Правило праллельного клуба O(r/d)dinary №993:
Все за себя и никто за одного
Лино уже завёл двигатель, когда взгляд через лобовое стекло поймал чёрную точку на крыше. Та будто только и ждала, что её заметят и помахала рукой. Кот нахмурился. И двинул машину напрямик домой.***
Чанбин опустил руку. Улыбка на губах ещё недолго продержалась, пока все участники происшествия не скрылись из виду. Свешенные в пустоту ноги болтались, однако не от беззаботности. От нервов. Хан и Феликс приехали сюда, чтобы найти именно его. И он не то чтобы был против. До того момента, пока не понял, что кое-кто сделал из него приманку. И возникало огромное желание этому "кое-кому" перегрызть глотку. Прошло столько лет. А ему всё неймётся. Со выдохнул облачко холодного пара. Интересно, звонить в другой мир дорого? Парень покопался в памяти телефона – на это ушло совсем немного времени, потому что номеров в нём хранилось всего ничего – ненадолго замер, прежде чем наконец решиться на звонок. И всё же набрал. Гудки шли долго, Чанбин был убеждён, что ему вообще не ответят. Однако... – Привет. Ты что, всё ещё жив? – без особого энтузиазма спросила трубка. Чанбин испытал облегчение. Пусть голос Хана из его мира и изменился за несколько лет, это всё ещё был он. – А то ты не знаешь, гадалочка, – выдохнул Со. – Скажи, этот тип сейчас сидит напротив и по старой привычке пудрит мозги? – А как же, – Хан отхлебнул от стакана. Алкоголь обжег горло, но он оставался трезвым, сколько бы не выпил. Иначе не стал бы напиваться в присутствии того, кого в нижнем мире окрестили "Незнакомцем". – Сидит напротив, слышит твой голос. Очень недоволен. – Поставь на громкую связь, – попросил Чанбин. – Давно не слышались. – Может, это по той причине, что ты стал предателем? Как думаешь? – нервно спросил его бывший напарник. – Из тебя не только друг хреновый, так ещё и приманка ужасная. На что мне разговоры с тобой? Чанбина нисколько не задели его слова. Удивительно бы было, услышь он хоть одно хорошее. – Как трогательно. Если что, я не скучал и никогда не буду. Потому что ты каким подонком был, таким и остался. Ты теперь не только на Хенджина зубы точешь, но и на весь Клуб? Сегодня, вон, если я всё правильно понял, чуть Минхо в могилу не свёл. А, может, Хана. Возможно, их обоих. Не знаю, что там с ветками судьбы, но если бы Феликс не вмешался, всё закончилось бы плохо. Не слишком ли ты заигрался? Повисла долгая тишина. В ней стакан со стуком ударился о барную стойку. – Ты обещал его не трогать. Грош цена твоим словам! – закричал Хан так громко, что Чанбин с другой стороны связи поморщился. Джисон имел право злиться. Потому что Лино, не важно, из какого мира, был для него больной темой. Чанбин знал об этом. Именно поэтому и позвонил. И ему было интересно, как их "товарищ" собирается выкручиваться. – Я хотел как лучше. Хан бы умер. Ты бы забрал Минхо себе. Смог бы занять в Клубе место их Хана. Но, прости, Феликс всё испортил, – спокойно выдал он. И одарил Джисона улыбкой. Которую тот не принял. – И как бы быстро их Чан почувствовал враньё? – Именно поэтому я бы убил его как можно скорее. Но я не ожидал, что Минхо кинется вслед за этой безрассудной парочкой. Однако у меня созрел другой план. Уже скоро вы снова будете вместе. Слушая его, Хан качал головой. В самом деле, человек, бывший когда-то его приятелем – сумасшедший. – Я не хочу этого. Улыбка на чужих губах потускнела. В обманчивых тёплых глазах засияла сталь. – А чего хочешь? Так и продолжать до конца жизни носить хризантемы на его могилу? И жить тем, что осталось в прошлом, когда есть шанс на счастливое будущее? – Это будущее – не мое! Я не собираюсь жить ворованной судьбой! Хан осознавал, что гораздо слабее. Если бы не эта трепыхающаяся на краю сознания мысль, он бы уже кинулся в драку. – А что плохого в том, чтобы хотеть быть счастливым? – "Незнакомец" же продолжил подливать масло в огонь. – Мораль становится всего лишь словами, когда действительно есть шанс получить желаемое. Какая разница, что для этого придётся сделать? В конце ты получишь самый ценный приз. Разве возможность снова держать Лино за руку – как раз не он? Вся злость Хана сошла на "нет". Ему вдруг стало смешно. – Ты не понимаешь. Совсем ничего. Но тебе простительно. Потому что откуда тебе знать. Он делал небольшую паузу после каждого предложения. Каждая следующая фраза становилась твёрже. И на каждую уходило всё душевное спокойствие, которое Джисон с трудом выстраивал на протяжении долгих лет. Его всё равно не хватило – в слова просочился яд. – У меня хотя бы была любовь. И она была настоящая. Потому мне не нужна другая, которая будет всего лишь пародией. А в твоей жизни любви нет, – лицо "Незнакомца" исказила злоба. – Да, нет. Я много раз тебе говорил об этом. И потому ты не сможешь познать счастье любви, украв её у другого. Феликс – он один такой. И принадлежит не тебе. Никогда не будет, как бы ты не старался. Ещё немного – Джисон видел это – и его горло проткнут острым лезвием отбрасываемой стаканом тени. Но "Незнакомец" не шелохнулся. Полная неприкрытой ненависти мягкая улыбка сияла на губах. Он отключил громкую связь и поднёс телефон Хана к уху. – Думаешь, одним звонком испортил мне все планы? Я найду другие способы для достижения своих целей. А ты берегись, если тебя увижу, – с нежностью в голосе протянул парень. – Ох, как же страшно. Боюсь, аж поджилки трясутся. – сухим голосом ответил Чанбин. – До связи. Он сбросил. И действительно ни капельки не боялся. Его жизнь предателя длилась уже довольно долго – если что-то пойдёт не так, и его всё же ждёт наказание за то, что поступает не по законам своего мира, так тому и быть. Но пока есть возможность сделать что-то хорошее, он ей воспользуется. Хватит отобранных жизней. Загубленных судеб и ворованной любви. Почему не оставить всё на своих местах? – И всё же, сколько стоит позвонить в параллельный мир? – Чанбин вдруг развеселился и решил проверить. Вместо того, чтобы списать деньги, звонок в родной мир пополнил ему баланс. "Может, стоит звонить Хану почаще? Стану богатым" – посмеялся Со. И пусть на душе было неспокойно после всех сегодняшних событий, душу грело то, что он поступил правильно.***
В одном мире кто-то радуется белым хризантемам. Только мысли о них дарят счастливые воспоминания о любимом. Свет и тепло. В другом мире этот же человек их терпеть не может – всё, от цвета, до запаха. Для него они расставание. Для него они – пролитые слезы и бесконечная печаль. Но как бы Хан не ненавидел эти цветы, он приносит их для Минхо. Кладёт на могильную плиту. И уходит до следующего раза. До следующей встречи со своей загубленной любовью.