Не по тексту

Общажное утро Серёжи Матвиенко началось с петухами. Точнее, с одним, который разбудил Сергея высоким гусиным гоготом. — Антон, да твою мать, ты ложился вообще?! — в соседа полетела подушка. Шастун её оперативно поймал, а затем протяжно зевнул: — Ложился. Ну, почти. — когда Матвиенко в недоумении свёл брови, студент пояснил: — Нет. — Сергей на это откровение устало замычал и откинулся на кровати, а затем глянул на время в своём телефоне. Пять утра. Не успел Матвиенко подняться со своего ложа, чтобы задушить Антона этой самой подушкой, как неугомонный студент, вдруг, спросил: — Серый, ну подскажи: какие эмоциональные смены могут быть, блять, у гуся?! — а затем устало вздохнул, кинул подушку на стол, а сверху и свою голову. — Шаст, ну ты на психолога учишься или на актёра? Воображение включи! — садясь в кровати от столь важного в пять утра вопроса, кричал Сергей. Антон задумчиво лежал головой на подушке. — А ты где за дятлом наблюдал? — вдруг вспомнив, что работу однокурсника похвалили на прошлой паре, вновь подал голос Антон. Сергей поклялся себе в удобный момент ёбнуть Антона чем-то тяжёлым. — В ютубе. — любого другого Матвиенко бы уже в действительности задушил голыми руками, но в случае с Шастуном было проще ответить на вопрос - он всё равно не отстанет. — Не вживую? — удивился Антон. — Нет, блять, как-то времени не было в тайгу заскочить! Всё, достал ты меня, отдай подушку и заканчивай! — Шастун кинул кусок пуха обратно на кровать, затем, покачиваясь от усталости, поднялся на ноги и плюхнулся на вторую, свою в чём был. Серёжа, ворча, слез с нагретой простыни, открыл шкаф и накинул на уже задремавшего однокурсника плед. Доведёт, конечно, но Матвиенко умиляла настырность Антона. Он даже изъебнулся отвлечь вахтёра для того, чтобы Шастун прошмыгнул мимо него со своим гусём Аркадием в комнату. Молясь о том, чтобы остаток драгоценных часиков сна ему не мерещились гуси и дятлы, Сергей вернулся в кровать и закутался в одеяло с головой. Первой парой по расписанию было сценическое движение. Антон движок ненавидел. Нацепив на себя спортивные штаны и футболку неизменного чёрного цвета, он ввалился в зал, дрожа от недосыпа. Там уже бродили сонные однокурсники, лениво потягивались, а особо активные уже принялись разминаться. Просторный зал со станками и чёрным тюхлером на полу заливал яркий солнечный свет из высоких окон. Пробежавшись глазами по группе, Антон выцепил взглядом Арсения, который облюбовал для себя один из станков и теперь растягивался, закинув на него ногу. Рядом на подоконнике примостился стаканчик с кофе. Антон, глядя на это, хмыкнул: вот же жук, даже за кофе успел заскочить. Сергей, зашедший в зал следом за Антоном, деловито жевал какое-то яблоко. — Антон, ну у тебя и лицо, — хохотнул Матвиенко. Шастун на это издал вымученный вздох, предвкушая два часа истязаний. Разминка это ещё куда ни шло, но вот парные акробатические элементы — увольте. Антон прослыл неуклюжим партнёром, так что девочек к нему отрабатывать связки не ставили. Их нужно было беречь, всё-таки трое на курсе. Страховал студент тоже не очень-то, надеяться на его физическую силу, когда нужно будет спасать однокурсника от встречи темечка с матом, было бы опрометчиво. Антон бы и рад отсидеться где-нибудь на скамейке, но преподаватель упрямо не позволял, так что Шастуну приходилось комично пытаться сложиться в корзинку или встать на мостик. Когда с разминкой было покончено, преподаватель своим раскатистым и громким голосом объявил о начале отрабатывания акробатики. Шастуну захотелось провалиться прямо на месте, глядя на то, как однокурсники волокут по полу огромные маты и плюхают их, поднимая в воздух клубы пыли. Серёжа уже вставал в стойку с партнёршей, в то время как Арсений напряжённо их страховал. Ну конечно же. Элемент, и без Арсения. Антон раздражённо цыкнул и, не изменяя себе, попытался исчезнуть из спортивного зала, но с его ростом задачка была, мягко говоря, невыполнимая. — Шастун! — Антон так и замер, когда услышал окрик преподавателя и смачно растянул ругательство одними губами. — Опять баклуши бьёшь! Как тебя на показ выводить будем? Маты держать, что ли? А ну! — мужчина уже метнулся к студенту и придерживал того за локоть, чтобы он опять не дай бог не свинтил. Его взгляд метался от студента к студенту: — Попов! — наконец выбрал преподаватель, — Возьми на себя это горе, ты у нас самый способный, и по росту подходишь. Сработаетесь! — и хлопнул Антона по плечам обеими руками, от чего второй чуть качнулся. Невозмутимый, но снисходительный вид Арсения будто бы говорил о том, что он, как профессионал, разделяет работу и личное отношение. По крайней мере, Антон именно так идентифицировал его вид. А Арсению же просто-напросто было всё ещё неловко перед Антоном за недавний инцидент с несостоявшейся дракой. Они в тот вечер лишь молча вышли за ворота института, Шастун скорее по привычке стрельнул у однокурсника сигарету, они обменялись рукопожатиями и разошлись. Никто и слова не сказал о случившемся. — Умеешь хоть что-нибудь? — поинтересовался Попов, почему-то пряча от Антона глаза во внезапной надобности поправить шнурки. — На скакалке прыгаю. — Арсений тяжело вздохнул. — Антон, давай без твоих каламбуров. Дальше будет сложнее: там и сальто, и сценический бой. Тебе нужно сделать на показе хоть что-то, иначе ты вылетишь. — Антона уколола тревога, и он решил не уточнять, что не шутил про скакалку. Арсений вдруг одним слитным движением подвинул к себе зелёный мат и лёг на спину. Шастун недоумевал. — Шаст, не тупи, а. Ласточку давай делай, это самое лёгкое. — подгонял Попов, а затем поднял ноги на девяносто градусов и выставил перед собой руки. Антон знал, что такое ласточка: он уже раз двести ронял и партнёрш, и партнёров на этом упражнении. Но только он, за счёт роста, всегда был в позиции удерживающего, а не наоборот. Проклиная сложившееся положение вещей, а особенно то, как комично это будет выглядеть со стороны, Антон подошёл к Арсению. Тот оставил стопы в районе паха партнёра и согнул ноги в коленях, чтобы дотянуться до чужих рук. Шастун подал партнёру руки и не успел даже моргнуть, как ёбанный Попов вознёс лёгкое тело Шастуна вверх. Арсений ожидал, что Антон будет тяжелее, поэтому с равновесием первые секунды были проблемы, во время которых Шастун чуть ли не с жизнью прощался. Но Арсений был хорошим партнёром, поэтому быстро подстроился и сейчас продолжал удерживать Антона в воздухе. Тот с непривычки брыкался и орал что-то типа: — Ай, блять! Опусти! Опусти меня! — Да не дёргайся ты, дурак, - уроню ведь! — Я тебе уроню! — пуще прежнего заорал Антон, что не могло не привлечь внимание преподавателя. Он уже нёсся к студентам через весь зал. — Арсений, а ну опусти партнёра! Не видишь, что ли - он тебе не доверяет! — Арсений медленно опустил Антона на пол. Тот дышал так, будто десять раз подряд прыгнул сальто назад, Арсений же полулежал, оперевшись на локоть и наблюдал за реакцией преподавателя. — Так, — наконец устало выдохнул мужчина, оставив руку на плече Антона, как бы побуждая его успокоиться, — Это плохо. Это очень плохо. Видимо, что-то сообразив, мужчина направился в центр зала и захлопал в ладоши, привлекая внимание группы. — Коллеги, у нас проблемы с доверием. Не будет доверия — вы не сделаете с одногруппниками ни один элемент. Это здесь вы можете выбирать для себя партнёра, в театре или кино у вас спрашивать не будут, вас просто выкинут в два счёта, если будете ерепениться, замена всегда найдётся - уж поверьте. — Антон закатил глаза. Спасибо, они каждый день это слышат. — Арсений, Антон - ко мне, — скомандовал следом преподаватель. Оба удивлённо переглянулась. Когда студенты подошли к нему, мужчина резко отбросил в сторону лежащий рядом мат ногой. — Антон, закрывай глаза. — Шастуну такие приказы не нравились, но он, обречено вздохнув, сомкнул веки. — Падай. — Чего?! — Антон уже было хотел открыть глаза, но преподаватель резко толкнул студента в грудь одной рукой, от чего он, растерявшись, моментально потерял равновесие, а второй свободной ловко придержал за лопатки от падения. — Надеюсь, принцип упражнения понятен. Встаньте в пару с тем, с кем общаетесь меньше всего. Антон, не маши руками - убьёшь партнёра. Расставь их в стороны для баланса. — и цербером направился к остальным одногруппникам. Арсений, глядя на растерянные глаза Шастуна, которые сейчас разве что из орбит не вылезали, обречено подумал о том, что вряд ли хлипкий Антон сможет его удержать. Шастун же действительно крайне растерянно смотрел на партнёра и проклинал своё сегодняшнее решение прийти на пару. В зале, тем временем, стоял шум: группа извлекала испуганные вскрики, затем смех, за которыми неизменно следовали замечания преподавателя. — Ну… — неловко протянул Арсений и глянул на Шастуна. — Чур ты первый! Уже предвкушая то, как его задница смачно встретиться с полом, Попов развёл руки в стороны, закрыл глаза и отдал своё тело во власть падения. Если быть честным, то Арсений, всё-таки, напряг мышцы для того, чтобы падать было не так больно, но Антон принял его тело в свои руки так аккуратно, удобно и с такой внезапной силой, что от удивления Арсений распахнул глаза. Когда студент всё тем же движением вернул Попова в вертикальное положение, второй обернулся на него и продолжал удивлённо смотреть. От прямого взгляда этих синих фонарей Антон не без раздражения ощутил, что снова тушуется. — Что? — всё с тем же раздражением спросил Антон, глядя Попову в глаза, но Арсений видел его растерянность и даже едва заалевшие щёки. Он пожал плечами: — Спасибо, — спокойно сказал Попов. Второй зеркально пожал плечами, мол, ну а как ещё. Чтобы поймать Шастуна, Арсений сделал два больших шага назад и весь обратился в сосредоточенность. Но, видимо, с расчетом траектории у студента были проблемы, потому что он успел подлететь к парню буквально в последние секунды, удерживая его тело уже над самым полом. Антон, перед закрытыми глазами которого пронеслась, наверное, вся его недолгая жизнь, тяжело задышал: — Баран, я чуть не грохнулся! — в злой истерике кричал Шастун. — Антон… — Ты меня чуть не убил, скотина! — успокаиваться второй и не думал, продолжая сыпать проклятиями и не давая одногруппнику вставить и слова. Арсений, что всё ещё придерживал за спину уже лежащего на полу Шастуна, вдруг раздражённо прикрикнул: — Хватит орать, я бы в любом случае не дал бы тебе упасть, Антон! — второй резко заткнулся. Он уставился всё ещё паническим взглядом в апполоновское лицо Арсения и едва заметно сглотнул подступившую вмиг слюну. Где-то отдалённо Антон услышал тяжёлый вздох и уже плохо скрываемое раздражение: — Идите проветритесь, — чуть ли не разочаровано сказал преподаватель, что в мгновение ока очутился рядом с парнями. Тем было нечего ответить, да и покурить тоже хотелось, поэтому они кивнули. Арсений подал Антону руку и второй, мешкая пару секунд, всё-таки ухватился за широкую ладонь и поднялся на ноги. Арсений, кутаясь в своё длинное пальто, вытащил из кармана пачку мальборо и со снисходительным взглядом подал сигарету Антону. Тот покачал головой, в кои-то веки достал свою пачку сигарет и вытащил две. — Держи. — Что за праздник сегодня? — Бери, пока дают. — хмуро буркнул Шастун. Курили молча. Мимо ребят то и дело проходили учащиеся с какими-то макетами, коробками, тащили в институт чемодан с реквизитом или вваливались в двери с увесистыми чехлами музыкальных инструментов. Ни у одного, ни у второго, удивления это не вызывало. — Ты не накинул ничего, что ли? — вдруг заметил Арсений. Московский осенний ветер уже был холодным и противно пробирался ко всем неприкрытым местам на теле, обжигая своей прохладой. Антон пожал плечами и продолжал потерянным взглядом смотреть в асфальт, смакуя очередную затяжку. Арсений, зажав фильтр между зубами, лёгким движением стащил с шеи собственный шарф. Антон вздрогнул и так и замер, когда Попов подошёл ближе и завязал на его шее неизменный флисовый синий шарф. Шастун тут же ощутил аромат его одеколона, смешанный с запахом сигарет и морозной прохлады. Арсений уже отошёл и невозмутимо докуривал. Антон тупо пялился на одногруппника. — Спасибо?.. — с какой-то вопросительной интонацией благодарил парень. — Обращайся.