Правило клуба O(r/d)dinary №90: Люби искусство и оно полюбит тебя в ответ
Несмотря на то, что прошлой ночью Феликс уснул очень поздно, стоило солнечному лучу проскользнуть сквозь неплотно прикрытые занавески и упасть ему на щеку, как сонливости не осталось ни в одном глазу. Ощущение мира "нового Ли Феликса" показалось как-то по-особенному прекрасным. Всё вокруг было новым, интересным и загадочным – внутренний исследователь тут же потребовал приступать к действиям и отправляться навстречу приключениям. Он припомнил события всех дней, что провёл в Странном Клубе, и постарался составить примерный график выхода других его участников в дозоры. Если задуматься, ребят было куда труднее застать в ночное время, чем в дневное, хотя, конкретно сейчас, все наверняка отсыпались. Поэтому Ли придётся "отправляться в плавание за открытиями" в одиночку и ограничиваться лишь тем, что он сможет найти самостоятельно.***
Новые детали этого странного места не заставили долго себя искать. Стоило парню прошагать всего пару коридоров, как он, словно по заказу, встретился с висящей на стене картиной. Она изображала луг, кормящий травой пушистых овечек, и была перекошена набок. Феликсу, чтобы хорошенько её рассмотреть, пришлось повернуть голову. Да только картина повернулась вслед за его движением вверх тормашками. А рядом на стене появилась светящаяся надпись. – Картина написана в 1842 году Джоном Ситкелом. Он считал её неудачной, но всё равно повесил, сказав, что если смотреть на неё под неправильным углом, то выглядит неплохо. Клуб бережёт его завет и просит относиться к выбору художника уважительно, – прочитал Феликс, с каждым словом поднимая брови всё выше. – Странный клуб не может не удивлять. Надпись исчезла, оставляя Феликса мучиться в догадках, каким человеком был этот чудаковатый Джон, и почему он считал оставленную предкам картину плохой. По мнению не слишком сведующего в искусстве Ли, в овечках не было ничего дурного – картина как картина и даже очень красивая. Продолжая размышлять на эту тему, Феликс дошёл до кабинета Чана и неожиданно услышал за дверью громкое шуршание бумаги. Надо же, не спит. Вот с кем этим утром ему суждено пообщаться. А ещё... Можно бы было попробовать сходить на самостоятельное задание, раз уж у него так много свободного времени. Овечки тут же сбежали из головы, а сам Феликс поторопился вслед за ними к кухне, чтобы вернуться с чашкой свежесваренного кофе. – Доброго утра, Чан, – голова Феликса просунулась в дверной косяк и поймала там образ Бана, старательно заполняющего какие-то документы. – Такая рань, а ты уже работаешь-работаешь-работаешь. Ты хоть кофе пил? Чан неразборчиво промычал в ответ и лег на стол, продолжая при этом бурчать что-то нечленораздельное. Устал. На пробковой доске за его спиной были прикреплены распечатки. Многие из них перечеркнуты крестами, расчерчены какими-то стрелками. Все они пестрели непонятными подписями, содержали фотографии каких-то неприметных зданий, обведеных в кружки. Феликс не знал, что это такое, но мог себе представить, как много ушло сил и времени, чтобы составить такую огромную и подробную схему. Он тихо подошел к столу и наклонился к не подававшему признаков жизни Чану – проверить, спит ли. Судя по невероятно спокойному выражению лица, тот и вправду крепко спал. Но стоило Феликсу прийти к этому выводу, он почувствовал, как его ткнули в щеку. – Вот и попался, – губы Кристофера растянулись в улыбке. Он поднял на Феликса свои бархатные, карие глаза и потрепал его за щеку. – Спасибо тебе, пчелка-труженица. Прости, я уже как пару дней хотел сделать вот так. Ты правда очень милый. Феликс смешно сморщил нос и поднял Чану очки на лоб. Тот тут же сделался каким-то домашним и более родным. Чан отпил кофе из чашки. – Может, мне тебе чем-нибудь помочь? – как бы невзначай поинтересовался Феликс, присев на краешек стола. – У тебя нет других дел? – Чан коронно приподнял бровь. – Другие, вон, бездельничают при любом удобном случае. А ты чего за работу рвешься? Феликс пожал плечами. Не то чтобы он не хотел заняться чем-то своим – гораздо больше хотелось помочь Чану в благодарность за драгоценную жизнь, что тот ему подарил. – Найдётся что-то для меня среди вот этого вороха? – Феликс обвёл рабочее место Чана ладонью. Чан с пренебрежением оглядел стопку перед собой и покачал головой. – Нет. Сюда даже не суйся. Это слишком опасно даже для нашего боевого типа. – Ну, тогда что-то еще? Бан сложил пальцы перед собой домиком. – Знаешь, что за тобой продолжают слежку, но всё равно настаиваешь на миссии, верно? Почему не отступаешь при первом же моём отказе, откуда взялась такая смелость? Феликс помолчал, шурша уголком какого-то листка. Правая нога покачивалась в воздухе, легонько ударяясь о стол. Бан догадывался, у кого он научился этому упрямому многозначительному безмолвию, поэтому не знал, радоваться ему или плакать. С одной стороны, ему совершенно не хотелось отпускать Феликса одного, тем более после вчерашнего происшествия с драконом. С другой же, следившие за Феликсом люди наверняка уже копнули информации и узнали, что Странный клуб за него поручился. Теперь причинить ему вред, значило ополчить на себя всех его товарищей-одарённых. Это давало небольшую гарантию безоопасности, хотя, будь на то воля Бана, в целях осторожности, он бы вообще никуда Ли не выпускал. Но не привязывать же его в конце концов. Чан и так обманом заточил его в Странном клубе, и не имеет права распоряжаться им, как ему вздумается, просто потому, что он лидер. С огромной неохотой, Бан достал из кармана банковскую карту и подвинул её по поверхности стола к Феликсу. – Знаешь в шестом районе большой торговый центр? Феликс уверенно кивнул. – Там есть канцелярский магазинчик "Свет жизни". Возьми для себя, что понравится, и расплатись на кассе этой картой. Тебе передадут письмо на моё имя. Ли потянулся пальцами к карточке, будто опасаясь, что объясняющий детали задания Чан сейчас передумает и оставит его дома. – А что в письме? – Информация о колличестве завербованных в тёмные группировки одарённых, – не таясь ответил Кристофер. – На кого-то даже есть характеристики. Задание не трудное, но будь осторожен примерно в сто пятьдесят раз, чем обычно. И лучше бы тебе не ходить в одиночку. Феликс упрямо покачал головой. – Думаю, другие этим утром не очень хотят вылезать из постелей. Задание и так слишком простое. Я и сам справлюсь. – Возьми зонт на выходе, на утро обещали дождь, – посоветовал Чан. – И не задерживайся. Туда и обратно. Не увижу в своем кабинете через час, у нас с тобой будет серьёзный разговор. Феликс отвесил шуточный реверанс и, спрыгнув со стола, с колотящимся от волнения сердцем, отправился на встречу неизведанному. – Феликс,– окликнул его Чан, и Ли обернулся. – Ты изменился. Парень в ответ послал ему яркую солнечную улыбку, помахал рукой и скрылся за дверью . Стоило ему уйти, у Чана на душе сделалось как-то неспокойно. *** Феликс понял, что слишком рано обрадовался, посчитав, что в последнее время для него было не так уж легко заблудиться в закоулках Клуба – стоило ступить за пределы знакомого крыла, как все коридоры стали казаться одинаковыми. Подсчитав данное ему Чаном время, Ли слегка запаниковал. Может, тот накинет ему несколько минут в компенсацию на дорогу? Однако отступать было уже поздно – взялся за работу, будь добр выполнять. Так, понадеявшись встретить какой-нибудь счастливый знак, Феликс продолжил свой скорый шаг сквозь проступающий через пыльные стекла свет. Пока не столкнулся со второй картиной за день. Теперь уже живой. Хëнджин дремал прямо на подоконнике лестничной клетки, прислонившись щекой к стеклу. На коленях у него лежал небольшой холст, на котором широкими голубыми мазками было изображено море и, судя по тёмному небу с едва пробивающимися сквозь тучи солнечными лучами, это было море после бури. Красиво. Но Феликсу почему-то показалось, что он увидел что-то недоступное для своих глаз, поэтому постарался спуститься по лестнице как можно тише, чтобы не разбудить Хвана. Как не странно, лестница привела его в уставленный коробками главный холл. Хёнджин и правда оказался добрым предзнаменованием. *** Зонт он конечно же забыл.***
День, показавшийся Феликсу солнечным, решил испортиться прямо на подходе к торговому центру. Парня с лихвой обдало крупными каплями и ветром, поэтому, проходя сквозь электронные двери, он был счастлив оказаться в тепле. В этом месте каждый этаж был отведён под свою тематику и предназначение. Первый освещался декоративными китайскими фонариками различных цветов. Их свет отражался в плитке на полу и оттого у посетителя создавалось впечатление, что он шагает сквозь разноцветный туман. Здесь располагались семейный ресторан, небольшой кинотеатр, зал игровых автоматов, клуб и бар. Второй этаж, в противовес первому, был без особенных изысков, имел простое белое освещение и впускал посетителей для покупки продуктов и предметов первой необходимости. Третий же был затемнен и предназначался для любителей развлечений азартного характера. В этом месте можно было сделать ставки или же проиграть большую сумму в карточной игре. Одногруппники Феликса нередко захаживали в это местечко и возвращались с пустыми карманами, вынужденные после разве что драться за хлеб с голубями. Четвёртый этаж отвели под магазины мебели и одежды – кремово-белые тона успокаивали взор. Впервые попавшему в это место посетителю хотелось бесконечно бродить среди торговых рядов, подбирая себе довольно недешевые наряды и стараясь улучшить атмосферу собственного дома. А пятый в своё время выкупила небезызвестная в стране фирма товаров для искусства. Будь то музыкальные инструменты или канцелярия – необходимое найдется на любой вкус и кошелёк. "Свет жизни" был излюбленным местом как школьников, так и профессиональных творцов. Нередко сюда приезжали известные личности и проводили различные выставки. Феликс множество раз бывал в этом месте. И даже помыслить не мог, что где-то здесь притаилось что-то связанное со сверхспособностями. Изнанка мира, на которой он теперь обосновался, всегда была гораздо ближе, чем он думал. Осознавая это, бродить по торговому центру было очень необычно. Будто он слетал на другую планету, привык к ее менталитету, а, вернувшись на родную, напрочь забыл свой. В любом случае, ему было нужно на пятый. Кнопка лифта светилась жёлтым. Стены его не выходили на город, а были обклеены зеркалами. На Ли Феликса смотрело три его веснушчатых зеленоглазых отражения, и никакой Хван Хёнджин сейчас не выбросит его навстречу зданиям. Нет его здесь, и не такой он на самом деле человек. Тогда почему ему вдруг стало так неспокойно? Будто кто-то глядит на него по меньшей мере десятком ненавидящих взоров. Феликс огляделся и поймал в углу камеру. Красная лампочка подмигнула ему, вызывая мурашки и тут же затихла, словно её вовсе отключили. Дверцы открылись. Феликс всё ещё находился в оцепенении. Раздался вызов лифта на другой этаж – только тогда он, опомнившись, вышел. Впрочем, может быть сработала обостренная в сто пятьдесят раз интуиция и ему просто показалось. Единственный вывод, который с уверенностью мог сделать из произошедшего Феликс – с недавнего времени он очень не любит лифты. Часы на противоположной стене подсказывали, что он уже потратил сорок из шестидесяти отведённых ему минут. Кажется, нужно было поторапливаться. Но Феликс окинул взглядом ряды чистых холстов и бесконечные полки канцелярских товаров. Те заманчиво тянули к нему свои лапы, приглашая в объятия. Всё равно ему теперь опаздывать, ничего ведь не случится, если он побродит здесь пару минут? Хотя бы чтобы остудить пыл своего разыгравшегося воображения и не возвращаться впопыхах. В клубе он извинится перед Чаном и может быть получит нагоняй. Но Феликс в ответ приготовит что-нибудь вкусное, и никто не останется в обиде. Интуиция притихла, а любопытство разглядывало кисточки на ближайлем стенде. Был у Феликса один знакомый художник. И может быть, он будет рад получить в своё распоряжение парочку новых материалов. Да и Бан не должен быть против того, чтобы его деньги тратили подобным образом. Честно говоря, Ли правда не особенно разбирался во всём, что касалось художественных принадлежностей – выбор плотности бумаги, оттенков краски и твёрдости карандашей был неизведанными дебрями. Его знания о рисовании сводились к маленьким карикатурам на полях конспектов, да тому, что Хван Хёнджин умел делать это красиво Посетовав на безысходность ситуации, Феликс со скрипом выбрал несколько кистей и приступил к скетчбукам. На этом этапе он сразу внутренне извинился перед Хваном (нет, Хенджином, как тот просил его называть), если сделает что-то не так. И надеялся, что после сегодняшнего подарка их отношения станут ещё чуточку теплее. Как и положено было в этом магазине, на кассе все товары упаковали в крафтовую бумагу. Феликс с интересом наблюдал за тем, как выбранный им скетчбук с изображением закатного неба исчезает под пальцами продавщицы, прячась в слегка шершавом пахнущем деревом листе. Как вокруг него обвязывается нить-бичевка, превращаясь в бантик. И как меняется лицо продавщицы, стоило только Феликсу приложить карту к терминалу. Как её руки дрогнули, передавая ему покупку, а вежливая улыбка сменилось страхом. Феликсу потребовалась всего секунда, чтобы понять, что что-то и вправду было не так. С самого начала. В мгновение ока девушка достала из-под прилавка конверт и закричала: – Беги и не оглядывайся! Феликс сунул письмо за пазуху и уже почти успел развернуться, как в затылок уперлось что-то холодное и твёрдое. До ужаса напоминающее пистолетный ствол.***
– Доброго дня, уважаемый Кристофер Бан. Не хотелось бы портить вам настроение, но не могли бы вы незамедлительно явиться по указанному адресу? Если вы не сделаете этого, боюсь, ваш мальчик сегодня превратится в ангела. Чан, сердце которого уже с первых слов собеседника в трубке упало в бездну, стал белее мела. – Где? – Эй, бать... – протиснувшийся в кабинет Чанбин встретился взглядом с испуганными глазами и тоже почувствовал, как сердце рухнуло. – Что случилось? Глядя в потухший экран телефона, Чан закусил губу. – Феликс.