Первая и последняя осень с тобой

На улице стоял дивный запах дождя. Петрикор — вот, что могло поистине заставить тебя расслабиться и проникнуться нудной пасмурной погодой. Каждый пролетающий мимо листочек, каждая лужица, каждое голое деревце и серое облако — все они будто напоминали о том, что на данный момент, в Японии правит грозная, но элегантная Осень. Любил ли Сигма Осень? До поры, до времени, он считал, что эта пара года является чем-то на подобии переходника от лета к зиме, не находил в этой слякоти и темных тучах красоты. Но сейчас, когда перед его глазами раскрылась самая шокирующая правда, которую ему только доводилось слышать, он был готов переменить свое мнение. Ещё только этой же осенью он являлся обычным школьником, непримечательным юношей, который размышлял о том, какую роль он играет в этом мире, а сейчас он стал жертвой ужасного конфликта, столкнулся с убийцей и терроризмом, и даже не знает, чего ещё ему от этой жизни ожидать. И всё происходит в эту роковую осень, которая, как казалось Сигме, всё никак не могла закончится. Школьник упал на землю. Одна из ярких черт осени, которая сразу приходит на ум, — отсутствие всякой зелени на улице. И падая на эту грязную почву, парень с лёгкостью ощущал под собой мокрые жёлтые листья и неприятные болючие камни. — Ты продолжаешь медлить, Сигма. — раздался спокойный, но наполненный чем-то серьезным, голос Дазая. Сигма быстрым рывком стряхивает с лица прилипшую землю, при этом, с небольшой болью в ногах, принимая стоячее положение. Тело уже отказывалось сражаться, ведь падал он не первый раз, но мозг велел сражаться, биться до последнего. Казалось даже, что какая-то таинственная и величественная сила заставляла его двигаться, не закрывать глаза от страха и неуверенности, смотреть вперёд, наблюдая за тем, как его новый наставник медленно начинает приближаться к нему. Что же это было за чувство такое? Если бы Сигме сказали описать Осень как человека, то, скорее всего, он назвал такие определения как: чуждая, загадочная и отстранённая. Но в праве ли мы решать, как описывать этот период природы? Школьник не спускает взгляда с учителя, ожидает того, что его медленная походка превратится в безумный бег. Дазай Осаму умел сохранять интригу, а это местами могло даже напугать. И вот он двинулся вперёд. Черт возьми, в самый неожиданный момент, когда Сигма только разрешил себе мельком обдумать вчерашнее происшествие! Избежать первый удар вышло очень даже неплохо: школьник сделал неуклюжий шаг назад, при этом прогибаясь корпусом тела назад. Но последовал второй удар, который поставил Сигму в небольшое смятение, хотя он ожидал повторной атаки. Снова сделав, на этот раз уже продуманный шаг в сторону, парень внезапно ощущает, как теряет равновесие в области ног, при этом сразу же почувствовав то, как его тело, на мгновение, стало очень лёгким. И опять он оказался на земле, только в этот раз весь удар пришелся не на лицо. Школьник встречается с, полностью забитым серыми облаками, небом. А можем ли мы винить Осень в том, что она такая хмурая? Сигма редко задумывался о великолепие той или иной поры года — ну есть так есть эта осень или весна, или лето, или зима: что с них взять то? А вот сейчас, странная печаль начала подкрадываться с груди школьника, будто обжигала она его со всех сторон, не оставляя и живого места. Всё в его жизни поменялось слишком резко: и осень, и люди. — Если хочешь развить свою реакцию, то старайся наблюдать за противником внимательно, — перед глазами навис силуэт Дазая, который смотрел на Сигму меланхоличным взором. — и самое главное — не повторяй один и тот же трюк второй раз подряд — ты становишься предсказуемым. Пристально глядя в глаза чудесного коричневого цвета, школьник положительно кивает, при этом отдаваясь манящему желанию рассуждать. А если бы сказали назвать самого человека, который так и олицетворяет эту чуждую Осень, то кого бы он назвал? Безусловно — Дазая. И нет, дело даже не в подходящем под осенние условия плаще, и не в грустном задумчивом взгляде, — дело в его натуре. Этот парень, не смотря на слащавую улыбку, казался отстранённым, что даже попробовав протянуть ему руку, он внезапно окажется так далеко от тебя, что может даже за горизонтом его не увидишь. — Решил прилечь на середине тренировки? — и голос его не казался таким уж и злым, наоборот, он словно хранил в себе нотки и спокойствия, и безразличия, и ощущения скуки. Но почему он его тренирует? Видит в нем хорошего союзника, который со своим невинным выражением лица вставит в нужный момент нож в спину врага? Впервые чувство неизвестности не испугало Сигму. Этот даже позабавило, заставило расслабиться после долгих дней стресса и погонь. Этому детективу хотелось верить. — Если будешь продолжать прохлаждаться и считать ворон с детским выражением лица — уж точно ничего не достигнешь. — Дазай держал руки скрещенными на груди, при этом он выглядел строже обычного. — Извините. — сказал, после долгого минутного молчания, Сигма. Но даже после этих глупых извинений, школьник всё-таки не смог сдержать улыбки. Обычная улыбка, которая не несла в себе цели рассмешить или разозлить — она была чудна за счёт своей обыкновенности. Детектив и глазом не повел, увидев расслабление на лице своего нового ученика. Да и понять, что творится в его взгляде было тяжело: а сам Дазай понимал, что с ним происходит? Почему-то любой ответ на этот вопрос казался лживым, неправильным, и Осаму будто сам это осознавал. — Как продвигаются поиски Достоевского? — спросил в своем легкомысленном тоне Сигма, при этом глаза его наполнялись серьезностью. — Искать его самого будет также глупо, как искать иголку в стоге сена, — детектив внимательно наблюдает за тем, как чудаковатая макушка с волосами, совершенно разных цветов, принимает сидячие положение, при этот откидывая руки назад — для опоры. — Мы попытаемся нарваться не на лидера, а на его приспешников. Школьник, получив такие сведения, сразу же становится хмурым, при этом он спрашивая: — Почему вообще люди решаются ступить на сторону террористов? Неужели поддержка таких гадов чего-то стоит? — Каждый придерживается своих определенных планов и принципов в жизни. Если они поддерживают террористов, людей, действующих нелегально, — это их выбор, они знают, на что идут. — Дазай знал этот взгляд лучше всех остальных — сочувствие, сочувствие к преступникам. — Люди сами решают, как должна будет протекать их жизнь, они сами загоняют себя в те или иные рамки. — Но Николай… — детектив тут же пристально уставился на своего спасённого. — Разве он сам загнал себя в эту клетку? — Ты оправдываешь его? — Оправдываю? — сердце Сигмы в этот момент максимально сильно сжалось, что на мгновение, в мозг перестала попадать вся любая информация и мысли. Он пытается оправдать Гоголя? Серийного убийцу, из-за которого пострадали невинные люди, в том числе и его мама? Нет, неужели он… — Если бы твой Николай обладал сильной волей, он смог бы достичь своей «свободы», — делая яркий акцент на этом слове, школьник даже ощутил легкое покалывание в груди, — другим образом. Он олицетворение слабого человека. — Слабого? — почти шепотом повторил Сигма. — Для достижения цели, не важно какой, нужно время. Могут пройти недели, месяцы, года, десятилетия, но если человек хочет стать лучше, он не будет винить окружающих в своей трагедии. Люди — самые чуждые существа — никогда не ясно, что творится в их голове. Но для этого мы и живём, чтобы самосовершенствоваться, не держась за свое прошлое. Он лишь ребенок, который запер свои чувства и эмоции на замок, при этом наивно веря, что ключ будет находиться у его приемного отца. Но Достоевский ещё с самого начала выбросил эту несносную безделушку. Сигма вымолвить ничего не сумел, словно весь его словарный запас мигом исчез из памяти, отдаваясь лишь странному чувству к Николаю и удивлению к Дазаю. Вот оно что… Вот, что отличало этих двоих. Вот, почему Сигма ощущал себя совершенно по-другому с этим человеком. Они оба хитры, шутливы, любят говорить не по делу, при этом зная всё от корки до корки, но их отличало то, как они смотрят на жизнь, градус у каждого был свой: если Гоголь смотрел под углом в девяносто градусов, то Дазай глядел во все сто восемдесят. — Ты сам в праве выбрать свою сторону, Сигма. — вытянув руку вперёд, детектив продолжал сохранять это таинственное спокойствие. Но школьник будто потерял дар речи — не мог ничего в ответ сказать, ведь не знал он, что и ответить. Поэтому он осторожно соприкасается ладонью с до удивительности холодными пальцами Дазая, при этом пытаясь рассмотреть в этом парне нечто другое, закрытое от посторонних глаз. Внезапный рывок вперёд уверенно возвращает Сигму в рассудок, а горький привкус грязи умело прорезают в нем голос. Он опять оказался лицом в земле?! Послышался крайне едкий смешок Дазая, который был уж точно удовлетворён увиденной картиной. Встретившись с одновременно удивлёнными и злыми глазами школьника, через смех, детектив сказал: — Ты попался на один и тот же трюк уже второй раз. Не учишься ты на своих ошибках, Сигма. Какой мне попался тяжёлый ученик. — издав такой измученный стон, будто он весь вон из кожи лезет, чтобы обучить школьника навыкам самообороны, детектив снова рассмеялся. С недовольством уставшись на крайне проворную фигуру, Сигма оскалил зубы, при этом ощущая, как во рту уже разыграла концерт слюна с землёй. Но он не был зол на Дазая. Перед ним всё тот же детектив, который спас его и проводит для него тренировки. Он загадочен, и уж точно скелеты в его шкафу имеют свою трагичную историю. Но не каждый ли человек имеет свои тайны? Но даже с этим, этот парень выбрал сторону справедливости, лишь не ясно, по каким причинам. Но он стоит здесь, заливаясь смехом от вида своего ученика, и кажется, что он чувствует себя не так уж и плохо. — Как я погляжу, вы любите поиздеваться над людьми?! — оперевшись о локти, Сигма приподнялся. Ещё со вчерашнего дня тело ломило, но именно сейчас, это заставляло радоваться. — Ну-ну, не делай из меня злобного садиста. — разведя плечами, ответил Дазай. — На тренировках ты должен не расслабляться, а падать в землю должно стать для тебя обыденностью. — Вы заговорили мне зубы! — А враг разве не сможет так сделать? — Вы же не мой противник! — Ты опять показываешь свою наивность, Сигма. Кажется, эти слова вернули в школьнике здравый смысл, заставив откинуть свою пылкость и недовольство. Нахмурившись, Сигма резко закивал головой. — Да, вы правы… Но даже если я так глуп и легкомыслен, я также продолжу сражаться за свой дом. Дазай с интересом приметил тот факт, что когда его новый знакомый использует для обозначение своей цели такое слово как «дом», его взор тут же окрашивают краски ответственности и уверенности в себе. Для этого юноши, дом — не просто кирпичное сооружение. — Мы можем продолжить мою тренировку? Я бы хотел… — маленькая капелька, упавшая прямо ему на нос, заставила школьника с разочарованием поднять голову вверх. Это дождь? Вторая капля быстро нашла свое место на лбу Сигмы, а третья и четвертая будто являлись подтверждением того, что двуколор не ошибся в своих предположениях. Неужели действительно сейчас опять начнется дождь? — День сегодня обещает быть дождливым. — сказал, тоже приподняв голову, детектив. Как они оба ловко умеют прыгать с темы на тему. — Опять? — наконец-таки Сигма встаёт на ноги, стряхивая с себя землю, не успевшую впитаться в ткань его единственной одежды. — Чего-то ещё ожидал от ноябрьского дня? — улыбнувшись, Дазай независимой походкой двинулся в сторону их нового временного места жительства. Он снова замолчал, но приковал к себе внимание, заставляя неосознанно тянутся следом. Но в голову школьника, в самый последний момент, пришли крайне иные мысли. Начинается этот холодный дождь, который, войдя в дуэт со знакомым коварным ветром, будет сносить всё на своём пути. Будет ли наблюдать через окно за работой этих двоих Николай или он идёт сейчас сквозь толпы людей (опять, наверное, не закрыв свое лицо), с его типичной ухмылкой созерцая, как мокрое погодное явление охватывает всю Йокогаму?

***

Мелкие, но частые, капля дождя с бешеной скоростью ударялись о железное основание водоотлива: дождь играл свою несуразную музыку, которая водило в апатичное состояние, при этом создавая атмосферу комфорта. Сигма молча сидел на диване, укутавшись в мягкое одеяло, которое не так давно он обнаружил на себе утром. Парень неотрывно смотрел в окно, словно искал там что-то. Капли быстро стекали по стеклу, создавая своеобразную картину, которую может увидеть лишь человек с великолепной фантазией. Но школьник не смотрел на окно — ему казалось, что он смотрит сквозь стекло, поистине выискивая что-то или кого-то. Слова Дазая всё никак не хотели выходить из головы. Он и вправду пытается оправдать Николая? Поджав под себя ноги, двуколор отрывает взгляд от этого прокля́того оконца, перемещая голову в сторону входной двери. Дазай Осаму вышел из помещения примерно десять минут назад, из-за внезапного телефоного звонка. Сигма бы точно начал бить тревогу, если бы не слышал неразборчивые слова детектива по ту сторону двери. Казалось, что его спаситель говорит о какой-то серьезной теме. На улице сверкнула молния. Вновь переместив голову в сторону окна, Сигма измотано выдохнул, закрывая глаза. День обещает быть скудным… — Ах, Сигма, Сигма, видно не посидеть нам сегодня с тобой в тепле и уюте! — неожиданно прокричал Осаму, резко распахивая дверь в коридоре. Школьник с озадаченностью начинает смотреть в спину детектива, пока тот уже оказался около одинокий картонной коробки. Присев, Дазай начал быстро что-то высматривать внутри, разгребая руками всё содержимое. — Что произошло? — неужели ему кто-то звонил с Детективного Агентства? Но ответа юноша не получил, мало того, он оказался полностью проигнорирован, что, конечно, не так обидело Сигму, но заставило напрячься от того факта, что детектив что-то увлечено выискивает в этой чудо-коробке, даже не обращая внимания на вопросы. Прождав ещё какое-то время, школьник лицезреет то, как Осаму, с победным возгласом, встаёт на ноги, держа при этом в руках аккуратно сложенный зонтик. — Куда мы собираемся идти? — В больницу. — А туда нам зачем? Стоя спиной к своему ученику, Дазай не побоялся лукаво улыбнуться. — Как думаешь, какая судьба постигла тех людей, которые перешли дорогу Гоголю в тот роковой день, когда я тебя спас? — Эти люди сейчас все в больнице? — Нет, не все… — А откуда вы узнали о том, что эти люди имеют отношение к Достоевскому? — Любопытный, не перебивай, — развернувшись лицом к школьнику, ответил Дазай. Хоть голос его и был мягок, во взгляде его читалась сосредоточенность. — Лишь только один человек смог выжить. — Один? — Сигма боялся представить, что мог сделать с теми людьми Николай. Но вдобавок, школьник не чувствовал печаль из-за смерти приспешников террористов — они пытались их убить, не стоит искать что-то хорошее в таких людях. — Ещё нет точных доказательств о причастности этих личностей к делу Достоевского, но сложить дважды два не так уж и сложно. Позавчера в больницу был доложен звонок от некого Минато Сато, который чудным образом оказался именно в тех самых заброшенных зданиях, откуда мы в быстром темпе с тобой сбегали. Прибывшие врачи, как мне эмоционально сказали, были потрясены увиденной картиной: вызвавший их мужчина потерял сознание от шока, а недалеко от него, были найдены тела ещё двоих человек. Согласно вскрытию, люди эти умирали медленно — их убивали постепенно, начиная с самых незначительных частей тела, как руки или ноги, заканчивая выстрелами в живот, лоб и рот. — это звучало поистине сумасшедше — а что звучит по сумасшедшему, теперь начинало плотно ассоциироваться у школьника с Николаем. — И самое главное — время смерти было приблизительно уставлено тогда, когда мы с тобой покинули территорию этих недостроек. Надеюсь, что ты припоминаешь громкие выстрелы, которые начали доносится из глубины тех зданий? — Сигма сразу же кивнул. — Поэтому нам остаётся только опросить данного выжившего и убедиться в своих предположениях. — А почему мы не сделали этого раньше? За ним следят правоохранительные органы? — Эти два дня наш подозреваемый находился без сознания, лишь сегодня поступила информация о его пробуждение. Поэтому, нашей целью становится как раз таки опередить эти правоохранительные органы. — Вы думаете, что информация дошла до нас раньше, чем до полиции? — Связи. — И вы спокойно возьмёте меня с собой? — А куда ж тебя девать? — сразу же серьезность Дазая перетекла в ребячее недовольство. — Я ответственнен за твою жизнь. — А что с остальными сотрудниками? — хороший вопрос однако: почему именно Дазай должен проводить опрос? — Большая часть сейчас находится на крупной миссии в конце страны. — пожимая плечами, ответил Дазай. — Поэтому придётся нам с тобой таскаться. — А вдруг на нас смогут нарваться опять те преследователи? — Сигма мгновенно запаниковал. — Если, проводя тренировку на заднем дворе этого здания, вероятность того, что эти люди могли чисто случайно пройти мимо — мала, то прогулка во всему городу будет… — Они и ожидают того, что мы будем сидеть в страхе и не высовываться. — школьник взглянул на, подошедшего к нему, Дазая. — Ты же хочешь, чтобы конфликт с ненавидным тебе Достоевским окончился хорошо? — Он то и вам ненавидный. — тихо промолвил Сигма, но согласится со словами детектива ему пришлось — рано или поздно встретиться со своим страхом придется, как бы он этого не желал. — Тогда давайте не будем медлить? — Отлично. — сказал коротко Дазай, но в его голосе чувствовалось удовлетворение. Перекладывая зонтик из руки в руку, детектив добавил: — Больница находится недалеко, поэтому нам выгоднее по времени добраться туда быстрым шагом, нежели ожидать транспорт. Такое условие не принесло радости двуколору, но тот лишь решил положительно кивнуть, быстро спускаясь на пол.

***

Погода оставляла желать лучшего. Сигма с Дазаем молча шли под одним зонтом, но большая часть защиты от воды приходилась именно на голову школьника, что заставляло того испытывать небольшой стыд. Но глядя на неизменимое лицо спасителя, казалось, что такое положение его очень даже устраивало, а попытка уровнять их условия не увенчалась успехом, и школьнику пришлось снова держать этот зонтик кое-как. Сигма из раза в раз продолжал оглядываться по сторонам, боясь встретить знакомые лица или фигуры. После всего пережитого, его отношение к улице максимально сильно ухудшилось: если Николаю в этом районе делать особо нечего, то вот помощникам Достоевского уж точно есть чем поживиться на этих улочках. Из-за сильного дождя, дороги практически пустовали, что давало возможность хорошо осмотреть местность. Сигму пугало, что такими темпами у него начнется паранойя. А ведь он даже и не догадывался о том, что последние месяцы за ним тщательно следили, да ещё и не только на улице, а даже дома, через окна: он становился незащищённым объектом. Нет, он должен перестать об этом думать, нет, нет! Если сейчас он даст слабину, вновь он покажет твой страх и глупость! Ещё не время сдаваться, надо держаться! Сделав глубокий вдох, парень сильнее сжал ручку зонта. Дазай сразу же обратил на это внимание. — Тебе страшно? — не глядя на ученика, спросил Осаму. — Страшно? Ох, нет-нет, я в порядке… — врать своему спасителю оказалось не приятно. — Ты лжешь. — спокойно сказал детектив, словно эти два слова могли помочь школьнику успокоиться. — А что вы ещё хотите от меня? — в лицо дул мокрый и холодный осенний ветер, который заставлял Сигму держать голову опущенной. — Даже людей в округе нет! Как я себя должен чувствовать, когда так на деле уязвим? Ещё вчера я мог почувствовать небольшое успокоение, ведь встретить по дороге Гоголя было очень маловероятно. Но сейчас, когда я знаю, что на меня положил глаз ещё один сумасшедший человек, чьи люди спокойно могут сейчас разгуливать по улице, что я должен испытывать по-вашему? Да и теперь я сомневаюсь в своей безопасности в общем! Вдруг, когда всё закончится, я опять попаду в какую-нибудь заварушку? — Но даже если это и произойдет, ты уже будешь иметь опыт. — а детектив даже не пытался его поддержать! — Какой к черту опыт? — недовольно пробубнил Сигма. — Может оно действительно и так, но неужели моя жизнь теперь никогда не будет прежней? Дазай промолчал. Да и понятное дело, каким бы не был умным человеком, он точно не сможет предугадать, какой идиот ещё умудриться прилипнуть к Сигме. Будущее всегда пугает, оно так медленно подкрадывается к тебе, что иной раз и не заметишь. Будущее — неизбежная вещь. — Они потеряли наш след — встреча с ними будет откровенно «подарком» судьбы. — Значит, на нас ещё можно нарваться? — этот вопрос заставил Дазая с обречённостью вздохнуть. — Ничего никогда не равняется нулю. Ты, Сигма, слишком много думаешь. — А это разве плохо? — Твой анализ ситуации проводит тебя к тому, что ты теряешь веру в себя. Попадаешь в такое состояние стресса, не видишь хорошего конца у истории. Попробуй перестать думать. — И как можно долгое время ни о чем не думать? — Никак! — хитро улыбнувшись, ответил Дазай. — А ты попробуй, может станешь первооткрывателем! — Да ну вас… Такие диалоги действительно на мгновение заставляли забыться и переключить свое внимание на не особо важные вещи, но очередной удар ветра в лицу напоминал о том, что всё только начинается. Да и как вообще можно ни о чем не думать, если наш мозг всегда находится в активности? — Опа! Ты уже о чем-то подумал. — со странной усмешкой промолвил детектив. — С чего вы это взяли? — Твоя мимика лица позволяет узнать много интересных вещей. — посмеявшись, ответил Осаму. — Ты пытаешься создать вид холодного и уравновешенного человека, вдобавок сдерживая некоторые эмоции, но из-за этого твоя реакция становится весьма эмоциональной. — Я настолько предсказуем? — Ну… В данной ситуации увидеть это было легко: ты невольно начинаешь говорить с самим собой, при этом твои губы очень забавно начинают двигаться. А также ты неотрывно начинаешь смотреть в одну точку, когда думаешь. — Вы кажетесь на вид таким легкомысленным человеком, — начал неосознанно Сигма, — а на деле вы умны… — данный комментарий просто в наглую вырвался из уст школьника, но замолчать на середине мысли — вот, что действительно было бы глупо. — Ты мне льстишь, Сигма. — не понятно было, как отреагировал на такой комплимент Дазай: ему было приятно или всё равно? — Но если ты обладаешь хорошей внимательностью, то тебе не составит труда проанализировать человека. — Легко сказать… — школьник удивлено вскрикнул, когда сильный поток воздуха чуть не вырвал из его рук зонтик. Дазай быстро обхватил ручку зонта с верхней стороны, так сказать, помогая ученику, хоть тот и сам хорошо справлялся. — Давай проведем с тобой опыт? — данный вопрос моментально вызвал интерес у Сигмы. — Я разрешу тебе присутствовать на опросе Минато Сато. Твоей целью является уловить основные черты поведения и характера этого человека, попробовать понять, как говорится, его сущность. Я тоже вижу впервые этого мужчину, поэтому наши условия равны. Занятно, не считаешь? — Вы определено сможете уловить больше деталей — вы уже имеете опыт в общении с людьми, вы много чего знаете о реакциях и поведениях. — Все с чего-то начинали. — отпустив зонт, Дазай без слов снова стал смотреть в даль, словно этого диалога и в помине не было. Попробовать анализировать человека? Звучит и вправду интересно… Резко подняв голову вверх, школьник тут же осматривает местность, в которую они так внезапно завернули. А ощущение скрытой опасности продолжало пугать Сигму. С какой целью они начали говорить о таких непримечательных вещах — не ясно, по крайней мере самому двуколору. Анализировать людей… Он уже делал это так много раз, но всегда казалось, что он упускает какую-то важную деталь. Только какую?

***

Данная больница оказалась совершенно обычной, какую только можно встретить в каждом городе Японии. Место это оказалось весьма новым: блекло-желтые стены, небольшие двухместные диванчики, обвитые приятной бирюзовой тканью, стулья, прикрепленные к этой же стене, большие вывески о всяких болезнях на каждом углу — все они выглядели чисто и опрятно, и за счёт них ощущалась непривычная атмосфера больницы — успокаивающая. Оказавшись внутри, Сигма замечает, как в их сторону уже начинает идти девушка. Обычная и миловидная молодая дама, одетая в белый медицинский халат, — она, скорее всего являлась медсестрой — чьи темные волосы были заплетены в своеобразный, хорошо уложенный, пучок. — Здравствуйте, вы Дазай Осаму? — Приветствую вас юная леди! — начал, в совершенно не типичном для самого же него тоне, Дазай. — Он самый. А это мой товарищ — Сигма. Рад, что нас решили провести прям до самой комнаты, да ещё и такая чудесная девушка нам попалась! Неловко похлопав глазами, школьник сказал слабое «здравствуйте». — Прошу пройти за мной. — то ли не среагировав на чужой комплимент, то ли просто не обратив внимание на него, медсестра двинулась вдоль коридора. Оба парня пошли следом. — Дазай, — слегка понизив тон голоса, спросил двуколор, — а что вы ввиду имели под «связями»? — А, ты про это? — глядя в спину девушке, чья осанка была просто превосходна, детектив невинно улыбнулся. — Среди сотрудников Детективного Агентства у нас имеется женщина-врач. Обычно у врачей много знакомых среди больниц, поэтому на этот раз нам повезло. — Понятно… — Эй-эй, сударыня, — на этот раз уже громко прокричал Дазай, — вы знаете, почему теперь мне хочется каждый раз возвращаться в эту прекрасную больницу? — Почему же? — даже не повернувшись, спросила с нежеланием девушка. — Потому что в этой больнице работают такие чудесные дамы, как вы! — от души (а может и нет) посмеявшись, детектив стал ожидать реакции, заставив Сигму в неловкости поджать губы. Флиртовать с человеком, которого знаешь от силы пару минут? Да и впервые такое школьник вообще видит от детектива. Медсестра изначально промолчала, заставив Осаму с наигранной печалью выдохнуть. Но как только их компания зашла внутрь лифта, избежать зрительного контакта просто не получилось, поэтому девушка быстро дала холодный ответ: — Как печально, что некоторые люди желают проводить свое свободное время в больницах. — Но вы же тут каждый день находитесь! — Это моя работа, и я только желаю, чтобы люди были здоровы, а не появлялись в больнице каждую неделю. — Можем видеться не только в больнице. — сделав самое безобидное лицо, детектив стал вновь ожидать ответной реакции, но получил вместо этого ещё более дерзкое молчание — жалко. А в то же время, этот небольшой диалог поставил Сигму в конкретный тупик. Дазай всегда так общается с девушками? Сколько ещё интересного предстоит узнать о этом мужчине? Он оказывается и весельчак, и серьезный гений, а теперь и чёртов романтик! И слова его, звучали словно от чистого сердца, будто были наполнены чем-то настоящим, но назвать это можно было лишь искренней ложью. Он создаёт образ легкомысленного человека? Как много вопросов однако… А лифт уже остановился на нужном этаже, мгновенно разрушая чужие размышления. Очутились они на третьем этаже (как гласила огромная черная цифра, расположенная на стене около лифта). Коридор оказался совершенно обычным: на стульях расположилось несколько человек, которые полностью были углублены в свои мысли, отдавая взор экрану телефона; где-то мимо проходили медсестры — всё типичное для обычной больницы. Но каково же было удивление этих людей, когда они узнали бы о том, что за дверью, мимо которых они так спокойно проходили, находится подозрительный человек, обвиняемый в терроризме? Лучше бы им никогда не знать об этом. Говорят же: «Меньше знаешь — крепче спишь!» — Мы пришли в назначенное место. — остановившись около ничем не выделяющейся двери, сказала сопровождающая их девушка. — В связи с подозрением к причастности к нелегальной деятельности, на данный момент в комнате находится также ещё одна медсестра. По всем вопросам обращайтесь к ней. — Благодарим вас за помощь! Мои предложения о встречах всё ещё остаются актуальны. — подмигнув, Дазай на пару секунд ожидающе застыл. Но женщина оказалась более недоступной, чем ожидал упёртый детектив, поэтому та лишь отвела взгляд. Сигма смел предположить, что если не правила этикета, она бы точно закатила глаза с недовольным стоном. — Какая вы недоступная леди! — Дазай, давайте мы не будем терять времени? — Сигма сразу нахмурился. — Какие вы все зануды. — в ироничном тоне, ответил Осаму, сразу же выкидывая этот случай из головы. Внимание его привлекло нечто другое: — Там в комнате давно открыто окно. — Дазай опустил голову. — Я конечно понимаю, союзник террориста и всё такое, но умереть от холода — не приятная вещичка. Медсестра тоже мгновенно нахмурилась. — Она не первый год у нас работает, чтобы такую глупость совершить. — голос девушки стал очень резким, даже напуганным в какой-то степени. Она рывком подлетает к двери, с такой же грубостью открывая её. Сначало повисло странное молчание, что даже было слышно тиканье настенных часов, в конце коридора. Эту тишину сразу же решает прервать Осаму, подойдя к девушке сзади. Сигма внимательно наблюдал на выражением лица детектива, уже с недоверием относясь к тому, что творится в той комнате. — А они наглее, чем я думал! — выкрикнул громко Дазай, уже забегая внутрь помещения. Медсестра, с таким же громким криком последовала за детективом. И тогда Сигма понял: что-то тут не так. Забежав последним в данную комнату, тоже приметив, насколько тут было холодно, школьник застыл на месте. Лицо его обладало нескрываемое удивление, а по телу прошлись мурашки, да такие противные, что парень и не понял даже: из-за холода они, или из-за накрывшей его тревоги. — Когда вы в последний раз посещали эту палату? — спросил со странной спешкой Дазай. — Последние пол часа примерно… Примерно тогда, когда мне второй раз позвонила Йосано! — ответила с таким же волнением медсестра. — Глупо было оставлять слабую девушку наедине с этим мужчиной. — Но он же был ранен в ногу, — мы ели как его смогли спасти — он бы нормально ходить не смог! Сигма стоит прямо напротив раскрытого нараспашку окна, чьи прозрачные, отдающие белым цветом, шторы, раскачивались из стороны в сторону. А пустая незаправленная кровать будто отвечали на все вставшие вопросы школьника — их подозреваемый сбежал. Да и не был он теперь подозреваемым! Неужели все оправдания оказались верными? Но тут же Сигма замечает, как Дазай и их спутница склонились около ещё одной девушки. — Что с ней? — подбежав, нервно поинтересовался двуколор. — С ней всё в порядке, — промолвил Осаму, — ей на нос всего лишь положили тряпку пропитанную хлороформом. Голова болеть будет конечно, но главное, что она останется в живых. Не в силах дать ответ, Сигма устремил свой взор на ещё одну медсестру, вид которой выглядел крайне болезненно. Переключив свой взгляд на её знакомую, чья холодная и спокойная натуру отдалась панике и тревоге, школьник чуть ли не полностью осознал всю серьезность данной ситуации. — Где у вас находится комната охраны? — быстро спросил детектив, одновременно подбегая к окну — Сигма следом за ним. Холодные капли дождя уже давно ворвались в помещение, завладевая полом и подоконником. Но Дазая это не особо испугало и тот начал внимательно осматривать местность, расположенную под окном. Двуколор последовал тому же примеру. Вид этот представлял собой задний двор больницы, через который приезжали и уезжали машины. Больница была огорожена высоким длинным забором и встретить в этом месте людей было очень проблематично, да ещё и в дождливую погоду, а значит — вероятность, что кто-то видел убегающего человека, будет весьма маленькой. — На первом этаже, — начала дрожащим голосом медсестра, — там надо идти вдоль коридора, а потом завернуть налево, нет, направо, да-да, а там дальше идти до конца. — Вызывайте полицию и закройте окно — остальное на нас. — а ведь именно в такие моменты Осаму становился крайне спокойным и рассудительным, пропадала эта забава с лица его. Но долго задерживать свой взгляд на Дазае не вышло, ведь тот со всех ног ринулся на выход из комнаты, заставив школьника на мгновение выпасть из колеи, но быстро взяв себя в руки, Сигма побежал следом за детективом. И сердце его наивно верило, что плохих последствий можно ещё избежать. — Как мило. — с яркой ноткой злобы и сарказма сказал Дазай, стоя в дверном проёме и лицезрея, как на полу лежать двое охранников, на чьих лицах тоже находились прокля́тые толстые ткани, пропитанные хлороформом. Сигма залетает последним, стараясь как можно скорее перевести дыхание. Лицо его тут же озаряет изумление, а глаза пораженно начинают смотреть на огромный монитор с камерами видеонаблюдения, и была тут одна маленькая загвоздка — монитор был полностью выключен, а значит и камеры ничего не могли записать. И теперь ситуация начинала набирать ещё большие обороты, ведь это означало, что в этом побеге участвовало как минимум двое человек. — Неужели мы опоздали?.. — спросил тихо школьник, хоть и осознавая, что сейчас они потерпели поражение. — Не просто опоздали, а нас развели вокруг пальца. — дал ответ детектив, и в этот момент в голосе его проскакали ноты азарта и иронии. — Их шаги становятся всё больше и больше. — Мы проиграли… — подытожил опечаленно Сигма, глядя на обездвиженных охранников. — Проиграли эту битву, а не войну, — добавил внезапно с улыбкой Осаму, — и сейчас мы должны готовится к новому сражению. — достав из кармана забавный телефон раскладушку, детектив сделал два шага назад. — Убери с лиц этих людей те тряпки, только даже не думай попробовать вдохнуть тот мерзкий раствор — я тебя не дотяну, — и дожидайся помощи врачей. Сигма положительно кивает, проходя внутрь небольшого помещения. Дазай же быстрым темпом исчез из вида, оставляя школьника наедине с потерявшими сознание мужчинами, чей вид навевал панику. Но успокаивал тот факт, что люди эти были живы и не пострадали от рук отвратительных террористов. Быстро скинув с чужих лиц мерзкие тряпки, школьник впал в ступор. А что теперь ему делать? Чем теперь он может помочь этим невинным людям? Сидя на коленях, Сигма продолжал окидывать изучающим взглядом каждого охранника. Один мужчина был молодой, не младше тридцати уж точно, а на лице второго уже появились морщины и кожа стала настолько грубой, словно являлась прямым олицетворением того, какие страдания пришлось перенести этому неизвестному человеку. А ведь эти оба просто спали, находились под, так называемым, наркозом. И как легко сдались они? И ведь странно было лишь одно: мужчины эти выглядели совершенно целыми, словно даже не пытались как-то отразить внезапную атаку. Но может быть, он, Сигма, просто не видит всех повреждений? И ещё было так странно, что они оба были чем-то похожи друг на друга, будто родственники... Встав на ноги, двуколор внимательно начинает смотреть на экран. Но ведь камеры должны были запечатлить, как в больницу входил этот некто. Но ведь этот человек мог просто удалить всю информацию, которая была записана на камеры в последние часы. И ведь получить ответ не получится так скоро. Почувствовав себя бесполезным в сложившейся ситуации, школьник постарался переключить свое внимание на звуки, которые происходили по ту сторону открытой двери. В коридоре уже были слышны чьи-то громкие шаги и голоса, а это означало, что Осаму уже вызвал к нему подкрепление. Скрестив руки на груди, парень выжидающе стал смотреть на пустой экран монитора. Как же так? Как эти люди смогли оказаться в стенах больницы незамеченными? Неужели никто не обратил внимание на человека, входящего или выходящего из комнаты охраны, или идущего вдоль коридора больницы? А может быть, их было больше, чем двое? А мог ли этот человек войти в это помещение, но не выйти? И от этой мысли по телу снова пробежался холодок. Может ли в этой комнате быть ещё кто-то, помимо охранников? Нервно окинув место испуганным взглядом, Сигма постарался успокоиться. Этому человеку не выгодно прятаться здесь… Верно ведь? Но слова эти никак не помогли юноше взять себя в руки, наоборот, он только ухудшил для себя ситуацию: безоружный, слабый парень — никому не составит труда накинуться на него и снова окутать в свои мерзкие цепи. Но он же занимается вместе с Дазаем! Но вдруг этого будет не достаточно? Школьник измученно присаживается на колени. Почему он, не глядя на всё пережитое, продолжает сомневаться в себе? Чего он так боится? Что мешает ему стать сильнее? Страх? Но страх чего? Прикрыв глаза, парень начинает быстро собирать в своей голове этот ненавистный пазл. Столько много деталей перед его глазами, столько он видит перед собой, но целую картину всё также сложить не может. Ему снова стало страшно, он будто опять оказался на грани между надеждой и отчаянием, вернулся в те мерзкие руки Гоголя, потом оказался на той крыше, когда Дазай оставил его одного. Одного… Одного? А может у него действительно начинает развиваться паранойя? — Быстрее сюда! Сигма тут же вскакивает со своего места, при этом издавая шокированный выкрик. Но тут же, почти мгновенно, он спокойно выдыхает: перед ним стоял мужчина в белом одеяние, а сзади него уже расположились люди с носилками. — Молодой человек, вы никак не взаимодействовали с тряпками, пропитанными хлороформом? — взгляд врача хоть и был полон серьезности, но было видно, что он сейчас сходит с ума от волнения. — Нет… — Сигма встаёт со своего места, наблюдая за тем, как ещё одни юноши в белом осторожно укладывают охранников на носилки. — Тогда прошу пройти за мной.

***

Сигма почувствовал странную обеспокоенность и дискомфорт, когда врач велел ему сесть на те самые мягкие бирюзовые диваны. И было всё более спокойнее, если бы он сам не сел рядом с школьником. Двуколор молча стал смотреть на пол, желая всеми способами избежать любые зрительные контакты, особенно с нервным врачом, чья правая нога то и дело постукивала по керамической плитке, создавая очень раздражающий звук. Но к неудаче, тишина была уже совсем скоро прервана словами: — Всю больницу на уши подняли, черт возьми. Краем глаза посмотрев на мужчину, Сигма разводит плечами. Понять врача этого было легко, ведь сейчас прибудет полиция, начнёт обыск самой больницы и задних дворов, начнут донимать камерами видеонаблюдения, и наверное кучей всяких бумаг и опросов. А значит и вызывать панику у самих пациентов было очень вероятно. Но чего они тут ждут? Или кого? Сам спутник школьника оказался мужчиной примерно сорока лет, чьи выделяющиеся голубые глаза, которые так искренне выражали волнение, позволяли без проблем читать любые его эмоции. Чисто выбритое лицо и очки, близко посаженные глаза и маленький нос — все эти факты тоже сильно бросались в глаза, помогая Сигме временно переключить свое внимание на вещи, не имеющие какую-то отдельную важность. Но как тут забыть о таких то произошедших случаях? Но в очередной раз мысли Сигмы прерывают чужие быстрее шаги. Подняв голову на источник шума, юноша встречается с двумя полицейскими, которые уже с уверенным выражением лица начали протягивать своим гражданам документы, о удостоверение личности. — Печально снова с вами встречаться, Аято Кодо. — сказал один из подошедших мужчин, непосредственно обращаясь к врачу. Аято грустно покачал головой из стороны в сторону. — Этот юноша пришел сюда с этим детективом, Дазаем Осаму… — заметив, каким внимательным взором стали окидывать Сигму, добавил, после недолгого молчания, Кодо. — Тогда просим и вашего спутника тоже пройти с нами. — Зачем? — с каким-то резким волнением поинтересовался двуколор. — Нам надо знать всю информацию, которая была вам известна. Чем скорее получим сведение, тем быстрее сможем нарваться на след этого террориста и его сообщников в побеге. — Ну-ну, ваша спешка вам совершенно ничем не поможет. — внезапно из-за угла вышла высокая фигура Дазая Осаму, заставившая Сигму облегчённо выдохнуть. Полицейские удивлено замолчали, при этом глаза их в быстром темпе осматривали появившуюся личность, в которой они, с большей вероятность, и опознали того самого детектива. Взгляд Дазая был до ужаса спокойным, хотя казалось даже, что он выглядел сейчас, как довольный кот, сумевший испортить всю квартиру хозяев за считанные минуты. — Дело сейчас достигло своего максимума и, если не начать действовать, мы влипнем в эту кашу с головой. — сказал с какой-то злобой один из полицейских, который явно был не доволен присутствуем заносчивого детектива. — Правда? Вы думаете нарваться на след машины, которой нет не в одной базе данных, а после найти этого Минато Сато, скрывшегося в тени? — Вы слишком недооцениваете работу полиции. — А мне кажется, что это вы переоцениваете свои возможности. Не успел один из полицейских даже и слова вымолвить, как в ним неожиданно подбежала медсестра. — Вы что-то хотели от меня, Дазай Осаму? — Сигма сразу же узнал эту девушку — она была их сопровождающей. Но почему она сейчас здесь? И зачем она Дазаю? — Вы начали действовать с совершенно не верных людей. — начал в своим мягком тоне детектив, плавными шагами начиная приближаться с медсестре, — Вы не думали, что стоит начать искать не тех, кто уже оказался на месте совершенного побега, а тех, кто последний раз в глаза видел нашего сбежавшего? — К чему вы клоните? — напряжено поинтересовался полицейский, когда Дазай уже находился в полуметре от девушки. — Вам не кажется, что помощники в случившемся побеге могут находиться в данной больнице? Слова детектива мигом повлекли за собой молчание, молчание, которое заставило каждого нервно окинуть друг друга взглядом. Девушка же, которая в недопонимание уставилась на приближающегося Дазая, сделала очень хладнокровное выражение лица, выпрямляя при этом спину. — Что вы хотите сказать, Дазай Осаму? — спокойная натура девушки удивила даже полицейских. — Да ничего особо, — оказавшись около медсестры, Осаму нацепил на лицу свою, знакомую до скрежета зубов, ухмылку, — просто хотел задать вам вопрос: ещё не хотите взять моего номерка? Этот вопрос будто моментально обрушил нарастающее напряжение, отдаваясь досаде и раздражению, которые так искренне отобразились на лицах полицейских. Сидящий рядом врач с поражением посмотрел на Сигму, который оказался в не менее огромном удивление. — Хотя знаете, я понял, что нам ничего не светит… — добавил с такой чистой наигранной печалью детектив, — А знаете почему я это понял? — Сейчас нет времени шуткам. — Потому что вы задержанны, Маруяма Рей. — обхватив чужое запястье, а в последствие подняв его вверх, словно что-то демонстрируя, Дазай тут же похолодел в лице. Врач шокировано подскочил со своего места, а двое мужчин застыли как статуи, раскрыв в замешательстве рты. Один Сигма внимательно стал смотреть в полностью сконцентрированные (на девушке) глаза Осаму: что-то в них былое особенное, такое торжествующее, победное, но в то же время пустое и отчаянное. Медсестра тут же изменилась в лице, ноги её дали слабину, подкосились, и, если бы не опора в виде детектива, та бы просто повалилась на пол, сидя на коленях и нервно трясясь. — Вы не имеете права меня задерживать! — ох, какая напористая попалась дама: она определено начала волноваться, но в битве со страхом она одерживала вверх, и голос её был таким громким и настойчивым, что даже полицейские наконец-таки вышли из состояния траура и начали пытаться отъединить Дазая от Маруямы. — А также ваши брат и отец тоже попадают под подозрение. — эта фраза, которая показалась совершенно не к месту и не по теме, внезапно стала словно решающим ударом, заставляя девушку окончательно поддаться панике. И, как показалось, врач понял, о каких людях идёт речь, ведь он тут же уставился с интересом и потрясением на детектива. — Да что вы себе позволяете?! — не глядя на сопротивление, Дазай крепко сжимал чужое запястье. — Наверное вы так спешили усыпить свою коллегу, что совершенно не обратили внимание на то, что капля хлороформа упала на рукав вашего халата, какая напасть. — и эти слова, будто по щелчку пальца, заставили Рей замереть на месте, а рядом стоящие полицейские перестали пытаться отсоединить детектива от медсестры, устремляя взгляд на тот самый рукав девушки, на котором действительно красовалось небольшое пятнышко. — А понял я, что имею дело с хлороформом, ещё тогда, когда мы оказались с вами в лифте. Детективы часто имеют дело с различными ядами, не знать их по запаху может лишь новичок. Но позабавило меня меня не это, — отпуская чужую руку, промолвил с усмешкой Осаму, — а то, что для своих планов вы использовали своих родственников. Хм, удобно однако, что в одной больнице практически работает вся семья. Кто охранник, кто медсестра. — С чего вы взяли? Откуда узнали?! — Ну-ну, милая, прекрасная леди, потише. Неужели люди, которые каким-то чудным образом оказались под воздействием тряпки с хлороформом, не будут сопротивляться чужакам и не пытаться вызвать подмогу? И я промолчу про камеры. Такие личности всегда вызывают интерес. Девушка, чей рукав пропитан хлороформом, охранники, павшие без сопротивления, неизвестный человек, сумевший перемещаться по больнице без доли внимания: не кажется вам, что они все имеют взаимосвязь? — Они тут не причем! — А кто же? Хлороформом сейчас практически не используют для наркоза, да и обычная медсестра не должна была к нему вообще прикасаться. Неужели произошло что-то, что заставило вас использовать саму жидкость? Рей промолчала, вызывая у Осаму тяжёлый вздох. — Узнать о рабочих в больнице не так сложно. — подмигнув, промолвил Дазай. Оглядев всех присутствующих, детектив легко понял, что многие сейчас находятся в тупике. Хотя, если смотреть на Сигму, его удивление было немного иным, словно он не был так поражён причастности к побегу Минато Сато Маямуры Рей, казалось, что его удивило нечто другое. — И да, наш подозреваемый, он же очнулся намного раньше, чем пол часа? Рей продолжала судорожно молчать. Но Дазай и не стремился получить ответа. Его лицо оставалось спокойным и непринужденным, как будто каждый день он сталкивался в такими случаями. — Ох, ну что-же, нам пора удаляться. — сказал тут же весёлым голосочком Дазай, начиная уже двигаться в сторону Сигмы, так и говоря взглядом: «Уходим». — Просим вас остановиться. — прокричал суровым голосом полицейский, который всё ещё оставался в смятение. — Не мо-ожем! Мы детективы и можем действовать самостоятельно, на равне с государственными органами. — каким же независимым оставалось личико детектива в этот момент. — Но он же обещал деньги… Нам нужно за что-то лечить маму… — сказала тихо Миямура, и образ спокойствия её начал медленно разрушатся. — Крысы они такие, — остановившись, промолвил Осаму, — они такие шустрые и наглые, во все щели умудряются пролезть. Они впутают в свои дела всех, но именно они выйдут сухими из воды. Такова натура этих людей. Им важна выгода от окружающих. И зачастую их марионетки страдают больше, чем они сами. Пойдем, Сигма, у нас тут одно делишко появилось. — Но что будет с моей семьёй? — девушка сделала шаг в сторону Осаму. — Вас могут посадить в тюрьму за оказание помощи террористам. Видел бы Дазай эти испуганные глаза. Столько в них отразилось горести и боли, страха и печали. Рей всё-таки упапала на колени, заставляя стоящих рядом полицейских присесть рядом. Врач Кодо опять сел на диван, прислоняя ко лбу влажную от пота руку. Сигма молча наблюдает за тем, как детектив возобновил свой шаг, что означает, что ему тоже пора вставать. — Мы чуть позже поинтересуемся результатами допроса. — сказал Дазай. — Сигма, мы отправляемся сейчас на расследование убийства. Школьник сначала не понял, что его поразило больше: холодная сдержанность детектива, или тот факт, что они сейчас идут на место убийства. Убийства, черт побери! Дазай считает, что после всего пережитого, его ученик так спокойно сможет смотреть на очередные трупы людей?! Но может быть, оно того и к лучшему? Может Дазай пытается показать ему жизнь детектива, пытается натренировать не только физические навыки, но и выдержку в моральном плане? Но убийство… — Почему именно мы должны идти?.. — Сигма потрясен, а голос отдаёт напряжением; смотря на разоблаченную девушку, кровь стынет в жилах. А ведь сложить всё по полочкам оказалось куда сложнее, если бы не спешка Рей. — Ой, ты думаешь мне в радость идти в этот холодный дождь, ступать на эти чудесные лужицы, ощущая, как вода впитывается в мою, и так побитую, обувь, а потом стоять напротив трупа девушки? Девушки! Ах… Смерть забирает столько прекрасных людей. — когда Дазай начинал дурачиться, да ещё и в не подходящий момент, Сигма только тяжело вздыхал. — Но тогда… — В руке пострадавшей нашли бумажку с моим именем и фамилией.

***

Казалось, что хуже быть уж точно не может. Но дождь становился с каждой минутой всё яростнее и сильнее, что и зонтик переставал играть свою значимую роль. Дазай с Сигмой, как покинули территорию больницы, не проронили и слова. Осаму явно не собирался разбираться в том, кто участвовал в случившемся побеге, и лишь обратив внимание на мелкие детали, которые сумели сложить цельный пазл, он смог подтвердить тот факт, что помощники врага обитают всюду, как будто следят за ними, докладывая каждый шаг. А Сигма… А что Сигма то? Он просто был наблюдателем. Всегда удивлялся, находился рядом и мог лишь строить догадки, пока детектив уже полностью распутывал клубок странностей. И это его очень печалило. Печалило, что он даже не мог почувствовать запах хлороформа в лифте, или не взял на заметку схожесть во внешности двух охранников. Неужели, он даже не способен решить такую несложную головоломку? Оглядев такую же практически пустующую улочку, Сигма грустно вздохнул. Неописуемый груз на плечах только усложнял ситуацию, заставляя школьника поддаваться непрошенной панике. За ними точно не следят? Не стоят где-то за углом? Ведь теперь Сигма усвоил важный урок: даже обычные, на первый вид, люди, могут оказаться очень опасными личностями. И от этого хотелось перестать верить всем. Даже самому себе. — Ну что-же, — а Дазай всегда умело подлавливал момент для очередного разговора, — раз мы не поговорили с Минато Сато, то можем поговорить про Маруяму Рей. Двуколор безразлично пожал плечами. — А что о ней то говорить? Она хорошая актриса, заставила окружающих поверить в её трагичный спектакль. Умеет совладать со своими эмоциями, до поры до времени, конечно. И… — Ну-ну, Сигма, это может понять любой человек, не важно, в какой сфере он занимается. Но ты не старался уловить куда более глубокие детали. — хоть школьник и не поднимал взгляда на своего собеседника, но тон голоса Осаму отражал его опытность и даже насмешку. Детектива определено забавил его ученик. — К примеру? — Если я скажу тебе, что она как раз таки не могла совладать со своими эмоциями, и была вся на иголках, начиная с нашей встречи? — Она точно волновалась. Она не выглядит как человек, который когда-либо совершал такие попытки помощи в преступление. Дазай лукаво посмеялся, всё-таки заставляя школьника окинуть того недовольным взглядом: это веселье совершенно было не к месту. — Хорошо-хорошо. Тогда как ты считаешь: если не невнимательность и капля хлороформа на рукаве — смогли бы мы отнести её причастность к побегу? Такой вопрос, конечно же, заставил Сигму задумчиво опустить голову. Повисло молчание, которое лишь сопровождалось резкими ударами капель дождя о зонт. Такая, хоть и шумная, игра капель позволяла немного расслабиться. — Наверное мы бы смогли нарваться на какой-то след, хотя бы через её родовую связь с охранниками. Или мы могли получить сведения от той медсестры, которая в последний раз видела этого Минато Сато. Да и тот факт, что Маруяму Рей тоже относится к числу людей, которые в последний раз видели этого Минато Сато, мог вызвать свои подозрения. — Неплохо. — Сигме показалось, что такой ответ удовлетворил детектива лишь наполовину. — А если бы не все эти факторы и люди, ты бы смог подозревать эту девушку? Школьника этот вопрос ввел в тупик. Неужели Дазай клонит к тому, что надо обращать внимание на эмоциальное состояние человека? Но это не всегда будет работать. Страх в очень многом может просто запутать расследование. — Да, в любом расследование важно в-первую очередь обращать внимание на факты, нежели анализировать то, как ведёт себя тот или иной человек. Но не забывай о самом главном: мотив. На основе мотива уже можно понять определенные черты характера человека, и это уже даёт свое преимущество. И уже спустя несколько минут, я начал подозревать то, что наша спутница явно не играет роль обычной сопровождающей. Самое очевидное, что бросалось в глаза: она практически старалась не показывать своего лица, намеренно обгоняя нас и идя спиной к нам. Второе: излишний холод и неразговорчивость — да, это может показаться придиркой, но даже оказавшись в лифте, она старалась отводить взгляд. Она первая забежала в комнату, словно боясь того, что я увижу нечто подозрительное; хоть и на глазах ее читался страх, при виде коллеги без сознания, она даже не побоялась в этот раз внимательно смотреть на меня своими чудесными глазами, будто ища в них смятение. Вся эта информация уже давала пищу для размышлений. — Но это всего равно не давала нам возможность осудить её. — Но вызвало бы у тебя подозрение? Сигма на мгновение замолчал. — Возможно… — Конечно, работа детектива включает в себя умение анализировать ситуацию и правильно использовать свои знания, но не менее важную роль играет возможность понимать чувства окружающих людей. — И я пытаюсь это делать! — школьник не ожидал, что его слова будут сказаны с такой пылкостью. — Пытайся, — Осаму усмехнулся, — люди — странные существа на самом деле. Но вдруг, если ты поймёшь их, то сможешь создать дубликат ключа и вновь открыть чьё-то сердце. Сигма удивлено раскрыл глаза, а зонт в его руках совершенно не вовремя, из-за сильного потока ветра, чуть не отправился в дальний полёт, и лишь крепкая рука детектива позволила избежать такого краха. — Что-то зонтик сегодня так и норовит улететь от тебя. — посмеявшись, сказал Дазай. Школьник натянул на лицо улыбку. Как быстро Осаму понял, о каком человеке конкретно говорит он, Сигма? Неужели он опять оказался таким предсказуемым? — Ах, да-да, эмпатия открывает многие двери, — уже по большей степени вяло сказал детектив. — а кстати о дверях: мы прибыли к назначенному месту.

***

— Причиной смерти послужило падение с четвертого этажа, — начал очень хмурый инспектор, окидывая при этом школьника снисходительным взглядом, — девушка умерла мгновенно, от черепно-мозговой травмы. Эти слова словно проходили мимо ушей Сигмы, ведь его внимание полностью приковал труп неизвестной дамы, чья жизнь определено оборвалась на неожиданном моменте. Что-же чувствовала она? Страх? Печаль? Смирение? Жертвой оказалась совершенно молодая женщина, с красивыми черными волосами, которые выглядели настолько неопрятно, что заставляло сразу сделать предположение: её застали врасплох. Челка девушки очень хорошо прикрывала её бледный лоб, а закрытые глаза, в которых читалось столько отчаяния и боли, вызывали ещё большую тревогу: она не хотела умирать — она хотела жить, до последнего сражаясь за свою свободу. Но на внешних факторах зациклить свое внимание не получилось, ведь хриплый голос инспектора вновь приковывал к себе. — Были, также, замечены следы сопротивления. Наши предположения о смерти заключаются в том, что девушка пыталась бежать от своего преследователя, а тот, в свою очередь, напал на нее и скинул с балкона. Обыскав квартиру, мы убедились, что все дорогие вещи, в том числе и деньги, оказались на месте. Не ясно, какой мотив у преступника, а также то, что он пытался найти в квартире. Или же, он всё-таки что-то украл. Жертва жила одна, поэтому получить ответ на этот вопрос будет сложно. Дазай в ответ лишь кивал, и казалось, что его вниманием завладел не труп невинной барышни, а какой-то другой фактор, в результате чего, детектив выглядел весьма рассеянно. — В какое время произошла смерть? — после минутного молчания, спросил всё-таки Осаму. Инспектор, в свою очередь, с какой-то озабоченной серьёзностью посмотрел на труп, при этом поглаживая подбородок указательным пальцем. — Приехавший врач установил примерное время смерти в радиусе шести утра. Более точные результаты мы получим от судебно-медицинских экспертов. Дазай кивнул головой. — Имя пострадавшей? — Судзука Сая. — Место работы? — Ух, — мужчина тут же достал из кармана свой небольшой рабочий блокнот, обвитый черным переплётом, — работала в отеле, а если точнее… — Достаточно. — промолвил как-то внезапно детектив, заставив визави с удивлением поднять голову на Осаму. Даже Сигма ощутил непонятную напряжённость, которая так неожиданно повисла в воздухе. Но серьезность и Дазай были словно лёд и огонь, поэтому лёгкая ухмылка озарила личико детектива. — Не имеет важности название отеля, ведь если убийца имеет прямое отношение ко мне, то он не будет являться обычной заблудшей душой, которая положила глаз на милую беззащитную девушку. — разведя плечами, Дазай намекающе посмотрел на инспектора. — Где та бумажка? — и в этом взгляде словно отразилось всё: детектива заинтересовала именно эта бумага, а смерть девушки даже и не напрягала его, будто это для него было типичной очередной смертью. Мужчина медлить не стал, и поэтому мгновенно вынул из своего открытого блокнота обычный, на первый взгляд, лист бумаги, сложенный пополам. Протянув её детективу, мужчина задумчиво стал наблюдать за следующими действиями своего старого знакомого. Дазай осторожно раскрыл бумажку, встречаясь с небольшой надписью, выложенной из заглавных букв. Сигма осторожно стал рассматривать бумагу через плечо детектива. Надпись была сложена, как показалось школьнику, из заглавных букв всяких дешёвых газет, которые можно было найти на любом углу городка. «Дазай Осаму» — что пытался донести этими словами человек, сотворивший это преступление? — Занимательно. — с сарказмом заметил Дазай, начиная тереть меж пальцев бумажку. — Бумага была практически сухой, ведь труп девушки был найден под крышей дома. С большой вероятностью это тоже рук дело нашего преступника, ведь согласна следам на одежде, труп перетаскивали с места смерти. Повертев в руках сие сооружение, при этом ни сказав не слова, Дазай как-то крайне быстро возвращает листок. — Видно, что над посланием постарались, но наш убийца особо не заморачивался над качеством — дешёвая бумага, как и буквы. Забрав лист у детектива, инспектор тяжело вздохнул, спрашивая уставшим голосом: — У вас есть предположения о возможном убийце? Осаму улыбнулся. — Может быть и есть. Но доказательства раздобыть тоже не мешало бы. Этот город опутан невидимой нитью паука, который медленно поглощает свою наживку, с наслаждением наблюдая за тем, как в паутину попадают новые жертвы. Всё может быть взаимосвязанно, но избавившись от ножек паука, тот будет продолжать жить, поэтому нашей целью является голова. — Ваша гипотеза гласит, что это специально подстроеное убийство, которое уже повлияло на некоторые события? И Сигма тут оживился, поняв, что даже данный инспектор наслышан о их враге — Достоевском. — Ах, моя гипотеза гласит, — Дазай медленно присаживается около бездыханного тела, — что наш мир лишается таких чудесных девушек! Только взгляните на эти волосы, губы! Почему наша жизнь так жестока? Как трагично! Мое сердце сейчас разорвется от тоски!* Школьник тут же изменился в лице, и всю серьезность мигом рукой снесло. И снова детектив переводит ситуацию в ироничную драму, заставляя окружающих его людей переключить свое внимание на эмоциональность! Зачем только так делать? — Сейчас мне надо ой как хорошо подумать над этим делом. — и вновь перед ними высокая и величественная фигура Дазая, которая казалась весьма пугающей. — Вас больше не интересует никакая информация? — инспектор был поражен лёгкости детектива в этом деле, будто всё шло по его плану. — Ну может и интересует, — Осаму невинно пожал плечами, — поэтому остальную информацию и точное время смерти пришлите в наше Агентство. С бумагами я работать уж точно не стану, пусть мои любимые коллеги возьмутся за эту работенку. Как только этот парень умудряется находить баланс между двумя состояниями души? Перед ним сейчас лежит труп девушки, а ранее он сумел вычислить предателя в отделение больницы, но даже сейчас он выглядел как какой-то глупый мальчишка, который не осознает всей масштабности произошедшего преступления. Но он всё ещё остаётся Осаму Дазаем, чьи действия продолжают удивлять Сигму. — Вы уже уходите? — спохватился инспектор, делая шаг вперёд. Дазай положительно кивает головой. — Как только будут найдены весомые доказательства и подозреваемый убийца — мы обратимся к вам. А на этом благодарим за сотрудничество, Миноура. Сигма ещё раз окидывает изучающим взглядом инспектора Миноура, который издает обессиленный вздох. Конечно, он имеет на полном основание не отпускать детектива, ведь имя его было найдено на месте убийства, и значит и спокойно опросить детектива он тоже имеет право. Но зачем же всё это? Глядя на Дазая, который даже не стесняется зрительного контакта, инспектор разводит плечами. — Надеемся на ваш дальший интерес к делу. — отвечает лишь хмурый мужчина, доставая из кармана брюк телефон. Дазай лишь снова кивнул в ответ, и, ни сказав больше не слова, начинает двигаться в сторону улицы. Сигма выдвигается следом, напоследок сказав что-то на подобии: «До свидания». Но как только он догоняет Осаму, тот внезапно решает остановиться. — Ах, да, — не поворачивая головы, промолвил детектив, — спасибо, что ввели в курс дела без посторонних глаз. Сигма сначала совершенно не понял, к чему были сказаны данные слова, но повернув голову вперёд, он замечает, как к ним начинает приближаться небольшая толпа людей, которая включила в себя и полицейских, и, сразу узнаваемых за счёт камер и микрофонов, журналистов. Неужели Миноура специально временно разгонал толпу, чтобы с глазу на глаз поговорить с детективом? А ведь и правильно он сделал, ведь эта странная бумажка с именем Дазая могла навести вокруг него суеты, которая была уж как некстати детективу. Пусть пока что эта важная улика останется в тени. Инспектор, в свою очередь, на подобные слова отмахнулся рукой и полностью переключил свой взгляд на труп женщины, присаживаясь рядом. — Пойдем, Сигма, — сказал Дазай, заметив, как удивлённо смотрит школьник на инспектора, — если не хочешь ещё побегать под дождем, то надо спешить домой. А я мокнуть под дождем уж точно не горю желанием. — на такое заявление парень решил промолчать, но всё-таки с предложением идти домой согласился. Умело убежав из-под любопытных глаз настойчивых журналистов, парни в быстром темпе двинулись обратно домой. Сигма местность запомнил не так уж и плохо, но всё-таки рядом с детективом он чувствовал себя максимально безопасно. И поэтому, он даже и не обращал внимание, куда шел, ведь его спутник спокойно передвигался вдоль неизвестных улочек, и выглядел при этом крайне уверенным в своем маршруте. А школьник решил отдаться своему любимому дельцу — размышлениям, ведь информации для анализа было так много, что это обилие даже напрягало парня. Могут ли эти два случая быть взаимосвязанны? Сбежавший Минато Сато определено не был причастен к убийству Судзуки Саи, но вот люди, которые помогли ему сбежать, могут и быть в чем-то виноваты. А может тут вообще во всем был виноват Гоголь? Кто его знает…

***

— Сигма, — начал Дазай, как только они оказались внутри знакомого помещения, — ты готов на время остаться один в этой квартире? Мысли об том, что Сигме придется остаться одному в этой комнате, ежесекундно вызывали у парня панику, что руки начали сильно трястись, вызывая неприятное головокружение. Как так? Как же он может остаться один? Они же сейчас находятся в опасном положение, в котором враг готов в любую минуту выскочить из-за угла. А вдруг что-то случится? Вдруг его найдут? Что ему тогда делать? А вдруг что-то случится с Дазаем? Но ведь Дазай опытный детектив, который обладает хорошими навыками самообороны. Но и Сигма уже обучен некоторым приемам… Он ведь теперь хотя бы на что-то способен! Нет! Надо держать себя в руках, и уж точно не показывать свой страх. Собрав в кучу все мысли, Сигма с изумлением смотрит на Осаму. — Что-то произошло? — голос слегка дрожал, но парень старался держаться максимально ровно. А Дазай словно прочитал все его мысли, увидел их насквозь и прочувствовал нахлынувшие эмоции: он спокойно положил руку на плечо школьника и тихо сказал: — Надо зайти в мой дом. Набрать оставшуюся еду и оружие. — Но вдруг с вами что-то случится? — Ах, Сигма, Сигма, жизнь полна неожиданностей, и если всегда сидеть в своем укромном домике, то ты упустишь много всего. Уж не я то сумел сбежать от них не так давно? — подмигнув, Осаму убирает руку. Школьник молчит, подбирая правильные слова. Сейчас он даже не мог понять свои чувства, которые так резко перемешались в его голове. Он ощущает этот страх из-за того, что волнуется о детективе, или из-за того, что он боится вновь быть пойманным? Но ведь волноваться можно и в обоих случаях! Так в чем же дело? — Будьте осторожны, пожалуйста… — Сигма даже не решил предложить свою помощь, ведь и он, и Дазай прекрасно понимали — лучше справиться с этим походом в одиночку. А ведь за домом Осаму могут наблюдать? Что тогда будет? Дазай кивает в ответ. В глазах его не проскакивает спешка, но он тут же, без лишних комментариев, начинает двигаться к выходу из квартиры. А хотя — не ясно совсем, что творится в этих глазах. Может быть, он сейчас думает о чем-то совершенно другом, что может даже и в голову человеку не придти, а он то думает. Но всё-таки тот остановился в дверном проёме. Ещё раз внимательно посмотрев на Сигму, Дазай добавляет: — Не выходи на улицу. — тон не особо то и был повелительным, даже с какой-то заботой, которая так умело скрывалась за маской безразличия. Сигма, решив не играть на чужих нервах, повенуясь, походить к двери и демонстративно прикосается к замку́. — Хорошо. Дазай пропадает среди длинного коридора, а Сигма, с тяжёлым вздохом, захлопывает за ним дверь…

***

И снова эти чёртовы взгляды! Сигма максимально сильно старался не думать об этом человеке, отдавая себя чтению под мягким одеялом, но Гоголь как муха прилепился к нему, и хоть его физически не было рядом, парень будто ощущал его присутствие. Может быть это было связано с тем, что он узнал о камерах видеонаблюдения лишь в последний момент? Сигма до сих пор не отошёл от того факта, что за ним все последние два или три (да черт знает сколько!) месяцев наблюдал Николай. Он всегда был рядом, всегда чуть ли не дышал ему в спину, делал эти уродские фотографии, и не пойми что с ними вытворял. Но сейчас Сигме было далеко всё равно на фотографии: его пугало то, что он остаётся таким уязвимым. Вдруг за ним сейчас через окно наблюдают? А может стоят около двери? Как только парень представил силуэт Гоголя, он тут же стал появляться в совершенно неожиданных местах этой квартиры, заставляя Сигму с ужасом зажмуривать глаза. Он отлично осознавал, что это лишь его воображение, и его не то, чтобы пугал сам этот Клоун, его настораживало то, как часто он появляется в мыслях Сигмы. И вот Николай пропал. Но взгляд… Школьник резко откидывает книгу в сторону, с измученным стоном закрывая руками глаза. Это точно не нормально! И всё это из-за Гоголя. Неужели это паранойя? Нет… Нельзя настолько сильно проиграть собственному сознанию. Но Николай всё никак не хотел отвязываться. Проклятье ли это? Уж никто не сможет ответить… Повернув голову в сторону окна, школьник задержал свой взор на городском пейзаже, который хоть и слабо было видно из-за дождя, но был поистине завораживающий и…пугающий. Да именно такое прилагательное и хотел назвать Сигма. И ведь где-то там, вдалеке, идёт Дазай, а может быть и Николай. И опять этот Гоголь! Раздражённо убрав руки с лица, Сигма по-ребячьи нахмурился, осматривая комнату на наличие ещё каких-нибудь силуэтов. Но всё было чисто, и парень уже начал испытывать недовольство от собственных фантазий и волнения. Надо отвлечься… Единственный нормальный вариант, чтобы хотя бы на час позабыть о всем, с чем ему пришлось столкнуться, — это книга. Обхватив вещь с двух сторон руками, Сигма постарался максимально быстро влиться в суть повествования, которую он потерял ещё в самом начале прочтения. Да, страх находился определено где-то рядом; он ждал, молча затаившись в тени, но Сигма хотел всеми силами дать ему отпор. Он желал показать себе свою силу. Постепенно, страх начал отдавать себя усталости, которую так не мог терпеть Сигма. Она всегда забирала последнюю энергию, последние мысли и слова — и даже сейчас, парень не мог сопротивляться ей. Уже совсем скоро (Сигма даже не знал, сколько времени прошло), слабость полностью овладело его телом, а веки так предательски начали слипаться, пока в этот момент руки уже не могли хотя бы как-то удерживать книгу. Он уснул, полностью отдаваясь миру грез. Или… Миру кошмаров. *** Сигма уже был готов начать писать собственный рассказ про свои сны, ведь они имели настолько абсурдный смысл, но в тот же момент и логичный подтекст, что такого рода произведения уж точно смогли бы вызвать интерес у публики. Но этот сон, в самом начале, показался ему максимально скудным… Темнота. Как же она бывает отвратительна. Вокруг ничего, и Сигма будто парит в невесомости, словно он оказался в совершенно пустом мире, где было уничтожено всё. Парень не понимает ровным счётом ничего. Молчать ему не нравится, и не понимать тоже. Он пытается оглядеться, увидеть нечто живое, хотя бы лучик свете, и он увидел. Знакомый силуэт прорвался сквозь пелену отчаяния. «Дазай!» — желает закричать Сигма, да вновь лишается возможности говорить. А детектив и не видит его вовсе, ведь взгляд он направляет свой на ещё одну фигуру, появившуюся из тьмы: Гоголь. Как только Сигма замечает Николая, тот шокировано раскрывает глаза, не веря тому, что он видит перед собой: Гоголь был весь в крови, а больше всего алой жидкости было на животе. А Клоуну, как будто, было на это всё равно, он тоже внимательно, не отрывая взора, глядел на детектива. Что происходит, черт возьми?! Что сейчас произойдёт, и почему тело отказывается двигаться?! А произошло то, чего меньше всего ожидал Сигма. Николай повернул на него голову, заставляя парня ещё шире раскрыть глаза, но тот даже не дрожал, нет, тело будто стало каменным, и это явно рассмешило Гоголя, который тут же улыбнулся как наглый котейка. Посмотрев на Дазая, который, скорее всего, не видел Сигму, Николай начинает уверено двигаться в его сторону. Но детектив продолжает стоять на месте, в его глазах не отражается ни капли света, и лишь взгляд направлен в пустоту. Именно в этот момент Сигма окончательно перестал соображать, что там к чему было, ведь внезапно всё стало словно сумасшедшим. В руках Николая блеснул нож, а в очах Дазая даже не отразилась не одна искра, и Гоголь мгновенно налетел на детектива. Всё резко стало красным-красным, Сигма поддался истерике, да такой сильной, что он даже сумел сделать шаг вперёд, вытягивая руку к Осаму и Николаю. Но кровь начала растекаться во все щели. Она попала в нос и рот, она лишила возможности видеть, чувствовать, мыслить. Оба мужчины пропала за алой шторой, но кое-что от их нахождения во сне оставалось: смех Николая. Сигма ничего не понимает, он уже начинает задыхаться, пытаться убрать с лица эту проклятую жидкость, которая вызывало настолько омерзительные позывы, что парень ели как удерживал рвоту. Он пытался сделать хотя бы малюсенький вздох, лёгкие горели, голова плавилась от навалившего стресса, а где-то там, далеко-далеко, был слишен оглушительный смех Гоголя. Парень пытается сказать хотя бы слово, хотя бы издать звук, но всё было настолько тщетно, настолько бесполезно, что Сигме оставалось только протягивать руку вперёд, наивно веря, что это может всё изменить. Хотелось кричать, вырываться, драться, но не молчать. «Николай!» — но вместо слов раздался лишь кашель. Слезы уже не могло найти своего места на лице, которое покрылось кровью. Он, такое чувство, что сам начал превращаться во всю эту красную кашу, начал исчезать и терять смысл своего существования. Но он не сдался, пытаясь выдавить из себя лишь одно слово: — Дазай! Парень подскочил на месте, тут же встречаясь с ещё одной темнотой. Он начал настолько быстро вздыхать этот сладкий и приятный воздух, что голова сразу же пошла кругом, вызывая слабость во всем теле. Сигма не может поверить своим глазам, дышит порывисто, резко крутя головой из стороны в сторону. Глаза ещё не успели привыкнуть к темноте, но парень успевает остановить свой взгляд на окне, за которым видно лишь слабое свечение уличного фонаря. Тут же школьник и обращает внимание на появившиеся осязание с мягким диваном. На долю секунды опустив голову вниз, находятся и одеяло, и раскрытая книжка. Парень облегчено выдыхает. Но расслабляться долго не получилось, ведь в голову ударяют воспоминания о уходе Дазая в свой дом. Сигма хоть и знатно потерялся во времени, но отличить день от ночи он ещё мог, поэтому он чуть ли не падает с кровати, пытаясь встать на пол. — Дазай, — повторил уже в третий раз школьник, — вы тут? — в ответ последовало молчание. Этот кошмар просто полностью выбил из колеи хоть какую-то сдержанность и уравновешенность Сигмы, и когда он понял, что Дазая до сих пор нет дома — его любимый товарищ «Волнение» тут же обхватил его тело со спины. Парень мигом побежал в сторону выключателя света и он бы отлично сумел преодолеть эту дистанцию, если бы не заметил около двери чей-то темный силуэт. Сердце на секунду замерло, Сигма даже забыл как дышать, когда увидел впереди спину неизвестного незнакомца. Закрыв рот руками, юноша начал делать медленные шаги назад, пока не врезался бердром о основание стола. Его загнали в угол. Дрожь заставила трястись тело как лист на ветру, а неизвестный человек продолжал стоять на месте. Сигма мигом вспомнил всё занятия с Дазаем, вспомнил, что в таких ситуациях лучше не подаваться панике, наоборот, сделать всё возможное, чтобы противник не прочитал в его действиях страх. Но Сигма даже себе представить не мог, кто прямо сейчас перед ним стоит, а ведь фигура со стороны казалось точно выше школьника, и это ещё сильнее усугубляло ситуацию. Что-же делать?.. Куда бежать? Под рукой даже ничего нет, только его бросить книжку, да и она ничего не даст. Думай, Сигма, быстрее думай! Кто это может быть? Как он пробрался в квартиру? Вдруг у этого человека с собой ружьё? А вдруг это Николай?.. Нет… Только не это… И тут человек решил показать свое лицо, осторожно поворачивая голову. Сигма был готов встретиться с наихудшим, ведь он отлично понимал, что в этой маленькой комнатке ему негде укрыться, да и резкое движение может разозлить визави. Глаза мужчины (а это точно был мужчина) ярко сверкнули под лунным светом, даже немного унимая дрожь. Повернувшись лицом к школьнику, неизвестный резко задаёт вопрос: — Чего ж тебе не спится, Сигма? И эти слова словно стали спасением для парня, груз с плеч моментально упал вниз, а взгляд пересекается со спокойными очами Дазая Осаму. — Вы, — Сигма попытался быстро перевести дыхание, — что-ли совсем головой тронулись?! А если бы я решил напасть на вас?! Послышался невинный смех детектива, который заставил щеки школьника покрыться краской. Вот же он глупец, его так легко смогли напугать… А он ещё хвалился тем, что запросто может узнать любого человека исключительно по силуэту. — Если бы решил напасть, — начал лукаво Осаму, — то всё было бы куда интереснее. Сигма молчит, скрещивая руки на груди, при этом смотря самым сердитым на свете взглядом на Дазая. Глаза его уже привыкли к темноте и поэтому он лицезреет перед собой довольную рожицу детектива во всей красе. А тот в свою очередь удовлетворённо хихикнул. — Ну-ну, не злись ты так на меня! Я лишь проверял твою реакцию в подобную ситуацию. — Сигма ещё сильнее хмурится, а Дазай растягивает ухмылку. — Но, как погляжу, твое пробуждение сопровождалось не особо хорошими эмоциями. — На эти слова школьнику приходится вяло кивнуть, опуская голову вниз. — Но, в любом случае, ты, Сигма, очень сильно поддаешься своим эмоциям. Будь тут другой человек, не я, ты бы сразу проиграл противнику. — и с этим Сигме тоже пришлось согласиться. Но молчать парню совершенно не хотелось, и постепенно злобу и адреналин сместило удивление и любопытство. — Вы только вернулись домой? — Сигма делает осторожный шаг вперёд. Тут то физиономия Дазая лишь на долю секунды изменилась, что даже школьник поражено задержал свой взгляд на нечитаемых глазах, в которых так быстро успело промелькнуть смятение; и Сигме уже и подумалось, что показалось это всё ему, но тут в голову пришла очень, как думается парню, логичная мысль: а если Дазай наоборот собирался уйти? Тут и можно сделать предположение, что ученик застал врасплох учителя, и поэтому он стоял около двери. Но почему он не ушел? — Вы…ещё куда-то собираетесь? Дазай усмехается, отвечая в своем типичном лёгком тоне: — Да, у меня должна пройти встреча с одним человеком. — Ночью? — Ох, да! Ночь — не детское время. И лишних глаз не будет. — Что-то вы с слишком весёлым настроением идете на встречу. И эти слова будто ещё сильнее развесили Дазая. — Ну, у меня было целых два варианта развития событий: или я трачу свое драгоценное время на разъяснение тебе всего произошедшего, или я быстро покидаю комнату и ты впадаешь в серьезную истерику. — В плане? — Ну смотри: если ты днём, когда я решил отлучиться на часик от силы, чуть ли не поддался панике, то ночью ты определено ещё больше начнёшь волноваться. В каком же состоянии я верну тебя твоей матушке? Слова про маму сразу вызвали у Сигмы дрожь, и сон, который нёс в себе просто ужаснейший характер, тоже заставил школьника с печалью прикрыть глаза. — Спасибо вам… — тихо промолвил Сигма. — Да ладно тебе! — Дазай безразлично разводить плечами, — Если бы с тобой что-то случилось, даже в моральном плане, мне бы могли срезать зарплату. А я уже на протяжении последних трёх месяцев желаю поесть крабов. Сейчас Сигма не понимает особой взаимосвязи между мамой, крабами и этой загадочной встречей. Встреча… Постойте! Неужели Дазай снова оставит его одного? Оставит его наедине со своими тревогами и кошмарами… Сигма ощущает, как предательски у него начало колоть в груди. — А ваша встреча… — Будет через пол часа. — а Дазай то смотрит на него таким взглядом, будто всё отлично знает и понимает, и, что хочет прямо сейчас сказать Сигма, — он тоже прекрасно предполагает. — А можно я пойду с вами? — фраза эта прозвучала настолько обессилено и жалко, что на лице парня отразилось сильное недовольство. Как же он сейчас выглядит глупо со стороны… Но он так искренне боится остаться один, что готов хоть на край света с Дазаем пойти. А детектив будто покинул реальность. Лицо его заметно изменилось, пропала эта забава и взор стал таким серьезным и задумчивым, что такое чувство было, что он идёт на встречу с президентом. Но и понять Осаму было легче лёгкого: дело может быть действительно серьезным. Но, вдобавок, Сигма уловил странную и нетипичную эмоцию в глазах визави: страх. Парень настолько часто сталкивался с этими чувством, что даже за такой равнодушной маской отлично чувствовал, что что-то тревожит детектива. Или это может быть ошибка? В любом случае, Дазай сейчас молчит, и, кажется, тщательно обдумывает ответ. Сигма никогда не любил спонтанность, но теперь она практически идёт с ним бок о бок во многих ситуациях. И сейчас он очень сильно ощущал себя не в своей тарелке. Интересно, о чем сейчас думает Дазай? — Даю тебе ровно две минуты на сбор. Уйми свою дрожь в руках, — Сигма тут же глянул на свои руки, — и выходим. Хлопнув ладонью по выключателю света, Дазай опёрся спиной о стену и вновь с радостью улыбнулся. Сигма, от неожиданности, прикрыл глаза, при этом ощущая странное волнение где-то в глубине груди. Да, что-то тут было точно не так. И Дазай сам отлично понял, что Сигма начинает о чем-то подозревать. А может он специально всё это провернул? Куда же они идут? Будет уместно сейчас об этом спрашивать? В комнате повисла странная напряжённость, которая сопровождалась неприятным холодом по всему телу. Дождя на улице уже не было, но огромные темные тучи были видны даже через окно, и от этого атмосфера приобретала окрас таинственности, который уже больше не нравился Сигме. Но сейчас, идея прогуляться по улице очень даже устраивала парня — это лучше, чем быть одному.

***

Морозный воздух ударял прямо в нос, а пар, выходящий из рта, было замечательно видно, практически, как зимой. Где-то рядом пролетали с бешеной скоростью машины, где-то слепили глаза вывески круглосуточных магазинов, где-то мимо проходили люди, пробегала, дрожащие от холода, собаки и коты, а где-то о вовсе были слышны пьяные крики, заставляющие с каким-то мелким интересом смотреть в даль. И это так нравилось Сигме. Городок его ассоциировался с чем-то серым и блеклым, где кругом слякоть, грязь и тишина. Может быть, эмоционального окраса добавило похищение и сталкинг, за что Сигма был по последнего готов проклинать Николая, но всё-таки Йокогама вызывала куда большей симпатии, чем все другие города. Сигма не знал, от чего так. Может из-за интереса и любопытства? Как бы хотелось попасть сюда в совершенно других обстоятельствах… Но идя сейчас рядом с Дазаем, у школьника не получилось полностью насладиться ночным городом, ведь на этот раз Осаму был куда молчаливее обычного. Вроде нечего и не изменилось: детектив шел в своей вольной походке, запрокинув руки за голову, напевая при этом неизвестную для Сигмы мелодию. Но что-же тогда напрягало парня? — Дазай, а встреча с кем будет происходить? — С одним моим знакомым. Он может помочь в расследовании дела Достоевского. И больше ничего. Но тот факт, что можно приблизится к поимке приемного отца Николая, — ни мог не радовать Сигму. И вот шли они в полнейшем молчание, каждый думал о своем, обращая внимание на совершенно разные вещи: Сигме приглянулся милый черный кот, мирно идущий вдоль улицы, а Дазай обратил внимание на то, что тот сильно хромал на две лапы. Казалось, что погода на улице только ухудшалась и спасали от кромешной темноты только высокие фонари да всякие светящиеся таблички на каждом углу. И звёзд совсем не было видно… А вдруг дождь сейчас начнется? Они ведь даже не брали с собой зонт! Постепенно огромные здания начали сменять небольшие домишка, голоса приутихли, и тишина постепенно начала охватывать каждую улочку. Дазай шел спокойно, иногда заворачивая в какие-то очень темные переулки, что местами Сигма даже удивлялся тому, как у этого парня получается запомнить так много мест. В конечном итоге, они начали идти вдоль парка. Встреча эта вызывала так много вопросов, что с каждой секундой атмосфера становилась всё мрачнее и мрачнее, но Сигма решил, что лучше обойтись без вопросов. Зато внезапно Дазай так резко оживился и стал смотреть на него таким проницательным взглядом, что миллионы мурашек начали приходить по спине. Но он молчал, проходя вдоль аллеи, состоящий из темных голых деревьев. Но, в конечном итоге, Осаму немного замедлил темп передвижения, и произнес своим холодным, как осенний ветер, но мягким, как теплый кофе после работы, голосом вопрос: — Сигма, ты мне доверяешь? Именно такого вопроса парень ожидал меньше всего. Школьник моментально опешил, окидывая Дазая таким взором, будто это была какая-то неудачная шутка. Доверяет? С чего такой вопрос? Прокля́тый ветер вновь ударил в спину, вызывая хриплый уставший смешок. — Доверяю ли? — повторил Сигма. — Мы ведь знакомы всего три дня… Но… — А ведь можно начать доверять человеку лишь за какие-то тщетные десять минут. — Осаму хитро улыбнулся. — Глупости! Не возможно узнать человека настолько хорошо, чтобы вот так вот сразу ему доверять. Но вы… Вы меня спасали так много раз, учите тренировкам. Я полностью на вашей стороне. Сигма не знал, с какой целью был задан этот вопрос, но детектив, получив ответ, который, скорее всего, его удовлетворил, снова начал смотреть лишь вперёд, будто ожидая увидеть там кого-то… А потом он всё-таки добавил: — Тогда, чтобы не случилось, доверяй мне и знай, что всё находится под моим контролем. К чему он это говорит? Что там вообще в этой чудной головушке творится? А Сигма лишь по-глупому улыбается, отвечая на такие необычные слова положительным кивком. Как же было удивительно увидеть, как тучи постепенно начали расходиться, и открыли вид уже знакомую луну, которая уже через несколько дней войдёт в фазу полнолуния. И казалось, что ситуация постепенно начала окрашиваться в более успокаивающие тона, что даже дышать стало легче и приятнее, но они продолжают идти в не весёлом молчание. Что же это за человек такой? Всё-таки у Дазая очень много связей и каждый действительно по-своему выгодной, но зачем устраивать встречу в самую ночь? Это даже напрягало больше, чем само поведение детектива, и Сигма уже действительно хотел попробовать задать данный вопрос, как неожиданно Осаму останавливается. — Мы пришли. — кратко сказал тот, глядя куда-то вперёд. Школьник тут же замер на месте, начиная быстро осматривать место их встречи. Небольшой фонарь, хорошо освещающий дорогу, красивые и ухоженные лавочки, на одной из которых сидел, закинув ногу на ногу, человек. И настолько быстро заметив данного «знакомого» Осаму, Сигма ощутил, как у него стали волосы дыбом, от странного нахлынувшего волнения. Но что произошло дальше, вызывало у Сигмы настолько сильную панику, перемешавшуюся с чувством неожиданности, а после и страхом с ужасом, которые заставили ноги парня подкоситься и губы задрожать. А ведь вызвали это всё лишь четыре слова: — Рад тебя видеть, птенчик! Как бы Сигма хотел, чтобы это был обычный сон, один из его нелюбимых кошмаров, которые он так всем сердцем терпеть не может. Но этот холод и чужое дыхание рядом давали единогласный ответ — это реальность. И лучше это было всё не настоящим, выдумкой и спектаклем, ведь на той самой лавочке сидел никто иной, как Николай Гоголь.