Moonchild

      Чимин сжимает в руках деревянную кружку с горячим, ароматным, облепиховым чаем, в который Тэхен добавил три ложки мёда, сделав напиток невыносимо сладким. Лунный морщится, но пьет, боясь обидеть радушного хозяина, что, похоже, готов снять с себя последние штаны и отдать их белому волку, чтобы показать своё гостеприимство. Он всё утро суетился, таскал в комнату к Лунному волчонку свои наряды, переживал и смущался от того, что все они сидели на нём, как бесформенные массы. Тэхён обладал стройным и изящным телосложением, но был гораздо выше и немного шире в плечах, поэтому его одежда в основном висела на маленьком Чимине, который не переставая благодарил омегу за заботу.        Сам Огненный омега сидит напротив, потягивает такой же сладкий чай и мило улыбается, рассматривая гостя. Он Чимину очень нравится и последнему жаль, что при первой встрече он увидел в Тэхёне угрозу. Слышал когда-то, что супруг Огненного вождя был женихом Чонгука, вот и не смог сдержать свой порыв, и зарычал.       Тэхен добрый, очень милый и веселый. Он ласковый и его нежность заставляет Юнги парить влюблённой ласточкой, расцветать и тянуться к любимому, словно первый, робкий подснежник, что прорывается сквозь снег к солнцу. И его омегу совершенно не смущает слава жестокого и мрачного воина, что ходит за ним попятам, приклеившись намертво, словно тень, не исчезающая с заходом солнца. Тэхёна не пугает страшный шрам и слепой глаз. Он любит открыто и искренне, не стесняясь демонстрировать свою привязанность. Тэхён честный и справедливый. И он очень сильно нравится Чимину.       Лунный делает ещё один глоток чая, сдерживая эмоции на лице от сводящей зубы сладости. Улыбается и замечает две тёмные макушки, выглядывающие из-за двери. Маленькие альфочки уже набегались с братьями Чон и теперь жмутся возле кухни, не решаясь туда зайти. Смотрят на Чимина, краснеют и перешёптываются.        — Маленькие проказники, — посмеивается Тэхён и рукой подзывает сыновей к себе, — идите за стол. Но сперва покажите мне свои руки, — строго заканчивает родитель, прищуривая глаза.        — Мы мыли их, — тонко пищит младший Минсу, смущенно пряча лицо в коленях папы.        — Ты поразил моих сыновей, Чимин, — подшучивает старший, гладя черные волосы сына.        — Я вырасту и женюсь на нём, — смело заявляет Минджун.        — Нет я! — вскрикивает Минсу и легонько толкает брата.        — Ты мелкая козявка! — возмущается старший и толкается в ответ, — пока ты вырастешь, Чимин состарится и умрёт!       Дети ссорятся, толкают друг друга, когда на кухню заходит Чонгук и подхватывает младшего на руки.        — Если Минсу будет достаточно сильно любить Чимини, то он покажет ему фокус с воскрешением, — слишком весело произносит Ночной волк, вгоняя своего супруга в краску.        — Нет, больше я на такое никогда не решусь, — застенчиво шепчет белый волчонок и голодными глазами смотрит на чашку с пирожками, что ставит на стол Юнги.       Такого он точно не ожидал от воина о чьем хладнокровии ходили пугающие легенды. Дома, рядом со своей омегой и детьми, рыжий волк превращался в тихого и спокойного семьянина. Он так оберегал Тэхена, что даже запрещал ему готовить и заниматься прочей домашней ерундой, взвалив все обязанности на себя. Но и его супруг этим не злоупотреблял, крутился рядом, старался помочь ровно настолько, на сколько позволял выпирающий животик и растущие в нем малыши.       Чимину очень нравилось наблюдать за их парой. Даже спустя десять лет они любили и уважали друг друга. Заботились друг о друге. Были не просто супругами, а истинной парой, что аккуратно несет сквозь года чашу, наполненную любовью. Они спотыкаются, но поддерживают друг друга, стараясь ни проронить ни капли драгоценного чувства.       Лунному волчонку нравится замечать пылкие взгляды и нежные прикосновения, что эти двое успевали дарить друг другу. Они вели себя так, будто только недавно повстречались. Липли друг к другу, словно примагниченные.       Чонгук присаживается рядом со своим супругом и с восхищением наблюдает за тем, как тот ест. Сам давится слюной, но подкладывает в тарелку Чимина ещё пирожков и сладкую булочку с воздушной подушкой из сахарной пудры сверху. Любуется пухлыми щечками, что покрыты здоровым румянцем и с облегчением вздыхает. Его пара здорова, он хорошо отдохнул, он хорошо кушает, с аппетитом уминает выпечку Юнги. А главное — он теперь рядом. Душа Чона полностью спокойна. Он прикрывает глаза и глубоко дышит нежным ароматом своего истинного, отделяя его от других.       После обеда все альфы уединяются в беседке перед домом, чтобы обсудить дальнейшие действия. Они не хотят оставлять всё как есть. У Чонгука зреет план и он просит о помощи Огненного вождя. Для брата он отводит роль охранника. Просит его остаться с Чимином, Тэхеном и детьми. Тот дуется, но понимает, что в схватке с белыми волками от него будет мало пользы. Он хороший воин и отличный фехтовальщик, но его юность и неопытность могут сыграть с ним злую шутку. А старший брат старается сберечь его.       Омеги сидят в комнате Чимина, который дожёвывает очередную булочку и сонно зевает. Он списывает своё состояние на яд, который ещё не полностью вышел из его организма. От него он чувствует себя немного вялым и усталым, ему хочется спать и есть. Он делится с новым другом историей своей жизни, отдельное место в ней выделяя для Джина. Который всегда таскал для него разные вкусности с кухни. Особенно Лунный любил ягоды в сахаре. Они с наставником забирались под одеяло в самые холодные и снежные вечера, где вместе поедали лакомство.       Тэхён сразу же подскакивает на ноги и вразвалочку, придерживая свою спину, выходит, чтобы вскоре вернуться с баночкой засахаренной малины и двумя ложками. Вместе они быстро съедают её, разговаривают и шутят. Чимину кажется, будто они знают друг друга уже очень много лет. Он полностью доверяет омеге и расслабляется в его компании. Не замечает, как засыпает в его объятиях под ровное дыхание Тэхёна.       Так продолжается долгие пять дней. Чимин засыпает в объятиях Тэхёна, под его мелодичное урчание. Он рассказывает про своё детство, которое провёл рядом с Чонгуком, заставляет младшего немного ревновать и завидовать. Говорит о том, как впервые увидел Юнги, как почувствовал его присутствие и какой эффект возымела на его супруга его встреча с истинным. Что свадьбу они сыграли сразу же, как закончился праздник урожая. И даже делится откровениями о первой брачной ночи, когда Огненный волк слишком сильно нервничал и решительному омеге пришлось взять всё в свои руки. Вгоняет Лунного в краску, заставляет мило хихикать и отвлекает от грустных мыслей.       Но просыпается Чимин один. Шарит маленькими ручками по холодной постели, ищет своего возлюбленного и с ужасом подскакивает, оглядываясь вокруг. Ему страшно от мысли, что всё произошедшее окажется действием яда и сейчас он очнётся в склепе, окруженный давно умершей родней.       Вскоре к ним прибывает Намджун. Первым его встречает Тэхен, обнимает, и Чимину очень завидно, что старший имеет такие тёплые отношения с Ночным вождём. Для него он враг. Заклятый. Сын тех, кто убивал членов его стаи, не щадил детей и сжёг поселение. Поэтому Лунный прячется на широком крыльце, пытается стать невидимым, чтобы этот высокий и грозный мужчина его не заметил и прошёл мимо.       Но Намджун всё равно видит его. Подходит, разглядывая сжавшегося волчонка. Тепло улыбается, демонстрируя милые ямочки на щеках. Он становится теплее и ласковее, весь его образ в один момент теряет жесткость и серьёзность.        — Вот кто украл сердце моего старшего сына, — дружелюбно произносит Ночной волк и протягивает руку, дожидаясь, пока Чимин вложит свои подрагивающие пальчики в широкую ладонь, — рад наконец познакомиться. Я знал, что ты очень красивый, но даже не думал, что настолько.        — Отец? — на пороге появляется Чонгук и Лунному кажется, что он видит его впервые за долгое-долгое время, — кто остался со стаей?        — Воевода Ким и его сыновья, они присмотрят за всеми.        — Ты рисковал, отправляясь в путешествие в одиночку, — строго произносит старший сын, — но, может, это и к лучшему. У нас есть план и ты в нём тоже примешь участие. Идём, я расскажу.        — Постой, дай мне разглядеть твоего истинного, — Намджун строго смотрит на сына, но его взгляд теплеет, стоит перевести его на омегу, — правду говорят, что Лунные волки обладают магической красотой. Не могу глаз отвести.        — Отец! Нам надо быстрее завершить все приготовления, пока его у меня снова не украли! Каждую ночь все мои мысли заняты только одним. Я боюсь, что белые волки придут сюда и украдут его у меня.        — Для них я мёртв, — скромно напоминает Чимин.        — Я знаю, любовь моя. Но я так боюсь.        — Вы поженились, не получив родительского благословения, — в разговор вновь вмешивается вожак Ночных, — пусть запоздало, но хочу вам дать его, — берет руки Чимина и Чонгука, соединяя их, — живите счастливо, дети мои. Будьте внимательны, прислушивайтесь друг к другу. В беде, в болезни, в горе, станьте утешением, лекарством и опорой друг для друга. Любите и цените дар истинности.        — Благодарю, отец.        — Спасибо, — тихо произносит Лунный и заливается приятным румянцем, смущаясь под пристальным взглядом старшего.        — Идём, я расскажу тебе свой план, — старший сын тянет Намджуна, заставляя того выпустить из ладони маленькую, теплую ручку.       Чонгук снова исчезает, оставляя Чимина теряться в догадках о том, что можно так долго обсуждать и к чему готовится его муж. Конечно, его не покидает страх, что его сородичи обнаружили открытый склеп, спустились вниз и не нашли его тела. Что они пустились в погоню, уловив его запах. Что они придут за ним однажды.       Но он хочет своего мужа здесь и сейчас. Хочет засыпать в его руках и просыпаться от теплых объятий и нежных поцелуев. Поэтому он дожидается вечера и просит Тэхёна помочь ему и одолжить свой самый красивый наряд. Потому что у Чимина есть свой план. Он собирается украсть своего супруга.       Медленно открывает дверь в большой зал, осматривается. Видит альф, сидящих за столом и активно обсуждающих что-то. Замечает в углу спящего Хосока. Он умиляет его. Чимину кажется, что этот ребёнок обладает слишком нежной душой для мира оборотней. Чувствует с ним некую связь, понимая, что тот, как и сам Лунный, слишком тонко ощущает этот мир.       Замечает своего мужа во главе стола. Он раскладывает какую-то карту на деревянной поверхности, тычет пальцем и что-то говорит, сведя брови к переносице. Юнги громко ему возражает, что-то показывает и спорит.       Лунный волчонок проходит внутрь, не привлекая к себе внимания, но улавливает, как дергается нос его супруга, улавливая тонкий, сладкий аромат земляники. Подходит к Чонгуку сзади, замечая удивленные взгляды на себе. Кладет маленькие ручки на широкие плечи и ведет по ним вниз, поглаживая и сминая. Ночной волк не сразу понимает, что происходит и поэтому его муж склоняется и легко целует его ухо.       Чонгук вздрагивает и выпрямляется, отвлекаясь от карты. Обводит растерянным взглядом всех присутствующих и поворачивает голову, встречаясь взглядом с голубыми глазами. Он вдруг вспоминает слова монаха о том, что он склонен сосредотачиваться на чем-то одном, забывая про не менее важные вещи. Сколько времени он не видел своего истинного? Как давно он его обнимал и целовал? А ведь Чимин сделал так много для их воссоединения и оставить его сейчас без своей ласки, сравни преступлению.        — Я похищаю тебя, — улыбаясь произносит омега и тянет супруга из-за стола, — один вечер, пожалуйста.        — Иди, мы закончим сами, — поддерживает Юнги, ловя на себе хитрый взгляд Намджуна.        — А ты сам давно проводил время с Тэхёном? — Ночной вождь поднимается, потягивается и устало разминает шею, — он, между прочим, вынашивает твоих детей. Омегам в этот период слишком сильно нужна наша ласка и забота. На сегодня отбой, — командует Намджун, подталкивая в плечо младшего сына, — вы же не ослушаетесь старшего? — не встречая сопротивления, продолжает, — хорошие волки.       Когда все уходят, Чимин ловко запрыгивает на стол, демонстрируя всего себя. Проводит руками по открытым плечам, груди, плотно обтянутой нежно-лиловой тканью. Тэхён не просто нашел для него что-то подходящее, но еще и взялся подшить. Немного неумело, грубо, но Лунный был ему ужасно благодарен.       Белый волк скользит пальчиками по плоскому животу и спускается на бедра, на которых завязан белый платок. Играет с золотыми монетками на нём и выставляет изящную ножку, позволяя своему альфе поцеловать её. Рисует бёдрами плавную восьмерку, заполняя зал мелодичным звоном.       Чонгук перестает дышать. Шумно сглатывает и не моргает. Он не верит, что это чудо принадлежит ему. Хочет проверить свою метку и оставить ещё одну, чтобы никто и никогда не смел даже посмотреть на его волчонка. Ловит маленькую ножку, упирающуюся ему в грудь, руками и трется о неё щекой. Чимин плавно выгибается в спине и запрокидывает голову назад, отбрасывая с груди длинные волосы, заставляя альфу тяжело простонать, ощутив возбуждение. Наклоняется ниже и руками чертит красивые линии, словно машет крыльями, перед собой. Ночной протягивает подрагивающие ладони, водит ими по хрупкому телу перед собой и хрипло произносит:        — Я так соскучился, моя любовь.       Чимин делает вид, что не слышит его. Выпрямляется и поднимает руки над головой, продолжая плавно водить бёдрами и заставляя монетки на них подрагивать, и издавать приятный звон. Смотрит прямо в чёрные глаза, затянутые пеленой возбуждения. Тянется всем телом к альфе, но тут же выгибается в противоположную сторону. Делает несколько быстрых поворотов вокруг себя и замирает. Вырисовывает пальчиками узоры в воздухе и отбивает бёдрами ритм, наполняя пространство звоном и красивой мелодией своего голоса. Он напевает старую, грустную песню, которую ему часто перед сном пел Джин. Она рассказывает про бога Луны, что сошел с небес и заключил с белым волком сделку. Божество обещало омеге скорую свадьбу с любимым из другой стаи, но взамен просило отдать своего первенца. Слишком сильно бог Луны хотел стать родителем. Он не мог иметь своих детей, потому что его возлюбленный — бог Солнца. И они не могут встретиться, чтобы зачать дитя. И луноликий, как и обещал, забирает у волка сына, отправляясь с ним на небеса. Он называет ребенка сыном Луны. Оберегает его и поёт ему колыбельные, веселит малыша, зажигая яркие звёзды на небе и укладывает спать в пушистых облаках, наблюдая с высоты за слезами Лунного волка.       Голос омеги чарующий. Тонкий и бархатный. Он сопровождает свою грустную песню красивым танцем, звенит монетками и в конце садиться на колени, наклоняясь к супругу. Манит его к себе, почти касается пухлыми губами чужих губ, и тут же отталкивает, опускаясь на попу и вытягивая из-под себя ноги, широко расставляя их по обе стороны от альфы. Тот ведет голодным взглядом по тонкой фигуре, оглаживает тёплыми ладонями ноги, поднимается к узкой талии. Чимин выгибается и откидывается корпусом на стол, позволяя мужу изучить своё тело.       Ночной ведёт носом по внутренней стороне бедра, покрывает сквозь ткань легкими поцелуями омежий член, что моментально наливается кровью и твердеет. Развязывает белый платок и стягивает лиловую ткань брюк, давясь слюной от восхищения. Ласкает низ живота, чуть касаясь подбородком влажной головки. Пачкается в предсеменной жидкости. Наслаждается тихими стонами и утыкается носом под пупком. Дышит тяжело и оставляет горячие поцелуи на медовой коже. Раздвигает ноги омеги шире, спускается поцелуями по всей длине ствола. Недолго играет языком с тонкой кожей мошонки и оставляет следы зубов на бёдрах, припадая к сжимающейся дырочке. Слизывает смазку, прикрывая глаза от удовольствия. Вводит язык внутрь и не может сдержать утробное рычание, что щекочет в груди.       В нём играет дикое и животное чувство. Оно призывает забыть про нежность и подчиниться инстинктам, взяв изнеженного омегу грубо, сзади, словно они древние волки, движимые желанием размножаться.       Он цепляется пальцами за упругие ягодицы, легонько царапает их ногтями и врывается языком быстрее и жестче. Ловит стекающую по бёдрам Лунного слюну, перемешанную со смазкой и возвращает обратно, проталкивая длинные пальцы в жаркое, бархатное нутро. Прокручивает, вместе с языком, сгибает и раздвигает в стороны, подготавливая Чимина для себя.       Отвлекается на секунду, не переставая растягивать белого волчонка, смотрит жадно, как тот задирает рубашку, щекочет маленькими пальчиками выпирающие ребра и играется с темными сосками, сжимает их, слегла покручивает меж подушечек и оттягивает. Чимин прекрасен в любом состоянии. Его мягкие стоны ласкают слух альфы и сводят с ума. Ночной встает со своего стула и нависает над супругом, разглядывая раскрасневшееся личико с прикрытыми глазами. Как под гипнозом следит за тем, как хмурятся брови, потом лицо расслабляется и белый волчонок закусывает нижнюю губу. Ведет одной рукой вверх, слегка сжимает свою шею и издаёт глубокий стон, что приводит Чона в восторг. Он не моргая следит за тем, как маленькая ручка перемещается выше. Как его супруг погружает свой пальчик меж алых губ и пошло посасывает его. Ночному это кажется неправильным и он вытаскивает свои пальцы из сжимающейся дырочки, заставляя Чимина разочаровано прохныкать. Но тут же подносит пальцы, перепачканные в смазке к раскрытым губам.       Омега распахивает слезящиеся глаза. Смотрит с секунду и проводит языком по длинному пальцу альфы, собирая вязкие капли. Облизывает губы и позволяет Чонгуку погрузить в них сразу два пальца. Играет языком, проводит меж них, тщательно вылизывая и наблюдая за огнем, разгорающимся в глубоких, черных глазах.       Чонгуку кажется, что он болен. Его бьёт крупной дрожью, словно при лихорадке. Он чувствует, как выдыхает горячий воздух, а всё его тело охватывает непривычное тепло. Свободной рукой он освобождает истекающий член и сразу же приставляет его к разработанной дырочке.       Чимин снова стонет, выпуская пальцы супруга из своего рта, двигает бёдрами и самостоятельно насаживается на член альфы, с легкостью принимая в себя крупную головку. Рычит и толкается, желая почувствовать в себе всю длину. Привстает на локтях, царапает короткими ногтями гладкую, деревянную поверхность и смотрит на черного волка слишком нуждающимся взглядом.        — Ах, не мучай меня, — хнычет белый волчонок.        — Такой нетерпеливый, — Чонгук делает плавный толчок, вгоняя член до конца и задерживается в таком положении, наслаждаясь узостью, — позволь мне вдоволь насладиться тобой сегодня.       Лунный закидывает голову назад, задыхаясь от чувства наполненности. Ему мало. Ему всегда будет мало Чонгука, сколько бы он не отдавал себя. Чимин слишком жадный. Он хочет больше и больше.       Чувствует горячие поцелуи на шее. Острые клыки на ключицах, что кружат вокруг метки, оставляя новые следы. Протягивает руку, зарываясь пальчиками в черные кудри и прижимая ближе к себе. Слышит рычание и громко стонет, когда Чонгук возобновляет движение. Толкается сильно, быстро устанавливая удобный для них обоих темп. Вжимает Чимина сильным телом в твёрдую поверхность стола. Попадает крупной головкой по чувствительной точке, заставляя Лунного крупно вздрагивать всем телом, выгибаться навстречу каждому движению, стонать и с силой хвататься за крепкие плечи своего супруга.       Чон делает несколько особенно сильных толчков, оттягивает их, заставляет белого волчонка умолять и громко выстанывать свое имя. Выходит, чем пугает Чимина. Целует. Долго и страстно, прикусывая алые губы. И легким движением аккуратно переворачивает своего истинного на живот, опуская его ноги на пол. Снова выцеловывает каждое изображение луны, водя сжатой ладонью по члену омеги.       Лунный выгибается в спине и толкается бедрами, ища член. Дырочка болезненно сжимается вокруг пустоты, желая снова почувствовать в себе горячий, крепкий ствол альфы. И Ночной поддается, медленно заполняя её. Оба шумно выдыхают, когда движения возобновляются. Чимин приподнимается на руках, жмётся к телу мужа и получает мокрые поцелуи в шею. В блаженстве прикрывает глаза и опускает голову, чувствуя, как затягивается тугой узел внизу живота. Как напрягается собственный член в крепкой хватке черного волка. Как подрагивают собственные ноги от проходящего электрическими разрядами удовольствия. Он быстрее и сильнее подается назад, громко сталкиваясь бедрами с альфой. Весь сосредотачивается на своих чувствах, задерживает дыхание, ощущая горячее семя внутри себя и растущий узел, растягивающий его ещё сильнее и приятное тепло, что разливается по всему телу. Кончает, откидывая голову на плечо Чонгука и глубоко дышит, стараясь придти в себя. Улыбается от нежных поцелуев и крепких объятий.       Чонгук обхватывает своего супруга за талию и опускается с ним на стул, прижимая к себе теснее хрупкое тело. Он гладит своего белого волчонка, целует и не может справиться с нереальной нежностью в своей груди. Она вызывает в нем странные эмоции, от которых на глазах выступают слёзы. И всё, что он может — тихо шептать слова любви.       Вскоре узел спадает, но они продолжают сидеть в прежней позе, нежась в объятиях друг друга, не смея прервать идиллию, к которой оба слишком долго стремились.       Чимин думает о том, что немного завидует Тэхену и Юнги, которым никто не препятствовал, хотя омега и был обещан другому и всю жизнь готовился стать его мужем. Ему всё равно позволили выйти замуж за истинного. Им не пришлось столкнуться с враждой и непониманием. Не пришлось терять близких из-за своей любви. Не довелось обманывать и сбегать, лишь бы на секунду увидеть любимые глаза. Не пришлось умирать и воскресать, чтобы воссоединиться с возлюбленным.       Он не считает себя героем. Скорее безумцем, что позабыл обо всем, отдавшись своей любви.        — Что за песню ты мне пел? — первым прерывает молчание Ночной, выводя на животе своего супруга узоры, — она мне показалась очень знакомой.        — Это старая песня Лунных волков, — лениво отвечает Чимин, поворачиваясь к мужу и заглядывая в черные глаза, — есть легенда о белом волке, что так сильно любил альфу из другой стаи, что каждую ночь молился богу Луны, чтобы тот сотворил чудо и им разрешили пожениться. Взамен он обещал отдать своего первенца. И бог его услышал.        — Это так похоже на запись в монастырской книге, что перевёл брат Догём с древнего языка, — Чонгук молчит раздумывая. Затем кидает взгляд на карту, что теперь помята и немного порвана, — думаю, нам стоит сменить наш план. Если эта легенда правдивая и ваш народ передает её из поколения в поколение, мы можем покончить с враждой, не проливая кровь.        — О чем ты? -не понимающе спрашивает Лунный, переводя глаза с супруга на карту.        — Волк из чужой стаи в легенде — был Ночным.       Чонгук принимается за пересказ древнего писания. Делится с мужем своим внезапным планом и просит совета. Он не знает на сколько белые волки горят ненавистью и хотят ли они знать правду.        — Думаю, что обычные жители готовы к прекращению войны. Никто из них уже не помнит с чего всё началось и не понимает, зачем это продолжается. Никто не хочет умирать и отдавать своих отцов, мужей и сыновей войне, — Лунный обнимает черного волка за шею и целует уголок губ, — ты должен поговорить с моим отцом. Он мудрый и примет верное решение. Но Тэмин… он подлец, мне жаль так говорить о собственном брате, но он не заслуживает добрых слов. Тебе так повезло, мой милый, Хосок прекрасный, робкий и чуткий. Он так преданно любит тебя. Мой же брат… словно чума, заставляющая две стаи биться в предсмертной агонии. Я не желаю ему смерти, но вынужден признать, что всё началось с него. Им овладели ревность и ненависть. Он готов уничтожить всё, что ему дорого, но ради чего?        — Он влюблен в тебя, — озвучивает Ночной то, что оба так боялись признать.       Лунный молча кивает головой. Ему противно от этих слов, будто его погрузили в выгребную яму с головой. Его накрывает воспоминаниями, словно ледяной водой. Он жмурит глаза, пытаясь отогнать их от себя.        — Нет, я не хочу этого знать, — Лунный мотает головой в стороны, — он чудовище, не заслуживающее любви. Если бы я владел шпагой также, как ты, не задумываясь вызвал бы его на дуэль и лично прикончил!        — Мой маленький волчонок показывает зубки? — Чонгук ласково улыбается, поглаживая серебряные волосы, — я научу тебя обращаться со шпагой и, если надо, рукопашному бою, хочешь?        — Разве омегам можно?        — Спроси у Тэхёна! По секрету, он фехтует лучше, чем его муж.        — Омеги в стае Ночных намного свободнее, чем наши. Их учат драться, разрешают заниматься любимым делом и даже самостоятельно выбрать себе пару, — Лунный печально вздыхает и слазит с колен, сбирая свои вещи по полу, — в нашей стае это запрещено. Омеги рождаются рабами альф. Сначала они принадлежат отцам и братьям, потом мужьям. Вся их жизнь — череда беременностей и воспитания детей. Не всем разрешено даже учиться. Ты бы знал, сколько безграмотных в нашем поселении. За красивыми стенами и узорчатыми фасадами скрываются несчастные люди, которые не в праве распоряжаться своей жизнью.        — Мы исправим это, любовь моя, — Чонгук притягивает омегу к себе, помогая справиться с завязками на штанах, — начнём с тебя. Чем бы ты хотел заниматься?        — Возможно я хотел бы быть лекарем, — жмет плечами омега, отводя взгляд, — как мой Джинни. Я рос рядом с ним, наблюдал. Конечно, без должного образования, я принесу больше вреда, чем пользы, но я хотел бы делать добро.        — Хорошо, — четко произносит Чон и встаёт рядом, — как только мы покончим с враждой и установим на наших землях мир, я найду для тебя самого лучшего учителя.        — Ты позволишь своему мужу заниматься чем-то, кроме семьи?        — Это твой выбор, любовь моя. Если ты желаешь заниматься не только нашими щенками, я поддержу тебя. В нашей стае все омеги имеют любимое дело. Кто-то пекарь, кто-то учитель, кто-то приглядывает за совсем маленькими детьми, пока их папы занимаются работой. Есть омеги, обученные охоте и защите поселения. Лекари, портные. Если это сделает тебя счастливым, то и я буду счастлив.        — Бог Луны послал мне самого лучшего истинного, — Чимин улыбается и обнимает своего черного волка, — мне страшно даже представить, что со мной было бы, если бы я не встретил тебя. Если бы меня отдали Горным волкам, то вскоре я бы умер от разочарования в жизни.

***

      Утро радует поселение Огненных волков теплой, ясной погодой. Солнце светит с каждым днём ярче, заставляя природу просыпаться от долгого зимнего сна. Деревья понемногу распускают сочную, зеленую листву. Птицы вьют гнезда, поют сладкие песни и готовятся к появлению потомства.       Волки всех поселений готовятся к празднику весны, когда молодые альфы и омеги сообщают всем своей готовности вступить в брак. В один вечер в стае образуются новые пары, которые поженятся грядущим летом. Альфы подготавливают новые дома, чтобы привести туда своих омег и зачать там новую жизнь. Представители прекрасного пола собирают приданное и прощаются со своими семьями.       Чонгук ставит перед собой цель — закончить войну до праздника. Чтобы ни одна омега не оплакивала своего жениха, так и не ставшего мужем. Он собирается вернуть Ночным их землю и отстроить новое поселение в максимально короткие сроки. Для этого он заручается поддержкой у Огненных и отправляет своего отца в гости к Грозовым волкам, что всегда их поддерживали. Им нужны свободные и умелые руки, которые не будут лениться.       Сам он собирается в гости к Лунным волкам. Совершенно один. Он хочет показать, что ему важен мир. Он возьмет с собой только древнее писание и перевод, сделанный братом Догёмом, чтобы доказать белым волкам, что их вражда не имеет смысла. Понимает, что это будет опасно, поэтому ничего не говорит своим друзьям. Предупреждает всех, что вернётся в монастырь на несколько дней, чтобы найти необходимые документы и сразу вернется.       Поэтому и прощание проходит легко и без лишних слёз. Чимин просит своего супруга беречь себя, заставляет показать свой кулон, что Лунный отдал ему в одну из их тайных встреч. И, убедившись в том, что серебряный месяц всё ещё висит на шее чёрного волка, с легким сердцем отпускает его. Затем прощается с Намджуном, очень смущаясь от крепких объятий, что дарит новый родственник.       Чимин тоскует первый день. Грустит и почти не улыбается. Предпочитает оставаться в своей комнате и смотреть в окно, наблюдая за оживающей природой. Просит у Тэхёна несколько тёплых одеял и подушек, чтобы соорудить себе гнездо. Старается, делает его целый вечер, выкладывая предметы и перемещая их на постели.       Это занятие отвлекает его от тревожащих мыслей. Он представляет, как его муж вскоре вернется и он с гордостью покажет итог своей работы.       Когда заканчивает, ложиться в середину, обнимая подушку, пропитанную кедровым ароматом. Возится недолго, перекладывает пару одеял. К нему не приходит ощущение спокойствия и защиты, как бы он не перестраивал своё гнездо. Ему слишком мало вещей с любимым ароматом. Он хочет, чтобы каждая подушка и каждое одеяло имели аромат кедра. Чтобы он мог уткнуться носом в любую вещь и вдохнуть любимый хвойный запах.       Ближе к ночи, скорее измученный, чем удовлетворенный, он спускается на кухню, где находит стопку ещё теплых блинов и пиалу с клубничным вареньем. Принимается с аппетитом уплетать их и не может остановиться. Ему кажется, что он не ел уже целую вечность. Что его держали на воде и хлебе. Он съедает все блины и ложкой, лениво, соскребает остатки варенья со дна пиалы.        — Вкусно? — в комнату заходит Тэхен. Ставит на стол свечу и достает ещё одну банку с вареньем, на этот раз черничным. Наполняет пиалу и берет ложку для себя, — я всегда делаю запасы побольше.       Лунный немного тушуется, краснеет, но от новой порции не отказывается. Варенье Тэхена ему кажется божественным. В меру сладким, с нежным ягодным ароматом и приятной, тягучей текстурой. Раньше он не замечал за собой такой любви к сладкому.        — А есть ещё блины? — застенчиво интересуется белый волк, пряча глаза.        — Попрошу Юнги, чтобы завтра испек побольше, — улыбается старший, пододвигая к Чимину тарелку с парой мягких булочек, — вот, они вчерашние, но всё равно очень вкусные.       Лунный сразу же берёт одну, разрывая на две части и густо смазывая одну вареньем. Облизывает ложку и откусывает булочку, пачкая нос. Тэхён смеётся, вытирает варенье пальцем. А потом становится серьёзным. Смотрит пристально и что-то обдумывает.        — Знаешь, я вообще-то не люблю сладкое, — загадочно начинает старший, — но вот во время беременности становлюсь ужасной сладкоежкой.       Чимин замирает, так и не откусив очередной кусок. Не замечает, как сладкое варенье стекает по его ладони и капает на стол. К нему медленно приходит осознание. Но рядом не было человека, способного объяснить его внезапные изменения. Сам же он списывал всё на действие яда.        — Мне кажется, что ты ждёшь малыша, — Тэхён подмигивает и широко улыбается, — я заметил, что ты очень хорошо кушаешь, налегаешь на сладкое и подумал… прости, если это твоё обычное…        — Ты прав, — Лунный кладет недоеденную булочку, слизывает варенье с руки и встает из-за стола, — я тоже не люблю сладкое, но в последнее время мне очень хочется чего-нибудь такого.       Белый волчонок подходит к высокому окну, разглядывая своё нечеткое отражение в нём и приподнимает край тёмно-синей туники, оголяя свой живот. Гладит его, поворачивается боком, пытаясь рассмотреть изменения. В его груди растекаются смешанные чувства. Радость, любовь, счастье, страх. Он мечтал об этом, хотел и чувствовал, что в нем зародилась новая жизнь ещё в первую ночь. Но боялся признаться в этом сам себе. Рисковал собой, рисковал маленьким комочком любви, что теперь грелся под его сердцем.        — Малыш, — произносит немного сдавленно, — твой отец будет очень рад, узнав, что теперь у нас есть ты.