Правило клуба O(r/d)dinary №7:
Большинство вещей не то, чем кажутся на самом деле
Красноглазые снова украли его сон. Они смеялись и клацали челлюстями у самой шеи. Играли с ним, как с загнанной добычей, а когда зубы уже почти окончательно сомкнулись, заставив побежать по шее красные дорожки крови, Хван пришёл в себя. Открыв глаза он понял, что красный проник в его сон неспроста – очнулся он в каком-то безумном переплетении красок и воплей сирены. Заметив, что парень пришёл в себя, Клуб вырезал крупные буквы на стене: "Чан попал в беду!" Сердце провалилось в подвальные этажи здания. Какую беду? Разве он не должен был просто спокойно вернуться домой? Что могло случиться? В голову поползли все самые нехорошие мысли. В такой момент вспомнилась и пропавшая когда-то зажигалка, и записка с угрозами в ней. Стало по-настоящему страшно. Чан где-то совсем один, за тысячи километров. Как его искать в незнакомой стране? "Есть один способ", – Система Клуба будто бы умела читать мысли. "Но он вам не понравится". – Выкладывай! – рявкнул на неё Хенджин. "Вступите в Клуб и подвергните свою жизнь опасности. Чан сам вас найдёт. Другого выхода из сложившейся ситуации больше нет". Хенджин сомкнул веки. Голова трещала по швам. "Вот тебя и поймали, Хван. И тебе даже возразить на это нечего, потому что о выборе между Чаном и своими принципами и речи не идет". – Я согласен. Слова были произнесены так тихо, что он сам едва себя услышал. По запястью поползла чёрная нить, охватила его кругом и замерла красивым чёрным узором. Хван посмотрел на неё всего мгновение, и снова обратился к Клубу: – Зачем мне попадать в беду? Неужели Система не предусматривает возможность обнаружить местоположение участников? Кажется такое предположение вызвало у писавшего текст создания негодование – буквы запрыгали в разные стороны, текст едва удавалось разобрать: "Метка – не устройство для слежения и не клеймо. Вступающие получают относительную свободу своих действий. В экстренных ситуациях проблемы решаются главой, только тогда он имеет право знать, где вас искать". Хенджин наскоро натягивал вещи, при этом думая, в какую такую беду он должен теперь вляпаться, чтобы ему действительно угрожала опасность. Он, без преувеличений, сильный, и в боевых навыках равных ему бы поискать. Поэтому, взяв на заметку советы Системы, решил начать поиски с уже известного ему адреса – дома Чана. А дальше... Придётся что-то думать.***
В самолёт он проскользнул незамеченным. Часы, проведённые в полёте показались самыми долгими в жизни. Хван старался себя не накручивать. Из того, что он знал, многие организации использовали метки. И пока она не исчезла, значит, глава всё ещё жив. Это хотя бы немного его успокаивало. И всё же, что могло случиться с Чаном? Хенджин знал его так плохо, были ли у него за пределом Паредайза недоброжелатели? Неприятные подозрения уже закрадвались. Ведь часто нашими злейшими врагами становятся те, с кем раньше мы были ближе всех. Хенджин чувствовал себя виноватым с головы до пят. Зачем он отпустил его одного, такого глупого? Ему, мучавшему себя бесконечными вопросами, и так длинная дорога показалась не имеющей конца. Сознание заволокло туманом тревоги, пальцы то и дело касались метки. * Когда он вышел на пепелище, которое раньше, предположительно, было домом Чана, его будто ледяной водой обдало, и паника, копившаяся внутри, вылилась гневом. Из глаз брызнули злые слëзы. Будто бы это его семья погибла здесь. Будто бы это ему некуда больше возвращаться. Он уже испытывал подобное когда-то. И как же больно осознавать, что не его одного коснулась подобная беда. "Обретая нечто ценное, думай о последствиях". Это из-за него? Не нужно было сближаться с Чаном. Хенджину нельзя было подходить к нему и на километр, но он не сдержался. Глаза застилали дождевые капли, куртка промокла насквозь, но он и не думал где-то укрыться. Больше ничего нельзя исправить. Но всё ещё можно постараться спасти Чана. За его спиной раздался смешок.***
Из-за серого неба в роще практически ничего невозможно было разглядеть. В такую погоду место, где укрылся Чан, найти было весьма трудно. Не то чтобы он рассчитывал спрятаться от преследующей его в течении долгого времени, а сейчас временно отставшей толпы – на неё и её побои, во главе которых стоял когда-то лучший друг, ему было абсолютно плевать. Он просто направился туда, где бывал в трудные минуты своей жизни. Убежищем ему служил крошечный старинный храм. Не известно, сколько ему исполнилось в этом году, но если и раньше он выглядел ненадёжно, то сейчас его крыша и вовсе обрушилась, не оставляя никакой возможности попасть внутрь. Наружную стену украшал барельеф с изображением ангела, крылья которого поросли мхом. Именно под его изображением сейчас сидел Чан, обнимая свои колени, пытаясь сжаться в крошечный комок. Возможно, со временем он будет становиться всё меньше и меньше, пока окончательно не растворится в океане боли. Сколько рук и камней его задели? Это не важно. Он не ответил ни на один удар. У него не было на это сил и желания. Горло сдавили рыдания. Он плакал уже так много часов, что слезы в конце концов кончились, но плакать всё ещё хотелось. Опустошение и бесконечная горечь с привкусом вины. Не родись он таким одарённым, родным ничего бы не угрожало. Возможно, было бы гораздо лучше если бы он никогда не рождался. Он принёс в мир столько несчастий, столько ненависти только одним своим существованием. Он виноват... Он так виноват... Ему было всё равно, что с ним станет дальше. Всё, что у него осталось в этом мире, за что можно бы было ещё отдалённо беспокоиться – Хван Хенджин. Но он сейчас далеко, в безопасности... В и так разрываемое болью сердце воткнулась острая игла, заставившая сделать резкий выдох. Чан поднял пустые глаза в оплакивающее его расколотую жизнь небо. В их глубине вспыхнул яркий рубиновый огонёк.***
Хенджин обернулся и увидел фигуру примерно своего роста. Лицо незнакомца скрывала маска, волосы плотно закрывал капюшон. И только глаза блестели опасными искрами. Презрение в них мешалось с лёгким безумием. А невидимые губы наверняка растянулись в сумасшедшей улыбке. – Я ждал тебя, – сладко протянул незнакомец. – Лишь тебя одного. – Мы знакомы? Хван чувствовал, как от его вопроса исходящая от незнакомца аура опасности уплотнилась, стала почти осязаемой. – О, ещё как, – однако спокойно сказал он. Даже чувствуя, что предстоит что-то нехорошее, Хенджин и не думал отступать. – Кто ты и зачем меня ждал? Незнакомнц рассмеялся в голос. – Ну-ну, так много вопросов. Не хочу отвечать, ты лучше сам угадай! Дам подсказку – я всегда ближе, чем ты думаешь, но не так близко, чтобы меня можно было схватить. А ещё я гораздо сильнее тебя. Пока неизвестный нёс околесицу, Хван вынул из воздуха лук, прицелился и выстрелил. Но незнакомец увернулся, сделав всего один шаг в сторону, ещё до того, как стрела успела преодолеть малую часть пути. Он будто видел Хенджина насквозь, но Хван не предал этому значения и, сменив лук на меч, перешёл в ближний бой. Парень снова заливисто рассмеялся. Кажется, потуги Хенджина его забавляли. Сам же он едва боролся со скукой уворачиваясь от каждого выпада. В конце концов ему это надоело, и он одним точным движением ударил Хвана по запястью, выбивая меч и, подхватив его же, прочертил лезвием дугу у его шеи. Хенджин едва успел уклониться – зацепило только волосы. Мгновение – меч разлетелся фиолетовыми светлячками, и Хенджин, перейдя в рукопашную, нанёс неприятелю удар в живот. Тот даже не поморщился – выхватил откуда-то из рукава нож и стал размахивать уже им. По его технике боя сразу было понятно, что метил он в жизненноважные точки. Он не хотел ранить – его целью являлось исключительно убийство. В этом они с Хенджином отличались. Во время боя нужно бы думать о тактике, но он всё смотрел и смотрел на незнакомца, пытаясь понять, кто же он. Их навыки находились практически на одинаковом уровне, только наличие жажды убийства делало незнакомца сильнее. Хван не помнил, чтобы у него водились такие враги. И таких друзей у него тоже никогда не было. – Что же ты перестал спрашивать? – усмехнулось незнакомое невидимое лицо. – Уже устал? Хван не поддался на провокации. Подпрыгнув высоко вверх и активировав крылья, сложил руку в управляющем жесте. Фиолетовые светлячки, оставшиеся от меча, обратились кинжалами и устремились к неизвестному. Тот с лёгкостью уклонился от каждого. Последний перехватил прямо в воздухе и перенаправил в парящего над его головой Хвана. Того не задело, но и спускаться на землю особенного желания не возникало. В небе, кажется, было куда безопасней. – Что, не спустишься? – человек склонил голову в бок. – Впрочем, это не так важно. Пока ты там висишь, я расскажу тебе одну маленькую историю о судьбе мальчика, который здесь жил. Неизвестный присел на корточки и с сожалением зачерпнул горсть промокшего пепла. Правда сожаление это было до того притворное, что вызывало отвращение. – Стоило гонцу принести письмо с извещением, что мальчик стал наследником Клуба, родители сразу поспешили отправить его восвояси. Они знали, какая опасность может грозить после раскрывшейся правды. Всё потому что за гонцом следили. Следил я. И не только. За этой семьёй наблюдало много людей, и когда подтвердилось, что мальчик одарённый, все ненавистники поспешили вцепить свои клыки в тех, кто породил это ищадие ада на свет. По-началу я не собирался в этом участвовать, но увидел, какие между вами образовались милые отношения, и не смог остаться в стороне. Но этого мне показалось мало, поэтому я во всех красках наврал его другу, что это он совершил столь жестокое злодеяние. Хенджин в конце концов не выдержал и ринулся вниз. Совсем забыв о своей способности, он пустил в ход кулаки. Каждый удар блокировался. – Знаешь, а ведь это всё из-за тебя.Я ведь предупредил – думай о последствиях, если находишь в жизни источник счастья. И что ты наделал? – Ты псих! Почему ты это делаешь?! – Я?! – незнакомец снова перешёл на смех и, мгновенно отметая очередной удар, сжал пальцы на шее Хенджина и поднял того над землёй. Во второй руке снова блеснуло лезвие. Хван под его стальной хваткой начал задыхватья: – Причины нет. Ты мне просто не нравишься, понятно? Ещё не догадался, кто я? Если нет, так я тебе скажу. Я – это... Неожиданно лезвие жестко выдернули из его руки и вонзили ему в спину. Неизвестный закашлялся и разжал пальцы, выпуская из них уже почти потерявшего сознание Хенджина. За его спиной стоял Чан. По крайней мере, это абсолютно точно должен был быть Чан, но Хенджин с трудом разглядел в этом человеке того, кого знал и к кому привык. В нём не было ничего, кроме ненависти и желания убивать. Хван никогда не думал, что увидит на его лице подобное выражение. Глядя на новоприбывшего помутневшим зрением, он наверняка обознался. Однако, когда в глазах немного прояснилось, картинка не изменилась. Фигура нападавшего пошатывалась, стараясь не рухнуть на землю. Чан со злобной улыбкой смотрел на неё пустыми глазами с кроваво-красными искрами. – Эй, Чан, ты в порядке? – наконец осмелился спросить Хенджин. Ему не ответили. Чан сделал шаг навстречу и так едва стоящему неизвестоному, видимо, желая его добить, но Хенджин преградил ему путь. Чан даже не обратил на него внимание, только отвернул от себя за плечи и сделал в сторону незнакомца рывок. Но Хенджин схватил его за руку и заломил её в захвате. Чан тут же стал вырываться, воздух наполнился криком. У Хвана пробежали мурашки по коже. Что с ним стало? Что он натворил? Незнакомец снова засмеялся, и посмотрел в небо. А затем его фигура рухнула в промокший пепел и затихла. Чан всё продолжал бросаться в его сторону. Не в силах больше его удерживать в захвате, Хенджин сгреб его в объятия. Чан что, так и останется навсегда вот таким? Больше никогда не будет собой и не улыбнётся? Это всё он, Хенджин! Он вечно всё портит! Лучше бы им никогда не встречаться! Он принёс Чану слишком много боли! По щекам покатились жгучие слезы. Чан поднял глаза на его лицо и замер. Искры в них постепенно затухали, остались только мягкие звёздочки на карей радужке. Его руки осторожно сомкнулись за спиной Хенджина. Он уткнулся ему в плечо и так и застыл, обессиленный и подавленный. Помнящий всё, что с ним происходило до последней секунды. Как он обезумел, как хотел убить всех и вся. Было больно и страшно. Но в объятиях было тепло.***
– Потом я решил сорвать с лица нападавшего маску, но, даже увидев человека под ней, не узнал его. Я и Чана спрашивал, но и он дал отрицательный ответ. У Чанбина от всего рассказанного встал в горле ком. С трудом ему удалось выговорить хоть что-то: – Получается, злодей погиб? – Нет. Думаю, нас обманули и произошла граммотная подмена, но проверять мы не стали. Вернулись в Клуб и больше никогда не пересекались даже с тенью подобного человека. Однако всё, что происходит вокруг нашей организации, очень похоже на то, что делал когда-то именно он. Поэтому я не совсем уверен в его гибели, пусть и видел тело своими глазами. Хенджин снова замолчал. Заставить себя довести до конца длинную речь было весьма не просто. – Когда мы вернулись, я сразу рассказал и об угрозах в свою сторону и всё-всё, что знал о произошедшей трагедии. Чуть ли не на коленях умолял Чана снять с меня метку и больше не подвергать себя опасности. На это он просто закрылся в одной из комнат. Следующие три месяца он совсем не разговаривал, стал сам на себя не похож. А потом, в один прекрасный день, стал тем Чаном, которого мы все знаем. Внутри изломанным, но сердцем бесконечно мягким. Он смог пережить своё горе и даже думать не смеет о том, что в смерти его родных есть доля моей вины, потому что... – Он нас любит,– закончил за него Чанбин. – Чан бы никогда не стал тебя винить. Ведь виноваты все эти чокнутые психопаты, которые нас ненавидят. Ты – тоже их жертва. – Жертва или нет, но факт остаётся фактом. Мне понадобилось много времени , чтобы вновь научиться смотреть ему в глаза, – Хван встал на ноги и потянулся, разминая, затекшие конечности. – Позже, уже без Чана, я отследил его друга, Оливера. Оказалось, ему неплохо промыли мозги нужной сверхсилой. В конце концов и мне пришлось найти человека, который бы помог подтереть его память в нужных местах, чтобы он смог жить нормально. Пару лет назад он основал свою собственную баскетбольную команду, успел жениться, завести сына. И не помнит, что когда-то знал человека по имени Бан Кристофер Чан. Так для него будет безопасней. Чану вообще больше некуда возвращаться. Он прошёл через Чистилище и возненавидел себя за своё существование. Мы для него, без преувеличения, целый мир и единственные, кто может дать ему за такие мысли оплеуху посильнее. А тебя, Коршун, он подпустил к себе ближе всех. Потому я тебе всё это и рассказал – ведь из самого него о его прошлом трудно что-то вытащить. Береги нашего Чана и никогда не отказывайся от него. – Да как можно! – у Чанбина непроизвольно слезы побежали из левого, живого глаза. – Я всегда подозревал, что с ним когда-то случилось что-то ужасное, но чтобы такое... За что на его жизнь выпали такие испытания? Хенджин расставил руки и зашагал по лесам. – Судьба не справедлива. Самого ужасного человека она может с нежностью осыпать горстями золотых монет. А достойного счастья столкнет на ступеньки по дороге в Ад и заставит пройти каждую. И всё, что ты можешь при этом сделать – просто продолжать жить. Вдох. Выдох. И пошёл дальше. Как бы тяжело не было и даже если от сердца осталось решето. Когда леса под ногой Хвана закончились, он просто спрыгнул вниз, даже не попрощавшись с Чанбином. Встретятся позже, а пока ему бы самому переварить всё, что он успел наговорить. Вытащенные наружу воспоминания неприятно теребили душу. Прошло довольно много времени, прежде чем Со немного пришёл в себя. Кусочки пазлов в понимании, что из себя на самом деле представляют Чан и Хенджин ,потихоньку становились на свои места. Хван говорил в основном о Чане, но Чанбин теперь все равно мог понять, почему тот раньше сторонился остальных участников Клуба, стараясь к ним не привязываться. Он боялся, что с ними по его вине тоже что-то случится, но, со временем, ему, к счастью, удалось отойти от этой мысли. Может быть и любить он боялся по той же причине – опасался за жизнь своей любви. Но сердце не давало ему отказаться от всего только из-за страха. Чувства в нём были живыми и настоящими, а такую сильную магию не победить даже сотни недоброжелателей. Если такой человек, как Хенджин, полюбил, это чувство к человеку никогда не ослабеет. Ему бы только чуть больше смелости. И прибавить к ней щепотку удачи.Конец арки Волка и Дракона