***
Когда Серёжа, треща ключом в замке, справился с дверью и оказался в комнате общежития, то моментально возликовал. Соседа не было дома, а значит, можно было разбросать свою личность в этом тесном пространстве. Он, напевая заевшую мелодию себе под нос, поставил греться чайник, чтобы затем уплести лапшу быстрого приготовления. Ел под видосы в ютубе, а после продолжил их просмотр, уже валяясь на животе и обняв руками подушку. Когда же Сергей в полной мере ощутил своё одиночество, то принялся включать с телефона музыку и с удовольствием танцевать под нелепые ремиксы из Тик Тока. Главное оставаться тихим, не то студенты-сценографисты уже бы с кулаками завалились к нему в комнату — они ребята такие. Время шло. Аркадий уже давно был сыт и напоен. Все популярные тренды оттанцованны Сергеем и отправлены в черновики. Пить в очередной раз чай Сергей не рисковал — всё-таки, пакетики нужно было экономить, а сценографисты за стеной, Серёжа был уверен, видели десятые сны. В одиннадцать вечера звонить Антону Сергей не стал: ну что он, ей-богу, мамка какая? Но вот в час он уже решительно ухватился за телефон. — Да? — Шаст, ну тебя ждать? — Серый, ты? — как-то подозрительно возрадовался Антон. — Не жди! — Ты бухой, что ли?! — наконец догадался Сергей. Антон фырчал: — Немного. — и Матвиенко понял. Много. — Шастун, не глупи, а. Где ты? — Я… — Сергей услышал какую-то возню. — В центре. Наверное. — Дятел, тащи свою жопу в общагу! Ну не поставили тебя в показ, теперь нажираться?! — негодовал студент. — Оййй, да похуй мне на показ, — вдруг пьяно сообщил Антон. Серёжа недоумевал: — А чё ты нажрался тогда? — Чувства! — торжественно объявил Шастун и, более не давая пояснительных комментариев, сбросил звонок. Матвиенко метал: — Идиот твой хозяин! — прикрикнул он на Аркадия, который невозмутимо расхаживал по комнате. Всё ещё ворча, Сергей открыл Зенли. Шастун предсказуемо был в саду «Эрмитаж», где собиралась творческая тусовка и имела привычку бухать до утра. Цыкнув, Сергей принялся вызывать сокурснику такси и быстро настрочил сообщение:Тоха
Белая Тойота 321, будет через 5 минут у ворот, со стороны посольства. Не еби мне мозг.
Серый, льбл.Дойдёшь?
Доведём. Не переживайте, Сергей. Серёжу грела только мысль о том, как смачно он вставит Антону пиздюлей с утра. Он выслушал от водителя выговор за то, что Шастун чуть ли не каждые пять минут просил притормозить и открывал дверь, опустошая из организма весь выпитый алкоголь. Когда Матвиенко взвалил на плечи пьяное тело Шастуна, то едва ли заткнул второго, ведь тот с выражением декламировал какие-то матерные стишки. Благо общежитие на ночь не закрывали, а вахтёры-церберы спали, Сергею пришлось, конечно, посодействовать молчанию Антона и выдать парочку угроз о выселении, чтобы осуществить их проникновение в здание. После того как они просто героическими усилиями преодолели подъём по лестнице на четвёртый этаж, Серёжа поклялся себе Антона прикончить, ведь, оказавшись на этаже, парень пьяно заверещал во всё горло: — А дождь на окнах рисует!.. — Шаст, заткнись — убью! — зашипел сквозь зубы Сергей. — …напоминая о твоих поцелу… — Матвиенко за руку потянул Антона вниз и зажал однокурснику рот, а после ввалился с ним в комнату. Едва не упав от такого разгона, Сергей поспешил удержать от падения и Шастуна. Антон резко скинул обувь и огляделся. — Аркаша! — радостно приветствовал Антон и неровным шагом пошёл к гусю, в то время как тот, хлопая крыльями, стремительно отдалялся от этой пьяной субстанции. Вздохнув, Матвиенко заспешил на помощь Аркадию: — Всё, Антон, спать! — командовал Сергей и, ухватив парня за предплечья, усадил того на кровать, и Антон моментально занял на ней горизонтальное положение. — Воды… — взмолился Шастун. В очередной раз за эту ночь закатив глаза, Матвиенко прошагал к чайнику и, налив в первую попавшуюся кружку остывшую воду, направился к Антону. Тот приподнялся и, оценив своим пьяным мозгом ситуацию, схватился за чайник в руках Серёжи и принялся пить из носика. Разумеется, добрая половина пролилась ему на рубашку, но Шастуна это особо не волновало. — Чувства у него! — кричал Серёжа, — Утром такие чувства испытываешь — охуеешь! — Серый, не ори… — пробурчал Антон и закопался лицом в подушку. Решив, что он завтра узнает у друга причину такого странного поведения, Серёжа поставил чайник на место и принялся стаскивать с Антона его чёрный бомбер. Затем Матвиенко заключил, что снимать с Антона всё остальное будет удовольствием специфическим, учитывая состояние Шастуна. Так что он махнул на это рукой и направился к шкафу, чтобы повесить куртку студента, но чуть задержался, когда откуда-то из кармана выпал синий шарф. Наскоро заметив, что шарф точно не Антона, но, тем не менее, смутно ему знаком, Серёжа не придал этому значения и сунул его в рукав. Ну наверняка пьяного Антона одарили шарфом те самые святые люди, которые тащили его пьяное тело до машины такси.***
Когда Антон разлепил глаза, первое, что он ощутил, это холод и липкость от чуть влажной рубашки. Он постарался приподняться на локтях, но голову вело. Парень замычал. — Утро доброе, — хмуро приветствовал его Сергей, что залипал в телефоне на противоположной кровати. Антон, у которого всё ещё чуть кружилась голова, попытался сесть. — Я вчера нажрался? — щуря глаза, вопрошал он. Матвиенко усмехнулся: — Не то слово! Чё на тебя нашло-то? Я тебе на такси последние деньги всрал! — Спасибо тебе, Серёж, верну. Да расстроился я… из-за показа, — Шастун решил мыслить логически и подумал, что это была самая очевидная причина. Настоящую он не помнил. — Антон, так и упиться можно! Это ведь даже не сессия. — при упоминании слова «сессия» Антон ощутил, как его волной окатила тревога. — Ебать… — зажмурился он, — Даже не сессия, а меня уже не включили в экзамен, отлично! — Да многих не включили! — по глазам Антона Сергей понял, что аргумент так себе. Серёжа зашевелил мозгами. — Антон, послушай сюда: до показа ещё неделя. Подправь своего гуся и покажи нашему Андрюхе — оставит. — Шастун ухватился за голову: — Серый, я буквально не ебу, как его подправить. — Смену ему придумай — любую! Вон, Попов что-то там нащупал органичное в своём олене, и сработало! — при упоминании Арсения Антон еле заметно дёрнулся. — Да Попов сам олень, ясен хуй, — шутил Антон, чтобы Сергей не заметил его реакции. Матвиенко хохотнул, и Антон мыслено выдохнул. Молчали. Серёжа продолжал мониторить что-то в своём телефоне, а Антон, который смог обуздать свой вестибулярный аппарат, наконец сидел. Он потянулся к кружке с водой на тумбочке и залпом выпил. — Есть хочешь? — отвлечённо спросил Матвиенко, но Антон не ответил. Сергей уже был занят просмотром ленты в Тик Токе, поэтому не сразу заметил, что Шастун подозрительно тихий. Когда же Матвиенко обернулся на друга, то увидел, что тот уставился пустым взглядом в окно. — А может быть, мне вообще отчислиться?.. — вдруг задумчиво спросил парень скорее самого себя. Сергей порывисто поднялся и присел рядом с ним на кровать. — Тох, ты чё, последние мозги вчера пропил? Какой нахуй отчислиться?! — Серый, дай мне отдохнуть, пожалуйста, я итак вчера тебе проблем создал, — уклончиво ответил Антон, а затем снова закутался в одеяло по самые уши и отвернулся к стене.***
Когда на экране телефона Димы высветился номер Серёжи, он чуть удивлённо приподнял брови и быстро ответил: — Серёжа? Привет, слушаю. — Привет, Дим, — как-то нервно начал Сергей, — Выручай, а. Шастуну нашему совсем плохо. — первое, о чём вспомнил Дима, это вчерашнее поджидание Антоном Арсения возле институтских ворот, но он решил не бежать впереди паровоза и уточнил: — Что стряслось? — Нажрался вчера в «Эрмитаже», еле до общаги дотащил. Расстроился из-за экзамена, теперь отчислиться думает. Реально, Поз, помоги, ты у нас парень толковый. Сообрази ему, как режиссёр, как гуся этого ебучего исправить, пусть покажет Андрюхе, может быть, его займут в показе. — Дима, конечно, и мог бы пуститься в любимое «я не могу прямо указать ему на ошибки, пусть сам допирает», но судя по всему, дело было действительно дрянь, поэтому он лишь тяжело вздохнул: — Я тебя услышал. Буду у вас через час. — И Дим… — вдруг неловко начал Матвиенко и даже выдержал паузу. Позов слышал, как в коридоре у Серёжи хлопают двери и шаркают тапочки. — Захвати своего Арсения. У него там вроде что-то получилось с оленем. Диму удивила просьба однокурсника, да и тон у Сергея отдавал какой-то усталостью и вынужденной мерой. Не то чтобы Серёжа хотел видеть Арсения на пороге, просто решил, что Антона это, по какой-то причине, должно взбодрить. Дима тоже это ощущал, но каким-то шестым органом чувств. Ситуация действительно была странноватая, но Дима так и не отступил от своей мысли сработать Арсения и Антона и корысти в этом почти не было. Позов просто-напросто уже поставил в своей голове отрывок по Островскому с этими двумя, пропади они пропадом. Как-никак отрывки начинались уже во втором семестре, и Дима продумывал свои планы на шаг вперёд. — Обещать не могу, ты сам его знаешь. Если Арс не занят, то захвачу, — деловито отвечал Дима. Сергей тяжело вздохнул в трубку: — Индюк твой Арсений! Подгоняй ему карету и тащи сюда, мы званный обед ради такого гостя организуем! — внезапно злился Сергей и снова обрывался на полуслове: — Короче, Дим. Всё серьёзно. Понимаешь? — Кажется, да. Дима, однако, всё же не до конца понимал с чем соглашается. А Серёжа и сам не знал, что конкретно подразумевает под этим загадочным серьёзно, он просто чувствовал, что это действительно так, и старался быть убедительным. Когда короткий гудок оповестил о том, что разговор окончен, Дима отложил телефон, снял с лица очки и устало потёр глаза. Со стола на него смотрели начатые очерки и зарисовки мизансцен, за которыми было не видно цвета поверхности. Внутри Димы зрело раздражение. Он сидел над мизансценами уже достаточно долго: придирчиво стирал кривые линии и пытался воспроизвести то, как его задумки будут выглядеть на сцене. Серёжа своим звонком просто выбил его из колеи и в первую очередь потому, что на этот огонёк нужно было приволочь Арса. Дима не знал, работает ли сегодня Арсений. Хоть институты и запрещали своим студентам играть и сниматься во время обучения, Арсений брался за работу аниматором, снимался в массовке, а иногда и подрабатывал ведущим. Он слишком хотел быть независимым от кого-либо, поэтому стремился иметь пусть и небольшой, но свой собственный заработок. А ещё Дима не знал, о чём говорили Антон и Арсений вчера после пар. Почему Попов вдруг за него вступился? Словом, вопросов было много, и Дима не знал, какая реакция на это внезапное приглашение будет у Арса. Учитывая все обстоятельства, звонить однокурснику Дима не очень хотел, поэтому написал:Арс
Арсюх, занят? Серёжа звонил, просил нашей помощи. Антону совсем плохо.
Что с ним?Творческий кризис. Думает отчислиться.
Идиот. Я не занят, помогу. Горе блин луковое. Дима с облегчением вздохнул и принялся заботливо собирать в папку разбросанные по столу эскизы.***
Когда в дверь постучали, Сергей так и подорвался и буквально полетел к порогу, только чудом не убив Аркадия. Антон, который всё ещё возлежал на кровати, не реагировал ни на один раздражитель — мало ли кто из соседей мог заглянуть. Дверь распахнулась со скрипом, это Антон услышал. Но когда он разобрал Серёжино: — Вы на собаках добирались, что ли? — Не за что. — уже голосом Арса, Антон моментально занял вертикальное положение. Растерялся. В коридоре, тем временем, толпились гости. Серёжа потеряно озирался, словно пытаясь взглядом наколдовать для парней гостевые тапочки. Антон, видя то, как Серёжа суетливо разгребает гору обуви в их подобии коридора, пока Дима и Арсений смиренно наблюдают за его действиями, потерялся в эмоциях. Первой было желание вскочить и начать орать на Серёжу. Меньше всего он хотел, чтобы Дима с Арсением видели его в таком состоянии: в мятой рубашке и припухшим от похмелья лицом. Потом он сообразил, что ещё и орать на соседа при всех обстоятельствах было бы верхом абсурда. Так что он решил, что лучшим будет для начала подняться с кровати. Шастун, чуть ли не пыхтя от злости, порывисто встал и начал наскоро заправлять кровать. Серёжа, тем временем, каким-то чудом достал для однокурсников подобие сменой обуви и бросил перед их ногами. Пока они переобувались, Серёжа подхватил из рук Димы его короткое серое пальто и завертелся в комнате в поисках ближайшего предмета, на который можно было скинуть верхнюю одежду. Единственным вариантом оказалась его собственная кровать. Антон хмуро подошёл к Арсению, который спокойно снимал с себя неизменное чёрное пальто, и чуть ли не выхватил его из рук Попова, чтобы потом резко кинуть на свою, уже застеленную кровать. Антон своего раздражения скрывать не пытался. — Привет. — Ага, — отвечал Антон, а затем прошагал к кровати и уселся на неё, словно бы ожидая объяснений. Пока Дима смотрел на Серёжу выжидающим взглядом, а второй, в свою очередь, мялся под злым взглядом Антона, Арсений быстро забегал глазами по комнате. Заметнее всего в этом бардаке выделялся Аркадий. Его присутствие в общежитии Арсения удивило, он-то уж было подумал, что Антон приобрёл гуся ради своей минутной прихоти развеселить однокурсников, а потом бы безответственно бросил его. Но нет: Аркадий здесь, судя по всему, чувствовал себя комфортно, а картошка, свекла и капуста в его миске были нарезаны аккуратнее, чем в салат для себя. — … ты издеваешься?! — Арсений отвлёкся на кричащего Антона, и первый вскользь заметил, что на нём всё ещё вчерашняя белая рубашка. Украдкой Арсений поймал себя на том, что нашёл злой румянец Шастуна очень обаятельным. — Мы помочь тебе хотим, лопух! — кричал Сергей. — Я просил?! — Антон… — устало выдохнул Арсений, — Давай так: ты хочешь в показе остаться или нет? — Антон мялся. Разумеется он хотел. Но вот только… — Меня не хотят в нём видеть. — Арсений вновь начинал замечать в Антоне капризное дитя, поэтому издал измученный стон и сел рядом с ним на кровать. Шастун от такого резкого приближения отдёрнулся в сторону. — Тоша, — грубовато начал Попов, — Ты себя не только в показе видишь, я готов отдать руку на отсечение, что ты метишь на главную роль в дипломнике .— Антон потупил глаза в пол. Арсений попадал. — Но если внезапно всё не идёт, как по маслу, и Антон Шастун не любимец курса, который получает похвалу за единственную реплику в этюде, значит, нахуй стараться? — ярость вновь играла на щеках Шастуна, но Арсений и не думал молчать. — Флаг в руки, Антон. Хочешь найти себя в профессии, где будешь получать всё по щелчку пальцев — валяй. Только нихуя у тебя не выйдет: ни в актёрском, ни в КВН. — Дима и Серёжа, которые всё это время наблюдали за тирадой Арсения, переглянулись в лёгком испуге. — Ах ты, сука… — Антон сжал зубы и метнул яростный взгляд на Арсения. — Антон! — вдруг взволнованно воскликнул Дима, примирительно выставив вперёд ладони. — Что сейчас было? — Шастун недоумевал и моргал на Диму глазами. — Смена! — ликуя, подсказал однокурсник. — Чего… — Проследи свои эмоции, Антон, — попросил Дима. Злость уже чуть отступила, давая место любопытству, и Шастун пустился в самоанализ. — Дурдом… — где-то на задворках выдохнул Серёжа. Арсений внимательно наблюдал за бегающим взглядом Антона. Он не был уверен, что у него получится и понимал, что в какой-то степени рисковал нарваться на драку, но морально был к этому готов. — Я поменял взволнованность на… — Злость, — продолжал подсказывать Дима. — И кстати говоря, смена сложная. У гуся, как ты понимаешь, эмоциональный диапазон не настолько широкий. У него могут быть базовые эмоции: испуг, возбуждение, злость и нейтральное состояние. — С ноля начинать нельзя… — задумчиво тянул Антон. — Верно, — терпеливо хвалил Дима, — Значит?.. — Я придумал! — вскричал Антон, звонко щёлкнув пальцами, а затем вскочил и кинулся к столу, на котором были в хаосе разбросаны тетради. Порывисто раскрыв тетрадь по мастерству, Антон принялся записывать идею, пока она не улетучилась из его головы. Попов с удивлением подумал о том, насколько же Шастун может быть эмоционально гибким, хотя удивляться Антону, казалось, ему уже некуда; Арсений поднял глаза, когда почувствовал на себе внимательный и даже изучающий взгляд. — Арс, на пару слов, — позвал Дима, когда их взгляды встретились, и однокурсники спешно скрылись за дверью. Оказавшись в коридоре, Арсений поспешил начать разговор: — Давай сразу, — устало вздохнул Попов, — Я не считаю так. — Знаю, — кивнул Дима, — Про себя так считает Антон, причём очень глубоко. — Арсений виновато кивнул. — Это проблема, Арсюх, вы не просто можете сработаться. Ты качаешь его. — Арсений распахнул глаза на друга. — Я не знаю, что это значит, — поспешил оправдаться Дима, — Но это факт. — Я не был уверен, что он вовлечётся, — честно сказал Арсений. — Ты же видел, слушать поучительные речи он не хотел. — Не хотел. Но тебя он стал слушать. — Дима внушительно посмотрел в глаза однокурсника. — И если ты, Арсений, не хочешь травмировать его эмоционально, держись подальше от Шастуна. — Я… — Ты понял, что я имею в виду. Едь домой.