Правило клуба O(r/d)dinary №82: Разбитое сердце – путь к новым дорогам
– Не уверена, что мы поступаем правильно. – Сомневаешься в руководстве? Саманта недовольно закусила губу. Как же начальство любит превращать логичные доводы в измену. Пока ходит у них по струнке – она непревзойдённый герой. Но стоит сказать слово поперёк – всё, любовь закончилась, завяли помидоры. Да пусть они не только завянут, но и пеплом по ветру развеются. Она устала. В последние дни только упрямство и поднимало её с кровати по утрам, заставляя встречать новый день. Кроме этого чувства в ней, кажется, больше ничего и не осталось. Ни искорок в зелёных глазах, ни любви к этой чертовой жизни. Её возлюбленный погиб месяц назад, исполняя служебный долг. Тварь впила клыки в его шею прямо на её глазах. О его смерти даже не упомянули в газетах, чтобы не сеять панику среди населения – ведь отряд по борьбе с агмами у простого люда вызывал настоящее благоговение. Их считали чуть ли не бессмертными богами. А как боги могут просто взять и умереть, бросив их на произвол судьбы? Такое отношение пугало. Потому что от огромной любви до бескрайней ненависти, как правило, всего один крошечный шаг. В день смерти любимого в душу Саманты закрались сомнения – а стоит ли хоть чего-то беззаветная вера в то, что, отправь они монстров обратно в Паредайз – их мир сразу изменится и заживёт счастливо? Монстры – это, конечно, проблема. Но куда большая проблема в том, что стоит им пропасть – и на защищавших город одарённых героев, в которых больше не будет нужды, выплеснется волна людских пересуд. Которые постепенно перетекут в ненависть. Может, стоило бы просто оставить всё, как есть? Пусть монстры себе бы летали по Хеливатору, одаренные бы их постепенно убивали и были под защитой своей репутации. Неужели руководство настолько оглупело, что не понимает подобных вещей?... Стоп. Не может такого быть. А значит... Взгляд Саманты потяжелел. Больше она ничего не сказала – напоследок низко поклонившись, застучала каблуками по коридору. Монстров как раз и хотят отправить побыстрее восвояси, чтобы был предлог расформировать отряды одарённых. Видимо, уже и начальство начинает побаиваться их силы. Хорошо, если в тот самый день, когда агмы покинут Паредайз, их просто распустят, а не перестреляют прямо на радостной церемонии в честь освобождения. Почему так? Они же просто пытались всё это время помочь... Саманта правда устала. Наверное, она мыслит однобоко и непрофессионально. Конечно, нужно защищать обычных людей от чудищ – любыми способами и всеми возможными силами. Но, если они отправят монстров в другой мир, где даже не знают, как с ними сражаться, разве это не принесёт ещё больше несчастий? Какая разница – верхний мир или нижний – всем одинаково больно терять дорогих людей. Она должна была выйти замуж за этого человека осенью. Но, видимо, ей в этой жизни не суждено познать счастья. Так и будет исполнять команды, словно натасканная на дичь охотничья псина. А потом её вдруг признают бешеной. На самом деле Саманта знала как попасть в другой мир. По крайней мере, с уверенностью могла выдвинуть теорию, что подъем на лифте вполне может быть в него дорогой, если набрать кнопки от единицы до восьмерки. Восьмёрка – знак бесконечности, соединяющий в своей середине параллельные миры. И, конечно же, есть ещё условие, которое непременно нужно соблюсти, иначе не сможешь пробыть в чужом краю долго. Если брать в расчет привычную мораль Хеливатора – "бей лежачего, кради у немощного", наверняка это то, что должно ей противоречить. Какое-нибудь доброе дело. Да, звучало логично только на словах. Девушка никогда не пробовала. И начальству о своих выдумках тоже не докладывала, потому что и сама считала их глупостями. Достаточно забавными, чтобы попробовать, но не ей самой. Она никогда не хотела побывать на другой стороне – всё, что ей было в этой жизни нужно, она и так отыскала в Хеливаторе. Потому оставила зашифрованную информацию об этой вселенской тайне в газетных заметках, предоставив другим, достаточно умным и смелым, разбираться, что к чему. А потом её любимый умер. Окончательно и бесповоротно. Её жизнь рушилась прямо на глазах – видимо, это её сердце настолько растрескалось от боли, что разломы выползли из груди, поглощая всё вокруг. Перед Самантой открылись створки лифта. Она привычно нажала на кнопку первого этажа, намереваясь вернуться в некое подобие дома – стены, в которых её больше никто никогда не встретит. Палец замер у управляющей панели. Будто под влиянием колдовства или наваждения, девушка нажимала одну кнопку за другой, пока не вдавила последнюю. Восьмëрку. Лампочки под потолком истерично замигали, лифт затрясло, словно тросы его механизма грозились оборваться. Лифт со скрипом и стоном пополз вверх. Хотя она и так была на последнем. Восьмом. А когда мигнула восьмая лампочка и открылись двери, Саманта оказалась в другом мире. *** – Да куда ж тебя несëт! – рявкнул Хенджин в рацию и выскочил из засады, в которой так старательно скрывался, когда Феликс вдруг вынырнул из своего укрытия и переключил внимание всех недоброжелателей на себя. – Всё под контролем, стой на месте! – крикнул ему в ответ Ликс, заставив замереть там, где и стоял, на крыше. – У тебя минута, чтобы меня убедить! – Хван расправляет крылья, готовясь в любой момент сорваться и прийти на выручку. А потом и серьёзный разговор с Феликсом провести. Совсем распоясался в последнее время, нет на него управы! У Феликса, конечно, припасен ответ, что ему так много времени не понадобится, но лучше лишний раз не дёргать Хенджину нервы. Можно ведь и огрести потом ледяной поток красноречивого молчания. Ликс поднырнул под руку одного из нападавших. Щелкнула зажигалка – огненная птица вспыхнула пожаром, распадаясь на десятки особей, которые безошибочно вонзились в тела каждого представляющего угрозу. Всего несколько секунд – и целая банда одарённых лежит без сознания у его ног. Феликс задирает голову и видит, как крылья Хенджина вспыхивают чёрными перьями – он пикирует на землю, приземляясь совсем рядом, в двух шагах. Протягивает руки и с нежностью прижимает Феликса к себе. Губы оставляют на лбу поцелуй. Его вчерашний птенчик постепенно оперяется. Сегодняшняя миссия завершена без жертв только благодаря Феликсу. Да что там, на неприятеле ни царапинки – абсолютно готовы для допроса по пробуждении. Больше никто в их команде не умеет действовать так аккуратно. Феликс поистине сокровище Странного Клуба. Которое Хенджин никогда никому не отдаст.***
Спицы ударялись друг о друга, издавая тихий звон. Под ними постепенно вырисовывался узор крыльев.***
Когда Феликс обнаружил новые возможности своей способности, он посчитал их более чем полезными. Потому предложил Хенджину еще раз испытать их в реальном бою – заодно и возможных свидетелей дел Незнакомца удастся расколоть. И когда всё прошло по плану, Ликс осмелился обсудить с Хенджином одну вещь, которая его немало беспокоила. – Я не хочу, чтобы ты убивал, – признался он, сидя с Хваном свесив ноги с балкона в его комнате. – Потому что знаю, что, как бы ты ни ненавидел своих и наших обидчиков, тебе очень больно отбирать чужие жизни. И, раз уж у меня обнаружились подобные силы, я могу сглаживать углы на наших совместных заданиях – буду обезвреживать угрозу. Хенджин всматривается в серьёзное выражение его лица. Тыкает Феликсу пальцем в складку между бровями, мгновенно растворяя в этом лёгком жесте всё напряжение разговора. – Конечно, если тебя это так беспокоит. Только при условии, что не будешь подвергать себя при этом опасности. – Единственная опасность, которая мне грозит рядом с тобой – та, что таит красный цвет в твоих волосах, – фыркает Ликс. И Хенджин, и Феликс оба знают, что это правда. Ещё умудриться нужно, чтобы Хван позволил кому-то тронуть Ли хоть пальцем. "Кроме Незнакомца" – внутренне вздыхают так же оба. Но отбрасывают невеселые мысли подальше. Маленькая ладошка в веснушках ложится на большую. Делится с ней теплом, переплетая пальцы.***
Нить, из которой вяжется свитер, кажется бесконечной. Время, с которым она тянется от мотка к пальцам и спицам – невероятно длинным и коротким одновременно. В узор свитера вплетается каждый проведённый с Феликсом день.***
Ликс стоит у зеркала в магазине. На нём красный костюм. Волосы прячутся под чёрным беретом с аккуратной золотой цепочкой по козырьку. – Очень красиво, – улыбается Хенджин, стоя рядом. – Но почему именно красный? Феликс окидывает Хенджина оценивающим взглядом. У него есть очень веские причины остановиться именно на этом цвете. И не только потому что красный – цвет опасности. Но и потому что он был будто вплетен в саму сущность Хенджина. – У меня с ним вся новая жизнь связана, – признался Феликс, смущённо улыбаясь. – Мне кажется, он приносит удачу. – Думаю, в этом мы сошлись, – Хван зацепил пальцами кончики волос, вспоминая период жизни, в который они стали именно такого цвета. Сошлись в этом и ещё во многом другом. Не сразу, но Хенджин понял, что они с Феликсом похожи больше, чем казалось поначалу. У обоих непростая судьба. Привычка не договаривать о своих проблемах. Таскать с собой что-то, что в свободную секунду можно покрутить в руках, отвлекаясь от бесконечных мыслей. Оба они умеют слушать собеседника столько, сколько тому потребуется, чтобы выговориться. И, находя эти маленькие детальки в личности Феликса, Хенджин влюблялся только сильнее.***
Нить всё тянулась и тянулась. Подвязывался следующий моток.***
В святой святых Странного Клуба – кухне – произошёл настоящий переворот. Под чётким командованием Феликса, её снабдили всем необходимым для готовки. Счастливый Ликс проводил в ней с тех пор так много времени, что частенько с удивлением встречал тень Хенджина в дверях, бросал взгляд на часы и смущённо тер затылок, глядя на стол, заваленный приготовленными вкусностями. Ну, по крайней мере, как ранее заметил Лино, у них обеспечена пожизненная подписка на десерты. Феликс. Феликс. Хенджин души в нём не чаял. Касался его мягких волос. Выучил расположение каждой веснушки на лице. Таял от каждой переливчивой нотки его смеха. Тонул в зелёных глазах. Таких красивых. Родных. Феликс менял его душу – делал её податливой, нежной. Своим теплом он растопил его сердце. Которое стало делиться им в ответ.***
Странное затишье воцарилось в Странном Клубе. И все боялись, как бы не перед бурей. Наверняка оно так и было, потому его участники не расслаблялись – несмотря на внешнее спокойствие каждый чувствовал себя сидящим на пороховой бочке и был готов в любой момент поднять паруса их движущегося в недра водоворота корабля. Они продолжали искать возможных свидетелей и сообщников гнусных дел Незнакомца. Но стоило напасть на нужный след, его цепочка приводила к свежему трупу, из которого ещё даже не успела вытечь вся кровь. И вряд ли Незнакомец делал это от страха. Скорее, начал зачистку, убивая всех, кто хоть когда-то был задействован в его планах. Доска в кабинете Чана украсилась сплошными красными крестами. Он снимал личные дела, подшивал в папки и относил в архив. Пускай хотя бы в Странном Клубе хранятся имена павших от руки Незнакомца жертв. Они действительно делали всё возможное, чтобы узнать, зачем ему понадобился Феликс и его воспоминания. Толку это не давало. Злодей был сильнее и хитрее, постоянно находился на шаг впереди. Клубу это не нравилось. Клуб это злило. Мысленно каждый участник вцепился в Феликса мёртвой хваткой, поклявшись, в случае чего, защищать его до последнего вздоха. Это же Феликс. Не только Хенджин в него влюбился – любовь к нему тихой поступью закралась в сердца ребят. И уже не важно было, почему его судьбу не разглядеть. Он – один из них, часть стаи. Клубка разноцветных нитей, перепутавшихся так, что не распутать.***
Последняя петелька. И готово. Законченный свитер в слабом свете ночника выглядит вполне неплохо. Хенджин вязал его только когда Феликс спал, чтобы не испортить сюрприз раньше времени. Понравится ли ему? Что он скажет, когда увидит? Может, и вовсе лучше сказать, что он его купил? Нет. Больше никаких недомолвок. Пусть это и смущающе, больше он Феликсу врать не будет. Ликс заворочался во сне, заставив Хенджина поскорее спрятать подарок. И хотя бы на несколько часов прилечь с ним рядышком. Но уснуть Хвану так и не удалось. Он всё смотрел на Феликса и смотрел. До тех пор, пока солнце не начало тянуть в небо свои ленивые лучи. Пока заново не пересчитал все веснушки и каждую ресничку. Он любит Феликса. Он за него беспокоится. И он будет рядом, что бы не готовила им судьба.