не могло вытечь? —Уже поздно об этом думать, по крайней мере. Взгляд в матовый потолок и затекшая рука на боковине ванны, словно открытое настежь окно автомобиля, нахлынувшая лавина слабости даёт о себе знать. —Ну чтож, пора вставать, —поднимаясь и неуклюже выходя из ванны, с сарказмом, произнесла я. Махровое полотенце, что впитывало всю влагу с меня некоторое время назад, на сей момент окружило и скрыло от прежних пристальных и занимающихся тем же глаз, моё обнажённое тело. Пора выходить отсюда. —Иди сюда, —настигнув изо спины, подхватывает и, с лёгкостью, поднимает на руки.. —Алекс! Шаги его, тем не менее, неуверенны и чересчур ватны, но хватку тот не смягчает: осторожно кладя меня на свежую пастель и укрывая плотным одеялом, тот, выключив повсюду свет, ложится упавшим фантиком ко мне. С любовью обняв и прижавшись всем телом, тот горячо дышит, поглаживая пальцами моё, невзначай открытое от покрывала, плечо, говорит: —Элизабет, не уходи. —Разве я куда-то собираюсь уходить? —усмехнулась я. —Я про другое, —прервался на минуту, —Я хочу, понимаешь.. по возможности, каждое утро просыпаться рядом с тобой, хочу жить с тобой, будь со мной, прошу.. —Ты пьян, Алекс. —Нет, я серьёзно. Я долго и тщательно думал об этом и сейчас.. Сейчас я полностью уверен, но главное: Ты. хочешь этого?