Первая и последняя осень с тобой

— Эй, привет! Почему ты сидишь здесь один? — Привет? Я… Жду пока мой отец закончит разговаривать с тем мужчиной… — С тем? Ооо! Там же мой папа! Значит наши папы знакомы? — Выходит, что да… Э-эй! Что ты делаешь? — маленький мальчик приблизил свое лицо максимально близко к визави. — У тебя тааакие красивые глаза… Никогда не видел ничего подобного! Сердце словно замерло на месте от услышанных слов. — Красивые?.. — Да! Один такой фиолетовый, а второй зелёненький… Ты наверное очень особенный! Особенный… — Раз наши папы друзья, то давай тоже будем друзьями? Этот мальчишка хочет дружить? — Эй, почему ты молчишь? — Отец говорит, что мне не нужны друзья… — Это как? Что за шуточки? А ты хочешь дружить? — Да… — Значит, мы всё решили — будем друзьями! Я тут нашел одну комнатку… Только ты молчи, это будет наш с тобой секрет! А то мы на дне рождении, а я даже не знаю кто именинник, хи-хи! Поэтому предлагаю тихонько забрать печенье с кухни и идти рассматривать цветочки на верхнем этаже… — А вдруг отец… — Всё будет в порядке! — Ладно… — Точно! Я Сигма! — наивная и детская рука протягивается мальчику на против для рукопожатия. — Николай…

***

Сигма ошарашенно, боясь даже глазом моргнуть, смотрит на Николая, в очах которых двуколор видел лишь сплошную пустоту. Гоголь почему-то устремил свой взор на эту непонятную фотографию. Тот не двигался, ничего не говорил, лишь молчал, вводя школьника в состояние тревожности. — Т-так Николай… Смотри… Я кладу эту фотографию на пол… — начал нервно Сигма, плавно кладя фото на холодный пол. — Видишь?.. Я сейчас ухожу…и всё будет хорошо… — оказавшись на полу, двуколор начинает осторожно отползать назад, не смыкая глаз с продолжающего стоять в бездействие Николая. Было даже не страшно от того, что этот сумасшедший просто стоит, было страшно увидеть то, что будет после того, как тот вернётся в реальность и начнёт вытворять неизвестно какие действия. Сигма продолжал сидеть на коленях, ведь страх парализовал всё тело, не давая возможности и встать на ноги. Двухцветный больше всего боялся того, что сейчас на него, как на слабую зверушку накинется кровожадный хищник, уложит на полу без шанса на освобождение, и начнёт… — Что ты здесь забыл, Сигма? — наконец-то промолвил Гоголь, делая шаг вперёд. Сигма неосознанно вскрикивает и начинает медленно ползти назад. Но его похититель лишь слабо усмехнулся, и остановившись возле лежащей на полу фотографии, садится на корты, беря вещь в руки. Сигма не понимал, что он нашел. Сигма не понимал, что за чувства вызвало это фото у Николая. Сигма не понимал, когда была сделана эта фотография. Сигма ничего не понимал. Он стыдился этой беспомощности, он стыдился того, что он лишь на данный момент может сидеть и трястись как осиновый лист на ветру. — Я решил обследовать местность… — И на тебя с верхних полок упали эти коробки? — с насмешкой спросил Гоголь, поднимая голову вверх. — Они стояли не ровно… — Ах! Ну и черт с ним! — внезапно своим типичными весёлым тоном прокричал Николай, не понятно как успев оказаться возле Сигмы, обхватив голову того и прижав к себе. Сигма, ещё не привыкший к таким фокусам Николая, попытался вырваться из цепкой хватки, но потом он чувствует, как Гоголь резким движением смещает двуколора чуть ниже, где-то примерно на уровне его груди, а подбородок того, за доли секунды оказывается на голове Сигмы. Школьник почувствовал как холодные руки похитителя опустились на уровне его талии. И в очередной раз двухцветный не смог сдержать паники и тревожной тряски. — Ты не помнишь меня, верно? Пташка такой забывчивый… — начал тихо Гоголь. — Ты всё время узнаешь всё слишком рано… Но ты ничего не понял, а это смешно! Опять… Опять он говорит, что Сигма что-то забыл. Одновременно со страхом, у школьника начала просачиваться злоба. Может быть они бы всё уже решили, если бы этот сумасшедший не говорил загадками и намеками?! Но сказать это недовольство в слух парень не решался. Нет… Не в этой позиции… Двуколор почувствовал, что в руках Николая, которые были скрещены, находилось что-то шершавое. И было не тяжело догадаться, что это была та самая фотография. Опустив взгляд вниз, Сигма снова встречается с своими детскими серыми глазами и глазами… Гоголя. Да, это был именно он. — Почему я не тебя не помню?.. — прикрыв глаза спросил Сигма. — Ты должен всё сам понять… — Но разве не логичнее мне всё объяснить?.. — Не-а! — даже находясь с закрытыми глазами двуколор понял, что Николай опять улыбнулся во все свои 32 зуба. — Я хочу что-бы мы с птенчиком провели в этом доме чуть больше времени! Сигма открыл глаза, удивляясь концепции последнего предложения. В этом доме? Они собираются куда-то уезжать? Они что-ли потом не будут видеться? Нет, Сигма был рад больше никогда не видеться с Николаем, но при каких обстоятельствах они не будут видеться — это уже другой вопрос. Интересно, есть ли смысл интересоваться планами Гоголя? Или это просто пустая трата времени? Ведь вероятнее всего, кроме шуток и анекдотов, двуколор не получит никаких ответов. — Малыш Сигма обещает больше не ходить в этот подвал? — спросил явно с наигранной мягкостью Николай, в наглую беря в руку прядь чужих волос и начиная нежно поглаживать ту. Нет, не обещает. Сигма точно собирался придти в это место ещё раз. И кажись, похититель это отлично понимал, он словно чувствовал эту образовавшуюся тягу к дающим хоть какую-то подсказку фотографиям. И раз Гоголь задаёт такой вопрос, значит ему есть что скрывать. — Обещаю… — всё же ответил Сигма, спустя долгую минуту молчания. — Уаа, вот и отлично! — радостно завопил Гоголь, сначала крепко обняв Сигму, и тут же отстранившись. — Всё же ты у меня хороший! А хорошим Сигмам положено есть вкусное печенье! — щёлкнув пальцами и подмигнув промолвил пепельноволосый, начиная опять с себя смеяться. Двухцветный прискорбно выдохнул, понимая, что Николай снова одел свою любимую весёлую маску, отключая все свои эмоции. И честно говоря, такой Николай хоть и раздражал, но он не настолько сильно пугал, как настоящий Николай. Настоящий, загнанный в угол Гоголь, презирающий любое проявление эмоций и чувств. — Сигмаа, перестань сидеть на холодном полу, а то отморозишь себе что-то и будет у тебя простатит! — хитро усмехнувшись и успев вприпрыжку оказаться на лестнице, сказал Гоголь. Двухцветный поняв, что это намек на то, что время уходить с подвала, лишь молча встал и поплелся следом за оживившемся Николаем, который уже направился на выход из нижнего помещения. На свое же удивление, совершенно случайно, Сигма замечает как фотография, из-за которой Гоголь словно стал другим человеком, встретившись с воспоминаниями прошлого, которые Сигма не помнил, немного торчит из кармана пепельноволосого, но тот заметив это, закрывает карман своим длинным свитером. Значит, Николай решил не убирать эту фотографию обратно в коробку. Поэтому с надеждой на то, что Гоголь не уберет фото в ближайшее время в какой-нибудь ящик, Сигма решил ещё раз раздобыть эту фотографию и ещё раз внимательнее осмотреть её, теперь обращая внимания на все мелочи, включая задний фон и одежду, в которой они были. Сигма хотел вспомнить и понять, как он смог забыть нечто такое важное. И снова Сигма оказывается в своей комнате. Снова видит это мрачно заколоченное досками окно, видит эту практически пустую комнату, лишь только на кровати двуколор замечает небольшую книжечку, которая как не странно, была одной из любимых серий книг Сигмы. Двухцветный, издав измотанный стон, падает лицом вперёд на свою временную кровать. Николай действительно был активным, нет даже, гиперактивным парнем. Он мог без умолку рассказывать всякие анекдоты и шутки (и они даже ни разу не повторялись), мог как ненормальный прыгать по всей комнате, мог показать кучу трюков с картами, или просто провернуть необычный фокус с обычным карандашом, и он ни разу даже не присел на диван для хоть минутки отдыха. Одним словом — эксцентричный юноша. И это лишь заставляло задаваться вопросом: как? Уставше подняв голову, Сигма с небольшим интересом смотрит на лежащую рядом книжку. Четвертый том… Его самый любимый… Всё же сев в позу лотоса, парень берет вещь в руки. Это было так пугающе. Нет, не сама книга, а само её нахождение здесь. Насколько много знает Николай? Насколько много информации он успел узнать? Сигма был уверен, что Гоголь всё продумал, что именно эта серия книг оказалась здесь не случайно, и что не случайно из 20-ти томной серии именно эта часть оказалась сейчас в руках двуколора. Был не случаен тот факт, что Николай знает любимые группы, сериалы, фильмы, актеров, книги Сигмы, что именно его любимая еда оказалась в доме похитителя. И это пугало, заставляло замкнутся в себе, слушая бешеный ритм испуганного сердца. Иногда казалось, что Гоголь где-то рядом, стоит со своим фотоаппаратом и выжидает, по его мнению, интересный кадр. А вдруг он стоит сейчас за дверью, слушая тяжёлые вдохи Сигмы? Этот парень знал достаточно, чтобы можно было обвить глупого мальчика своими тонкими нитями и делать с ним то, что душа пожелает, ведь он знал, как может реагировать его жертва в тех или иных ситуациях. Сигма почувствовал себя максимально опустошенно, и он не мог с этим ничего поделать. В конечном итоге, сам того не заметив, Сигма уснул читая первые главы книги. И сон ему был действительно необходим, он действительно хотел побыстрее оказаться в мире грёз, или даже встретится со своим кошмаром, лишь бы не быть в этом доме, лишь бы этим кошмаром не оказался Николай. Утро началось не с пустого белого потолка, а утро началось с Николая. Да, в прямом смысле этого предложения. Проснулся школьник с подозрительной тяжестью по всему телу, словно на нем что-то лежало, и как же оказалось не смешно, когда на нем действительно лежало не что-то, а кто-то. Только парень сонно открывает глаза, как тут же встречается с зелёным глазом, на котором красовался уже знакомый вертикально идущий шрам. Конечно же, не ожидая такого утреннего сюрприза, Сигма вскрикивает, вызывая у визави ухмылку. — Утро доброе, Сигма! Ты что-то заспался прям, я даже успел в магазинчик сходить! Сигма хоть и успел быстро опомнится, но из-за чувства неожиданности парень беспокойно бегал глазами в разные стороны, лишь бы не встречаться взглядами с похитителем. — Кста-ати! Я нашел кое-что интересное!) — ехидная и странная улыбка Гоголя уже заставила Сигму занервничать. Но Николай, всё же слезший с двуколора, протягивает тому какую-то бумажку, похожую на объявление. Школьник берет бумагу в руки, скептически сначала окинув взглядом Николая, потом устремив взгляд на содержимое объявления. И тут, Сигма шокировано раскрыл глаза, а к горло подкатил ком. На объявление был он… Почти на половине бумаги красовалась его фотография. На лице была мягкая улыбка, а глаза были светлы и наивны. Рядом с фотографией была краткая информация о его внешности, даже что-то было описано о голосе и поведение. Точно… Он ведь находится здесь уже четвертый день… В груди заныла тоска и боль. Его ищут… Мама его ищет. Сигма свободной рукой хватается за голову, ведь неприятное чувство му́ки больно отдавала в области груди. Черт… Гоголь сидел совершенно спокойно, свесив ноги с кровати и по детски шатая ими. Он внимательно наблюдал как Сигма постепенно ломается. Он знал какие у него отношения с матерью, он знал, что пленник ценил эту женщину. Он знал, что Сигма будет чувствовать себя отвратительно, осознавая тот факт, что за него волнуются, что его ищут с надеждой спасти. И эти было действительно прекрасно наблюдать за тем, как Сигма чувствует боль. Сигма испытывает чувства и эмоции. — Николай… — послышался тихий голос двуколора. — Да, птенчик? — И тебе это нравится?! Нравится видеть как мне плохо?! — Безусловно! Сигма злобно сжал бумагу. — Я совершенно не понимаю ход твоих мыслей! Ты думаешь, что похитив меня и удерживая здесь, ты получишь мою любовь?! Думаешь я проникнусь к тебе чувствами после того, что ты сделал?! Гоголь невинно хлопал глазками, будто совершенно не понимал, что пытается донести до него Сигма. Эта фальшь ещё больше раздражала. — Да, я не отрицаю того, что в детстве мы были знакомы, что может быть мы действительно виделись, но при таких условиях я явно ничего не вспомню! Неожиданно, Гоголь громко засмеялся. — Но что же надо сделать, что мы хотели обрести свободу? — Свободу? — Верно! Как же мы будем хотеть её обрести, если мы не будем заперты в рамках чувствах и этого дома? Сигма промолчал. Ведь опять же, ему было нечего говорить. Может быть в этих словах был действительно смысл, но он был не адекватным. — Кроме тебя, есть ещё один человек, заставляющий меня испытывать чувства. Чувства, которые я испытывал практически всю жизнь. И чтобы избавиться от этих чувств, я должен избавиться от этого человека. Сигма непонимающе взглянул на Гоголя. О ком он говорит? — Кто этот человек? Но в ответ молчание. Ожидаемо, Николай будет молчать. — Я его так долго ищу, но наткнулся на тебя. На того, кто может дать ответ на мои вопросы. — Да как?! Это издевательство?! — Ну неет, Сигма, я говорю тебе чистую правду! — Какие ответы?! — Ай- ай, чтобы понять это, надо начинать с самого начала, а ты пытаешься узнать середину, глупышка! Николай явно издевался. — Ах, Сигма, почему мы начали утро с плохого? — начал переводить тему Николай. Сигма уже собирался открыть рот для злого комментария, но тут возле его рта оказывается палец Гоголя. — Тс-с, Сигма, Сигма, на этом хорошие новости ещё не закончились! Двуколор не хотел молчать, он хотел высказать всё своё недовольство и недопонимание этому сумасшедшему, показать, что он не слабенький мальчик, который может дрожать от страха, но всё-таки ещё одна «хорошая» новость заставила школьника примолкнуть. — Ах, раз ты меня слушаешь, то скажу на прямую! — улыбка, опять эта странная улыбка. — Сегодня я хочу, чтобы мы провели вместе этот день находясь чуть ближе к друг другу! Что? — Что? — озвучив мысль, спросил Сигма, уже думая про что-то плохое. — Я нашел один очень интересный сериал, в нашем любимом жанре! Хочу сегодня провести времечко за просмотром телевизора, поедая вкусную пиццу! Сигма дёрнулся. И снова… Снова Гоголь делает то, что хотел Сигма. Для него действительно было бы комфортно лежать с дорогим человеком в обнимку, глядя какой-нибудь интересный сериал или фильм, заедая всё это дело попкорном, или в данной ситуации, пиццей. — Так-с, так-с, так-с. Нам надо забежать ко мне в комнату, и я дам тебе новые вещички! Поэтому, Сигма, не стой на месте! Надо двигаться и радоваться жизни! Ведь если будешь сидеть на месте и надеяться только на теплый свитер, то так замёрзнешь! — Николай внезапно берет двуколора за руки, переплетая свои пальцы с пальцами Сигмы в замок. Двухцветный не успел опомнится, как он уже оказался в танце, даже не в танце, Гоголь начал вместе с ним крутится по всей комнате. — Знаешь, я вот каждое утро делаю зарядку! Во-первых — я делаю приседания! — тут Сигма чувствует, как Николай отпускает его руки, и обвивает талию руками. — Во-вторых — я делаю отжимания! — теперь они начинают действительно танцевать, точнее как бы не хотел этого Сигма, но Николай делая шаг вперёд, заставляя школьника делать шаг назад. — В-третьих, я делаю подтягивания, вот так вот: раз-два, раз-два! — Теперь одна рука снова обхватила руку Сигмы, вытягивая в сторону. Теперь у двухцветного просто не получается не «танцевать», из-за того, что Гоголь просто насильно тянет его в сторону. — В-четвёртых, я так же не забываю про голову, делаю наклоны головой из стороны в сторону! — и, конечный этап, Сигма чувствует как его сильно закружило, а через долю секунды крепкая рука снова тащит его на себя, и двуколор врезается спиной в грудь Николая. — Сигма должен заботиться о своем здоровье! — начал похититель, снова получив контроль над шеей Сигмы. — Не ты ли у нас лежал в больнице 4 раза?) — тихий и ласковый, наполненный лицемерием, голос раздался около уха двуколора, вызывая предательские мурашки по всему телу. — А помнишь ли ты, свою первую причину попадания в больницу? — Сигма не слушал Николая, Сигма замер в страхе, слушая сбитое, из-за танца, дыхание Николая. — Ну-ну, давай не будем о плохом? Время около 10-ти утра, надо идти кушать! — как не в чем не бывало сказал Гоголь, отстраняясь от пленника, держа одной рукой плечо того. — Но для начала, надо пойти и переодеться! Ведь ходить в пижаме целый день не гигиенично! — пока Гоголь говорил это предложение, он, опять же силой, вытащил Сигму из комнаты и повел в свою комнатку. И только сейчас, придя в себя, в голове Сигмы промелькнула жуткая мысль. Он заснул в «своей» домашней одежде, забыв одеть пижаму… Двуколор прикрыл глаза. Нет, не думай об этом, пожалуйста..... И вновь Сигма сидит на кровати Гоголя, вновь поджал по себя колени, вновь наблюдет за тем, как его похититель ищет в своем шкафу какие-то вещи. Парень словил неприятное чувство дежавю. Но перекинув взгляд на не взлюбившийся стол со своими фотографиями, и на свою радость не обнаружив эти фотографии, парень с облегчением выдохнул. Нико́ля что-то сильно закопошился около шкафа, явно что-то ища. Сигма осторожно поглядывал на спину похитителя, который прыгал взглядом с верхней по нижнюю полку. Но в конечном итоге, двухцветный услышал окончательный вердикт его действий: — Ухх, значит убрал, какая напасть! — Николай резко повернулся к Сигме лицом. — У меня есть та-акой красивый черный свитер с горлом, ты просто обязан надеть его, птенчик! — не получив хоть какого-нибудь ответа от Сигмы, пепельноволосый, со скоростью пули, вылетает из комнаты, начиная громко шуметь открывающимися дверьми, в полный голос говоря «Ух, сейчас как найду!». В первые 30-ть секунд двуколор с удивлением смотрел в сторону открытой двери, а потом, словно его током ошпарило, тот подскочил с места, и начал быстро оглядывать комнату. Вдруг Николай оставил эту фотографию где-то в этой комнате? Вероятность крайне мала, но не равна нулю. Да и вдруг, он наткнётся на что-то более полезное? Сигма начинает впопыхах открывать и закрывать ящики стола, оглядывать каждый сантиметр этого же стола, но попытки не увенчались успехом, ведь двухцветный нашел ровным счётом ничего. И что было странно, даже фотографии Сигмы Николай уже куда-то упрятал. Школьник заметно поник, но сдаваться не решил, поэтому ещё внимательнее стал осматривать комнату, надеясь зацепится за хоть что-то. И нашел. На стене, что уже много раз видел парень, находилась какая-то карта, на которой висели ещё одни фотографии (Николай точно фотограф), и от каждого фото шла красная нить, словно в каких-то детективных фильмах. Хотя вся эта суматоха, чем тебе не детектив? Подойдя ближе к карте, парень сразу заметил, что большая часть фотографий, это какие-то то мрачные пейзажи. Но больше всего, Сигму интересовал тот факт, какие точки на карте были отмечены. Особенно две точки были обозначены жирной красной точкой. Но не успел двуколор что-то предпринять, как слышит знакомый голос за своей спиной: — Интересненько? — это был Николай. Сигма осторожно развернулся к похитителю лицом, стараясь сохранять спокойный вид. Нико́ля держал в руках ранее упомянутый черный свитер и какую-то папку-файл, что насторожило. — Что это за обозначения на карте? — вроде Гоголь не был злым или раздражённым, да и если бы там было что-то важное, он бы явно это уже убрал. — Ах, это обозначение моих поисков! Выглядит масштабно. Не правда ли? Ещё раз взглянув на карту, а потом обратно на Гоголя, Сигма кивнул. — Ой-ой, ты даже не спросишь что это? — спросил вошедший, кладя свитер на кровать, а файлик пряча за спиной держа двумя руками. — Ты будто мне ответил бы?.. Ухмылка. Хитрая ухмылка на лице Гоголя. Значит эта вещица за его спиной не просто так, сумасшедший уже что-то задумал. Не к добру это… — Сигма-а, Сигма, Сигма, Сигма, Сигма! Ты знаешь, что я придумал? — Боюсь думать… — Нет! Не правильный ответ. Я придумал ещё одну очень занимательную игру! От слова «игра» Сигма вздрогнул. Плохое воспоминание насчёт прошлой игры Гоголя неожиданно всплыло перед глазами. Его слабое тело, которое выбрало кружку со снотворным и властвующий Николай, стоящий сверху, быстро промелькнулись в сознание парня, уже веля ответить на предложенную игру «нет». Но внезапные условия, которые продиктовал Гоголь, заставили всё же послушать Сигму. — Если в этой игре выиграешь ты, то так и быть, я расскажу тебе информацию, которая тебя интересует, а так же сегодня оставлю тебя в покое. Подозрительно хорошие и выгодные условия заставили Сигму недоверчиво глазеть на Николая. — А если проиграю? — логично что, задал вопрос двухцветный. — Я не буду просить так много) Всего лишь то, хочу получить твое полное не сопротивление к моим действиям! Двуколор замер на месте. В каком смысле «полное не сопротивление»? Это же не означает того… Нет… — Да-да-да! Птенчик, ты всё правильно услышал, ахах! Ты, можно сказать, становишься бездейственным, я могу делать с тобой всё, что захочу! Ну не строй это испуганное личико… Сигма-ааа… Я же не такой злой! Подумаешь, поцелую разок, изучу тебя поближе, но я же не буду делать тебе неприятно! Вдруг тебе понравится?) Сигма, представив, как этот сумасшедший влезает в его рот для поцелуя, скривился, ему было слишком мерзко от осознания этого факта. Но условия, которые были предъявлены Гоголем, к сожалению, заставляли задуматься. Условия проигрыша и выигрыша были равны. Или твое тело находится во власти похитителя, или этот же похититель отстаёт от тебя на целый день, дополнительно рассказав полезную информацию. Сигма почувствовал себя загнанным в угол. Руки неосознанно затрясло, и эту дрожь не получалось сдержать. И тут, до школьника дошло, что он забыл узнать самое главное: — А что это за игра? На лице Гоголя появилась коварная усмешка. — Ооо, я рад, что ты спросил! Игра очень, очень-очень интересная! А именно — ты должен угадать по картинкам, кто из людей является серийным убийцей! — Нико́ля тут же показывает ту самую папку-файл. Глаза у того горели, словно он всю жизнь готовился к этому моменту. Ожидания Николая в очередной раз были оправданы, когда он встречается с полными удивлением глазами Сигмы. — Но ты можешь и не играть! Я тебя в этот раз даже не заставляю. Видишь какой у тебя я хороший? Школьник опустил голову вниз, погрузившись в серьезные размышления. Гоголь лишь посмеялся, а после начал медленно покидает комнату, не спуская взгляда с Сигмы. Дверь в комнату закрывается, и парень остаётся наедине со своими мыслями, которые не могли собраться в один общий ответ. Подойдя к кровати, на которой кстати, до этого уже лежали штаны, двуколор начал не торопясь переодеваться, думая о том, что он может потерять и получить. Игра сама по себе не тяжёлая, но и не лёгкая. Надо внимательно смотреть на выражение лица человека, обращать внимание на каждую его черту и мелочь, заострять внимание на его одежде, если есть возможность, позе. Сигма хоть и не увлекался криминальным миром, но иногда читал про всякие убийства, по большей части которые являлись не раскрытыми, поэтому это давало возможность выстроить свою теорию и мнение насчёт этого дела. Но все же в своих интуитивных способностях Сигма не был уверен. Он, можно сказать, ходил по краю пропасти, и это заставляло злиться на самого себя. Но в то время, Сигма хотел уже поскорее со всем этим покончить. Наконец-то узнать причины этого похищения, как он связан с Николаем, хоть немного понять что творится в голове этого сумасшедшего. Но что-то в этом не нравилось двуколору. Всё-таки от него должны избавиться как от свидетеля. И это не на шутку пугало. Может всё не так, как кажется Сигме? Но желание наконец-таки выбраться и вернуться к маме, и продолжить жить своей жизнью брали вверх, оставляя детали на задний план. И Сигма опять злился на себя. Он должен думать куда серьезнее и глубже, не закрывая глаза на всё. Всё не просто так. Каждое движение и слова могут быть спланированы. Одевшись и сложив пижаму на кровати, школьник отчаянно сел на пол, хватаясь руками за голову. Нет. Нет, нет, нет. Он должен быть сильным. Он должен разобраться во всём. Но что-бы что-то понять, надо рисковать. Сигма ели как сдерживал жалкие слезы. Гоголь, как самый бесстыжий человек, спокойно стоял возле двери, прислушиваясь к происходящему в комнате. Хоть ничего такового он и не слышал, он был уверен, что Сигма сейчас в запутанном состояние. Такой же глупый, сбитый с толку парень, которому не за что хвататься. Николай задумчиво закрыл глаза. Дверь в комнату тихонько открывается, и из комнаты выходит Сигма. Сразу по лицу парня было всё понятно. Ответ ожидающе был провозглашён: — Я согласен.