Когда зажгутся стеклянные свечи

Джон Сноу

      Утро всегда было неспокойным временем в Винтерфелле, но Джон на собственном опыте убедился, что это повсеместная тенденция. Стоило только солнцу показаться из-за горизонта, как жители Браавоса считали своим долгом объявить начало бурной деятельности. Многие конечно работали и в ночь, и исключительно после полудня, и в час по чайной ложке, но большинство ни свет ни заря отправлялись на службу. С самого рассвета рыбаки спешили выйти в море, торгаши раскладывали прилавки, швеи спешили в мастерские, а простые клерки разбегались по местам, словно крысы на зерно. Также и Джон, по пути зашнуровывая жилет, спешил успеть на свою незамысловатую, но на удивление приятную службу. Сопровождал его как всегда верный Призрак.       Торговое управление было и правда неплохим местом. Ракаллио от души постарался устроить здесь хорошую деловую обстановку. Да, было не так богато, как ожидал Джон, увидев хоромы самого судовладельца, однако морякам и клеркам нравилось. Первым простые комнаты давали ощущение домашнего уюта, вторым — рабочей атмосферы. Здесь заключались сделки, обсуждались предстоящие маршруты, подсчитывались предполагаемые расходы, заслушивались жалобы. Для простых мореманов, из тех кто был небогат или не любил многолюдные таверны, это было место отдыха. Они могли прикорнуть на скамье или перекусить простым хлебом и другими незамысловатыми яствами. Джон все чаще отмечал, что для некоторых моряков это также стало местом увеселительным сборищ и при том этого никто не запрещал. “Что веселятся ладно” — говорил Ракаллио — “ Главное чтобы они заказчикам не мешали, да работу выполняли, а уж что пьют так по-другому у многих никак. Пусть уж лучше они напиваются здесь и не травятся теми помоями, что могут купить в дешевых тавернах.” Юноша посчитал это немного странным, но логичным. Потом он уже догадался, что так за моряками легче следить и не надо их разыскивать по всем кабакам Браавоса. Даже сам успел убедиться насколько легче их контролировать в одном месте в сравнении с поиском тех по всем закоулкам города.       В приемном помещении было как и ожидалось людей столько, что, как говорится, не вдохнуть, ни … Ну впрочем, неважно. Один только ухмыляющийся матросик среди всех важничающих посетителей стоял неприкаянный. При виде Джона Алин махнул ему приветственно рукой. Северянин решил было подойти и узнать, что же у того случилось, что он выбрал сидеть здесь, а не в какой канаве, но тот успел подскочить быстрее.       — Утра доброго! — На удивление жизнерадостно поприветствовал Джона морской товарищ.       — Ты слишком подозрительно счастлив этим утром. Не протрезвел что ли? А ну дыхни, — потребовал Джон.       — Сам ты дыхни, — обижено сетовал Алин. — Трезв я, хоть сейчас в море.       — Вот в море тебя трезвым я еще не видел.       — Ну-ну. Сам то как? А то ты какой-то синий, — посмеивался друг, кивая на расплывающийся синий фингал под глазом.       — Ну что ты, блять, не смейся. И без тебя тошно.       — А что тошно, красавица? Это же трофей твой!       — Полагаю, ты от всего сердца желаешь получить такой же?       — Так разве ж я заслужил его? — Попытался откреститься Алин, прекрасно зная, что Джон его не тронет.       — Знаешь, еще парочка твоих фирменных сцен и ты сполна заслужишь даже не один, а целых два. Для симметрии.       Фингал под глазом Джон получил накануне, вытаскивая одного матроса из не самого дружелюбного кабака. Дружелюбным он был ко всем, кто был готов поделиться монетой, но северянину не хотелось пить в таком гадюшнике. Он, помня свою задачу, хотел быстро забрать пропавшего и вернуться восвояси. План не сработал, и мир преподал юноше урок грязного кулачного боя. Юноша не растерялся и расквасил несколько носов, но к местной уличной изобретательности его жизнь не готовила. После того как Джон протер спиной пол и почесал лицом чужие кулаки, ему все же удалось выполнить свою миссию. Дотащив пропащего до его койки, Джон не стал навещать своих местных друзей. Благо в тот день никаких планов не было и появляться нигде не предстояло. Северянин мог спокойно удалиться зализывать раны, думая над предстоящей объяснительной.       Наутро парень сам себя не узнал и, хотя он прикладывал холод к глазу, припухлость ярко блистала на лице. Ну, а про синяк и говорить не приходится. Ему будто горстью черники глаз перемазали. Да и ладно бы синяк, но в довесок и белок покраснел. Выглядело не так ужасно, но скверно. Очевидно в том была вина и Джона отчасти — не стоит лезть на рожон против пьяной толпы. Учитывая, что отделался он фингалом, парой синяков и ссадинами, Джон, можно сказать, вышел сухим из воды, накостыляв и своим оппонентам, однако это не делало ситуацию лучше. Юноша все думал как можно было бы этого избежать, да другого пути в голову не шло. “Я сам дурак, но кто же толпой на одного идет? Черт, да как я на люди покажусь”, — думал северянин. По его мнению ситуация была полным дерьмом. Пытаясь хоть как-то минимизировать последствия вчерашнего происшествия, и делая это весьма успешно, юноша слишком увлекся, отчего напрочь забыл о времени. Он едва не опоздал и был вынужден заканчивать приводить себя в божеский вид уже по пути.       Было заметно, что Джон старался казаться невидимкой во всей массе окружающих людей. Очень не хотелось, чтобы его видели в таком виде в столь респектабельном месте. Ему доверились, дали хорошее место, а он является на службу с фингалом под глазом и рассеченной скулой, как у дворового мальчишки, что не поделил с другими роль в уличной игре. Джон полагал, что никудышно себя повел, но в свое оправдание твердил, что по-другому и не вышло бы.       Опаздывать нельзя было хотя бы потому, что еще предстояло проверить ряд бумаг и груз на самом судне. Контракт был, на взгляд Джона, большим, а факт того, что ему полагалась часть денег с контракта в качестве доплаты поражал еще сильнее. Заказчик зафрахтовал маленькое судно для своего груза за кругленькую сумму и Джон, к своему удивлению, стал сопровождающим этого соглашения на стадии отправления. Он следил за погрузкой товара, сверял все с документацией, проверял качество укладки и условия хранения. За время службы это был уже не первый раз, но его впервые поставили руководить процессом. Раньше он ходил с более опытными служащими и выполнял их поручения, а тут уже он сам был главным с парочкой подчиненных. Объективно говоря, груз не был таким уж прихотливым, да и заказчик не впервые обращался к Ракаллио и сам активно содействовал, но Джон был горд положением и оказанным доверием.       Изначально он отнесся к службе без энтузиазма и даже с толикой злобы на самого себя за то, что поддался на уговоры без каких-либо возражений. Он нарушил данное себе же обещание и, как полагал, погряз в нуднейшей рутине рядового клерка. Снова море соглашений, нудных деталей и полное отсутствие действия. Ему думалось его делают мальчиком на побегушках. Однако все оказалось намного лучше, чем он ожидал. Джон стал помощником Ракаллио, всегда его сопровождал, выполнял поручения и временами брал инициативу в свои руки, выкручиваясь из трудных ситуаций. Движения на службе тоже было предостаточно — юноша полагал, что он в скором времени протрет свои сапоги, в беготне по городу и судам. Было и правда очень обидно, что он не мог применить на деле свои навыки фехтования, но в силу определенных причин он уже начал в них сомневаться. Тем не менее львиную долю своего дня Джон проводил в кабинетах Ракаллио.       В то же время в арсенале Джона отсутствовала масса свободного времени для общения с товарищами и он, головой подзывая Алина, двинулся в сторону кабинета судовладельца.       — Алин, — после минутной тишины рассуждений все же продолжил разговор Джон. — Ты просто так или по делу? Потому что если первое, то приходи после полудня — у меня дел по горло.       — Ну раз уж ты хочешь так прямо, без прелюдий, то будь твоя воля. Я по делу пришел. И на твое счастье оно не связано с тавернами и всем таким, как ты это называешь, непристойным.       От такого пассажа Джон оказался совсем немного в шоке.       — Не только я это так …, — начал было Джон, — ай, пес с тобой!       — Не, твой пес не со мной, — кивнул Алин на идущего рядом с северянином зверя.       — Ты это нарочно? — Спросил Джон, пока его собеседник посмеивался.       — Ни в коем случае, красавица, просто к слову пришлось.       — Так, выкладывай в чем там твое дело, пока я тебя нахер не послал и трофеем не наградил.       Оба парня прекрасно знали, что Джон не осмелится вызывающе себя повести, а тем более начать драку на службе. Однако противится соблазну погрозить другу кулаком было сложно.       — Боюсь-боюсь. Ой, да ладно тебе, не смотри на меня так. Реально дело есть. Тут так получилось … Ну, в общем … Короче, ты случайно не в курсе когда следующее судно до Волантиса пойдет?       — Ты бы еще у меня вызнавал когда на Валирии цветы цвести начнут! Мне откуда знать все расписание?       — Ты его не знаешь?       — Меня далеко не во все посвящают.       — Но спросить-то ты можешь?       — Могу.       — Спасибо, брат! Знал, что ты мне подсобишь.       — За что благодаришь? Я еще ничего не обещал.       — Так ты спросишь?       — И не собираюсь.       — Это еще почему?       Мимо Джона и Алина пробежал знакомый член экипажа “Кометы”, деловито кивнувший северянину и зло посмотревший на матроса. Оба парня учтиво поздоровались, а Алин еще и пообещал, что в скором времени уж точно вернется на судно. Моряк тем не менее пробежал мимо быстро, вероятно, из-за одного хорошего мальчика у ног Джона.       — Так и знал, что ты отлыниваешь, — с усмешкой пробормотал Джон.       — Обосраться как смешно. Так, ты тему не переводи. Почему не спросишь?       — Ну, потому что доступа к такой информации напрямую у меня нет, а подставлять Ракаллио я не буду.       — Да чего там подставлять, дельце то всего-ничего.       — Вот только ты нихера о нем не говоришь.       — Да там груз совсем незначительный доставить надо.       — Так пусть приходят сюда. Мы все как должно оформим.       — Ну, как должно может не получиться.       — Так, — чувствуя подвох протянул Джон. — Выкладывай все полностью с самого начала.       — Допустим, так получилось, что сидя недавно в кабаке я встретил старого друга. С кем не бывает? — Не увидя воодушевления на лице Джона Алин продолжил. — Завязался разговор, о том, о сем, ну короче обо всем на свете. И, возможно, так случилось, я пизданул, что у меня родственники в Волантисе.       — Так это вроде верно. Ты сам мне об этом говорил тогда еще, после отплытия, — прервал друга северянин.       — Да ты дослушай. То правда, только не сказать, что мы прям родственники. Они меня подобрали, накормили и пристроили. Мы близки конечно, но обязательств друг перед другом не несем. Ну в общем, не отвлекайся. Вот играем мы в карты, а я бы без порток остался.       — Хреново играешь.       — Возможно, а может он жульничал, — сохранил самообладание Алин после ремарки Джона. — Не отвлекай меня. Ну вот остался бы я без порток, как он предлагает на услугу сыграть. Выиграю — все свое получаю, да и обязанным бы его сделал, а проиграю — шмотье получу, но должен буду крупно. Мне уже на тот момент и не важно было, что за услуга, а отыграться хотелось. Как ты уже догадался я всрал. И теперь задолжал ему услугу. Он меня и попросил переправить небольшой груз до Волантиса, раз уж у меня там родня и все такое.       — Не вижу связи между родней в Волантисе и доставкой туда груза, — Джон решил умолчать, что ставки в игре были курам на смех и Алина попросу надурили.       — Я может быть немного приврал о моем влиянии на корабле.       Джону стало ясно, что друг его попал в хорошую такую передрягу. Не то чтобы это было непомерно дорого переправлять товар, наняв на судне место, но у Алина, как у простого матроса, и таких денег не водилось. Особенно если груз прихотлив и требовал особых условий.       — А значит признаться тебе уже честь не позволила?       — Я знал, что ты меня поймешь!       — Просто ради интереса, что это за груз то такой? — Как можно более бесстрастно поинтересовался Джон.       — Ткани, что бабка того друга вышивала. Там золотом полотно шито, так что понятное дело надо кого-то доверенного найти для перевозки, а тут я, дурак такой невезучий. Теперь уж думаю, что он изначально это все замыслил. Вот и встрял. Но тут только уложить и в порту передать тятьке, это уже я на себя возьму. Просто довезти туда ее надо. Так что ничего ужасного, только моток ткани.       — У твоего друга бабка золотом шьет?       — И весьма неплохо! Фамильное дело как-никак. Предки этой бабки золотом и серебром шили еще когда первых людей не было на Вестеросе, или детей леса. Я, признаться, как-то не в курсе кто там первый был.       — Дети леса, — ознакомил Джон товарища с основами истории Вестероса. — Но для общего развития наряду с ними в Вестеросе жили еще гиганты.       — Ну в любом случае вот шили золотом, когда человек еще срать не садился у вас там.       — Очень важные подробности, но позволь поинтересоваться.       — Я тебя внимательно слушаю.       — Как ты без меня собирался доставлять крайне прихотливую и дорогую ткань тайком?       — Так ты поможешь?       — Посмотрю, что можно сделать, но …       — Знал, что могу на тебя положиться, брат! — Прервал Джона Алин. — Ты мой спаситель. Я у тебя в вечном долгу! Ну, а вообще мне бежать пора. Сам видел как на меня покосился Мартин, так что я пошел. До вечера. Бывай!       И именно так Алин обставил Джона, вынудив того помочь простому глупому матросу. Северянин хотел было крикнуть, что надерет моряку уши, догнать его, высказать все, что думает о деле, но не успел, как матроса и след простыл. Джон отчетливо понимал как его надули и задумался уже не прокляли ли его. Столько событий за последние пару дней и каждый раз он оказывается в проигрыше. Вздохнув, юноша толкнул дверь кабинета Ракаллио, где у парня стоял небольшой стол, и зашел в святыню их дела, предварительно запустив туда Призрака.       Судовладелец даже глаз не оторвал от чтения, когда Джон тихонько забрался в комнату, но все же тихонько с ним поздоровался. Значит начальство было занято и не станет отчитывать ни за небольшое опоздание, ни за фингал. Хоть что-то неплохо сложилось. Главное было сделав все необходимые бумажные дела, выскользнуть наружу не привлекая лишнего внимания.       Джон уселся за свой стол громко скрипнув стулом. Даже слишком для человека, что хотел привлекать как можно меньше внимания. Ракаллио непроизвольно скривился, но на Джона не посмотрел. Сам же северянин твердо решил как можно скорее разделаться со своими насущными проблемами, а вот с просьбой Алина он уже потом как-нибудь будет разбираться.       Кабинет был хорошей комнатой для работы, только вот немного тесноватой. Ранее она предназначалась для одного человека, но после появления Джона стала пристанищем двоих. Поначалу конечно северянин ни раз и ни два не мог спокойно пройти до своего стола, не свалив чего-то, но в последнюю неделю достаточно приноровился. Хотя было бы неверно говорить будто он и в кромешной тьме спокойно проскользнул бы не задев чего, ориентироваться было уже в разы легче, чем в первые дни. Поначалу он вообще сидел на небольшой скамье, занесенной услужливыми матросами, однако в самые быстрые сроки Ракаллио заменил ее на маленький столик, где с трудом помещались пара книг и чернильница, а также поставил юноше тумбу для хранения различных полезных вещиц как например баночки с чернилами или чистые листы. Местечко маленькое, но у самого начальника было не намного больше — максимум в половину больше стола самого юноши. Это с лихвой компенсировалось заставленными подоконниками и шкафами. Там нашлось место и цветку, который, как полагал Джон, принесла сюда одна девица, и даже меленькому горшочку с какой-то травой. Ракаллио как-то раз говорил ее название, но у юноши в голове оно не отложилось, кроме детали, что оно как-то связано с драконами. Все же пространство, не задействованное в любительском разведении зелени, было занято бумагами, книгами и другой рукописной чертовщиной. Тем не менее, несмотря на крайне запущенный вид, оба обитателя кабинета без труда находили необходимые им учетные книги, личные дела моряков и даже затерянные контракты. Некоторые из них даже сам судовладелец запамятовал. Хотя учитывая его загруженность, Джон не был удивлен.       У Ракаллио было несколько торговых судов разной конструкции и размера. Благодаря умелому распоряжению собственным капиталом и природному таланту судовладельца заводить полезные знакомства, добрый друг и наставник Джона явно не нуждался в деньгах. Северянин не раз задавался вопросом как человек из ниоткуда смог преодолеть существующую конкуренцию и с лихвой обеспечить свою семью доходом от фрахтования судов. Думал даже о возможных незаконных махинациях или связи с опасными людьми, отчего еще сильнее жалел, что так быстро согласился на предложенное место. Юноша сильно забеспокоился, когда осознал, что мог ввязаться во что-то крайне опасное. Волнение побудило к действию и Джон начал тихонько шерстить все доступные ему документы и тихонько слушать разговоры вокруг. К его удивлению и радости и подвоха не было — все чисто и законно.       Изначально северянин испытал стыд оттого, что усомнился в добром друге, что крупно ему помог, но потом, хорошенько все обдумав, решил, что поступил исключительно верно. В конце концов, хоть эти люди и тепло его приняли, не было абсолютно никаких гарантий, что у них нет корыстного или даже незаконного интереса. Тем не менее юноша решил безосновательно не обвинять окружающих и относиться к ним с должным уважением, однако продолжал держать ухо востро.       Углубившись в документы, если не сказать нырнув в них с головой, Джон опасливо поглядывал на своего руководителя. Без злого умысла или раздражения. Скорее из своего страха быть раскрытым.       — Джон, — не прерываясь от чтения тихо обратился Ракаллио. — Ты сейчас дыру во мне прожжешь одним взглядом. Что-то случилось?       Юноша вздрогнул оттого, что его краткие метания взгляда оказались замеченными.       — Прошу прощения. Ничего такого, не волнуйтесь, — как можно более спокойно ответил Джон все сильнее пряча лицо за бумагами.       — Глаз не болит? — Ухмыльнулся мужчина, поднимая глаза на парня.       Бумажные баррикады, закрывавшие лицо в секунду упали на стол. “Ну конечно же он знает, дурень ты секретничающий, — подумал Джон, — Настал час позора. Надеюсь только не выпрут отсюда, а то же прикипел я уже. Стоит хоть извиниться, показать себя как ответственного человека”.       — Болит, — сознался северянин. — Я очень извиняюсь за то, что …       — Даже и не думай.       — Что?       — Не извиняйся. Со всеми бывает. Тут время от времени появляются и более пестрые лица. К тому же, сомневаюсь, что тебе позволили бы его выволочь без хорошей драки. Считай тебя признали за достойного противника.       Странно было слушать обнадеживающие слова заместо трепки. Появись он в неподобающем виде в Винтерфелле его бы немедля отчитали. Несомненно он бы посмеялся с Роббом, но косых взглядов было бы не избежать, да и для отца всегда было необходимо придумать разумное объяснение. Однако тут был уже не Винтерфелл, да и он не был ублюдком лорда Старка. Он был просто Джоном Сноу. Одним из тысяч ничем не примечательных людей. Просто смышленый парень из-за моря без родных и близких по эту сторону.       — Каюсь, я пошел самым простым путем и переругался со всеми присутствующими. Оттого и виноват.       — С опытом дело легче пойдет — поймешь как их пулей на корабль возвращать без махания кулаками. С чего все пошло? — поинтересовался Ракаллио, подняв на Джона взгляд. В нем читалось сочувствие.       — Когда устал ждать окончания игры в кости — они, вероятно, играют сотню раундов подряд, не меньше — я попытался вывести его из-за стола.       — Благодари Богов, что зубы целы. В таких вещах терпение нужно.       — Да, но я терпел уже без четверти час и порядком устал от окружающей атмосферы. Тем более вчера день был дрянной.       — В следующий раз возьми с собой кого-то. Того же Тео — вы вроде одногодки — или Алина. Скажешь капитану я реквизировал. И время скоротаешь, и ребята может чем интересным поделятся. Они в таких местах мало что завсегдатаи.       — Учту. Мы с Тео и Алином одногодки? — Совершенно искренне поинтересовался Джон.       — Да. Алин может на пару лет младше — точнее не сказать. Даже приютивший его мореман не знает и примерно его возраст.       Джон присвистнул. Ему казалось, что его морской друг был на годок постарше его самого, по меньшей мере. Тот знал слишком много для мальчонки, который, при шансе, и рыцарских шпор не получил бы еще в Королевствах. А оказалось, что тот еще совсем мальчишка. Не то чтоб от этого что-либо менялось, но в свете их знакомства легко было забыть, что они сами еще дети малые.       — Ну ладно, не будем о плохом. Глаз у тебя в скором времени заживет. На всякий случай забеги к нам, как минутка будет — ребята подлатают тебя.       — Лизандро и Ларра? — Удивился Джон.       — А кто же еще? — Гордо ухмыльнулся Ракаллио. — Они вполне способны обработать небольшой синяк и эту ссадину. У нас то явно больше лекарств, чем у тебя сейчас, Джон.       — Не думаю, что мне стоит лишний раз их беспокоить. Я и так уже зачастил к вам наносить визиты.       То было сущей правдой. Ракаллио видел почти что в любом событии повод для Джона нанести им визит. Будь то успешное дело, свободный вечер или кривое произношение местного диалекта — наставник приглашал северянина в гости. Когда это был непринужденный ужин, а когда и дружеский спарринг с Лизандро. Тот, на удивление, оказался очень неплохим мечником и к своему разочарованию, Джон чаще, чем расчитывал проигрывал оппоненту. Счет был с неким перевесом в пользу сына судовладельца, что не могло не расстраивать юношу. Очевидно и в жизни Джона бывали проигрыши, да и силы в нем хватало, но он просто не понимал местного стиля. За время плавания он научил нескольких матросов азам, однако ожидаемо всегда побеждал, а Ракаллио так и вовсе скорее не тренировался с Джоном, а тренировал его, на удивление редко беря меч в руку. Наставник, казалось, был сложен так, словно его предназначением было держать меч, а не привычные ему перья.       В нынешних же домашних поединках северянин пытался на практике применить все свои знания и не посрамить учителей, но к своему разочарованию на него часто находилась управа. К чести противника, Лизандро всегда постфактум разбирал с Джоном весь бой от начала и до конца — и когда сам выигрывал, и когда удача была на стороне северянина. Часть движений и сам юноша уже заучил. Так что в его жизни, даже с учетом ученой службы, нашлось место и фехтованию, хоть и на досуге.       — Ничего ты не зачастил. Мы с ребятками уже порядком устали друг от друга. Ты только разбавляешь наши вечера. Да и Ларра хотела бы проверить твои успехи в языках.       Джон вспыхнул. Милая девушка являлась несравненной красавицей с ее нежными валирийскими чертами, однако каким же строгим учителем она была. Очевидно юношу не пороли за ошибки, но так усердно и серьезно его еще никто не заставлял учиться. Стоило только девице услышать потуги северянина в местном диалекте, как она заявила, что обучит Джона высокому валирийскому. Предпочтение местному диалекту древнего языка она аргументировала тем, что зная базу, он и основанные на ней диалекты разберет без особого труда. И все же на своем произношении юноша уже давно поставил крест — ну не сможет он с его песьими мозгами заговорить на языке драконов. От каждого слова можно было язык сломать. Тем не менее раз за разом Ларра прогоняла его от самых основ, до нужных ему фраз. Благодаря ее подходу он уже бегло говорил и хорошо читал на ранее неизвестном ему языке.       — Не думаю, что сегодня получится. Мы с товарищами с корабля спланировали встречу и …       — Можешь не объясняться, — улыбнулся Ракаллио. — Забегай к нам завтра, с утра пораньше. У нас же выходной, так ведь? Расслабишься, поешь вкусной еды, составишь Лизандро компанию в спарринге и успокоишь Ларру относительно своего валирийского.       — Не думаю, что успокою ее с моими-то знаниями.       — Успокоишь, будь уверен. Это она лишь на вид так тебя бранит. На самом деле твоими успехами она довольна, уж я ее знаю, — подбодрил Ракаллио.       На хозяина конторы уставились два красных глаза. Смотрели они внимательно, подозрительно и явно чего-то выжидающе. Ракаллио, вероятно не желая играть с волком в гляделки, услужливо кивнул и добавил, что конечно же в его доме всегда найдется хороший кусок мяса для грозного лютоволка. После этих слов, будто в полной мере осознав их смысл и удовлетворенный им, Призрак отвел взгляд и вытянулся в своей любимой позе под окном, обдуваемый морским ветерком.       Джон, вторя своему волку, также подставил лицо под попавший в комнату легкий бриз. Он ничего не ответил на ремарку Ракаллио. Очевидно ему льстили. У северянина хорошо работала самокритика и он понимал, что даже для сносного уровня разговорного языка ему еще стремиться и стремиться. Он же, пожалуй, старался не так усердно, как стоило бы. Ну не получались у него характерные для валирийского звуки, все звучало как общий язык. Ларра связывала это с его языковой привычкой и даже высказывала, что Джон дескать мало старается понять произношение и манеру речи языка, с которым знакомится. “Ну а что мне делать? Поговорить с их деревянным драконом в прихожей? Или до Валирии плыть и полной грудью вдохнуть местный колорит, а с ним и культуру языка? Вот уж точно пробурчу пару слов на идеальном валирийском перед смертью! Сколько ни стараюсь — звучу как последний кретин”. Он разок порывался бросить учебу, но здраво рассудил, что без языка трудно придется. Да, он нахватал уже на слух пару десятков фраз на местном диалекте от своих морских товарищей, но то было не сказать что широкий словарный запас. Максимум хватит на хорошую ссору в трактире или в порту, не более. К тому же, брось он учебу, одна милая девица уж точно проклянет его на этом самом непонятном языке. Тогда уж точно придется самым скорым образом его понять.       Размышления Джона прервал внезапный вопрос Ракаллио.       — Джон, извини, что отвлекаю. Напомни мне, какой размер сборов при заходе в порт Пентоса для разных категорий судов, — вернувшись к бумагам как бы невзначай спросил Ракаллио.       Прежде чем ответить Джон взял пару секунд на то, чтобы вспомнить испрашиваемую информацию. Юноша постарался также вспомнить причины таких пошлин, прекрасно зная, что Ракаллио задаст следом и этот вопрос. Отвечать сразу все, как на допросе, Джон не будет, но лучше мыслить на шаг вперед.       К удивлению северянина, наставник спросил у него не то, что он готовил. Ракаллио интересовался как бы сам юноша организовал размер пошлин с учетом торговых союзов Пентоса и нынешней глобальной обстановки. Вероятно наставник разгадал, что Джон заготовил ответ наперед и задал совершенно иной вопрос, на который не сразу можно хоть что-то сказать.       Такое времяпрепровождение стало для них двоих чем-то обыденным уже как пару недель. Ракаллио, словно черт из неоткуда, задавал Джону вполне простой вопрос по судоходству, что-то из того, что юноша вдалбливал себе в голову. Однако за этим шла череда самых временами неожиданных казусов, совершенно не относящихся к торговле и судоходству. Они могли начать с обсуждения навигации и закончить историей и технологиями разработки шахт Западных земель, поработать над оптимальной логистикой доставки грузов и к концу спорить о лучших боевых порядках. Обсуждая созвездия, они приходили к дискуссии об истоках организации государственности в мире. Каждый раз Джон интересовался зачем они обсуждают совершенно нерелевантные им вопросы, как например возможные способы избежания разорения Речных земель в очередной войне в Вестеросе, и каждый раз Ракаллио отвечал, что это тренирует ум. Больше учишься и обсуждаешь изученное — развиваешь разум. Простая же зависимость, не правда ли?       Ровно за этим же Ракаллио расспрашивал, да и сам рассказывал юноше о последних событиях в мире. Джону и самому, признаться, были интересны новости со всего света, однако часто он появлялся перед наставником с глупыми байками и домыслами. В такие моменты они вместе думали над тем, что же это может значить, придумывая то самые нелепые их истоки, от которых хотелось кататься по полу и хохотать, то развивая вполне логичную мысль о причине слухов. Северянин быстро вошел во вкус и иногда специально вызнавал самые глупые байки, зная, что потом они с наставником знатно посмеются над ними.       Несмотря на желание обеих сторон продолжить дискуссию, начавшуюся с неосторожной идеи Джона, все же обсуждение пришлось свернуть. Сам Ракаллио, с хитрой ухмылкой поинтересовался, не надо ли юноше спешить на некий корабль, что заставило вспомнить о реальных задачах на службе. Осознав насколько он увлекся, Джон, попутно тихо ругаясь, начал быстро искать в стопках необходимые ему для осмотра судна документы. Без них он мог сразу идти и привязывать к шее камень — топиться. В этом деле помощь старшего товарища в который раз оказалась неоценима. Он для вида кашлянул и кивком указал в сторону нужных бумаг. Для Джона было огромной загадкой как Ракаллио ориентируется в кабинете. Конечно это был его кабинет, но помнить такой массив информации было практически нереально. Однако судовладелец справлялся. Своими силами устраивал торговлю, сам выбирал и выкупал суда, сам разбирал истории матросов, сам искал нанимателей судов, сам разбирал все соглашения, а неписанные на бумаги держал в своей же голове. Это вызывало у Джона уважение к своему нанимателю и наставнику. Такая работа не было пределом его мечтаний, но со временем он осознал чему может научиться на этом месте. Конечно, Джон никогда не признается в этом даже себе, но ему было интересно быть занятым в таком месте, ему нравилось работать руками и головой, даже если это не совсем то, чего он для себя хотел. Северянин сам уже не понимал чего хотел от жизни.       Покидая Винтерфелл, Джон, как последний мальчишки, мечтал о великом. Представлял себя славным воином за морем, но абсолютно не понимал как он до этого пойдет и что вообще будет с самим собой делать. Он многие годы планировал уйти в Ночной Дозор, надеть черное, отказаться от всего дорогого, обрести новых братьев и жить остаток жизни отмораживая себе яйца. Кто бы сказал ему еще пару месяцев назад, что все его планы полетят в окно и он совершенно неожиданно для себя развернет всю жизнь лишь из-за уговоров одного странного человека. И этот странный человек взял его под крыло, стал другом и продолжает помогать во всех делах. Даже в самых мелких. Возможно и сам Джон может помочь другому человеку? Даже если этот человек временами тот еще говнюк.       Алин мог быть той еще занозой в заднице и то, как он буквально вынудил Джона помочь было не то чтобы жестом широкой души. Юноше очень хотелось начистить шею своему юному другу. Однако Джон ценил данное собой слово, пусть и косвенное. К тому же, в свое время матрос в значимой степени помог северянину. Да, неуклюже, но как знал. И Джон знал как помочь Алину в ответ. Возможно, чтобы быть в расчете, а может, чтобы снять груз с сердца. К тому же, не такой уж и большой была та просьба. За спрос денег не берут.       До проверки судна оставалось еще достаточно времени, конечно если юноша не щадя своих ног будет бежать в бухту. Он обязательно припомнит матросу свои стертые сапоги и всеми цензурными и нецензурными выражениями выскажет какую свинью Алин подложил Джону, вынудив того помочь. Но вместо сочинения гневной тирады, юноша обратился к судовладельцу.       — Ракаллио, у нас случайно не найдется свободного местечка для небольшого груза на ближайшем рейсе до Волантиса?