O(r/d)dinary

Правило клуба O(r/d)dinary № 171: Будь честным с собой

Шесть вечера. Феликс стоит у входа в клуб и ловит на себе взгляд камеры. Она подмигивает ему зеленым глазом-лампочкой и, кажется, он уже начал догадываться, кто из участников клуба ответственен за видеонаблюдение. Под ногами хрустит стекло, оставшееся после утреннего налета. «Следи за стеклами под подошвами». Забавно. Но, кажется, Кот имел в виду не это. Его знакомства в странном клубе начались либо с конфликтов, либо с угроз. Хотя, если логически подумать, последняя была весьма справедливой. Парень вдруг задумался о том, что даже среди людей со странными силами он немного выбивается – ведь никому не нравится, когда кто-то лезет в их голову без спроса. Это может быть одной из причин, почему с ним повели себя враждебно. Но почему тогда Бан Чан относится к нему так хорошо, будто совершенно ничего не опасается? Немыслимо. И что это была за говорящая кошка? Все в этом Странном клубе - странно, размыто и непонятно. Хван Хенджин опаздывал. Цифры на экране наручных часов соревновались, какая продержится дольше. Тени тянулись от переулков к улицам, воруя своими цепкими когтистыми лапами остатки солнечного света. С каждой пройденной минутой Феликс нервничал сильнее. Куда бы не собирался вести его местный всадник смерти, он не особенно спешил. Порыв ветра зазвенел стеклами по плитке и донес до слуха Феликса рычание бродячих собак. Он поежился, бросая невольный взгляд на вход в клуб, где холод пробегал мурашками по коже от страха, а не от погоды, и даже не знал, что для него сейчас более привлекательно. Далекий лай перешел в обиженное поскуливание. Феликс обернулся на звук и всмотрелся в темноту переулка. У него снова появилось ощущение подглядывающих отовсюду глаз. Будто что-то смотрело на него, нет, даже сквозь него, раздвигая ребра и пытаясь добраться до хрупкого сердца, опутывая его колючей проволокой из страха. Темнота скалилась челюстями с невероятно острыми зубами, готовыми в любой момент вцепиться в глотку и разорвать ее на части, оставив лишь алые цветы на земле. Вдруг мгла совершила молниеносный прыжок в его сторону. Одновременно с этим Феликс почувствовал сильный толчок в спину и покатился по земле, разбивая ладони о шершавую плитку. – Давай-давай, бегом! Чья-то рука схватила за шиворот и вздернула на ноги. Пальцы этого кого-то крепко вцепились в предплечье и потащили за собой, не оставляя времени на сомнения. Феликс едва успел оглянуться и зацепить взглядом что-то высокое, клыкастое и рычащее, прежде чем его одернули. – Не оборачивайся! Не смотри на него! И Ли понял, что его спасителем оказался никто иной, как Хван Хенджин. Таща за собой Феликса, он оббежал здание клуба – уводил его к участку улицы, еще залитой солнечным светом. Забежал в тень лишь на мгновение, чтобы пропустить Феликса вперед и позволить ему первым подняться по пожарной лестнице на крышу. Достигнув вершины, Феликс с бешено колотящимся сердцем вцепился в ограждение и постарался отдышаться. Выходило плохо – страх все еще впускал в горло когти. Забравшийся следом Хëнджин шумно выдохнул. – Никогда не смотри в темноту, если тебе страшно. Она начнет смотреть на тебя в ответ, – бросил он, отходя к дальнему краю крыши. Хван с легкостью запрыгнул на высокий парапет и, как ни в чем не бывало, уставился на город. Будто то, что только что произошло, было всего лишь каждодневным нормативом на проверку скорости. Сдал – выжил. А если выжил, то двигайся дальше. Глядя на его спокойствие, Феликс наконец смог вдохнуть. Дрожь в руках потихоньку затихала, открывая дорогу любопытству. Город внизу казался таким далеким, хотя парень был готов поклясться, что они не поднялись по пожарной лестнице и на четыре этажа. Что-то не чистое с этим зданием клуба – он будто безразмерный и всегда для всех выглядит по-разному. В любом случае, отсюда открывался отличный вид на догарающий за горизонтом закат. А еще было хорошо видно перевернутый город в небе. Город, которого на самом деле не существовало. Хенджин тем временем покопался в сумке и извлек из нее скетчбук. Феликс внутренне поперхнулся – внешне не смог, в таком он был в шоке. Сложенный рисунок попкорна до сих пор лежал в кармане как талисман надежды когда-то поближе познакомиться с его художником. «Вот же он, прямо перед тобой, Ли Феликс. Удачного знакомства». Ли только и оставалось, что посмеяться над собой. И почему в его жизни все складывается подобным образом? * Хван Хëнджин всегда держался крыш. Он рисовал рассветное и закатное небо с видом на город, птиц. И людей. Спешащих домой или по делам. Напряжённых и беззаботных, обычных, со своими простыми хлопотами. Город снизу очаровывал и вдохновлял. Город сверху удостаивался только косого взгляда и появлялся на рисунках очень редко. Хван Хенджин любил одиночество и тишину, которую оно дарило. Однако теперь в его маленький тихий мир ворвался посторонний, который ничего об этой иллюзии спокойствия не знал. * Даже несмотря на распространяющуюся вокруг Хвана угрожающую ауру, близость с ним давала странное ощущение защищённости. Тот факт, что вчера он, кажется, пытался его убить, на какое-то мгновение ускользнул из поля зрения Феликса, вытесненный зачаровывающим профилем. Изящная рука Хенджина, плавно выводила на листе линии. Её уверенные движения успокаивали, создавали иллюзию, что всё в мире – легко и просто. Вот линия, вот вторая. Собрались в фигуру, заштриховались, стали единым целым. Если не стали, их стерли, вновь сделав лист белым. Рука, на которую Феликс засмотрелся, протянулась в его сторону, подставляя ладонь. Её обладатель на него не глядел – этот жест скорее наполняла безысходность. «Раз уж тебя на меня повесили, придется няньчиться» – буквально было написано на лице Хвана, хотя на первый взгляд оно и не выражало никаких эмоций. Феликсу ничего не оставалось, кроме как ухватиться за эту приглашающую сесть рядом руку и взобраться на парапет. – Так, откуда ты вообще взялся? – Хенджин вернулся к рисованию и добавил к городскому пейзажу летящую птицу. Уже с первой его фразы Феликс понял, что ничего хорошего от предстоящего разговора ожидать не стоит. – Наверное, меня случайно подобрали, – только и оставалось ответить ему. Он и сам-то не знал, как это сложилось. Кажется, Хенджин такое объяснение не оценил. – М-м-м, – протянул он. – Какие планы на будущее? – А под планами ты имеешь ввиду?... – Ты нам не подходишь. Сказал, как отрезал. Не находись Феликс в десятках метрах над землей, он бы, наверное, постарался настоять на том, что Хенджин не прав, да только толку от этого все равно бы было никакого. Он ведь и сам не считал, что в клубе найдется для него место. Так что получилось только задать вопрос – очень глупый и детский: – Почему я вам не подхожу? – У нас слишком опасная работа для взбитых сливок вроде тебя. – Понятно, – Феликс улыбнулся. Он-то думал, что тут дело в личной неприязни, а всё оказалось гораздо проще. * Хван покачал головой. Заложив карандаш за ухо, он, наконец, перевел глаза с рисунка на Феликса. Тот сидел с низко опущенной головой и, похоже, был намерен прямо сейчас пуститься в бега, раз уж доставляет столько неудобств. Случай, прямо скажем, безнадежный. И у этого случая, кстати, очень милые веснушки. Почувствовав на себе взгляд, Феликс посмотрел на Хенджина. Его поразительно-яркие глаза вдруг обожгли Хвана светом. Закат постепенно таял за горизонтом. Ветер переплетался с прядями волос. Что прячется в этих зеркалах души? Какая история скрывается за нервно закушенной губой и в пальцах, комкающих ткань джинс? Хенджин понятия не имел, как и не знал, зачем задается этими вопросами. – Какая встреча. Чего вы тут? – вырвал его из размышлений голос Хана. Кой черт его сюда принес? Хенджин как-то уж очень тяжело вздохнул. Едва воцарившаяся вокруг него спокойная атмосфера вновь сгустилась, переплетаясь с нотками раздражения. «Черт» тоже обнаружился – Минхо стоял рядышком с Ханом. Кот всегда знает, где найти его при необходимости – шутки, что причина этого в том, что они с Хваном в свое время выползли из одного мрачного ужастика, все еще были актуальны. * – Сынмин вчера удачно оказался под дверью, неужто не разболтал? – тон Хвана звучал опасно спокойно. Феликс кожей чувствовал накаляющуюся атмосферу. – Да разве из него хоть слово вытянешь, если не хочет говорить? Ты же знаешь, его можно в разведку отправлять работать. Ну, так что? – Хан, кажется, очень любил забавляться с манерой Хвана злиться по любому поводу. Хенджин сделал жест, обведя шею пальцем: – Ты что, не видишь это? – Что? – Часовой сделал вид, что приглядывается. – Это что, невидимая петля? Кот со скукой посмотрел на Феликса и немного удивился. – Ага. Из красной нити, да еще и на бантик завязана.* – Я имел ввиду ошейник. – Хенджин притворился, что не услышал в словах Минхо подкола. – О! Так Снежик теперь сторожевой пёс? – восхитился Хан. - Гав. – Да какой из него пёс, – Минхо похлопал Хвана по плечу. – Так, сторожевой хорёк. Хорьки не гавкают и ошейники не носят, но зато воруют птичек. Хан согласно закивал. – Точно. Так что хватит тут крутого строить. Если встречаетесь, так и скажите. Ли залился краской. Что в голове этого Часового? Хван бросил на него такой взгляд, что Феликсу стало совершенно ясно – не будь сейчас рядом с горе-шутником Кота, он бы уже доживал последние мгновения своей жизни. Что до самого Феликса, он не знал, как его самого, сидящего на расстоянии вытянутой руки, еще не отправили считать этажи. – Пора домой, – Хенджин бросил скетчбук в сумку и вновь поднял Феликса за шкирку, чтобы «вернуть туда, откуда взял». И пока Феликс пытался понять, откуда в изящных руках Хвана столько силищи, его уже схватили за запястье и потащили к ведущей в здание двери. – Эй, Хенджин! – Хан все не унимался. – Почему уходишь от ответа? Вот какие у тебя вкусы, оказывается? Феликс почувствовал, как пальцы на его запястье сжались сильнее. Но их обладатель, будто опомнившись, и вовсе их расслабил, позволив руке высвободиться, и предоставляя самому Феликсу возможность семенить следом. За спиной Ли услышал голос все того же Часового, обращающегося к Коту: – Давай поставим на то, как быстро он скинет его с крыши? Феликс нервно сглотнул. Хенджин проскользнул в коридор и прошествовал к лифту. У Ли же в голове всплыли не самые приятные воспоминания о поездке в этой же компании – безусловно, спускающиеся вниз темные ступеньки выглядели более приветливо. - Прости, Хван. Но я на лифтах больше не езжу, – сказав так, Феликс схватился за перила. Хенджин кивнул. Но будто бы не ему, а своим мыслям. Однако Ли решил считать, что теперь может поступать, как хочет. Он уже собирался уйти, но все смотрел и смотрел на Хенджина, не в силах оторвать взгляда. Странный. Необычный. Внушающий страх. Красивый… Даже несмотря на съедающие душу сомнения, Ли чувствовал искреннее восхищение. - Хван? – окрикнул его Феликс. Хенджин немного удивленно поднял на него свои яркие голубые глаза, и Феликс понял, что обратной дороги уже не будет. – Это же ты оставил мне зажигалку? – задал он вопрос, не дававший покоя еще со вчерашней ночи. – Не понимаю, о чем ты, – ответ оказался холодным, как зимняя стужа. "Да только на приложенной к подарку записке ведь был изображен хорек". Феликс легонько улыбнулся своим мыслям. Он уже успел пройти половину пролета, когда услышал за спиной тихий голос. – Если хочешь считать, что это я, пусть так и будет. Когда Феликс обернулся, Хенджина уже и след простыл. Несмотря на все произошедшее за день, настроение поползло вверх, а душу охватило уже давно не посещавшее чувство – тепло. Легкое и неуверенное, возможно, капельку надуманное и преувеличенное. Хван Хенджин. Что же он за человек? Феликс успел только подумать, что нужно бы подсветить себе дорогу, как его схватили чьи-то руки, и утащили в темноту. «И по лестницам я теперь тоже не хожу».