Правило клуба O(r/d)dinary №99: У каждого под сердцем хранится своя тайна
Феликс старался бороться со своим любопытством, но оно всё равно лениво выхватило из темноты несколько незаконченных картин. Судя по состоянию творческого беспорядка в комнате, художник вряд ли приводил в своё личное пространство много гостей. Может быть, Феликс стал исключением, потому что Хëнджин узнал об их с Джисоном ссоре. Хван был не очень хорош в поддержке других, но все равно попытался сгладить острые углы произошедшего в своей манере, отвлекая Феликса разговорами. За что Ли испытывал искреннюю благодарность. Запоздало пришла мысль, что его оправдания по поводу Хана и часов, выглядели до невозможности глупо. Но у Феликса подобные неловкие ситуации складывались на каждом шагу, так что на этой он решил не заострять внимания – кому этим вечером должно было быть по-настоящему неловко, так это Хвану. –"Pardonnez-moi, mon chéri", – Произнёс Феликс, отпивая из банки – Интересно, что он себе думает? Наверное, любитель побросаться французскими фразочками не особенно заморачивался в их выборе, ведь всё равно собеседник его не поймёт. Может быть у Хвана просто манера разговора такая и он со всеми так себя ведёт. В любом случае, что бы не стояло за его словами, Феликс просто слишком много себе навыдумывал. Потому что сердце в груди билось как-то неправильно, и, кажется, виной тому был не энергетик. "У тебя очень красивые глаза". К чему вообще это было сказано? Феликс ещё долгое время не мог прийти в себя от оставленного Хëнджином оцепенения. Звук ветряных колокольчиков ласкал слух, а городской пейзаж – взгляд. Мысли судорожно путались. Выпитый бодрящий напиток намекал о предстоящей бессонной ночи, которую можно было провести с пользой. Но чем заняться было огромным вопросом. Ведь, Хан сейчас наверняка где-нибудь в игровой с Минхо, где они как можно сильнее вдавливают кнопки на джойстиках. И Чанбин тоже с ними, если они с Джисоном этим вечером не разругались. Чан скорее всего занят работой, а с Сынмином они только недавно расстались в коридоре. Что до Чонина, он последний, кого Феликс стал бы искать в этом здании, потому что их с ним ещё совершенно ничего не связывало. Выбор не велик – либо до самого утра перебирать в голове рассказанные Хëнджином страшилки про монстров, либо найти где-то источник еще большего количества подобных историй. Пусть Феликс и не любил ужастики, но, кажется, он уже стал частью одного из них. И лучше быть готовым ко встрече с местными "чудесами" в будущем. Да и отвлечься не помешает. Не хватало ещё взять и влюбиться в Хван Хëнджина. Город в небе, видимо заметив, что для Феликса он уже не так притягателен, как будто разгорелся огнями ярче. Глядя на его попытки привлечь к себе внимание, парень печально вздохнул и покачал головой. Что он хотел узнать больше всего, так это подробную историю Хеливатора. И не важно, в скольких вариациях и насколько достоверную. За один короткий разговор Хван смог полностью отбить желание Феликса отправиться в перевёрнутую обитель, но ему никогда не удастся побороть его врождённую привычку разузнавать об интересующих вещах как можно подробней. Только вот, где же находится местный архив? Библиотека, как главное место знаний, самой первой приходит в голову. Теперь бы вспомнить, как туда попасть. "Кажется, Чан говорил спускаться вниз, проходить через кухню или гостинную в прачечную, уже оттуда спускаться в подвал, там искать второй лифт... ладно, шоу интуиция". Феликс решает пройти через гостинную. Оттуда слышно чьё-то мерное сопение, перебиваемое могильно-тоскливыми звуками. Заглядывает – на плазме идёт какой-то ужастик. И, видимо, зрителям было настолько скучно его смотреть, что те уснули: Хан устроился на груди Минхо, обняв его за шею и уткнувшись носом почти в кадык, а Чанбин свернулся калачиком на соседнем кресле. "Картина маслом" — подводит Феликс. Сначала он хочет тихо уйти через кухню, но всё же возвращается. Выключает недосмотренную чертовщину, стягивает два пледа с пустых кресел и накрывает ими троицу.***
Скрип дубовой двери оглушает мёртвую тишину библиотеки. Стоит только ноге Феликса переступить порог, он тут же отдергивается всем телом обратно – слева над ним нависает один из огромных книжных стеллажей. – Заходи, это для чужих, – доносится до слуха эхо спокойного голоса. Шкаф замер и с грохотом вернулся на своё прежнее место. В этот день судьба всё продолжала потешаться над Феликсом, подкидывая ему одну неловкую встречу за другой. Если присмотреться, чуть поодаль, между стеллажами, сидел Ян, настолько сосредоточенный на учебнике, что, отвечая Феликсу, и головы не повернул. Свет маленькой лампы доставал разве что до уголка книги, поэтому приходилось ютиться у самого её основания. Очки в чёрной оправе сползли Чонину на нос, а плечи укутывал тонкий плед. Непривычно было увидеть Ян Чонина, обычно выглядящего почти как состоявшийся учёный, таким крошечным, в сравнении с огромной библиотекой; поджавшим под себя ноги и спасающимся от холода в пушистых клетчатых складках. Таким мягким, как свежий корейский хлеб, который Феликс любил таскать со стола в детстве. В общем, стоило Феликсу посмотреть на Яна всего лишь чутоку дольше, как он превратился в того, кем ему и положено быть – подростка. – Ты чего-то хотел, Ликс? – карие глаза наконец вопросительно поднимаются на почти на носочках крадущегося Феликса. – Да так, территорию изучаю. – Смотри не заблудись, в этих лабиринтах это легко сделать, – Чонин снова ссутуливается над книгой, привлекая этим внимание Ли к её содержанию, – Кажется, вместо Ригеля в патруль пошёл Хван, попроси лучше его проводить тебя, куда нужно. – Ригеля? – Сынмин. Феликс замирает, так и не дойдя до книжных полок. – Сынмин? С каких пор он стал самой яркой звездой в Орионе? Чонин останавливается на строчке и переводит на Феликса заинтересованный взгляд. Лисьи глаза из узких сосредоточенных щёлочек распахиваются в огромные заинтересованные звёзды. – Ты извини, конечно, за такую реакцию, но ты что-то знаешь об этом? – Ну... – начинает мяться Феликс, – Ри́гель – одна из ярчайших околоэкваториальных звёзд на небе, бело-голубой сверхгигант и бета Ориона, находится на расстоянии примерно 860 световых лет от Солнца... – Стоп, стоп, тормози! – Ян освобождает от книг место рядом с собой и не сводит глаз с Ли. Феликс же тут же понимает намёк и присаживается рядом.***
Чонин. Он кажется очень приятным и интересным человеком, который даже если не сможет дать совет, то уж точно выслушает. Пусть вы с ним и знакомы пару часов. Они с Сынмином в этом похожи. Они часто держались вместе и как будто бы жили где-то в своём тихом параллельном мире. На далёкой планете, читать о которых оба так любили. Даже в Клуб эти двое попали одной тропинкой. В один день и одну минуту.***
С каждым человеком жизнь играет в свои собственные игры, и никогда не ясно, какое спонтанное действие изменит твою судьбу навсегда. Ян Чонин ещё с детства видел себя никем иным, как врачом, поэтому стоило наконец отдать документы в колледж, он с удовольствием начал грызть твёрдый гранит науки. Примерно в то же время он увлёкся изучением тайн звёздного неба. Нередко парень проводил выходные в библиотеке, разрываясь между чтением книг по медицине и астрономии, и в итоге в конспектах по анатомии летали карандашные звезды, а в блокноте с лично собранными данными о планетах попадались записи о строении головного мозга. В тот день как раз был выходной, обещавший прилив новых знаний в обеих областях. К тому же, дожди, лившие всю неделю, наконец отступили – светило яркое солнышко, облака барашками бежали по небу, а воздух наполнял сладкий запах цветущей груши. Довольный Чонин не поднимался по ступеням библиотеки, а скорее летел на крыльях воодушевления. Чтобы в итоге нос к носу столкнулся в табличкой на двери: "Санитарный день". Радость сразу же сменилась досадой. А солнце накрыло собой огромное облако, тут же окрасив день в серый цвет. Чонин осел на ступеньки и распахнул рюкзак. Ну, хотя бы тетради с собой взял, можно полистать в автобусе по пути домой. Видимо, сегодня просто был не его день, раз придётся вместо изучения информации в своё удовольствие, готовиться к уже дышащим в спину экзаменам. А может быть жизнь такой выходкой и намекала ему, что пора бы уже поднапрячься. Тяжело вздохнув, Ян взвалил "груз знаний" на плечо и зашагал обратно к остановке. Будто по заказу, сразу же подъехал его автобус. Но стоило только схватиться за поручень, чтобы подняться внутрь, как Чонин тут же его отпустил, пропуская других пассажиров вперёд. Домой ехать почему-то не хотелось. На это не было веских причин – просто день изначально пошёл не по плану, а Чонин такие дни очень не любил. И раз уж он рассчитывал провести первую его половину в городе, то для этого не обязательно нужна библиотека. Изучать любую информацию, а также готовиться к экзаменам можно и через интернет в каком-нибудь кафе. Да и чувство на душе появилось какое-то пакостное. Оно пробежало по позвоночнику как раз, когда он схватился за поручень, и не отпускало до тех пор, пока автобус не скрылся за поворотом. Кафе так кафе. До него всего пятнадцать минут пешим ходом, да ещё и через вовсю цветущий парк. Этот день всё ещё могли спасти красивый вид и вкусная еда, так зачем переживать по пустякам? Снова воодушевившись, Чонин в припрыжку пересёк улицу и позволил окутать себя ароматной цветочной пыльце. Дожди в этом году лили нещадно– лепестки осыпались раньше времени, покрывая собой всё видимое небесное и земное пространство. Яна настолько захватила эта картина, что он остановился сфотографировать. Краем глаза Ян заметил, что кто-то невдалеке последовал его примеру. Чонин скользнул взглядом по пареньку с фотоаппаратом. Тот, в отличии от любителя-Чонина, тщательно выбирал ракурс для съемки. Кажется, они оба были примерно одного возраста, что вызывало в глазах Яна ещё больше уважения – у парня явно талант к любимому делу. Мысленно отдав должное профессии фотографа, Чонин отправился своей дорогой. Но не прошел он и сотни метров, как услышал удар столкновения, глухой и болезненный. Как чьё-то тело и чья-то вещь летят на асфальт и, кажется, ломается не только пластик, но и чьи-то хрупкие кости. Ян обернулся на звук, где над маленьким комком в зелёном худи уже навис верзила под два метра: – Пацан, совсем конченый? Ты другого места найти не мог для своих фоточек в Инсту? — Молодой человек, здесь ведь нет велосипедной дорожки, милый! – в защите откликнулась испуганная бабуля чуть поодаль. – Заткнись... – процедил сквозь зубы верзила и поднял фотографа за капюшон, переходя на крик, — ты, мерзость, ты собираешься мне оплачивать ущерб за велик? Ослабленный парень под его рукой попытался хотя бы шире открыть глаза, но сил хватило только на то, чтобы откашляться. Начать кашлять. Кровью. – Фу! – чуть ли не взвизгнул "пострадавший" и грубо швырнул своего "обидчика" обратно, нарочно ударяя голову о серый бетон. Ян не выдерживает. Срывается на бег и спешит к незнакомцу, что уже начал непроизвольно терять алую жидкость. – А ты что, дружок этого? — верзила разминает кисть, – ну тогда и ты за него огребёшь. Но стоило ему только руку поднять для замаха, сзади подлетел уже другой парень, что, видимо, как и Чонин, наблюдал за развернувшимся действом уже какое-то время. Но Ян на происходящее за спиной не отвлекался. Сейчас у него была совсем другая задача: – Эй, дай знак, если ты меня сейчас слышишь, – он приподнимает голову незнакомцу и замечает, как тот легонько улыбается уголками губ и тянет пальцы к чужой руке, — всё, всё, понял, теперь сильно не напрягайся... Что-ж, его уже учили оказывать первую помощь на практике, теперь бы её применить на живой практике. Как минимум нужно разобраться с явно сломанной рукой и... — Так, чем я могу помочь? — по правой руке к Чонину подсел тот самый парень, что пришел на выручку.***
Ввязавшимся в неприятную историю фотографом был Ким Сынмин. Парнем, который не побоялся вмешаться в перебранку – Бан Чан.