***
Сигма всегда выражался странной худобой. Его вес крайне сильно был ниже нормы, хотя его практически это никогда не беспокоило. Особое стремление к занятиям спорта у него совершенно не выражалось, хотя из-за раза в раз он делал вывод для себя, что ему действительно нужно было хотя бы каплю взять себя в руки и постараться набрать мышечную массу. Может быть, если бы он был чуть сильнее физически, он бы смог противостоять Николаю? Могли ли всё сложится по-другому? Сожаления… Сплошные сожаления. Но ничего уже не вернуть, не так ли? Дазай Осаму оказался очень умелым учителем, что действительно удивило Сигму. Его движения были очень ловкими, в тоже время в них чувствовалась лёгкость, уверенность в себе. Этот загадочный юноша будто совмещал в себе шалость и серьезность, хотя казалось, что настоящий Дазай Осаму был вообще не здесь, словно в своем другом мире, а детектив, который сейчас заламывал руки уже уставшему от постоянных движений Сигме, — лишь внешняя оболочка. Всё же, они были чем-то похожи с Николаем… Но как бы сейчас не хотелось вспоминать этого сумасшедшего парня… Он точно не волшебник, раз снова и снова появляется в мыслях Сигмы? Конечно же, за один урок научиться чему-то было бы крайне сложно. Школьник лишь вошёл во вкус дела, осознал, что ничего так просто не даётся. Он определенно был уверен в том, что детектив поддавался ему, ведь если бы он использовал свою силу во полную мощь — Сигма бы без рук остался. Но кое-какие выводы для себя он всё же смог сделать: противник никогда не будет ждать тебя, пользуйся каждой лишней секундой для нападения, умей рассчитывать свою силу — это занятие даже, в какой-то степени, развеселило Сигму. Он стал более раскрепощеннее, на лице, не смотря на недовольство и злобу, стояла улыбка. И уж действительно это приносило удовольствие: неприятное дело жить несколько недель бок о бок с серийным убийцей, который питает к тебе романтические чувства. Сигма даже боялся подать голос в той или иной ситуации, а сейчас, наконец-таки, позволил себе с полна наругаться и повозмущаться. Перед Дазаем было крайне неловко позволять выкрикивать себе слова недовольства от неудачного выполнения задания, но даже с этим, детектив продолжал наблюдать и даже слегка поднимать краешки своих губ. Кто же ты такой, Дазай Осаму? Наконец-таки оказавшись в доме, Сигма без проблем смог ощутить как на деле было холодно на улице. В помещении царила теплота, хоть и не особо сильная, но оказавшись в квартире, можно было без проблем почувствовать себя хорошо, будто ты мгновенно становился защищённым. А может дело было вовсе не в доме, а в компании этого странного человека? Сигма уставше заваливается на диван, при этом разводя руками в разные стороны, образуя своеобразную звезду. Пот неприятно начал стекать по щекам, заставляя парня недовольно скривиться. Но даже не глядя на неприятный запах, глаза у Сигмы словно горели огнем — яркие, живые, будто не утопающие в отчаянии несколько дней назад. В голове двуколора с бешеной скоростью начали пробегаться слова, наполненные нескрываемой радостью: «Это было мое первое занятие… Я ещё могу к чему-то стремиться…» Это было та форма радости, когда ты чувствуешь то, как с груди падает груз, ты начинаешь испытывать странное удовлетворение души. Но в тот же момент, будто хищник, скрывающийся за кустами, к тебе начала подкрадываться грусть: такая душераздирающая, больная — эти колебании, сомнения, неуверенность — ни делись они никуда, так и остались где-то в глубине сердца, из раза в раз напоминая о своем существовании. Но усталость, будто выручала Сигму, его мысли практически было забиты тренировкой, которая, как думал школьник, может хоть капельку поменять жизнь. «Тебе не хватает уверенности, — начал под конец занятия Дазай — Поставь перед собой цель. Человек не может жить без цели, его существование мигом становится бессмысленным, все краски мира разом становятся блеклыми и скучными». Сигма не отрицал этих слов, детектив, в отличие от него, был тверд в своих убеждениях, что ненароком заставляло обдумывать эти слова. Цель… А разве целью его, Сигмы, не является спасти Николая, а потом вернуться в свой город к маме? Что-же ввиду имел детектив? А всё ли точно получится? — Эй-эй, Сигма, можешь пожалуйста до холодильника прогуляться, тебя ж кормить то надо! — прервав монотонные размышления школьника, внезапно прокричал Осаму. Двуколор сначала с недопониманием отводить взгляд, ища глазами спасителя. Дазай Осаму устроился весьма уютно: улёгся на своем футоне, запрокинув руки на голову, при этом закрывая глаза. Сигма ощущал, как неприятно ломало всё тело, а тут вдобавок просят куда-то идти. Да уж, гостеприимство у этого детектива на высшем уровне. Издав измученный стон, школьник медленно спускается с дивана на пол, при этом продолжая сверлить ленивого Дазая взглядом. Но лицо детектива не выражало особого волнения и неловкости, будто Сигма уже являлся его верным сожителем по квартире уже на протяжении десяти лет. Дойдя до нужной цели, двуколор осторожно открывает дверцу холодильника. А ведь действительно, он уже так давно не прикасался к еде, больше одного дня определено, но чувство голода так резко было заменено стрессом и страхом, что живот, до этого времени, даже и признаков боли не подавал. Но сейчас, стоя около «коробки с едой», аппетит мгновенно ударил в головной мозг, заставляя парня с интригой взглянуть на содержимое холодильника. Но сразу на лице застыло разочарование: еды то особо и не было, лишь странные бутылки с непонятной жидкостью и парочка еды быстрого приготовления (что вообще они забыли в холодильнике?) можно было увидеть на нижних полках. — Ой, кажется нам с тобой перекусить то и нечем. — раздалось чуть ли не возле уха Сигмы, из-за чего тот удивлено вздрогнул, а потом окинул детектива уставшим взглядом. — Вы так постоянно и живёте? — Сигма хоть и знал этого парня не очень то большое количество времени, но глядя на его атмосферу в доме, можно было сделать вывод, что Осаму толком и не интересовали порядок или собственное здоровье. Не видит в этом смысла? — В Детективом Агентстве не особо большие зарплаты. — без колебаний ответил Осаму, при этом невинно улыбаясь. После этих слов, детектив подошёл к одному из кухонных шкафов, с лёгким интересом открывая их, словно для самого хозяина дома было загадкой, что находится в этих шкафах. При этом Сигма стал внимательно следить за действиями визави. Можно ли назвать этого парня рассеянным? Но как его можно так назвать, когда он так хорошо умеет сражаться, его движения так профессиональны и легки, а вдобавок, он смог противостоять Николаю: умному, расчётливому, хитрому Гоголю. А могут ли они быть одного поля ягоды? Но их же принципы и мотивы совершенно разные… Или может это быть обманом? Но Дазаю, почему-то, хочется верить… Странное чувство… — О… — начал протяжено детектив, — И тут то тоже пусто. Сигма очень удивился такому раскладу событий, при этом его брови, с явным недовольством, сомкнулись на переносице. Как же здесь вообще живёт этот Дазай? А он точно детектив? — Что-же, Сигма, думаю, что стоит провести тебе небольшую экскурсию по некоторым местечкам Йокогамы! — неожиданно воскликнул Осаму. Его лицо вновь озарила эта непричастность и простодушие. — Мы в магазин пойдем? — неужели он снова окажется среди людей? А не опасно ли это? — В точку. — улыбка не спадала с лица детектива. Сигма был только рад такому исходу событий. Нормально поесть — вот, что сейчас занимало главное место в голове школьника. Но он также не забывал про осторожность. Пока что, Сигма полностью не осознавал того, с какими людьми ему всё-таки пришлось столкнуться, но он определено был уверен, что не стоит полностью расслабляться. — Можно мне пожалуйста сходить в душ? Или воды у вас в ванной комнате тоже нет? — из-за последней сказанной фразы, школьник, сам поражаясь со своей наглости, прикрыл рот рукой, при этом ощущая, как покраснели его щеки. Это уже полнейшее неуважение, его всё-таки спас этот человек! Но Дазая будто только развесили эти слова, и на его лице появилась лукавая ухмылка, заставившая визави неловко опустить голову. — Водой я, пока что, не ограничен. — а взгляд то стал таким хищным, заинтересованым. А Сигма лишь положительно кивнул, уже начиная двигаться в сторону ванной комнаты. Вот что бывает, когда долгое время не выражаешь свои эмоции и чувства! Совершенно тогда перестаёшь фильтровать речь. Неужто Николай тоже находится в таком состоянии? Замкнутый, лицемерный человек. Что ещё предстоит узнать и принять? Чего ещё может не знать он, Сигма?***
Снова оказавшись на улице, Сигма ощутил просто небывалый холод. Щеки и пальцы сразу же порозовели, а тело начало неимоверно сильно трясти. Это определенно было связано с походом в душ, а также с недавней тренировкой, ведь тогда школьник без проблем бегал без куртки, при этом ещё подумывая снять верхнюю кофту, но благо детектив успел его остановить. В конечном итоге, Дазай решил вернуться вместе с Сигмой домой, и втиснув тому свои вещи, представляющие собой плащ, перчатки и шарф, парни вновь двинулись в путь. А двуколору в очередной раз оставалось только удивляться тому, насколько хорошо развита выдержка у его спасителя: Дазай идёт крайне спокойно, не дрожит, как лист на ветру, щеки особо не горят розовым цветом, а ещё притом, что этот парень идёт только в одном своем бежевом плаще. Не глядя на хмурую погоду и лидерство скудных и нудных оттенков серого, город продолжал кипеть жизнью. Всё также можно было встретить различные компании друзей, увидеть проходящие мимо семьи, милые парочки, просто гуляющих людей, но всех их объединяла одна определенная вещь, а ведь даже не вещь — совокупность, а были это — эмоции. Такие живые, необычные, местами даже такие искренние. Этот смех, непринуждённый разговор, улыбки — от окружающих так и веяло энергией. Да, были и грустные люди, уставшие, опечаленные, но в ещё продолжала жить эта необыкновенная надежда, которая была запрятана где-то в глубине их души. Но, как на зло, Сигма снова вспоминает о Николае. А что он испытывает? Опять закрыл в себе все чувства и эмоции, делая себя бесчувственным человеком? Сигму пугал тот факт, что рано или поздно он снова встретиться с этим парнем, посмотрит в его одинокий глаз, увидит там темноту и замкнутость. Было до сих пор тяжело принять то, что Сигма, на деле, знает этого парня практически всю жизнь. А на деле то, он не знает его совсем. Лишь знает и вспоминает этот взгляд, когда оба глаза открыты, когда они оба горят этим отчаянием, стремлением к свободе. Свобода… Сам ли пришел к этому выводу Николай или это снова рук дела его приемного отца? Приемный отец… Он… А кто он? Дазай Осаму особо то про этого человека ничего не сказал… — Дазай, — Сигма поёжился, вдыхая носом холодный воздух. — Да? — сразу же отозвался детектив, идущий вперёди лёгкой походкой. — А кто он такой, этот приемный отец Николая? На этот вопрос, детектив усмехнулся. — Я уж то думал, что ты не спросишь! — слегка повернув голову в сторону школьника, ответил Дазай. В голосе читалась лёгкая нотка персифляжа. Сигма скрестил руки на груди, мысленно соглашаясь с этими словами. Он действительно был занят своей трагедией, находился в настоящем шоке и смятение, а информации о том, что отец Гоголя имеет какое-то отношение к криминальному миру — окончательно выбили его колеи. Но сейчас никогда ничего не поздно узнавать, и Сигма был готов столкнуться с ещё одной поразительной правдой. По крайней мере, он пытался держаться максимально уверено, хотя если говорить про внутреннее состояние, то на душе кошки скребли. Кто же знал, что он окажется впутанным во всю эту суматоху? Но теперь отступать нельзя. Ни в коем случае. — Вы сказали, что этот мужчина является членом какой-то террористической группировки… — Сигма старался говорить максимально тихо, ведь разговор на такую тему среди обычных граждан может вызывать непрошенное внимание. — Верно. — подтвердив слова школьника, промолвил Дазай. — Этот человек замешан в нескольких крупных конфликтах, один из которых плотно переплетался с нашим Детективным Агентством. — Сигма был крайне внимателен, не спускал взгляда с Осаму, ощущая, как начинает биться, в сильной интриге, его сердце. — Он являлся лидером целых двух организаций, хотя руководящую должность в последней он получил не так давно. Начну с главного — мы противники. Он умело может затаится в тени, а потом выйти в совершенно непрошеный момент, имея при этом огромный нож в руке. Первая организация, которой он управлял, была ликвидирована, и отправлена в тюрьму вместе с его лидером, но после, он смог вновь выбраться наружу. Вторая группировка, в которой он сумел оказаться, создавала нам куда больше проблем и невзгод. Состояла она из всего лишь то троих человек, но связи, которыми обладали эти люди, были крайне масштабными и также приносили трудности. — в голове Сигмы сразу же зародилось столько вопросов, шок мгновенно охватил его, — Но не так давно, примерно до недели до нашей встречи, этих двоих человек нашли мертвыми. — Мертвыми?! — Сигма не смог сдержать своего поражения. — Да, они были отравлены. Следов сражения или насилия не было обнаружено, только при вскрытии в них был обнаружен мышьяк. — И это рук дело приемного отца Николая? — Сигма уже догадывался о том, какой он сейчас получит ответ. — Именно. — детектив сразу же окинул двуколора отрешенным взглядом. Реакция Сигмы была предсказуема: парень мигом ушел в себя, поджал губы, глаза на миг потеряли свет и отдались в пустой серый оттенок. Но уже через несколько недолгих секунд, школьник сильно нахмурился, поднимая серьезный взгляд на детектива. — И вы не знаете, где скрывается этот человек? — Не знаем. Он часто меняет свое местоположение, и наткнуться на него весьма проблематично. Он как крыса, которая ловко скрывается даже в самых маленьких щелях. — Вот оно как… — почти шепотом ответил школьник. — А про то, что этот мужчина стал опекуном Николая, тоже известно? — Конечно. Нужные документы отыскать не составило труда, ведь этот человек особо и не скрывал своего имени. И тут же Сигма словно оживился, в глазах появился игривый свет, а любопытство так и начало безжалостно съедать школьника. Это заставило детектива вновь улыбнуться. Забавный парень. — Ещё тогда, дело Николая Гоголя, точнее его причастность к убийству Ивана Гончарова, начало вновь набирать обороты. Возобновились поиски, начали опять опрашивать весь институт, но они не смогли ухватиться хотя бы за одну ниточку, сделать хотя бы одно предположение. Все люди, которые хоть как-то контактировали с убийцей, даже не могли сказать точно, когда последний раз виделись с Гоголем: он всегда был шумным, энергичным, импульсивным, и всегда, в совершенно неожиданной ситуации, мог оказаться рядом. «Парень-непредсказуемость» — вот, как называли его многие. Расследование начало скатываться ко дну, продвинуться совершенно не получилось. Дело так и осталось открытым, но быстро перешло на второй план, когда на сцену вышел он. — Дазай шел прямо, даже не глядя на парня сзади, хотя он прекрасно понимал, как Сигма сгорает от волнения, ему искренне хотелось узнать, кто этот человек, который сумел испортить жизнь Николаю, и продолжающий вести опасную игру с Детективными Агентством. — И как же его зовут? — не глядя на несгораемое нетерпение, Сигма продолжал внешне держаться спокойно, хотя голос его немного дрожал. Детектив внезапно остановился, и школьник, аналогично, тоже. Сигма с лёгким недопониманием уставился на визави, при этом во взгляде его читалось столько различных красочных эмоций, и Дазай обратил на это внимание. Человек, который забыл нечто важное, деталь, которая не добровольным образом выпала из памяти, желание, которое так тесно переплеталась с стремлением вспомнить — в взгляде Сигмы читалась уверенность, он устал прятаться. И это заставило детектива вновь натянуть улыбку. — Его имя — Федор Достоевский. — Достоевский? — повторил то ли удивлённо, то ли впадая в ступор, Сигма. Это имя заставило миллион мурашек пробежаться по всему телу. Было это имя незнакомо школьнику, но в нем так и чувствовался этот холод и лицемерие, что привело к тому, что двуколор ощутил, как внутри всё сжалось. Бездушные глаза, элегантные движения, голос, который был похож на нечто ангельское, спокойное, такое манящее, привлекающее — неужели это и был отец Николая? Волк в овечьей шкуре? Хитрый, смышлёный отец, который был уверен в том, что его сынишка безусловно захочет расправиться с ним, — он был гением? Но почему папа никогда не говорим о этом человеке? Почему умалчивал? Какие были причины? Темные волосы, деловой наряд, невинная улыбка — все они лишь дополняли образ этого некого Достоевского, по вине которой сейчас происходит всё. Сигма вспоминал свой сон, вспоминал вновь эти твердые шаги, движущиеся в его сторону — кошмар, самый настоящий, будто живой, живой человек шел к нему, пробрался в сон за ручку с Николаем, и начал высасывать из него все соки. И имя его было настолько пугающим, что представлять и образ человека не надо. — Его цели остаются для нас неизвестными, но они определено имеют масштабные формы. — Осаму видел, как Сигма снова резко ушел в себя, поэтому сразу постарался привести его в чувства. Но школьник вдруг обхватил свои плечи руками, да так сильно он сжался, что дыхание стало резким и прерывистым. — И его я тоже не помню! Никого не помню! Почему? Почему я забыл?! Амнезия, молчание родителей — сплошной беспорядок! — Сигма сам не ожидал того, что начнет паниковать. Но он был так зол, зол на молчание, на секреты, не мог найти себе места: как выплеснуть всю эту злобу? — То, что ты ничего не понимаешь — не значит, что ты никогда не получишь правды. — и Сигма ещё шире раскрыл глаза, уже медленно поднимая голову на Дазая. Детектив стоял прямо, удивительная у того была осанка. В такие моменты школьник будто ощущал колоссальную разницу в их росте, смотрел на Дазая снизу-вверх, ощущая странное господство над своим положением. И тут подул ветер. Прохладный, загадочный ветер. Сколько же он унес за собой мыслей и чувств, мечтаний и целей? Что таит в себе этот холодный ветр, что пытается донести? Скоро уже начнется зима, такая игривая, наглая, но одновременно такая желанная. А осень что? Останется позади? Останется в обрывках воспоминаний и чувств? Сигма не знал, да и волнения своё до последнего скрывал. Но всё, рано или поздно, раскрывается. А правда ли он слаб? Никчёмен и глуп? «Перестань жалеть себя» — пронеслось где-то эхом около двуколора, хотя Дазай продолжал молчать, и лишь пряди его темных волос плавно покачивались из стороны в сторону. А что значит цель? А правда ли всё получиться? Верит ли в него этот детектив? — Вы правы… — спустя несколько секунд молчания, ответил Сигма, при этом делая глубокий вдох. — Раз он ваш противник, то и мой тоже. Он виноват в том, что Николай вырос в таком мировоззрение и придерживается определенных принципов, которые съедают его изнутри. Он поплатится за содеянное. — школьник постарался тоже выпрямиться, сделать безмятежное выражение лица: неизвестность продолжала пугать, он лишь составлял образ этого человека по обрывкам своего сна. Всё может оказаться куда хуже… Но всё-таки Сигма постарался уверить себя в том, что ещё не поздно пытаться. Все эти люди, непрошеные гости, дали о себе опять знать, спустя такое долгое количество времени. Они вводят тебя в шок, в состояние слабости и неверы в себя, но забыть их вновь Сигма не намерен. — Мы можем продолжить путь? — спросил, как в ничем не бывало, школьник. Детектив, словно прочитавший его мысли, сразу же принял такое же беззаботное выражение лица, при этом отвечая: — Конечно. И они двинулись в путь: каждый был занят совершенно разными размышлениями, но их объединяла одна странная деталь: они оба пытались понять себя.***
Федор Достоевский всё никак не хотел выходить из мыслей Сигмы, он, как и его приемный сын, будто играли с разумом школьника в игру, словно водили вокруг него хоровод, напевая при этом песенку о том, что лучше уж сдаться, чем пытаться идти против таких сильных противников. Да, они были сильны, но двуколор не сомневался в том, что у каждого человека есть свои слабые стороны. Сигма не помнил ничего связанного с этим Достоевским, но зато он мог попробовать вычислить проблемы Николая. И вновь двуколор оказывается в том прокля́том доме, с запертой дверью и давящими стенами. Он с самого начала пытался анализировать Гоголя, но уже совсем скоро сдался, утопая в своей антиутопии. Но сейчас он может вдохнуть этот приятный холодный воздух, сделать шаг в любую сторону, где его никто не осудит, не осмотрит пугающим взглядом. А самое главное, с ним был его загадочный спутник, который так умело заставил ему довериться. А правильно ли кому-то доверять? Выйдя из магазина, Сигма почувствовал новый заряд бодрости: они купили очень даже хорошее количество продуктов, при этом, если обращать внимание на выражение лица детектива при оплате покупок, то он закупался так крайне редко, это было несвойственно ему, но даже не глядя на это, он разрешил Сигме купить небольшую пачку печенья, которое парень начал уплетать с таким наслаждением, что даже и не верилось, что день назад этот же юноша ходил с отчаянным выражением лица, в котором были потеряны все эмоции. Сигме определено стало лучше, и это его немного подбадривало. Конечно же, желание отдохнуть и перестать напрягать себя этими головоломками присутствовало в сильной форме, но нельзя было забывать про Николая, который хоть и постепенно, но с огромными прыжками добирался до своей цели. Как же он только умудряется выходить на новый след? — Как вы думаете, — спросил Сигма, — он уже знает, где находится этот Достоевский? — почему-то даже не нужно было уточнения для этого «он» — детектив всё прекрасно понял. — Определено нет. — спустя пару секунд, дал ответ Дазай. — Но очень же крайне расчётлив и внимателен… — Оно быть может и так, но твой сюрприз, в виде ножниц в живот, был крайне неожиданным, не входил в планы этого Гоголя. Сигма промолчал. Пытался ли его так поддержать детектив или он просто констатировал факт — не ясно, но одно радовало точно — они находятся на равном уровне с Николаем, и значит, что не всё потеряно, и нарваться на след Достоевского возможно, и найти его первыми тоже, пожалуй, вероятно. — Всё-таки я не понимаю целей приемного отца Николая… — продолжил школьник. — Зачем так мучать, издеваться даже не над своим ребенком? Ему приносит удовольствие видеть чьи-то мучения? Николай всегда хотел стать актером, в нем действительно виделось стремление вызвать эмоции у людей, но вместо этого, его заставили замкнуться… Это так не правильно… — Никогда не ясно, что творится в голове таких людей. Не стоит предполагать или пытаться придти к какому-то выводу — стоит спросить напрямую. — Напрямую? — Сигма нервно усмехнулся. — Это звучит как нечто невозможное. По вашему мнению, этот человек скажет хоть что-то честное? — А как же он тогда поплатится за содеянное? — хоть школьник и смотрел на Дазая со спины, тот смел предположить, что визави снова улыбнулся, заподозрив новую волну неуверенности в словах двуколора. Сигма лишь развёл плечами, понимая, что ему ответить нечего. Внимание парня снова привлекло небо. Небо… Такое таинственное, чуждое, оно будто хранит в себе столько загадок, будто наблюдает за тобой сверху, смеётся, а ночью замолкает, отдаваясь яркому свечению луны и звёздам. Сейчас, днём, луну видно очень слабо, но рассмотреть её всё же возможно. И взгляд она настолько сильно приковывает, что и отводить не хочется: лишь смотреть и вспоминать о созвездиях. Созвездиях? Почему же теперь ассоциация со словом «созвездие» переплеталось с именем этого клоуна? Правильно ли это? Взгляд… И тут Сигма ощутил, как все тело обдал ряд сумасшедших мурашек. Школьник сразу же вышел из мира своих размышлений, отдаваясь странному чувству волнения. Словно… Словно на него кто-то смотрел. Сигма сразу же захотел остановиться и осмотреться: не показалось ли? Но тело будто парализовало, не слушалось своего владельца, лишь шло вперёд. Но кто мог следить за ними? Пытаясь ориентироваться на боковое зрение, Сигма постарался осмотреть улицу, но наткнуться на подозрительных людей совершенно не получилось, и двуколор начал верить в то, что это всё ему показалось, пока вдруг резко не замечает, как детектив заворачивает в сторону. Школьник, с наполненными удивлением глазами, ринулся следом за Дазаем, при этом ощущая как странно начинает складываться ситуация. Значит Осаму тоже понял, что за ними идёт слежка? Дорога, по которой решил двигаться Дазай, не внушала доверия: мрачный темный переулок, где достаточно давно не выносили мусор — отвратительный запах то ли протухшего мяса, то ли это так ужасно ощущался запах прокисшего молока вместе с отчётливым привкусом каких-то овощей — подозрительное место. — Дазай… — начал почти шепотом Сигма, ощущая, как по телу прошёлся холодок. — Тише. — сказал одновременно грубо, но в тоже время успокаивающе детектив. Школьник заметно опешил от краткого ответа и Осаму как никак понял это, поэтому быстрым взглядом окинул своего спасённого. Сигма встречается с напряжёнными чертами лица детектива, но в то же время в его глазах не читалось такового страха или волнения, лишь лёгкое недовольство и спокойствие, которые старалась перекрыть непримечательная улыбка. Сигма быстро всё понял и положительно качнул головой, усиливая шаг. Теперь они снова завернули в сторону и впереди тесного переулка показалась более менее свободная улочка, до которой, конечно, надо было ещё дойти. Постепенно волнение в груди школьника начала разрастаться: что же тут творится? За ними следят? Но кто? Это Николай? Сигма нахмурился. Нет, у Гоголя совершенно другой взгляд, да и это не в стиле его: он бы сразу выскочил, разыграл какой-нибудь спектакль, а потом, как актер, сыгравший в театре, покинул сцену, скрываясь за огромными красными занавесами, при этом окидывая место громким смехом. А этот взгляд… Он просто был неприятен, как огонь, обжигающий твою спину ярким горючим пламенем. Но не было ли выгодно их положение в тесном пространстве для преследователя? Каков план детектива, чьи шаги казались крайне уверенными и невозмутимыми? Но Сигма продолжал молчать, послушно следуя за своим спасителем. Этот парень уже один раз смог его спасти, значит, что можно и в этот раз доверится ему? Но в груди всё до невозмутимости больно сжалось: Сигма боялся, что его наивность не приведёт его ни к чему хорошему, что он будет снова обманутым. Но что оставалось, кроме как идти, нет, уже бежать, следом? И вот они вышли на свободную улочку. Сигма с мимолётным интересом стал осматривать каждое здание, при этом ощущая неприятную уязвимость перед их неизвестным противником: что в переулке, что на открытой местности — они остаются в опасности. Вот никогда он, Сигма, не желал таких приключений на свою голову! А кем может быть их преследователь? А может ли он является одним из приспешников этого Достоевского? К горлу сразу же подкатил ком. Школьник в один миг вспоминает то, как Гоголь в последний момент смог спасти его от смерти, от этой чертовой пули. А ведь выходит, что целью Достоевского является избавление от его, Сигмы? Но почему? Какой может нести вред обычный неопытный школьник? Неужели он знает нечто такое, что может повлиять на планы целой террористической группировки? Школьник нервно покрутил головой из стороны в сторону — быть такого не может. Может это было сделано лишь для того, чтобы разозлить Николая? Но эти мысли и предположения мгновенно переходят на второй план, когда Дазай опять лихо заворачивает в очередной переулок. «Куда мы двигаемся?» — пробежалось в голове парня, но тут не позволил себе даже и голоса подать. Вдруг за счёт этого выкрика противник сможет вновь выйти на их след, ведь, как показалось двуколору, они смогли выйти из поля зрения преследователя. Постепенно быстрый шаг начал переходить на бег. Сигма ощущал, как неприятно ударяет в лицо холодный ветер, как руки и лицо начали неметь, как в очередной раз сердце начало биться с сумасшедшей скоростью. Вновь в кровь ударил адреналин, и эти чувства будто перенесли школьника на несколько дней назад: вот он со всей скоростью бежит к своему дому, верит, что всё теперь наладится, что преступник будет пойман, что жизнь снова потечёт по-своему руслу, и начнутся эти лёгкие беззаботные дни; тут же перед глазами появляется яркий красный свет — взрыв — следом слезы, боль, печаль, отчаяние, трагедия, Гоголь. Всех их можно было назвать сущим кошмаром, про который Сигма больше не желает вспоминать. Но они дают о себе знать самым отвратным образом, что на очах появляется непрошеная влажность, которую школьник умело сдерживает. Не время снова реветь как ребенок, он не один, он не бежит один, рядом есть детектив — Осаму Дазай, который…остановился?! Сигма, от неожиданности такой остановки, с приглушённым стоном врезается в спину детектива. Ударившись лицом о мягкую ткань бежевого плаща, школьник с недопониманием поднимает голову на визави: Дазай тоже поднял голову вверх, уставившись на одну определенную точку, при этом он, с явным возмущением, крепко поджал губы. Сигма ошарашено смотрит на небольшой высоты здание, а после его взгляд приковывает пожарная лестница. Лестница… Внезапно, Осаму совершенно осторожно выхватывает из рук Сигмы наполовину пустую пачку печенья. — Взберись прямо сейчас на крышу и жди меня. — коротко ответил на удивленный взор детектив, а после, даже не дав сказать и слова своему спасённому, выбежал обратно на свободную улицу. Сигма сначала застыл на месте с огромной кучей вопросов, но вся напряжённость ситуации быстро ударила в голову, заставляя шокированого парня ступить на железное основание лестницы. Всё действительно так серьезно? Но выгодно ли им разделяться? Каков план Дазая? Перевести всё внимание на себя, а потом скрыться из виду? Но вдруг всё может обернуться не в его сторону? Но он же всё-таки детектив… Недовольно фыркнув, школьник устремил свой взор на вверх здания — он слишком много думает, а делает от силы меньшинство. Быстро обхватив холодное основание лестницы, школьник хоть и постепенно, но весьма уверенно продвигался наверх, при этом ощущая, как на плечах будто появлялся тяжёлый груз, который словно тянул парня назад. А груз то это был страх. Нет, высоты Сигма никогда не боялся, она даже, в какой-то степени, привлекала его, манила, словно там, на высоте, он становился защищеным; пугало его в общем не высокие здания, а то, что его с них могут самым дерзким образом скинуть. Сигма всё ещё находился в смятение: всё стало происходить так резко, что мозг даже полностью не захватывал всю информацию, а с появлением нового знакомого в роли детектива — всё пошло совершенно по другой волне. Точно ли можно верить Дазаю? Всё ли он сделал правильно? Школьник, преодолев половину расстояния, решает ненадолго остановиться и осмотреться. В воздухе чувствовалась влажность, а черные тучи так и намекали о приближении дождя, благо, он ещё не начался, ведь в таком случае добраться до верхней точки здания стало в разы тяжелее. Да и существование этой пожарной лестницы будто чудом казалось: в связи с увеличением пожаров и землетрясений в Японии, увеличились и внедрение лестниц в обычные жилые дома. А ведь в Йокогаме часто происходят землетрясения… Наконец-таки достигнув своей цели, Сигма уставше садится коленями на каменную плитку крыши, при этом по лицу его скатываются капли неприятного пота. Отдышавшись, юноша осторожно приближается к краю здания, при этом исподтишка выглядывая на улицу: ничего примечательного он не увидел. Мимо проходили невинные граждане, а увидеть нечто подозрительное и выделяющееся не вышло, а уж Дазая Осаму и точно. Будто вовсе ничего и не произошло. Прикрыв глаза ладонью, Сигма измученно простонал — и вновь всё становится чуждым и неизвестным, и вновь появляются эти вопросы. Сколько же уже можно? Когда вернётся его новый спутник? А вернётся ли вообще? Сигма уставше присаживается на углу крыши со стороны лестницы: если кто-то вдруг решится выйти на крышу из самого здания, то это даст возможность сразу же бежать вниз, а если кто-то наоборот будет взбираться по маршевой лестнице, то благодаря этому школьник сможет услышать о ближнее незнакомца и на месте сориентироваться о дальнейших действиях. Теперь Сигма мог повторно обдумать всё произошедшее. Выходит, что с самого начала его жизнь была обречена не на спокойное существование? Может родители поэтому не рассказывали о Николае и его отце? Пытались уберечь, не допустить того, чтобы их ребенок вспомнил это? Но ведь тогда Николай не убивал… Но вот Достоевский… Странная особа на деле получается. Двуколор нервно поджимает к себе свои согнутые ноги. А ведь этот мужчина изначально планировал то, чтобы его сын смог найти его. Непросто же так он тогда сказал про этот город на похоронах отца. Нет! Он точно что-то планирует на голову Николая. Но что? Он собирается манипулировать им для достижения каких-то определенных целей? А этот преследователь, какие планы было у него? А точно ли все рассказал ему Дазай? И в очередной раз миллион вопросов… Сигма медленно закрыл глаза. И на половину из своих вопросов он может получить ответ лишь из уст этого Достоевского. Ему действительно хочется посмотреть в глаза этому человеку, понять, осталось ли в нем хоть чуточку чего-то человеческого. Глаза Гоголя ещё смогли сохранить маленький свет, который сумасшедший со страхом прячет в глубине души. А что происходит с его отцом? Только сейчас Сигма осознал, что поставив цель найти Достоевского, он становится для Николая противником. А кем они были изначально для друг друга? Как же хочется всё понять. Но всему свое время. Хотя эти слова будто током ударяют: кажется, что тьма окутывает его всё больше и больше, и нет шага назад. Но Сигма вспоминает недавнюю тренировку, свой бодрый настрой, желание сражаться — они будто помогают всё ещё держаться и не сдаваться, ведь выходит, что от него ещё есть толк. А от осознания своей не бесполезности как будто становится лучше. Школьник натянуто улыбнулся, хотя улыбку его никто и не увидел. Сколько уже прошло времени? Десять минут? Тридцать? Пол часа? Час? Не важно сколько прошло времени — Сигма продолжает ждать детектива. Теперь мрачные тучи полностью завладели Йокогамой. На улице моментально стало темнее, но, что удивительно, люди продолжали свой путь, спокойно шли вперёд, не обращая внимания на ветер, который с каждой минутой становился всё сильнее и сильнее. А Сигма, сам того не осознавая, задерживал свой взгляд на мимо проходящих гражданах, пытался понять их, увидеть их эмоции. Но больше всего школьник сейчас желал увидеть во всей этой толпе знакомое лицо в бежевом плаще. Всё-таки Сигма от слова совсем не разбирается в этом городке и застать его врасплох будет легче лёгкого, поэтому парень продолжал ждать, окидывая людей задумчивым взглядом. В голову, совершенно непрошеным образом, начали лезть старые воспоминания. Голос отца, милый взор мамы, спокойная улочка, по которой он, Сигма, добирался до школы. Вот она — обычная жизнь, которая превратилась во что-то странное и нелегальное, словно это какой-то глупый фильм. Но вот такой финал будет иметь эта постановка? И опять двуколор мотает головой в разные стороны: хватит жить прошлым, ещё можно что-то исправить! — Как мило с твоей стороны! Ждёшь меня? Сигма шокировано подскакивает на месте, при этом начиная в недоумении крутить головой из стороны в сторону. Откуда этот голос?! Быстро переключив свое внимание на пожарную лестницу, а после подняв голову чуть выше, школьник встречается с сидящим на краю противоположного здания Дазаем. — Вы… Вы в порядке?! — как он сумел оказаться на этом доме напротив?! Сделал круг? А где их преследователь? Детектив на такую реакцию лишь посмеялся. — Это было весьма кропотливо! — начал Осаму, при этом его голос принял ноты ироничности и насмешливости, — Но зато эти печеньки остались в целостности и сохранности! — мужчина великодушно развёл руками в разные стороны, продолжая при этом держать в пальцах пакет с продуктами и пачку печенья. Но сто лет сдались школьнику эти печенья, когда детектив смог сбежать от преследователя, при этом его лицо сияло от непонятно откуда взявшейся радости. Поражало лишь то, что он оставался таким спокойным. — Что произошло? Что за человек это был? Как они смогли на нас нарваться? — задал сразу несколько вопросов на одном дыхании, Сигма. — Ой-ой, какой ты любопытный! — ответил с такой же ухмылкой детектив, — Ладно уж, сейчас всё расскажу, лови! После данного выкрика, Сигма замечает, как в его сторону полетели пакет с едой и печенье. Школьник среагировал сразу же, обхватывая прилетевшие предметы обоими руками. Убедившись, что вся еда в порядке, парень в этот же момент устремил взор на детектива. — Что вы собираетесь делать? — но долго ждать ответа не пришлось, ведь увидев, как Дазай начинает делать медленные шаги назад, Сигму как будто осенило — прыгать собрался. Школьник автоматически выглядывает из-под крыши вниз: их разделяло такое же расстояние, которое занимает переулок, в котором они до этого бежали вместе. Тут примерно метра полтора, если не больше, сам переулок действительно был узкий, что и вызывало дискомфорт. Но что больше всего дивило Сигму, так это то, что детектив прямо сейчас собирается прыгать! Ни капли страха, волнения за свою жизнь двуколор не смог увидеть на чужом лице, и даже казалось, что парня это забавляло, будто играть в игру со смертью уже какой-то обычай для Дазая. В этот же момент, Осаму уже отошёл на нужное расстояние и особо не напрягаясь, бегом двинулся вперёд. Сигма почувствовал, как замерло его сердце, как все мысли и вопросы мигом пропали из головы, и лишь бегущий с веселой усмешкой детектив приковывал к себе внимание. Прыжок. И показалось, что мир разом вокруг замер, и силуэт Дазая застыл между двумя домами. Сигма не сразу среагировал, когда детектив приземлился на платформу. Перед глазами школьника, как восковая фигура, застыл образ спокойного и бесстрашного детектива, застывшего над пролётом между домами, детектива который не побоялся посмотреть в глаза самой смерти. — Ууу, это была неплохая посадочка! — с усмешкой промолвил Осаму, начиная разминать кисти рук. Теперь Сигма уставился шокироваными глазами на спасителя. — А вдруг вы упасть могли? — единственное, что смог вымолвить юноша, сжимая пакет с едой в руке. А Дазай лишь по-детски развел плечами, быстро подбегая к краю. — Да и не так высоко, в общем то! И не с такого падали! — повернувшись, сказал Осаму, улыбаясь в свои тридцать два зуба. Но эта улыбка показалась школьнику чем-то странным: будто не было этой улыбки на самом деле, лишь внешняя оболочка весёлого человека, а в действительности этому Дазаю было всё равно — упасть или не упасть. Но Сигма постарался быстро выкинуть такие мысли из головы, переключая свое внимание исключительно на их недавнего преследователя. Дазай быстрым шагом двинулся к середине крыши. — Вы смогли укрыться от этого человека? — спросил с волнением Сигма, наблюдая за тем, как детектив молча начинает копошиться около двери, ведущую в само здание. — Как видишь — да. — мужчина осторожно опустил дверную ручку вниз — открылась. — И кто это был? — Один из шпионов Достоевского. — Дазай окинул Сигму серьезным взглядом. Школьник не был удивлен этому, но всё-таки мурашки по коже прошлись быстрым вихрем. — Они начали активно действовать… — будто подытоживая, сказал школьник, при этом опуская голову вниз. Осаму кивнул. — Но как они смогли нарваться на наш след? Да и зачем мы им? Или вы? Или…я? — заметив, как Дазай, раскрыв дверь нараспашку, пошел во внутрь здания, Сигма аналогично побежал следом за мужчиной. — Они уже пытались сегодня ночью ворваться в дом. — внезапно сказал детектив. Школьник ошарашено замер на месте, заставляя визави тоже остановится и осмотреть спасённого пустым взглядом. Ворваться в дом? — В каком смысле? — Сигма не мог поверить своим ушам. — Вычислить, где живут члена Детективного Агентства тяжёлая работёнка, но не значит, что невозможная. До твоего появления, они уже пытались проникнуть в дом, и в некоторых случаях у них это вышло весьма неплохо. — парни вновь возобновили шаг. — В самый первый раз они в тихую проникли в дом и подмешали в мои напитки яда — дешёвый, и даже оскорбительный своей нуднотой, трюк. Скорее всего это было совершено лишь для забавы, а не для серьезных намерений. — Вы с лёгкостью смогли определить нахождение яда в ваших напитках? — Это не трудно заметить, если ты хоть чуточку разбираешься в теме химических реакций. — Осаму сатирически усмехнулся. — А в остальных случаях? — Банальные попытки проникновения на честную собственность, хотя был один занятный случай, когда они смогли оказаться внутри квартиры, и то это было сделано лишь для того, чтобы увидеть лица этих людей. — Вы специально дали им возможность почувствовать такую небольшую победу, оказавшись у вас в комнате? — Да, но на деле, это оказалось пустой тратой времени. — Вот оно как… — Сигма был поражен, насколько хорошо развито чутье у детектива, насколько он внимателен и, на деле, очень сосредоточен. — А куда мы сейчас направляемся? — школьник даже и не обратил внимания на то, что они начали двигаться вдоль коридора безлюдного этажа. — Не в ваш же дом? — Определено нет. В Вооруженном Детективном Агентстве есть одно специальное помещение, которое расположено недалеко от самого здания Агентства, и это помещение используется лишь в крайних случаях: для личных переговоров и в чрезвычайных ситуациях. — И местоположение этого помещения засекречено? — Можно сказать и так, но скрываться в этом месте долго не получится. — И где же оно находится? — Тут. — неожиданно, детектив останавливается около одной из непримечательных дверей. Сигма в недоумении застыл на месте, смотря то на дверь, то на Дазая, то снова его взор приковывает обычная деревянная дверь белого цвета. Хотя единственной особенностью этой дверцы было то, что около ручки находился небольшой электронный замок, который можно было открыть лишь ведя, неизвестный для школьника, пин-код. И моментально, удивив сие сооружение, дверь эта становилась чем-то более серьезнее, этот замок придавал какую-то важность, будто там находился какой-нибудь редкий экземпляр какого-нибудь важного документа. Но что больше поразило Сигму: то, что он всё время находился над секретной базой Детективного Агентства, или то, что Дазай умело смог всё продумать до такой степени, что Сигма больше не ступил ногой по неведомой для него улицы? Пока детектив быстро вводил пин-код, Сигма сделал шаг назад, осматривая место, в котором они оказались. Школьник, честно говоря, не особо обращал внимание на то, мимо каких зданий они бегут, ведь дело до них не было никого, но и сам коридор не казался чем-то выделяющимся или необычным. Но продуманность Дазая действительно удивила. Опустив голову вниз, школьник встречается со знакомым пакетом еды. А с какого момента за ними следили? Насколько давно Дазай знал о слежке, о этом человеке? Не успел школьник и головы поднять, как встречается с уже открытой дверью. Это же безопасно? Не так ли? — А как они пытались попасть в ваш дом этой ночью? — после слов визави о попытке проникновения в квартиру Дазая Осаму, Сигма будто бы потерял ещё одно место, где можно было почувствовать себя защищеным. — Они просто пытались взломать замок. — ответил Осаму, жестом впуская в новое место ночлега своего гостя. — И вы застали их врасплох? — Сигма осторожными шажками, как кот, которого впервые привезли в новую квартиру, прошел внутрь помещения. — Можно сказать и так. — улыбнувшись, промолвил детектив, проходя внутрь следом за Сигмой. Школьник окинул новое место заинтересованным взглядом: они оказались в весьма уютной однокомнатной квартирке. По середине комнаты находился небольшой стол, который был обставлен со всех сторон стульями. Рядом находилось около трёх диванов, которые были обвиты приятной бежевой тканью, а в самом углу расположилась одинокая коробка: пустая или полная — Сигма ещё не знал. Само помещение отдавало темнотой, в связи с закрытыми шторами окнами. Да и в самом этом месте определено царила атмосфера одиночества и пустоты. С лёгкостью можно было понять, что этим местом редко пользуется Детективное Агентство, ведь вся мебель выглядела совершенно ново, а чистота и порядок словно создавали давящую атмосферу печали, словно жители этого места наоборот покидали помещение, забирая все бумаги и документы, собираясь уйти из комнаты навсегда. Но что-то определенно радовало — раз этой квартирой редко пользуются, то это значит, что всё, пока что, находится под контролем ВДА. Пока Сигма стоял на месте с широко раскрытыми глаза, детектив с лёгкостью перехватил у того пакет с продуктами. А вот поведение Дазая продолжало удивлять: тот с совершенно спокойным видом усаживается на маленький диванчик, при этом кидая пакет с едой на стол. Закинув ногу на ногу, тот принялся смотреть, на продолжающего стоять на пороге, Сигму. Школьник быстро уловил данный намек, поэтому сняв обувь, тот последовал примеру детектива и сел на находящийся около того диван. Повисла неловкая тишина, которую смог спасти ярый интерес Сигмы к происходящему. — Как вы смогли сбежать от этого преследователя? Вы знаете этого человека? — Не знаю, не знаю, — ответил детектив, при этом всё также улыбаясь, только в этот раз причиной его улыбки стали предсказуемость вопросов Сигмы. — Я просто изначально решил дать тому возможность двигаться за мной. Он отчётливо видел мой силуэт и даже под конец погони решил не скрывать себя, показывая свое хмурое лицо в черных очках. И тогда, когда он решил, что смог без проблем нарваться на мой след, я бежал, при этом создавая ложный лабиринт в виде переулков. С большей вероятностью, он завернул не в ту сторону. Сигма нахмурился. Всё звучит так легко и банально: заставить противника подсознательно почувствовать себя победителем, в результате чего тот ослабит свою бдительность, и тогда за счёт этого фактора и скрыться из виду. Но с другой стороны — реализация этого плана могла оказаться очень трудоёмкой. А тон, с которым детектив рассказывал всю эту историю, заставил Сигму лишь закрепить тот факт, что Дазай с самого начала контролировал всю ситуацию и знал, как стоит поступить. Насколько надо быть продуманным, чтобы провернуть такой концерт? — И вы даже не боялись, что вас могут поймать? — почему-то Сигма знал, как ему могут ответить. — Если бы поймали — начали бы сражение. Но этому человеку не выгодно было бы сражаться в людных местах. — Но, тогда с какой целью он преследовал нас? — Скорее всего, чтобы доложить нашу геолокацию. — Осаму повел плечами, так и говоря всем видом, что размышлять об этой теме просто нет смысла, мол, не раз ещё встретимся с такими. Сигма на такое выражение лишь отвёл взгляд, стараясь при этом сохранить умиротворённую атмосферу их диалога: — Вы продолжите меня тренировать? — Если у тебя присутствует желание. — Да. — Дазай тут же с интересом начинает всматриваться в вновь ожившие черты лица Сигмы. — Если я не научусь давать за себя отпор, то встреча с отцом Николая не принесет мне никаких положительных эмоций, лишь сожаления и печаль. Сигма иногда сам поражался, как от меланхоличного состояния, он метается к самоуверенному «я». Это чувство обладало своей странностью, хотя другое объяснение желанию отомстить за содеянные проступки, он не мог найти. Ему ещё предстоит встретиться с кучей шокирующих вещей, встретится с Николаем, встретиться с человеком, сделавшим его таким бездушным созданием. Хотел ли изначально Достоевский создать сына-убийцу? С какой целью он всё это делал? А самое главное: зачем? Что творится в головах этих людей? — Достоевский чрезвычайно проблемная личность. — Сигма аж вздрогнул от того, что детектив в очередной раз сумел прочитать его мысли. Неужели всё так легко читается по глазам? — Что вы знаете об этом человеке? — то, что эта особа является террористом, убийцей и скрытной персоной — Сигма понял, но вот точно ли Дазай всё ему рассказал? Детектив, после заданного вопроса, внезапно примолк, что школьник даже почувствовал себя неловко от своего любопытства. А обратив внимание, что Дазай сомкнул пальцы в замок, при этом кладя подборок на данное скрещение, двуколор уже и не надеялся получить ответа. Но почему? Да, он лишь обычный ребенок, которого втянули насильным образом во всю эту неразбериху, но он же напрямую связан с ней. Он уже столько познал, столько понял, столько раз выбирался из пучины запутанности и неизвестности — он просто обязан знать всё о этом человеке. Он не просто левый парнишка, которому повелось стать «счастливчиком» во всем этом конфликте отца и сына. Нет! Он определено играет какую-то роль. Как же Сигма желал, чтобы он действительно на что-то влиял… — Как я уже говорил — он хитрый человек, — резко подал голос Дазай, при этом одновременно вставая со своего места, — он редко показывает свое лицо, но активно, хоть и на расстояние, участвует во своей этой суматохе. — Сигма молча стал наблюдать за тем, как детектив плавными шагами начал приближаться к заштореномому окну. — Все эти попытки взлома, проникновения, преследования — ничего больше, чем обычные издевательства. Каждое новое наступление лишь является, так сказать, напоминаем о существовании этого человека. Он так и пытается сделать всё возможное, чтобы его противники находились в постоянном страхе за жизнь, стали нервными и резкими. Через всех этих людей, он словно создаёт действительный образ поганой крысы, которая всегда кажется находится на виду, прыгает около тебя, а когда ты пытаешься её поймать, то она сбегает в свою ямку, да и продолжает там сидеть, чтобы вылезти в самый непрошеный момент. — послышался тихий смешок, который так и говорил о том, что этот человек не особо симпатизирует детективу Осаму, но вызывает неподдельный интерес. Дазай резко одёргивает темную штору в сторону, впуская в помещение тусклый свет с улицы. — Все эти люди не несут особой опасности, это как игра для забавы, а вот когда у этого человека на самом деле серьезные планы, он не боится даже покинуть свою яму. — Сигма тут же поддался вперёд: неужели Дазай уже встречался с этим человеком напрямую? — Во время нашей первой схватки с его первоначальной организацией, я сумел проследить ход его действий, и смог выйти на его след. Он не пытался скрыться, даже наоборот, желал провести со мной «информативную» беседу, которая в последствии завела меня прямиком в больницу. — Он вас ранил?! — Да, но это было не то, что неожиданно, более чем предполагаемо. Эта встреча позволила мне узнать некоторую информацию о его подчинённых, но это уже другая сторона документа. — Осаму развернулся лицом к Сигме. — Он смышлён, и очень хороший противник в шахматах. Встреча с ним может иметь роковые последствия. — и детектив замолчал, с лёгкой интригой наблюдая за реакцией двуколора. В глазах Сигмы появилось яркое сомнение, даже страх, но другая часть его взгляда была наполнена чем-то серьезным, пылким и едким. Он и Достоевский определено находились на разных уровнях, где школьник занимал самые низкие показатели, но имеет ли смысл прямо сейчас начать убегать? Если он прямо сейчас решит сдаться, то не будет ли означать, что он является настоящего рода слабаком, который даже не решился посмотреть в глаза своему страху? Если он прямо сейчас попробует удрать от проблем, то сможет ли поистине чего-то достичь? Детектив не говорит ни слова, внимательно глядя на своего спасённого. Иногда люди, чью реакцию ты понимаешь лучше некуда, могут удивлять больше, чем те, чьи действия таят загадку и непредсказуемость. — Даже если он и опасен, не значит ли это, что я должен стать сильнее? — задаёт вслух вопрос Сигма. Но Дазай внезапно начинает посмеиваться, при этом лицо школьника сразу же теряет серьезные краски, отдаваясь замешательству. — Что я сказал смешного? — Ты наивен, Сигма. Двуколор с недовольством скрещивает руки на груди. Сколько раз он уже слышал эти слова? Наивен? Слаб? Никчёмен? Разве наивные люди не могут достигнуть определенных целей? Прыгнуть выше головы никогда не получится, но это не значит, что всё может оказаться напрасным. Школьник опустил руки вниз. А может напрасно? — Но в конечном итоге, ваша встреча неизбежна. — Осаму напоследок окинул осенний пейзаж равнодушным взглядом, а потом двинулся обратно в сторону диванов. — Как вы считаете, меня действительно хотят убить? — этот вопрос создался с небольшой ноткой волнения: как же человек может принять то, что его жизнь может оборваться в любой неожиданный момент? Сев обратно на диван, Осаму откинул голову назад, при этом начиная смотреть в потолок. Хотя в такие моменты, когда человек начинает неотрывно глядеть в одну точку, кажется, что он покидает реальность, лишь тело остаётся в этом грешном мире, а разум становится чем-то недосягаемым. — Может быть и убьют… — начал всё также вяло детектив, а после его лицо озарила улыбка, — Да ты прям как пирог, кусочки которого каждый хочет присвоить себе. От такого сумбурного сравнения, Сигма впал в конкретный ступор. Каждый присвоить? Неужто на самом деле какому-то сдался этот глуповатый мальчишка? Разве что… Школьник обратил свой взор на детектива. — Да вы просто мастер балансировать между шутками и серьезностью, как я погляжу. — строгий Сигма действительно мог заставить любого напрячься и перестать улыбаться, но Дазай нашел эту ситуацию чем-то забавным. — А зачем же сейчас думать о чем-то плохом? — вопрос показался школьнику риторическим, — Скоро начнется дождь, будем отсиживаться пока тут. Провести тебе вечернею тренировку не выйдет — разнесенем всю комнату. Пойду поищу нам книжек, — детектив быстро вскочил на ноги и двинулся к одинокой коробке в углу комнаты. — Если ничего не найду, будем с тобой по очереди читать состав освежителя воздуха. — окинув школьника умиротворённой улыбкой, Дазай присел на одно колено и раскрыл коробку. Сигма, в качестве соглашения, кивнул головой, при этом уставше улыбаясь. Его значительно опечалил тот факт, что Дазай сейчас не собирается вести диалог о планах Достоевского, но в какой-то степени, Сигма и сам желал просто прилечь и отдохнуть, расслабиться и, хотя бы на пару часов, забыть о том, что на самом деле творится вокруг него. Глядя в спину Осаму, школьник сразу же призадумался: а что сейчас испытывает его спаситель? Волнуется ли он? Знает ли о том, что произойдет завтрашним днём?***
Ночь — один из самых чудесных промежутков времени. Каждая улочка становится практически пустой, ни единой души даже можно иной раз не увидеть. Погода тогда начинает отдавать приятным холодом, дышать становится легче, и идя вдоль перекрестков, ты будто паришь на ветру, он ведёт тебя за собой, привлекает и заставляет неистово улыбаться, хотя от роду ветер тебя не смешил. Дазай молча наблюдает за тем, как в окнах напротив прекращают свое свечение жёлтые лампочки, что означает — ещё одни люди ушли спать. Дождь стал мелким-мелким, моросит, но этого было уже достаточно, чтобы детектив отошёл от окна, томно окидывая спящего Сигму отчуждённым взглядом. Время уже перешло за полночь, а блеклый свет слабой лампочки словно подталкивал детектива в очередной раз подойти к коробке. Достав оттуда небольшое однотонное покрывало, мужчина с осторожностью подошёл к школьнику. Задержав ненадолго на том взгляд, Осаму укрыл спящего теплым одеялом. Лицо Сигмы не выражало никакого напряжения, лишь изредка его губы подрагивали, как будто пытались сказать что-то. Но в целом Сигма выглядел спокойно — уж в этот раз ему, скорее всего, не снится кошмар. Может снится кто-то из близких? Дазай особо не зацикливал внимания на данном вопросе, поэтому сразу же тот двинулся на выход из помещения. Дойдя до двери и внимательно осмотрев временное место их жительства, детектив выключает свет и покидает квартиру. Идя вдоль улицы, Дазай встретил лишь пару-тройку человек, и то они уже находились в помутненном состояние и их разум и адекватность были где-то на недосягаемом уровне. Осаму шел плавно и мягко, не спешил, словно вышел на прогулку. Его лицо не выражало совершенно никаких эмоций. Он словно становился безликим человеком, неизвестным для окружающих. Никто не знал, мимо кого они проходят — детектив, так детектив, убийца, так убийца — главное, чтобы их не трогал. Как хрупка на деле человеческая жизнь. Каждый хочет найти свое счастье, но не каждый достигает его. В чем же смысл нашей жизни? Найти себя? Понять себя? Как же много вопросов… А кто на них ответит? Лишь сам человек. Дождь неприятно продолжал ударять в лицо, что заставило мужчину идти с опущенной головой. Волосы полностью закрывали опустевшие глаза, что сразу же добавляло образу детектива отталкивающие черты. Но это даже делало ситуацию более ироничнее. И ирония заключалось не в самом образе детектива, а то, как на него смотрят проходящие мимо люди. Идти пришлось крайне долго, что даже тело постепенно начало отдавать ознобом. Появилась дрожь, возникло чувство зябкости, но это будто больше придавало стимула к тому, чтобы дойти до назначенной цели. И вот появился на горизонте он — отель. Обычный, скудный, нудный отель, который только можно повстречать в Йокогаме. Но каждый человек видит красоту в разных вещах, поэтому всё в нашем мире на вкус и цвет. Только конечно, когда эта красота не начинает переходить дозволенные рамки. Дверь в помещение открывается с лёгкостью, словно выпуская свои клешни, которые так и манят тебя внутрь — в тепло и свет. И детектив послушно проходит внутрь. Лёгкий ритм музыки, приятная глазу палитра, небольших размеров мебель — все они создают атмосферу спокойствия, которого так иногда не хватает людям в обычной жизни. Немного осмотревшись, детектив уверенным шагом приближается к кассе. — Ночь добрая, сударыня! Выглядите просто чудесно. — вокруг Дазая в этот же момент словно образовались звёздочки, а лукавая улыбка так и привлекали к себе внимание. Женщина, сидящая на кассе, подняла уставшие глаза на детектива. Девушка заметно ели как стояла на ногах, сонливость постепенно охватывала её тело, но не глядя на эти факторы, она так же мило улыбнулась Дазаю. — Здравствуйте, вы желаете снять у нас номер? — как грамотно и четко прозвучал вопрос. Сколько же раз он звучит из уст этой дамы? — Нет-нет. Мне нужно посетить моего друга из 149 комнаты. Можно ли нам устроить встречу? — Бесплатный гостевой режим длится исключительно до одиннадцати часов вечера, — по глазам девушки легко читалось то, что таких ночных гостей она принимает чуть ли не каждые десять минут. — После этого времени, чтобы посетить наших клиентов, вы должны заплатить определенную сумму денег, беря в расчет количество времени посещения, и тогда мы выдадим вам пропуск. Но Осаму даже и глазом не повел, а улыбка словно стала шире. — Я отлично вас понимаю, миледи. Мне надо посетить своего товарища примерно на час. Облегчённо выдохув, девушка начала что-то вводить на компьютере. — Прошу предъявить свои документы, а также вызвать своего товарища для удостоверения личности. — промолвила тут же девушка, не отрывая взгляда от монитора. На мгновение с лица Осаму пропала улыбка, но так же скоро она вернулась на свое достойное место, при этом она показалась чем-то нестандартным, хитрым. Но женщина не обратила на это особого внимания, продолжая вводить компьютерной мышкой по столу. — Тут появляется такая небольшая проблемка, — и тут же замученные глаза направляются на детектива, — я забыл свой телефон дома. Не окажите услугу, вызвав его сюда? Секунда скромного молчания и дама уже хватается свободной рукой о находящийся рядом телефон. Осаму в этот же момент отводит взгляд, чтобы всем своим видом вызвать эмоции сожаления о приношение дополнительных невзгод. Но как только телефон возвращается на свое изначальное положение, Дазай опять начинает одаривать помещение своей улыбкой. — Ночная смена действительно тяжёлая, да вы очень стойкая женщина! Каких чудесных людей носит наш мир. — Это всего лишь моя работа. — Ах, как же вы скромны! Эта работёнка требует очень даже много усилий. — Вы преувеличиваете… — теперь девушка отводит взгляд в сторону. — Нет же! Ни в коем случае. Неужели я не могу похвалить вас за сильный дух? — Будь тут другой работник, он бы выполнял свою работу также, как выполняю я. — Но почему мы говорим о других, если есть тут только вы? — заметив на лице дамы лёгкий румянец, Дазай победно ухмыльнулся. — Я понимаю весь ваш труд и терпение, я даже вдохновляюсь такими людьми! Сколько же они терпят за одну эту смену? Просто непостижимо относиться без уважения к таким людям, как вы. — Ох, вы слишком милы… — Но я же говорю чистейшую правду. Не желаете в какой-нибудь чудесный день сходить со мной выпить кофе? — Боюсь, что на ваше предложение я отвечу отказом. — Я вас прекрасно понял! Как вы прямолинейны и честны, и это придаёт вашему образу ещё большей красоты. Немного посмеявшись, девушка снова переключает свое внимание на компьютер, а Дазай всё также продолжает натягивать на свое лицо радость и спокойствие. Уже через несколько недолгих минут в коридоре послышались чьи-то медленные и тяжёлые шаги. Осаму же сразу направил свой взгляд на источник шума, при этом сохраняя безмятежность вида, лишь слегка нахмуренные черты лица могли выдать его небольшое напряжение, но он настолько умело скрывал это, что и в мысли не проходили предположения о каком-то волнение. — Ах! Какая дивная и чудная ночка. Кому же я там понадобился? — бывает такое, что определить человека можно лишь по одному голосу. И в данном случае, этот голос мог узнать даже малознакомая личность. — Николай! И тебе ночь добрая! Сколько лет не виделись с тобой? На мгновение в коридоре замер силуэт. Девушка за кассой с недопониманием посмотрела на Дазая. И в этот же момент всю комнату озарил громкий ярый смех. — Какие люди. — Гоголь сделал шаг вперёд, и лицо его полностью осветилось под светом огромной навесной лампой. — Что-то ты сегодня задержался. Неужто работы кучу навалили? — Да… День сегодня оказался очень тяжёлым. — Осаму, не спуская взгляда с преступника, положил на стол свой паспорт и деньги. — Но ты же любишь не ложиться спать допоздна, не так ли? — Конечно, милый мой друг. — показалось, что в глазах Николая появился игривый огонек. Оба парня тут же расплылись в глупом смехе, при этом продолжая таращиться на друг друга, как хищники, пытающиеся поделить свою тушу. Девушка ещё несколько секунд продолжала вводить на компьютере какие-то цифры, и как только она закончила со своей работой, тут же протянула Дазаю маленькую длинную бумажку, говоря: — Не теряйте пожалуйста чек. Благодарю вас за ожидание. Осаму быстро выхватил бумагу из чужой руки. — Большое вам спасибо! Хорошей ночи, милая дама. — напоследок подмигнув девушке, Осаму двинулся к своему «знакомому», при этом лицо его сразу помрачнело, и лишь стоящему впереди Николаю виднелась вся оболочка детектива. Или он тоже видел лишь внешний образ Осаму? Они молча ступили на лестницу. Гоголь хоть и был на подозрение молчалив и медлителен, но от него веяло энергичностью, и проявляясь она не в действиях, а во взгляде. Его съедало любопытство, такое наглое, как и его хозяин. Дазай специально смотрел тому в спину — пытался предугадать, что же предпримет его противник. И вот они оказались на нужном этаже, а совсем скоро и около нужной комнаты. — Чувствуй себя как дома, друг. — Благодарю за гостеприимство, товарищ. Как только за обоими захлопывается масистая дверь, все рамки и принципы разом исчезают, отдаваясь лишь прокля́той искренности, которая не была так чиста и бела. Да что уж говорить, когда души их были объяты сладкой ложью и темнотой? — Зализываешь раны, глупая попытка пародии на крысу? — Дазай неотрывно поворачивает голову следом за садящимся на диван Николаем. Гоголь усмехается. — А ты небось смелость обрёл и решил заменить моему птенчику мать? — Плохая шутка. — Аналогично. — Гоголь достал из кармана пистолет и направил его прямиком на Дазая.